Публикации с тегом Дети, родители, базовые потребности, отношения, привязанность (19)

Мама - первый человек, через которого ребёнок знакомится с миром. Она - его проводник в мир и медиум, она вынашивает, дарит жизнь, кормит, заботится, создаёт комфорт и безопасность. Она находится рядом в первые годы жизни, открывает ребёнку мир и обучает необходимым для жизни навыкам. Поэтому для многих людей мама - это святое, что отражается в культурных запретах на критику мамы. Этот запрет накладывается на опыт ранней зависимости ребёнка от мамы, когда без неё он не сможет выжить, а всё, что она делает, он воспринимает непосредственно, без осознания и критики, как нечто совершенно естественное и само собой разумеющееся.

 

Но на практике мамы могут быть разными - психологически инфантильными, жестокими, садистичными, холодными, отвергающими, манипулятивными. В психологической литературе и практике встречаются истории, когда в детстве мать издевалась над своим ребёнком, и случаи, когда она оставляла его без поддержки и внимания, бросая его, передавая кому-то другому или вовсе отказываясь от него. А это значит, что не всякая мать способна справиться с той ролью, которую ей приписывает культура только по факту, что она стала матерью.

 

В юнгианской психологии архетип матери имеет две стороны. С одной стороны, это дарящая и поддерживающая жизнь природная сила, с другой - противоположный ей образ дикой, хищной, пожирающей и выжигающей всё живое женщины. На уровне архаичной логики коллективного бессознательного это две стороны одного и того же архетипа. И в конструктивном варианте вторая сторона предназначена для того, чтобы мать могла защитить ребёнка от опасности, но в деструктивном она направляется на него самого.

 

Как же быть, если вдруг во взрослом возрасте приходит осознание, что вместо того, чтобы заботиться и создавать безопасность, мама травмировала и ранила, а вместо того, чтобы дарить, - отнимала, вместо того, чтобы любить, - манипулировала и отвергала?

 

1. Как бы банально ни звучало, во-первых, следует осознать проблему, что в данном случае бывает чрезвычайно сложно из-за культурных и семейных запретов на критику мамы. Пока проблема не осознана, и маму нельзя критиковать, весь опыт травматизации в отношениях с ней не может быть переработан, что затрудняет как реабилитацию после этого опыта, так и сепарацию. Поэтому, если есть подозрения на то, что мать была в детстве или является сейчас токсичной, т.е. ядовитой, важно вспомнить связанные с ней травмирующие события, рассказать о них кому-то, сравнить свой опыт с опытом других людей, подумать о том, как этот опыт влияет на настоящее, чему препятствует, и какие психологические блоки он создаёт.

 

2. Во-вторых, нужно позволить себе испытывать к маме не только позитивные, но и негативные чувства, которые часто скрыты за вынужденной благодарностью - "скажи спасибо за то, что родила", "могла бы отдать в детский дом". А чувства, в случае токсичной матери, как правило, являются противоречивыми. С одной стороны, она естественным образом вызывает гнев и обиду, с другой - к ней часто наблюдается сильная, тревожная привязанность, поскольку в детстве ситуация, в которой мама непредсказуема и жестока, воспринимается, как угроза, но от мамы некуда деться, ведь без неё никак нельзя выжить, и она - первый человек, за которого ребёнок цепляется, когда чувствует опасность, даже если опасность исходит от неё самой. Таким образом, токсичное поведение матери порождает замкнутый круг деструктивной зависимости от неё, особенно, когда связанная с ней психологическая травматизация не проработана. И, парадоксальным образом, вместо того, чтобы оставить этот опыт в прошлым, и пойти дальше, человек может надолго задержаться возле матери уже во взрослом возрасте и продолжить что-то доказывать ей - своими неудачами, аутоагрессией, антисоциальным поведением и образом жизни...

 

3. В третьих, связанный с матерью негативный опыт нужно переработать, и лучше всего это делать в анализе, где клиент вместе с психологом в безопасной обстановке поднимает свои ранние детские переживания и оценивает их уже с позиции взрослого человека - о чём был этот опыт, чему он научил, что бы он на месте мамы сделал иначе, каких возможностей у него не было тогда и какие есть сейчас. Несмотря на то, что прошлое не изменить, и ранние травмы, в той или иной степени, могут влиять на человека всю жизнь, важно структурировать и завершить этот опыт, рассказать о нём кому-то и быть выслушанным, получить сочувствие и поддержку, осознать, что этот опыт не был нормальным, а потому связанные с ним установки и модели поведения нуждаются в переосмыслении и коррекции, ведь они были необходимы для адаптации к нездоровой ситуации, но мешают полноценной жизни человека сейчас.

 

4. В-четвёртых, полезно выработать к маме взрослое, зрелое отношение, объективный взгляд на неё, и для этого психолог предлагает клиенту попробовать ответить себе на вопрос - почему мама вела себя определённым образом в детстве, что препятствовало тому, чтобы она дала человеку любовь и заботу. В случаях откровенной жестокости это никак не оправдывает мать, но позволяет человеку вернуть себе чувство безопасности, стабильности мира и рациональной объяснимости происходящего. Например, мама могла быть холодной из-за развода с папой, либо у неё были проблемы на работе, и она срывала своё зло на ребёнке, либо в её личном опыте тоже не было заботы, и в воспитании она повторяла модель своей матери. Встречаются и случаи, когда контакту ребёнка и мамы препятствовало соматическое или психическое заболевание матери. Осознание причин жестокого поведения позволяет человеку понять, что он не виноват в жестокости матери и не может нести за неё никакой ответственности, в противоположность раннему детскому переживанию, когда жестокость матери обычно воспринимается ребёнком на свой счёт, и он думает, что с ним что-то не так, и он плохой, если мама так зла по отношению к нему. 

 

5. В-пятых, внутренняя сепарация от матери начинается не только с импульса к самостоятельной жизни, спонтанной активности и желания проявить себя в мире, но и с осознания различий между собой и матерью, между собой-взрослым и собой-ребёнком. Если сепарация так и не произошла, слияние с ранящим объектом создаёт драматичную ситуацию, когда человек продолжает повторять пережитую им в детстве боль уже сам, цепляясь за жестокую мать и стремясь либо заслужить в её глазах уважение и любовь, либо отомстить ей за детские обиды. Такая ситуация водит человека по кругу, не давая ему вырваться за пределы собственных травм, которые переносятся на всю его жизнь и могут влиять как на карьеру, так и на личные отношения, где ситуация травмы продолжает отыгрываться, как сценарий. Поэтому от токсичной мамы желательно вовремя отделиться, в первую очередь, на психологическом уровне. А для этого важно понять, что мама - совершенно другой человек, со своими личными мотивациями, ценностями и со своим опытом. И весь её опыт, её личные особенности лучше оставить ей, не забирая с собой. Например, если мама хотела или хочет реализоваться через ребёнка, потому что не реализовалась сама, это её личная проблема, личная ответственность и боль, отгоревать которую может лишь она сама. Если она хочет от своего ребёнка чего-то, что чуждо ему, это тоже её проблема, ведь это её желание, не имеющее к нему никакого отношения. И, в отличие от беспомощного положения ребёнка, у взрослого человека уже есть все возможности, чтобы обеспечить себе самостоятельную жизнь и комфортную дистанцию от матери. Вовсе не обязательно делиться с ней успехами, если она не готова их оценить, или неудачами, если вместо поддержки она делает хуже. Не обязательно посвящать её в свою личную жизнь или подробности своей работы, прислушиваться к её советам и подчиняться её требованиям. А в сложных ситуациях можно постараться найти опору в себе или в ком-то другом, кто способен дать больше поддержки.  

