Публикации с тегом достижение целей (27)

Юнг и юнгианцы отмечали, что в процессе перехода ко второй половине жизни у человека изнашиваются основные функции и установки сознания. Если он был экстравертом, тяготел к общительности, активности, и всё его внимание было поглощено внешним миром, он вдруг начинает нуждаться в большем уединении и созерцании. Если он был мыслителем, который любил всё анализировать, всюду искать логику и раскладывать всё по полочкам, он вдруг начинает интересоваться миром чувств. Такой переворот установки сознания происходит не сразу. Как правило, это тяжёлый, кризисный процесс, в котором человек чувствует потерю прежних смыслов. То, что нравилось ему раньше, становится скучным, больше не увлекает его. И, пока новое не найдено, человек переживает период потерянности и бессмысленности. А поиск нового лежит там, где ещё нет опыта, где находится что-то совершенно иное, по сравнению с тем, что привычно и знакомо.

 

Аналогичный процесс можно наблюдать не только по отношению к функциям и установкам, но и по отношению к ценностям человека, содержанию его сознания, и даже по отношению к привычным для него защитным механизмам психики. Всё это тоже изнашивается и устаревает. Так, если для человека сверхценностью была работа, ко второй половине жизни он может обратить внимание на то, что стал уставать от неё. И, возможно, вектор стоит направить в сторону поиска новой работы, но это не всегда решает проблему. В некоторых случаях решением проблемы является открытие новой стороны и сферы жизни, которая ранее игнорировалась клиентом. Это может быть переоткрытие им для себя сферы дружеских отношений или путешествий, обогащение отдыха, поиск новых хобби или поворот в сторону того, чтобы уделять больше внимания семье. 

 

Защитные механизмы психики тоже не вечные, со временем они могут переставать работать на человека, и тогда, если человек ничего не меняет в себе, они начинают работать против него. А, поскольку структура защитных механизмов определяет тип личности, сама структура личности при таком процессе также во время кризиса приходит в движение. Именно поэтому кризис 30 лет и кризис середины жизни чем-то напоминают подростковый кризис, когда человек находится в поиске себя и своей идентичности. Но, в отличие от подросткового кризиса, в более поздних кризисах у человека уже есть подобный опыт, а, значит, ему есть, на что опереться.

 

В качестве примера изменения в защитных механизмах и личности человека во время возрастного кризиса можно привести следующую абстрактную историю. Человек паранойяльного типа всю предшествующую жизнь бессознательно предпочитал механизм проекции. Отвергая в себе то, что ему не нравится, он проецировал это на других людей и мир вокруг. Мир часто казался ему враждебным, ужасным, люди - корыстными. Поскольку проекция работает в отношении как негативного, так и позитивного психического материала, он также проецировал на других свои возможности, свой потенциал и сильные стороны себя. Иногда люди вокруг казались ему более могущественными, более сильными, более умными и всегда в чём-то "более". Но, когда настал "перевал в середине пути", он вдруг стал больше обращаться к самому себе, чем к миру. И задумываться о том, что происходит с ним самим, что за психическое содержание внутри него самого. Если мир вокруг вечно плохой, а люди - злые, то что со мной? Так появляется шанс сознательно вернуть себе свою же проекцию в качестве ресурса, источника энергии для изменений и перейти на новый уровень. 

 

Другая аналогичная история может быть рассказана о механизме диссоциации. Например, первая половина жизни человека была посвящена тому, чтобы не жить в теле и не интересоваться материальным миром вокруг. Отделяя себя от тела, он предпочитал жизнь в духовных материях или книжной реальности, не замечая, что происходит у него под носом. Но вдруг во второй половине жизни он начинает отмечать, что его здоровье ухудшается, физические возможности уже не те, задумывается о причинах такого положения дел, начинает заниматься собой и своим телом, гармонизирует связь между душой и телом, и диссоциация становится уже невозможной. 

 

Часто привычные защитные механизмы подвергаются сомнению тогда, когда они начинают доходить до абсурда. При паранойяльной структуре личности это может выглядеть так, что куда ни пойди - везде люди плохие. С кем ни познакомься - все какие-то одинаковые. В итоге стремление к дружбе, общению, близости с другими людьми терпит поражение, что обращает человека вглубь себя, побуждая его заглянуть в его собственную душевную бездну, в содержимое его теневой стороны психики и ответить на вопрос о том, что такого есть в нём самом, что он так не терпит в других. 

 

В отличие от психоаналитиков, которые считают, что защитные механизмы психики необходимы для того, чтобы она могла быть сохранена и функционировала здоровым образом, гуманистические психологи относятся к защитным механизмам как к ограничителям, которые закрывают человека от мира, а мир - от него. Вытесняя, мы предпочитаем "забывать" часть реальности; диссоциируя, мы отстраняемся от неё; расщепляя, мы обращаем внимание только на одну её часть и игнорируем другую. В юнгианском подходе относительно защитных механизмов возможна срединная позиция, именно поэтому в данной статье речь идёт об их трансформации, а не снятии, т.е. о переплавлении привычных для человека способов воспринимать реальность и обращаться с ней, а не о полном разрушении защит, что вряд ли возможно без потери личностной целостности. 