 

Резюмируя сказанное выше, можно заключить, что, несмотря на то, что феномен токсичной матери приносит сильный вред психике ребёнка и ломает её, этот опыт доступен проработке. Безусловно, этот опыт оказывает серьёзное влияние на жизнь человека, но не определяет её целиком. Ведь даже в случае, когда человека воспитывала токсичная мать, у него было и другое окружение, благодаря которому он мог понять, что в его семье что-то не так, и получить совсем иной опыт - любви, поддержки и принятия. Точно так же и сейчас - несмотря на негативный опыт прошлого, в настоящем есть иные возможности и, чтобы воспользоваться ими, на внутреннем психологическом уровне важно поставить токсичную мать на место, чтобы она не заполняла собой всю жизнь человека. А это значит, что, вместо того, чтобы отрицать и вытеснять этот опыт, нужно найти ему место в психике, отнестись к нему с пользой для будущего и попробовать стать хорошей мамой для самого себя. 

Одиночество - одна из самых распространённых проблем современности, глобальные причины которой связаны с изменениями структуры общества и культуры. В психологии же тему одиночества можно рассматривать весьма ограниченно, поскольку работа ведётся с конкретным запросом. У психолога нет инструментов влияния на глобальные процессы и окружающих клиента людей, он не выступает в роли сводника, не организует знакомства, не может магическим образом притянуть в чью-то жизнь партнёра и не даёт гарантий, что после работы с ним партнёр будет найден. Однако психолог может помочь клиенту лучше осознать причины своего одиночества и проработать их, либо научиться его выносить. В данной статье я разберу основные причины, по которым человек может быть одинок. 

 

1. Проблема ожиданий. При работе с темой одиночества в терапии психолог, как правило, задаёт клиенту стандартные вопросы на прояснение ситуации - "как давно вы одиноки?", "какого партнёра вам хотелось бы найти?", "чего вы ждёте от отношений?". Чтобы решить проблему, важно понимать, к чему человек стремится и от чего отталкивается. И часто корень проблемы кроется именно в ожиданиях. Ожидания могут быть противоречивыми или трудно достижимыми в реальной жизни. Например, с одной стороны, хочется, чтобы партнёр опекал, помогал, защищал и выполнял другие родительские функции. С другой стороны, хочется, чтобы в отношениях была свобода, спонтанность, возможность проявить своё "я". Или, бывает, что портрет желаемого партнера обретает сказочный, далёкий от реальности образ. Например, ищется идеальное совпадение и согласие с партнёром во всех взглядах, интересах и ценностях, чего практически не бывает в реальности, а, если и бывает, такие отношения чреваты отдельным типом проблем. Или ищутся бесконфликтные и беспроблемные отношения, что фактически означает отсутствие в них жизни, а значит, и самих отношений. В таких случаях психолог обращает внимание на противоречия в ожиданиях и на то, как можно их скорректировать, чтобы повысить шансы найти партнёра. 

 

2. Проблема внутренних страхов и блоков. В терапии психолог также обращает внимание на то, был ли у клиента какой-то опыт отношений в прошлом, насколько удачным его считает клиент, нет ли в прошлом чего-то незавершенного, что мешает двигаться дальше. Например, если клиент не может отпустить кого-то из прошлого, ему будет трудно найти партнёра, поскольку символически место партнёра уже занято, он не открыт новому. Или, если в прошлом была какая-то боль, измена или предательство, клиент может бояться повторения этого опыта и бессознательно избегать отношений. При работе с темой одиночества важно убедиться, что поиску партнёра ничего не мешает. А, если мешает, проработать и завершить неудачный опыт.

 

3. Проблема семейных сценариев. Для прояснения темы одиночества полезно обратиться к тому, какие отношения приняты в семье клиента, какие отношения были и есть у его родителей между собой. Если родители в разводе, есть ли у мамы и папы партнёр, насколько это прочные и длительные отношения. Специфика отношений внутри семьи накладывает отпечаток на всю жизнь человека, поскольку именно в семье он строит свои первые близкие отношения с людьми, невольно перенимая семейные модели. Например, если в семье отстранённый папа и гиперактивная мама, клиент может взять на себя одну из этих ролей. Закрепляясь в этой роли, он обрекает себя на повторение семейной дисфункции и лишает себя возможности выйти из семейного сценария.

 

4. Проблема потребностей. Важно понять и то, зачем человеку нужны отношения, какие потребности стоят за его запросом. Например, за запросом на отношения может стоять потребность в постоянной поддержке и внимании, в повышении самооценки, чувства собственной важности и нужности. И тогда партнёр нужен в качестве ресурса, а не самоценности, из чего становится ясно, почему люди не соглашаются на эту роль. Нести на себе роль родителя взрослого человека тяжело и энергозатратно. Мало кому хотелось бы восполнять собой чужие внутренние дефициты, что совершенно естественно. Тем более, что вокруг много людей с аналогичными дефицитами. В этом случае психотерапия ведётся в направлении поиска ресурсов в самом клиенте, чтобы партнер искался им не из дефицита, а из чувства внутренней полноты.

 

5. Проблема обмена. Если человек обращается с запросом на поиск отношений и чего-то хочет от них, важно понять, что он готов предложить взамен и как он это предлагает. Отношения не могут быть односторонними, это всегда обмен, исходя из чего полезно подумать, как можно было бы заинтересовать потенциального партнёра, что человек готов отдавать в отношениях. При прояснении этой проблемы может вскрыться, что, например, человеку есть, что предложить, он мог бы обогатить жизнь другого, но не умеет сигнализировать об этом так, чтобы быть понятым. В итоге люди не понимают, что именно и на каких условиях он предлагает. Или человек недооценивает себя и думает, что ему нечего предложить, хотя на самом деле это не так. Или предлагает то, что не нужно другим. 

 

6. Проблема поиска и коммуникаций. Очень часто проблема невозможности найти партнёра кроется в нехватке коммуникативных навыков. Например, человек ищет чего-то там, где слишком мала вероятность найти. Исходя из внутренних убеждений, он может думать, что нужно искать именно в таком-то кругу, среди таких-то людей и не обращает внимание на другие возможности. Другой стороной проблемы является неумение завязывать и поддерживать знакомства, из-за чего контакты трудно установить, либо они быстро теряются. В этом случае психолог обращает внимание на то, что клиент мог бы делать иначе в ситуации знакомства или при попытке сохранить контакт. Возможно, он делает слишком поспешные выводы о людях, оценивает их по какой-то сетке критериев, не давая другому времени и шанса раскрыться. Или по каким-то причинам обращает внимание только на отвергающих персонажей, игнорируя тех, кто питает к нему интерес.

 

Прояснение причин одиночества в психотерапии превращает эту проблему из обречённости в свободный выбор клиента. Зная о том, что он одинок по таким-то причинам, клиент может самостоятельно выбирать, что для него важнее - сохранить свою мечту о неземном идеале или найти реального человека, оставить семейный сценарий неизменным или рискнуть попробовать новые модели, проработать свои детские травмы или продолжить пытаться приложить к ним партнёра в качестве пластыря. В этом смысле, терапия не принуждает и не обещает чудес, но указывает на то, как эффективнее использовать уже имеющиеся возможности. 

Я работаю с темой привязанности, потому что: это основная причина проблем человека в сфере отношений, а т.к. мы строим отношения по одной схеме, сформированной в детстве, рядом и благодаря значимым взрослым, то можем бегать как по замкнутому кругу всю жизнь, но можно вырваться; психологические проблемы родом из детства и даже младенчества, и даже внутриутробной части нашего бытия, поэтому работа с привязанностью - это возможность  cтроить близкие отношения и вклад в здоровье, продолжительность жизни. Тип привязанности — это лишь стойкая привычка, с ней можно работать. Чем я и занимаюсь, имея в арсенале разные виды психотерапий: целенаправленная работа с привязанностью( типирование, суггестивный метод для формирования внутренней фигуры идеального значимого взрослого); переработка травматикт методом дпдг

перестройка тела( мышечный панцырь, выученные реакции, соматизация) через телесную SOLWI-терапию; гештальт- развития эмоционального интеллекта, научение осознавать себя, свои потребности.

 

Немного теории) УзнАете себя?

Первым ученым, обнаружившим, что для ребенка жизненно важна привязанность к заботящемуся о нем взрослому, стал английский психиатр и психоаналитик Джон Боулби. Если абстрагироваться от сантиментов, связанных с детско-родительской любовью, становится понятно, что она несет важную функцию для выживания вида.

Психоаналитики считали, что младенец поддерживает отношения с матерью просто ради удовлетворения физических нужд, Боулби же добавил к этому социальную составляющую. Привязанность к значимому взрослому — это полигон, на котором оттачивается способность завязывать социальные отношения и определяется степень базового доверия к миру. На это у ребенка есть примерно два года — в возрасте до двух месяцев младенцы улыбаются, лепечут и плачут, чтобы привлечь внимание любого взрослого, с двух до шести они учатся различать взрослых и выбирают среди них наиболее значимого, а после шести месяцев начинает формироваться устойчивая привязанность.

Поскольку младенец чисто технически не может выйти из отношений с родителями, ему приходится адаптироваться к любому отношению со стороны взрослого, в том числе к холодности, отвержению или непредсказуемому поведению. Разделявшая идеи Боулби психолог Мэри Эйнсворт в 1960-х и 1970-х годах исследовала то, как этот опыт влияет на паттерны привязанности. Ее знаменитый эксперимент получил название «Незнакомая ситуация»В возрасте от года до полутора лет малышей с матерями приглашали в лабораторию, где моделировали разные ситуации: присутствие матери и разделение с ней, а также появление незнакомца. Исследователей интересовало, насколько ребенка будет тревожить отсутствие матери, насколько смело он будет готов исследовать новую ситуацию, как будет реагировать на чужого человека и последующее возвращение матери.

По итогам Эйнсворт выделила четыре основных типа привязанности.

 

Такие дети уверены, что мать может удовлетворить их потребности, и тянутся к ней за помощью при столкновении с чем-то неприятным. При этом они чувствуют себя достаточно защищенными, чтобы исследовать окружающую среду, понимая, что взрослые непременно придут на помощь в случае опасности. В будущем такой ребенок будет ценить любовь и доверие, но при этом останется достаточно самостоятельным и уверенным в себе.

 

Он формируется, когда ребенок не уверен, что мать или другой значимый взрослый будет рядом, когда он понадобится. Поэтому такие дети обостренно реагируют на разлуку, настороженно относятся к чужим и не очень готовы действовать самостоятельно, потому что не чувствуют себя в полной безопасности. Интересно, что у такого ребенка формируется неоднозначная реакция на возвращение матери: он и рад этому возвращению, и зол на то, что его бросили. Такие дети вырастают неуверенными в себе и в своих отношениях с другими людьми, часто они слишком сильно нуждаются в подтверждениях взаимности.

 

Это самые независимые дети, которые не особенно расстраиваются из-за отсутствия матери. Такие младенцы рано столкнулись с холодом или отвержением со стороны опекающих взрослых. В отличие от предыдущего типа, здесь у ребенка не возникает избыточной потребности во внимании и заботе — наоборот, он перестает их ждать. Эти дети усваивают, что потребность в близости приводит к разочарованию, и стараются в дальнейшем обходиться без нее.

 

Такие дети демонстрируют противоречивое поведение, они то тянутся к взрослым, то боятся, то бунтуют. Как правило, такой стиль поведения связан с серьезными психологическими травмами.

 

Вырастая человек строит любые отношения по такой же схеме, отталкиваясь от своего типа привязанности.

 

Взрослые с надежным типом привязанности чаще других строят здоровые и сбалансированные романтические отношения. Они способны высоко ценить как себя, так и другого человека, формируют прочные связи, но остаются самодостаточными и не впадают в зависимость от партнера.

 

Тревожные недооценивают себя и переоценивают партнера, они часто склонны к созависимым отношениям и постоянно ищут подтверждения собственной значимости. К сожалению, такой стиль построения отношений в какой-то степени поощряется культурой: мы часто романтизируем всепоглощающую, жертвенную любовь, помещающую объект привязанности в центр Вселенной. С точки зрения психологов, такое поведение — признак патологии, да и сам объект удушающей любви часто не в восторге от того, что стал чьим-то Вронским или Беатриче.

 

Избегающе-отвергающие — противоположность предыдущих: они считают себя самодостаточными и в идеале хотели бы полный иммунитет от чувств. Такие люди неосознанно боятся уязвимости и отвержения, поэтому они либо все время держатся на дистанции, либо, если уж с кем-то сошлись, часто рвут отношения «на опережение» из-за страха быть брошенными. С таким типом привязанности сильно искушение считать себя просто «сильным и независимым» человеком, не отдавая себе отчета в том, что способность рисковать и открываться перед другим так же важна для сильной личности, как и умение быть самостоятельным.

 

Тревожно-избегающих раздирают постоянные противоречия: они и хотят близости, и боятся ее

За годы собственного материнства, и за время работы с семьями, я пришла к неутешительному наблюдению. Большое количество матерей - эгоистичны, психологически эксплуатируют собственных детей, и самое печальное, отрицают это. Да что там, греха таить, сама занималась этим. 

 

Мой путь в психологию начался с осознавания того, что я способна психологически покалечить своих детей. Для этого мне достаточно делать то, что делали со мной мои родители. А с теми, в свою очередь, делали их родители. Как вы понимаете, здесь нет задачи найти виноватых. 

 

Так устроен мир, что психологическая дисфункция в семье передается независимо от того, хотим мы этого, или нет. Мы можем только сделать вид, что мы этого не понимаем, и уйти в отрицание. 

 

Мать-эгоистка вместо того, чтобы производить собственную работу над внутренним миром, использует для этого детей, иногда - мужа, если он слабее ее психологически. 

 

Сливая все свое недовольство в сторону мужа (заметьте, при этом она не разводится с ним), можно реабилитировать свою низкую самооценку, сформированную в собственной родительской семье. Не нужно ходить к психологу, бередить душевные раны, проживать злость и бессилие в сторону родителей. Достаточно систематически говорить мужику, что ни на что не способное г..... А если делать это в присутствии других людей, как бы не специально, тогда можно ещё немного вторичных выгод "состричь". 

 

Зачем погружаться в собственную тревогу, которая ничего кроме ужаса не вызывает, если можно запрограммировать своих детей на то, как "надо" жить. На то они и собственные дети, чтобы делать с ними все, что душе угодно. Можно сказать им, что старших нужно слушаться. Капризничать и просить. - стыдно. Чего то не уметь, - позорно. Быть слабым, - не одобряется социумом. Злиться на родителей, - смерти подобно. И вот, удобная функция под названием "ребенок" создана. Только еще нужно все свои действия назвать "воспитанием", тогда место в раю - забронированно. 

 

Или можно по-другому. Лечить себя через своего ребенка. Не дать ему познать тягот жизни, потому что мама вдоволь натерпелась в собственной семье, с эмоционально холодной матерью и отцом-алкоголиком. Тогда всю жизнь можно посвятить единственному и родному дитятке. И здесь тоже не нужно решать задачи развития собственной личности. Надо только много работать, чтобы у дитя все было, водить его на 33 кружка, он же вырастет "особенным", и как можно быстрее решать его проблемы, чтобы "не нанести ребенышу психологическую травму". Отцы при таком раскладе часто используются как функции, которые также обеспечивают систему жизни семьи "все лучшее детям". 