 

А при переплавлении защит, когда старые установки и ценности теряют свою актуальность, наблюдается процесс перехода к чему-то качественно новому. Если совсем никак нельзя обойтись без защит, но прежние защиты уже не работают, не защищают или работают во вред, мешая развитию, пришло время подумать о том, чтобы расширить и обогатить их арсенал. Например, вместо того, чтобы диссоциировать, иногда можно позволить себе и повытеснять. Вместо того, чтобы проецировать, поинтеллектуализировать или порасщеплять. Вместо отрицания можно освоить сублимацию или рационализацию. Ведь что-то нам полезно помнить, а что-то - нет. Иногда полезно в пух и прах кого-то раскритиковать, чтобы освободиться от переполняющих нас эмоций, а иногда ситуация разрешается через принятие и терпение. Человек многогранен, и именно благодаря кризису он открывает новые, неизведанные стороны самого себя. Кризис - время осваивать новые территории. 

Стагнация в психотерапии - это тот период, за который в жизни клиента не происходит никаких значимых изменений, которые касались бы его запроса. Например, клиент может обратиться к психологу с запросом на улучшение сферы личной жизни, либо на проработку и изменение определённого жизненного сценария. Бывают случаи, когда динамика наблюдается уже в течение первых сеансов, в других случаях на неё могут потребоваться годы.

 

 

Во-первых, ситуация стагнации часто указывает на глубину проблемы. К примеру, длительное одиночество, неспособность найти партнёра в течение долгого времени может указывать на глубинные страхи перед мужчинами, связанные с отцовской фигурой. Иногда это настолько интенсивные переживания, что психика клиента в течение длительного времени защищает его от них. И тогда в терапии раз за разом прорабатывается каждый из пластов защитных механизмов и чувств, которые успели сформироваться вокруг первичного аффекта, корня проблемы. Если таких пластов очень много, на терапию может уйти не один год. 

 

Во-вторых, ситуация стагнации говорит о том, что сейчас психика копит ресурсы и готовится к изменениям. В юнгианской литературе подобные ситуации описываются через метафору сна сознания и бодрствования бессознательного. На сознательном уровне в жизни человека долгое время может ничего не происходить, но для анализа важнее всего, чтобы в работу активно включилось бессознательное, поскольку именно в нём зреют первые ростки будущих изменений. А активность бессознательного - это сны, видения, вдохновение и творческие порывы. Если на уровне бессознательного мы наблюдаем активность, значит, стоит затаиться и подождать, пока эта активность дозреет до того, чтобы проявиться в жизни клиента. 

В-третьих, ситуация стагнации иногда возникает в тех случаях, когда клиент по своим внутренним причинам не хочет или не может освободиться от своей проблемы. Например, проблема приносит ему какую-то вторичную выгоду, с помощью этой проблемы он спасает свою семейную систему и удерживает в ней гомеостаз, либо он просто не знает, как может быть по-другому и боится заступить в поле нового опыта. Привычный сценарий всегда воспроизводится легче, чем новый, он безопаснее, потому что он хорошо знаком, на него требуется гораздо меньше ресурсов, поэтому сойти с привычных рельс бывает не так-то легко. Кроме того, психика клиента может подкидывать ему ловушки и испытания, когда ему кажется, что он уже проработал старый сценарий и попал в принципиально новую ситуацию, где всё не так, как в прошлом, но вдруг старые механизмы и реакции дают о себе знать. В таких случаях важно помнить о том, что, прорабатывая определённый материал, мы не избавляемся от него и ничего не убиваем в своей психике. Мы лишь учимся лучшему самоконтролю, саморегуляции и самообладанию, т.е. учимся быть с тем, что с нами происходит и обходиться с этим наиболее конструктивными для себя способами. Поэтому естественно, если старые паттерны иногда возвращаются, т.к. в прошлом это была неотъемлемая часть нашей жизни. В любом случае, они возвращаются к нам-изменённым и обновлённым, благодаря чему у нас появляется выбор - поддержать ту или иную реакцию в себе или нет, стоит ли за ней сейчас следовать.

 

В-четвёртых, отвечая на вопрос, присутствует ли в терапии стагнация, стоит отталкиваться от реалистичных сроков работы с конкретной проблемой. Так, переживание горя подразумевает длительность не менее года, если горе протекает в здоровой, а не осложнённой форме. И вряд ли стоит ожидать, что эта проблема будет полностью проработана и исчерпана за несколько или даже за десять сеансов. В течение краткосрочной терапии возможно разобрать основные, самые болезненные аспекты переживания, направить и подтолкнуть процесс, дать клиенту инструменты самопомощи, но для полного проживания и исчерпания переживания потери кого-то близкого (как в случае смерти, так и в случае расставания) потребуется не менее года, поскольку это тот срок, в течение которого психика сможет адаптироваться к этим событиям.