 

А ещё можно "поместить" в ребенка собственные психологические проблемы, и всю жизнь маяться с ним. Все беды - из-за него. Это он причина всех семейных несчастий. Вот ему "мозги вправят", и тогда начнется счастливая и прекрасная жизнь. Такие мамы часто становятся клиентами реабилитационных центров. У них есть только одна проблема, сын-наркоман. А так, все вообще прекрасно, если б не он! 

 

Другая, крайняя форма эгоизма, способна проявляться в жертвенном отношении матери к своему ребенку. Когда все ради него, а она настолько истощена, что постоянно страдает. Сохраняя такую позиции жертвы, мать не берет на себя ответственности за присвоение себе собственной злости, и выстраивание здоровых границ с ребенком. Всю жизнь отдав ему, так и не осмелившись жить, как хочет она, у нее всегда будет человек, которому можно передать ему. 

 

Эгоизм - нездоровая форма любви к себе. Когда своя выгода ставится в центр отношений. И самое сложное, что эгоистическая материнская любовь в обществе может облекаться в священные "одежды". Рискнет ли мать начать работу с собственной личностью, или будет использовать для жизни ребенка? Всегда индивидуально. 

 

Не страшно осознать собственный материнский эгоизм. Страшно его отрицать.  

Еще не так давно я отправляла «друзей» траншами. На хер.

 

Потому что больше не могла себе врать. Потому что пришлось признать, что это я, с которой так можно.

Ведь вдруг оказывалось, что «она зарабатывает на мне деньги, на мне - единственной подруге, которая была у нее на свадьбе», «он знал об этом законе и сделал все заранее, мне только забыл сказать», «она звонила мне днями - месяцами, чтобы я слушала и утешала ее, а когда мне было больно, она сказала - мне жаль и мне пора», «мне не у кого это спросить, ни один из моих друзей не обладает никакой информацией», «она забыла обо мне, как только», «я не могу тебе помочь, ты же понимаешь» и еще много чего.

 

- Из-за этого?! Ты же так совсем одна останешься, - муж смотрел на меня как на ненормальную.

Я больше не плакала. Теперь я считала – тех, кто еще остался. И тех, кто ушел. И это счет явно что-то говорил обо мне.

 

В детстве у меня было много друзей.

Как только я выходила во двор, в любой новый двор, я мгновенно обзаводилось парой-тройкой для совместных игр.

В 12 лет мама уехала. Я осталась с папой.

Я плохо помню момент, когда именно это прошло.

Очевидно, меня "воспитали".

Но отчетливо помню, что школу закачивала я, уже сильно сомневаясь - то ли есть я, то ли нет.

После 9 класса меня насильно перевели в другой. В итоге я потеряла связь с теми, кто знал меня с детства. И уже была достаточно «затюканной», чтобы не смочь приблизиться к новым, страшным, сплоченным.

***

Как-то набравшись смелости, я спросила своего друга, с которым мне так всегда интересно, будто мы недавно познакомились и только узнаем друг друга:

- Почему ты со мной?

- Ты умная.

- Я!? – ты может хотел сказать симпатичная?

- Я что хотел, то и сказал. Ты умная и красивая.

Поверить ему я смогла не сразу и не полностью.

***

Все эти люди не были плохими. Они как раз были мне подходящими.

 

Нет, я не делала то же самое, но яда внутри у меня было море.

Я помогала из ужаса, что иначе мне не помогут, хотя тогда и попросить то о помощи не могла - не то что ее принять. Встречалась от скуки, чтобы убить время, тратила на них деньги просто потому, что не хотела отказывать. Я выбирала людей, что своей бесполезностью и никчемностью затыкали дыры моего одиночества.

 

Мы, как на картинке про ад, сидели со слишком длинными ложками, переворачивая еду в пропасть без возможности попасть себе в рот и без идеи накормить друг друга.

 

Я много фантазировала о прекрасных друзьях, с которыми, как в американских фильмах, прекрасно провожу время, искрясь смехом и белоснежным счастьем. Эти фантазии разлетелись щепками. И еще долго эти болючие занозы я выковыривала из-под ногтей.

 

Я все мечтала, что все как-то изменится и меня окружат такие как надо, правильные.

Что ж, так и произошло. Меня окружили. Это были действительно другие люди.

Что произошло?

 

Со мной случилась America de Latina. Знаете, есть такие путешествия, из которых вместо нас возвращается кто-то другой.

Такой себе путь в Икстлан.

Попадая в другой мир, приходится вести себя по-другому.

Иначе не выжить.

 

Попав в честный и суровый мир, пришлось вести себя по-честному.

Налипшие социальные маски сползают от жары и неопределенности, и я проступила сама как есть, без прикрас.

 

Как узнать хорош ли ты? Просто. Дальше увидите.

 

Первым звоночком осознания, что что-то изменилось, был случай, когда я несколько лет назад путешествовала и была в другой стране. Моя подруга попросила свою подругу выделить один вечерок и показать мне город, так как она не успевает прилететь. Я «очнулась» через несколько дней в значительно разросшейся компании, объездив вместе кучу мест с людьми, которых я будто знала пол жизни. Тогда я прозрела в том, как у меня реально обстоят дела. Что удается завязывать отношения надолго, легко и непринужденно, даже с людьми из других стран.

 

Вернуться к заводским настройкам «до воспитания», оказывается, можно.

Хотя это - очень много работы. Потому что «притягивать» людей, не таких как я описала вначале, - это не значит повторять «правильные» слова или делать правильные вещи.

 

Это измениться настолько, что показателем будут именно те, кто тебя отныне окружает. Как будто из чучела вытряхнули опилки и оживили. Вид похожий, а Суть иная.

Когда «из-за» одного начала писать тексты не для себя, а для других, «из-за» другого читать стихи, «из-за» третьего есть из красивой посуды, «из-за» четвертого любить животных, «из-за» пятого - людей, «из-за» шестого - узнала мир духов и живой земли и все это важное-преважное не перечесть.

Захотелось спросить себя: почему они все со мной?

Эти супер люди? Что их держит возле меня? Таких разных, таких непохожих, возможно, даже трудносочетаемых друг с другом.

Тех, что могут выдать мне целый космос, когда я от них совсем ничего не жду.

Смею предположить, я для них нечто похожее. Теперь я их стою.

Мне от этого – очень... ахуенно, если емко и одним словом.

***

Вчера, ожидая еду на вынос, мы с друзьями рыдали от смеха, обсуждая какую-то ерунду. Смеяться до мокрого лица, лазить по заброшенным паркам, объяснять в парадном, что мы не бомжи, а только зашли посмотреть на старый дом, и нет, наша собака не ела вашего кота, мы ее до этого, чебуреками кормили, и даже если с котом, то точно не с этим - это показатель, того что у вас внутри. Опилки или жизнь.

В общем, если у вас все это есть - вам крупно повезло, а если нет, то удачи вам и сил. Знаю - это возможно.

Да ты не мать, а ехидна! То не так, это не эдак. Не тем кормишь, не так держишь, какашки у него какие-то подозрительные, и нервный он такой у тебя от того, что ты сама на взводе. Слишком много спит. Потому что перевозбуждается. Слишком мало спит. Потому что перевозбуждается. Укутала. Слишком легко одела. Как ты с ним разговариваешь?! Ты что делаешь?! У него же будет психологическая ТРАВМА! Он так странно себя ведёт… это наверное потому что у вас в семье проблемы. Ну конечно, он же чувствует, что между родителями происходит… С ребёнком вообще-то заниматься надо, а он у тебя как трава растёт… Ты слишком его опекаешь! Как это просто упал?! Это ты не уследила! Ты виновата! Он у тебя не просто болеет, это у него психосоматика: расплачивается за ошибки родителей…

 

И ещё 101 повод упрекнуть мать. Ну что, все узнали голоса «добрых людей»? Даже если они не звучат в окружении, нечто подобное нет-нет да и вякнет кто-то в собственной голове. И становится так противно, стыдно, одиноко… И надо же что-то делать! Скорее становиться матерью хорошей, достойной, психологически грамотной. Из океана доступной информации мы узнаем, что просто разговаривать с ребенком — это моветон, надо активно слушать. Хвалить? Не хвалить, а поддерживать. И не ребенка вообще, а конкретные действия. Любовь? Слишком абстрактно. Привязанность. Которую тоже надо создать и поддержать. Умри, но сохрани привязанность с ребенком. Волнуешься и тревожишься за него? Твои проблемы. Он ничего не должен и ни в чем не виноват. Иди, работай над собой.

 

Это все правда, да. Горькая правда про мам, родившихся на сломе эпохи. Разбираемся в тонкостях детской души, изучаем все оттенки любви и привязанности, а сами долгое время знали только 2 цвета: черный и белый. Ах да! Был же еще красный. И как-то все у нас топорно выходит, словно рисуем по шелку малярной кистью… Вот нащупали что-то ценное, созвучное, свой путь, и с такой яростью начинаем стремиться вперед, что сшибаем все на своем пути в погоне за совершенством. Вроде благие намерения… Но прислушайтесь внимательно к интонации голоса, звучащего в голове. Это резкие, жестокие, обвиняющие, критикующие упреки, фразы-лозунги. За которыми всегда кроется: «сама-виновата». И тогда все ценные, действительно важные знания и навыки становится дорогой в персональный ад. Потому что идем-то мы конечно к светлому будущему и в правильном направлении, но под конвоем, который сами к себе приставили, и с плеткой, которой методично себя же и хлещем.

 

Современным мамам уже не приходится выживать, как это было несколько поколений до, но просто жить их никто не учил. Вроде становится очевидно, где и как косячило старшее поколение, но как по-другому? Мало кому известно… И здесь начинается обратная сторона психологической компетентности, родительского внимания и бережного отношения к собственным детям. Даже не сторона. Бездна.

Мы — мамы, родившиеся в одной стране и ставшие свидетелями ее исчезновения, мы взрослели и сами становились мамами в совершенно другом мире: мире изобильном, полном возможностей и информации. Сегодня мы живем в обществе, небезразличном к чувствам детей, и это счастье. Но куда деть собственное детство? Где мама и папа пропадали на работе, пока мы тосковали в советских детских садах, и никто не спрашивал нас о чувствах. Где в одни и те же игрушки играли годами, где не было мобильных телефонов и интернета, нельзя было просто позвонить тому, о ком скучаешь или волнуешься, нельзя было задать гуглу вопрос и успокоить тревогу или удовлетворить любопытство. Нам кажется, что раз сейчас все это великолепие окружает нас, мы должны, мы просто обязаны получить максимум, совершить огромный скачок в своем развитии, в своем материнстве, в своей человечности, выйти на новый уровень. И мы совершаем, мы выходим. Но за всеми этими подвигами безмолвно наблюдает малыш, спрятавшийся где-то глубоко внутри. У этого малыша не было мамы, которая разбиралась в теории привязанности, носила его в слинге, долго кормила грудью, читала форумы, консультировалась со специалистами, подбирала лучшее питание и одежду из натуральных материалов. У него не было такого количества игрушек, лакомств и родительского внимания. Его никто не слушал активно, не проговаривал его чувства и не помогал переживать тщетность… Никто не уважал его личностные границы, потому что никто о них даже не слышал. Этот малыш просто как-то рос и жил со своими родителями. Такими, какие достались. И именно таких он их и любил. И временами даже был счастлив. Но если счастлив, почему же сейчас так больно? Почему так трудно бывает простить и понять своих родителей?

 

Я думаю, это главная и самая горькая трудность современных родителей: мы много знаем о том, как правильно, как надо, здесь и сейчас мы очень стараемся построить новый, красивый дворец, жить в нем в теплых, надежных, крепких отношениях с нашими детьми. Но забываем о том, что фундамент этого дворца был заложен там и тогда. И пока не выльются все слезки внутреннего малыша, пока он так и будет оставаться незамеченным, дворец будет кривым, стены будут трескаться, а мамы срываться в агрессию и проваливаться в депрессию, крыша будет течь, а папы продолжат запивать тоску, как и много поколений до этого делали их отцы и деды…

 

Я надеюсь, что моим детям и внукам будет легко обратиться за консультацией к психологу. Я бы очень этого хотела. Потому что просить о помощи, о поддержке, идти к людям, когда тебе трудно — это нормально. Переть все на себе до последнего вздоха; забиваться в одинокий угол, чтобы тихо сдохнуть там; впадать в ужас и чувство вины от того, что, сам не справился; сгорать от стыда при мысли о собственном несовершенстве и уязвимости; терпеть, терпеть, терпеть и никому никогда не говорить о том, что тебе больно — это постравматическое стрессовое расстройство целого поколения. Нескольких поколений. Я точно знаю, что моим детям будет что рассказать своему психологу. Потому что я тоже стараюсь, да. Но, вместе с тем, каждый день слышу эхо прошлого. Я вижу глаза девочки внутри себя. Иногда завистливые, иногда грустные, иногда налитые безмолвной яростью. И каждый раз, когда я мысленно сажаю ее на колени, обнимаю и глажу по голове, из этих глаз льются слезы. Это она так радуется. И оттаивает. И на своем собственном опыте, и на опыте своих клиентов я точно знаю: путь к счастливому, наполненному родительству есть. Он проходит через себя. Путь к своему ребенку начинается со встречи с ребенком внутренним. Теории, знания и навыки очень помогают в этом пути, но идти все равно придется своими ножками. И было бы здорово знать, что рядом идет еще кто-то, на кого можно опереться, когда ножки устанут.

 

Быть таким спутником мамам, которым трудно, которые устали — важнейшая ценность для меня. 

С теплом, Аня Шишковская

 

Да, друзья мои, пришло это удивительное время, когда клиенты заказывают мне написание статьи: напиши о том и об этом, я хочу читать и перечитывать, как раз то, что ты мне сейчас говорила. Я посмеиваюсь, по-доброму, скорее над самой собой, мол, что, старушка, дожилась? Это, конечно, счастье, быть востребованной, услышанной, читаемой. Когда-то давно меня вот также просили проводить расстановки, да, что там просили, прямо требовали: проводи и все тут. Пришлось проводить. Теперь вот статьи. Что ж, раз читается, буду писать, может, когда книжку напишу, но пока ограничусь очередной статьей. Итак, о чём буду говорить? О ценностях, о том, как они изменяются в обществе, в семье, в каждом человеке. И о том, на что опираться в мире, в котором опираться не очень понятно, на что.

 

Как вы думаете, что влияет в первую и наиважнейшую очередь на формирование и смену ценностных установок в человеческом обществе? По-моему, это цена выживания потомства. Главным, определяющим фактором того, что будет ценным в обществе, всегда было, есть и, я надеюсь, будет в обозримом будущем – потомство. Конечно, на эту базовую ценность, сильнейшим образом влияет технологический прогресс, т.к. он в настоящее время является определяющим в вопросах жизни и здоровья всей популяции людей.

 

Буквально на 5 минут, шагнем на пару столетий назад и посмотрим, что влияло на выживание людей, а, следовательно, почему в обществе сформировались те или иные установки.