 

Когда мы сталкиваемся со стагнацией в терапии, нам может казаться, что процесс остановился, что мы выбрали не того психолога, либо что мы не так работаем над проблемой. Но в эти моменты стоит обратить внимание не только на глобальную, но и на более тонкую динамику. Процесс серьёзных изменений часто начинается с малого - с инсайтов, необычных снов, небольших изменений в повседневных коммуникациях. Все эти изменения могут не замечаться нами на микро-уровне, но они вносят огромный вклад в процесс. И, если у клиента есть серьёзная и глобальная проблема, вряд ли она решится сразу - важно набраться терпения и проложить долгий путь к ней. Поэтому для анализа имеют значение даже самые малейшие детали. Улучшение атмосферы и обстановки в отношениях с родителями и в семье клиента может быть первым шагом к тому, чтобы реализовать какие-то крупные планы, поскольку трудно представить, чтобы они были реализованы ребёнком - сначала требуется сепарация. Точно так же и в других областях - гармонизацию коммуникаций с руководством можно рассматривать как первый шаг к повышению по службе, обретение навыка заботы и о себе и собственном отдыхе - как первый шаг к тому, чтобы выйти из созависимых или токсичных отношений. Любой шаг клиента в направлении его целей достоин поддержки и уважения, поэтому в терапии важно не обесценивать эти маленькие результаты, а постепенно складывать из них большой путь. 

Иногда мы все попадаем в ситуации, в которых нуждаемся в психологической помощи и поддержке. Это могут быть проблемы в отношениях или на работе, внезапное расставание, жизненный кризис, нехватка сил или потребность в самоисследовании и саморазвитии. Экологичнее всего разрешать эти проблемы в кабинете у психолога, который обладает должной квалификацией для того, чтобы помочь человеку разобраться в себе и навести порядок в своих мыслях и чувствах.

Любая психологическая помощь начинается с запроса клиента. Некоторые люди чётко знают, чего они хотят от терапии, и готовы озвучить это на первом сеансе. Другие же могут приходить к психологу с неопределённым запросом, и тогда первые сеансы уходят на его прояснение. Чтобы помощь психолога была эффективной, очень важно сконцентрироваться на том результате, который клиент хотел бы получить от работы. Если человек обращается к специалисту с запросом «мне плохо», первым делом психолог пытается выявить причины этого состояния и прояснить, что именно человек понимает под состояниями «хорошо» и «плохо», чего конкретно он хочет и в каком направлении стоит работать, чтобы прийти к желаемой цели. Наличие этой цели облегчает подбор оптимальных методов терапии и позволяет наметить сроки её достижения. К примеру, если человек приходит к психологу с запросом на снятие тревоги, этот запрос требует краткосрочной терапии, в которой наиболее эффективны когнитивно-бихевиоральные методы. Если же клиенту нужно разобраться в своих отношениях с родителями и глубоко проработать тему травматичного детства, это запрос на длительную терапию, в которой лучше всего работает психоанализ. Порой человек обращается к психологу именно за тем, чтобы понять, чего он хочет, и тогда это тоже запрос. Иногда в процессе терапии запрос может меняться. Например, клиент пришёл с проблемой в отношениях с партнёром, но внезапно понял, что за этой темой стоит ещё какая-то более крупная и значимая, которая тоже нуждается в исследовании и проработке.

В психологической практике часто встречаются запросы, которые нуждаются в коррекции. К примеру, если человек хотел бы в процессе терапии изменить другого человека, а не себя, психолог поясняет, что это вряд ли возможно. Как правило, запросы на изменение других людей носят защитный характер и отражают нежелание человека вступать в контакт с самим собой и собственными чувствами, поскольку это может быть слишком больно и страшно. Бывает, что запрос сформулирован в направлении избавления от негатива («хочу, чтобы мне не было так плохо») вместо того, чтобы ориентироваться на позитивную цель («хочу, чтобы мне стало хорошо»). Такой запрос тоже нуждается в прояснении, поскольку для психолога важно показать клиенту все возможности терапии, которые помогут ему обрести внутреннюю зрелость и умение самостоятельно пользоваться своими ресурсами. В идеале задача терапии состоит в том, чтобы клиент со временем мог стать хорошим родителем и психологом самому себе. И в процессе терапии он учится поддерживать себя, регулировать свои эмоции, выстраивать границы и достигать комфортного и приятного для себя состояния.

Важно помнить о том, что не бывает плохих или хороших запросов, и каждый запрос имеет место быть. Но для эффективной работы желательно чётко осознавать реалистичность собственных целей, условий и сроков их достижения. Именно поэтому необходимо, чтобы терапия была совместным и взаимным процессом уточнения и обсуждения того, что происходит здесь и сейчас и к чему в итоге клиент хотел бы прийти.

Таким образом, грамотная постановка запроса является первой и самой значимой частью психотерапевтической работы, от которой будет зависеть весь ход дальнейшего процесса. К этому вопросу важно подойти сознательно и ответственно, чтобы психолог мог подобрать лучшие инструменты и методы для решения конкретной проблемы. И если клиент затрудняется в том, чтобы сформулировать запрос самостоятельно, он всегда может сделать это вместе с психологом.