 

В первую очередь важно отметить, что родители обеспечивали выживание ребенка, также, они вводили ребенка в общество, были для него ориентиром и устанавливали правила, объясняли ребенку, что и как устроено в этом мире. Также на мировоззрение оказывали серьезное влияние религия, общественное мнение, сословие и государственный строй. Переместиться по общественной лестнице было мало кому доступно. Также, перемещение между государствами было относительно редким явлением. Следовательно, человек «не мог» сменить окружение и в случае отвержения или несовпадения с обществом переместиться в другое место было крайне сложно. Успешное выживание при таком положении вещей требовало находиться в соответствии с общепринятыми нормами поведения. Отсюда известный всем тезис «что люди скажут» - в свое время это были не просто слова, это было важное условие для выживания!

 

Вырастить детей было весьма сложной, иногда тяжкой задачей, и естественно в каждом человеке возникал внутренний бунт, желание жить, а не расходоваться без остатка на детей. Традиционное общество, чтобы примирить этот конфликт и все-таки обеспечить воспроизводство, в качестве ценности (компенсации) ставило долг превыше себя: главное – выполнить свой долг, при этом следует пренебречь чувствами вообще и желанием быть счастливым с частности. Без этих спасительных установок в родительских поколениях, в условиях значительной нехватки ресурсов и общей сложности выживания, следующее поколение имело бы крайне мало шансов вырасти, достичь половозрелого возраста и также продолжить род. Как говорится не до счастья, быть бы живу.

 

За последние несколько сот лет произошли события, которые оказали глобальное влияние на человечество. В результате этих событий, условия, необходимые для воспроизведения следующих поколений кардинально  изменились. Давайте назовем некоторые из них:

 

Уменьшение смертности от заболеваний, в совокупности с улучшением питания дали рост численности населения. Всего за один век количество населения на планете выросло на несколько миллиардов.

 

Какое же влияние все эти факторы оказали на ценности общества? Да самое прямое. Выживание стало доступным для большего числа людей и само по себе стало менее затратным. При этом обеспечить выживание потомства по-прежнему сложная задача. Даже сейчас, сложная, но не катастрофичная. Нет больше необходимости рождать 10-15 детей, чтобы хоть кто-то их них выжил. Вероятность выживания и успешного вхождения ребенка в общество резко увеличилась. Такие факторы как религия, сословная принадлежность, общественное мнение, смена места жительства, влияние болезней, отсутствие одного или обоих родителей, продолжают оказывать влияние на качество жизни человека, но такого катастрофического влияния, какое они оказывали еще 200 лет назад, уже в себе не несут.

 

Также в наше время произошла удивительная смена, теперь дети вводят родителей в общество: объясняют, как работают те или иные технологии, подают пример использования ресурсов, знакомят с новыми возможностями. Это ровно на 180 градусов от того, как это происходило в обществе ранее.

При этом изменение условий жизни приводит к постепенной смене ценностей. В людях сталкиваются и конфликтуют ранее выработанные опоры на традиции, правила и долг и более современные, с опорой на чувства, радость и удовольствия. «Что люди скажут» - постепенно вытесняется «живу как чувствую».

Во многих семьях происходят конфликты именно на почве изменяющихся ценностных установок, когда родители являются носителями ценностной картины мира, которая опирается на долг, правила и общественное мнение, а дети, привносят в родовые установки новое: ценность чувств, выбор себя, ориентацию на текущий момент, а не на традиции.

 

Пожалуй, в этом нет ничего удивительного. Предыдущие поколения поддерживают установки, которые были актуальны (и работали! действительно давали результат!), в то время, когда им требовалось воспроизвести и вырастить своих детей. Сами их дети, выросшие и вписавшиеся в общество, являются для них подтверждением правильности выбранных ценностей. В то же время, дети, явственно ощущают, что в данный момент, выживание уже не настолько связано с добыванием хлеба насущного и общественным мнением, и внимание с выполнения правил, традиций и долга, естественным образом смещается в сторону чувств, а ориентация на общественное мнение сменяется на осознание своего уникального пути.

 

Подобный конфликт бывает не только между членами одной семейной системы, также часто встречаются внутриличностные конфликты, связанные с тем, что обе системы ценностей одновременно функционируют в психике одного человека.

 

Встает вопрос, какую систему ценностей выбрать для своей жизни и какие ценности современные родители будут передавать современным детям? Мне кажется  на данном этапе развития общества важно увидеть и признать эту смену ценностных систем, с уважением отнестись как к предыдущей, так и к вновь формирующейся модели. Традиционная модель является продуктом своего времени, и в тех условиях, в которых она сформировалась, она показывала неплохие результаты, по крайней мере, мы с вами сейчас здесь, а это ли не лучшее подтверждение? С другой стороны, учитывая новые возможности и текущие условия, необходимые для воспроизведения, выживания и становления потомства, можем признать, что на первый план входят уже не вопросы: прокормить и выжить, а умение изменяться, делать выбор, чувствовать себя, осознавать свою индивидуальность. Важнейший опыт признания двух сосуществующих рядом ценностных систем, осознанный выбор, опыт перехода с одной модели на другую без обесценивания, но с уважением,  мне кажется, это и будет тем хорошим базисом, который достанется в наследство детям от текущего поколения взрослых.

 

На мой взгляд, время, когда от одного поколения к другому переходили предметные знания уже уходит в прошлое. Мы не можем передать в будущее «опирайся на чувства» - это я понял за свою жизнь и это ценность. Увы. Мир меняется слишком быстро. Сегодняшние дети будут жить в условиях, о которых никто еще не знает. Возможно в мире «матрицы» верить своим чувствам не будет такой уж замечательной ценностью, кто знает? Так что передавать нужно не опорные факты, а динамические модели, допускающие существование многих ценностных систем, приемлемость переключения с одной ценностной модели на другую, умение выбирать и право отличаться от своих предков. Признание необходимости и неизбежности изменения ценностей относительно текущего момента, вместо сражения с ветряными мельницами во имя сохранения закостеневших выводов сделанных предыдущими поколениями.

Автор: Елена Билан

04.12.19

В доме, где мы живем, у нас есть соседка -  тетя Света. Света живет в этом доме с рождения. Света и дом очень похожи. Дом построен после войны для семей архитекторов. На Льва Толстого, с высокими потолками 4.70, лепниной на фасадах, большими окнами. По стенам протянуты кабели, в некоторых окнах нет одного стекла, штукатурка и лепнина кое-где обвалилась. Вместо люстр на потолках из стен торчат “лампочки Ильича”. То, что когда-то было отражением статуса, сейчас пришло в запустение, банально - нет денег. 

Но как высота потолков и месторасположение остались у нашего дома, так и амбиции остались у нашей соседки. Света требовательна к консьержке и дворнику. Света требовательна ко всем магазинам и кафешкам на первом этаже. Света требовательна к соседям и к их гостям. Света требовательна к магазинам, кафешкам, консьержам соседних домов. A иногда и к их гостям тоже. Свои требовани Света редко сообщает прямо. Скорее она обращает внимание громким вздохом, закатыванием глаз, поджатыми брезгливо губами и фразой, обращенной к пространству: “И кто вас таких сюда пустил?...”

А еще у Светы есть сын. Его зовут Олег. Когда-то у Светы был муж, но он, наверное, умер. Это не точно. Олег прекрасный мальчик, 36-ти лет. Олег носит бороду и лишний вес. При росте 178 его вес 115. Олег сильно страдает из-за своего веса, потому что штаны протираются между ног. Ножки толстые при ходьбе сильно трутся друг об друга, вот там, сверху. Из-за этого штаны приходится часто менять. Благо, для Олега это не проблема. Олег достаточно успешный ITшник. 

Спасибо маме. Мама решила, что Олег, как и все в семье, будет математиком, еще когда ему было 3. Сначала его отдали в специализированный садик, потом математический лицей, ну и потом, конечно же, Олега отвели в КПИ. 

Олег постоянно плохо учился, по крайней мере, так говорила мама. Вот его старший брат - это другое дело. Умничка. В 25 лет стал кандидатом наук, а в 31 доктором. 

Когда Олег приходит домой, его встречают жена и дочка. Олегу кажется, что он их любит. Он зарабатывает для них деньги. Спрашивает у жены, как прошел день, и честно старается заставить себя поиграть с дочкой. Иногда у него даже получается. Олег мог бы сказать наверняка, любит или нет, если бы знал, что такое любовь. Но он точно знает, что любит свою маму. 

Олег интроецирован убеждениями, что хорошие сыновья всегда любят свою маму. Всегда помнят о ней - звонят каждый день, чтобы поинтересоваться ее здоровьем, иногда несколько раз в день, угадывают, что подарить ей на праздники и куда отвезти ее отдохнуть, спрашивают ее совет, не спорят, не расстраивают. Хорошие сыновья всегда сделают так, чтобы мама могла гордиться ими. Олег точно знает, что он хороший сын и что он любит свою маму. А еще Олег хочет убить свою маму, но об этом он пока не знает. 

Олег мог бы ощутить, что он заебался звонить каждый день, что он заебался угадывать, и (не дай Бог) не угадает, что ей подарить, заебался брать каждый раз ее в отпуск, сверять свой каждый шаг с тем, что она подумает, даже не скажет, а подумает. Олег заебался быть хорошим сыном. Олег мог бы ощутить, что его останавливает вина и стыд за то, что он плохой сын. Олег мог мы много чего ощутить, если бы не десенсибилизация - уход от своих чувств. 

Олег делал так всю жизнь. Ему было так невыносимо больно и плохо от того, что он недостаточно хороший сын, что единственный способ для него справиться с этой нагрузкой - это отключить свою чувствительность. 

Чтобы чувствовать еще меньше, Олежа много ест. Чем больше Олег ест, тем бОльшим он становится, и тем лучше отгораживается от внешнего мира - пытаясь защитить себя от переживаний. Еще Олег ест, чтобы заглушить постоянную тревогу. Она с ним всегда - и когда он засыпает, и когда просыпается. Почти как мама. Но, забивая живот, Олег чувствует, как впадает в транс, как младенец, которого накормили. Ему становится хорошо и спокойно. Олег мог бы пить или нюхать, но хорошие сыновья так не делают.

Эх, если бы вся эта агрессия, которая копится у Олежи, могла бы циркулировать в отношениях. Если бы он знал, что мама примет его, то научился бы подбирать к своей агрессии подходящую, не разрушающую форму, а не бояться, что он убьет маму.

Олег смог бы отрегулировать отношения с мамой, смог бы перестать соответствовать ее ожиданиям и жить своей жизнью. Олег почувствовал бы свободу. Олег вообще почувствовал бы. 

Вот так и живем. 

Все персонажи выдуманные. Все совпадения случайны. Кроме дома. 

Во всем виноваты родители?

Ребенок приходит в мир и ничего о нем не знает. Узнает о мире и о себе он в первую очередь из семьи. Из отношения его близких к себе, из наблюдений за их взаимодействием, из их реакций и способов поведения.

В этом смысле, конечно его восприятие мира определяется родителями. Какой он этот мир? Черный или белый? Плохой или хороший? Опасный или безопасный? А может разный, разноцветный, изменчивый?
А какой я? А можно мне быть разным? Увидел что-то интересное, полез исследовать, а мама разозлилась, расстроилась - может я плохой? Или наоборот, помогла или объяснила - что это за штука такая и почему ее трогать нельзя- значит все в порядке, я хороший и мой интерес имеет право быть.

Так формируется картинка мира. И из нее реакция на происходящее. Если мои импульсы вызывают сильную тревогу родителей и я принимаю знание о себе что "я какая-то не правильная", то тогда не нужно слушать себя, это опасно. Нужно найти кого-то, кто знает как правильно и стать таким, чтобы приняли и не отвергли. Мир тогда оценивающий, жаждущий меня наказать чуть что, чёрно-белый и надо соответствовать.
Если же мои чувства замечаются и не оцениваются, то вроде "я хорошая" и могу по разному реагировать. И мир тоже может. И тогда он - разный, интересный и можно его изучать и оставаться собой. Нет нужды подстраиваться, потому что базово внутри Я - это я. И не баба Маша из соседнего подъезда определяет меня. А это просто ее реакция, например на потоптанные цветы, которые мы не заметили играя в разбойников. И можно извиниться и как-то исправить ситуацию. Например помочь их полить. Поэтому что это мы же их испортили. Ну или не подходить к бабе Маше, если она не принимает помощь, а продолжает ругаться. Она ведь расстроилась.

Потом, это восприятие мира, берется во взрослую жизнь. И все начальники, например - злые самодуры и идиоты. Или нет, бывают разные, неподходящие мне в форме общения, а есть подходящие.
Все люди - только и желают меня использовать или нет - разные встречаются. И я могу определить неподходящее мне поведение и выбирать с кем быть, а с кем нет.

И с детьми своими, я так же. Либо вижу их и допускаю их индивидуальность и отличие от меня. Либо рассказываю им какие они не правильные, когда выбирают то, что мне не нравится и наказываю их отвержением. Потому что так поступали со мной. А до этого с моими родителями, и с их родителями и так далее.

В этом смысле, совершенно не продуктивно искать кто и в чем виноват. Потому что это ничего не меняет. Не возвращает мне мою жизнь.
А вот научиться слышать себя и узнавать -" какая я?", вполне может стать той опорой,  когда-то не хватило. Печально конечно, ведь хотелось слышать от родителей - ты есть и ты важна и ценна для нас. Но если им этого не сказали, они тоже не могут дать то, чего им не дали. Но я сейчас могу дать это себе сама. Принятие того, что я есть. Вот такая. Разная. Не черная или белая. А разноцветная.

Как понять разницу, если внешние признаки похожи: в обоих случаях люди вместе проводят время, гуляют по парку, держатся за руки, но в одном случае они строят здоровые, полноценные отношения, а в другом - находятся в слиянии?

 

Отличие в следующем: вы смотрите на своего партнера, и в вашем внутреннем мире есть ДВЕ отдельные фигуры, одна из которых ваша мама, которая Вас обнимает, поддерживает, любит, одобряет, принимает и так далее, а вторая, отличная от первой, это фигура вашего партнера. Если эти две фигуры имеют место, и фигура мамы не исчезает и не превращается во всё плохое от того, что рядом появился другой человек, тогда ваши отношения, скорее всего, не про слияние. Бывает наоборот - в вашем внутреннем мире фигура мамы размещена внутри фигуры вашего партнёра - этот человек поддерживает и одобряет вас ВМЕСТО мамы - вы наконец нашли ей удачную замену. Фактически, в вашем внутреннем мире эти две фигуры слились в одно целое, вот такие отношения и называются слиянием.

 

Нормальные, здоровые отношения можно выразить так   1 + 1 = 2,

 

отношения слияния 0,5 + 0,5 = 1

 

Сливаясь, два нецелых человека образуют одного целого, при этом каждый из них по отдельности целым не является. Отсюда часто звучат слова "жить без тебя не могу", "ты мой смысл" и прочее. Люди со слабыми (иногда вообще отсутствующими) границами чуют друг друга за версту. Часто у них возникает непреодолимое влечение, чувство родства душ, которому "невозможно" противостоять. "Это ведь настоящая любовь, я могу пропустить своё истинное счастье, которое делает меня полностью счастливым", - говорят они себе и слипаются в одно существо. Внешне это похоже на двоих отдельных людей, но психологически это оказывается один странный сборный человек, составленный из двух половинок.

 

2) "Этот человек делает меня счастливым" - такая мысль в любой её форме: "жить без него не могу", "без тебя я не я" и так далее, сразу вызывает подозрение о наличии слияния. Хочу заметить, что в здоровом варианте, люди СНАЧАЛА приходят в гармоничное и наполненное состояние, а ЗАТЕМ идут в отношения, тогда есть возможность обмениваться чем-то со своим партнером (как два отдельных, взрослых человека). А если "я жить не могу" значит я пуст, обмениваться нечем, возможно только наполняться от другого (ребенок - родитель). Другими словами, такой "пустой" человек готов в отношениях к слиянию, но никак не к обмену.

 

3) Вы испытываете неприятные, мучительные ощущения, когда какого-то человека нет рядом. Это похоже на ломку, тело может выкручивать, настроение резко меняться

от "Он мой! Жизнь прекрасна"

до "Он не мой, жить смысла нет".

Стремление быть с человеком является очень навязчивым, сложно переключиться на что-либо другое. Например, ваш партнёр уходит на работу утром, а вы весь день только и делаете, что смотрите на его фото, звоните чтобы услышать голос, читаете соцсети - детективите кого он лайкнул. Или погружаетесь в сладкие грезы о том, как вы вечно будете счастливы, когда он поймет как сильно вы его любите.

В здоровом варианте у вас есть внутренняя возможность (даже потребность) заняться чем-то ещё кроме партнера. У вас есть своя жизнь, интересные дела. Да, вы скучаете и хотите встречи, но при этом у вас есть ваша жизнь, а есть ваш партнёр. Сравните с "он и есть моя жизнь", чувствуете разницу?

 

4) В слиянии всегда есть надежда (мечта), что человек полностью восполнит вашу потребность и, главное, сделает это как бы за двоих: он будет заботиться о вас и от самого себя и вместо вас. Это выглядит как некая ваша беспомощность: я же не могу, а он может. Например: я буду сидеть дома, а он всё заработает, всё даст, обо всём позаботится, а я взамен так его люблю, так люблю, вот всю жизнь ему посвящу и отдам!

На самом деле, вы взрослый человек и заботиться о себе ваша прямая обязанность. Партнер оказывает вам знаки внимания, проявляет заботу, но он делает это "за себя", а не "вместо" вас. Вместо вас он ничего делать не обязан.

 

Теперь насчет "я посвящу ему всю мою жизнь". Посвящать жизнь другому человеку, это вообще прямой путь к разрушению отношений. Сейчас будет ОЧЕНЬ ВАЖНАЯ МЫСЛЬ: вкладывать силы и внимание нужно не в партнера, а в то, что находится "между" вами. Между вами находятся отношения, между вами могут быть совместные мечты, ценности и процесс построения семьи. Это все находится НЕ внутри вашего партнера и НЕ внутри вас, это "третье", то что МЕЖДУ вами. Когда в это третье вкладывают силы оба партнера - отношения растут и развиваются.

 

Интересным также является то, что в самом начале, когда слияние только-только произошло, сливающийся человек испытывает очень яркие, положительные эмоции: блаженство, абсолютное счастье, чувство наполненности, целостности - все это происходит с такой мощностью, какую обычный человек со здоровыми границами не испытывает даже в самых лучших отношениях. Этот "фейерверк счастья" - вот она, любовь всей моей жизни! - как правило длится пока объект слабодоступен. В случае, если отношения становятся повседневными, очень быстро наступает период погасших красок, становится скучно, отношения перестают радовать, секс - возбуждать. На этом этапе человек задается вопросом: почему моя любовь ускользает? Ответ тут очень простой - это слияние. Вы и ваш партнер теперь один человек. Сам с собой один человек ни отношений, ни чувства влюблённости, ни секса воспроизвести не может. Для всего этого нужна пара. Как сказали бы физики, чтобы возникло движение заряженных частиц, нужно обязательно две точки и разность потенциалов в них. В состоянии слияния - пары нет, а есть один человек составленный из двух не целых человеков, вот и нет движения заряженных чувством частиц.

 

- Что же делать? - спросите вы.

И я, конечно, скажу:

- Идите к психологу - такое состояние вполне можно откорректировать.

 

И, как всегда, выход там, где всё началось. Вернее, должно было бы начаться, но почему-то не произошло. Я говорю о первичном здоровом слиянии, слиянии между матерью и младенцем в период кормления грудью. Это очень важный этап развития каждого человека! Именно в этот период начинает формироваться способность строить здоровые отношения, иметь семью, быть отдельной взрослой личностью. В таком интимном контакте с матерью у младенца формируется чувство защищённости, принятия, любви, восполнения всех без исключения потребностей. Если по какой-то причине этот комплекс чувств не был сформирован, тогда во взрослом состоянии человек будет чувствовать себя не целым. И будет пытаться ДОформировать самого себя за счет отношений с партнером, поставив его на место мамы с ее всесильной грудью, чтобы наконец-то наполниться.

 

Достаточно часто можно услышать вопросы: 

- Почему мне попадаются одни и те же?

- Почему не могу найти нормального/нормальную?

- Почему я всегда страдаю в отношениях?

- Почему я выбирал(а) абсолютно не такого(ю) как бывшего(ю), а через время то же самое?

Список может быть более чем внушительным.

 

В этой статье я немного пролью свет на одну часть, которая, конечно, не описывает всего, но может быть одним из важных факторов. Это может побудить читателя исследовать себя, свои отношения, свой вклад в «поиск» именно «таких людей в жизни», особенности реакций на партнера и т.д.

 

При большей дифференциации и осознавании можно даже начать определять, к каким типам личности нас больше "тянет". Например: шизоидным, невротическим, нарциссическим, истерическим, психопатическим, депрессивным и т.д. К людям с какими особенностями поведения или отношения к нам самим (к тем, кто нас унижает, восхваляет, бережет, избивает, игнорирует и т.д.). 

 

Рассматривая психодинамически, у каждого из нас есть "любимые" способы строить отношения с партнёром. Сформировавшиеся паттерны, которые генерализуются (становятся всеохватывающими во всех сферах), и мы реализуем их на протяжении жизни. В терминологии гештальт-терапии мы можем говорить о "способе формирования контакта" или "модальностях контакта" с окружающим миром (контакт с другим не прерывается, он все равно происходит, но теряет свою спонтанность и многообразие вариантов). Мы действуем как по шаблону, например, доказываем, что мы лучше других, спасаем партнера от опасного мира, навешиваем, что наш взгляд самый правильный, игнорируем, унижаем и т.д. (я намеренно описываю только деструктивные способы). Т.е. ведем себя определенным образом и способом по отношению к другому, совершаем отчаянную попытку завершить гештальт, получить что-то нам очень не хватающее, закрыть зияющую дыру эмоционального голода. 

 

Допустим, если нам в раннем возрасте, для того чтоб быть замеченными и чувствовать себя нужными родителям (или другим значимым лицам), приходилось приносить все больше достижений (хорошие оценки, успех, делать что-то лучше других), то с высокой долей вероятности сформируется нарциссический способ формирования контакта. Мир будет ощущаться немного полярным, то ли я герой, то ли я ничтожество. Для того чтоб не чувствовать себя ненужным ничтожеством, будем делать все, чтоб быть выше, сильнее и краше. Линии "достаточной хорошести" себя для получения любви от партнера не существует.

 

Зачастую всю свою энергию и многообразие различных чувств в таких отношениях я буду разворачивать внутрь (ретрофлексировать), а не направлять на партнёра, для реализации себя в полной мере. Энергия заворачивается на себя из-за чувства стыда, вины, страха отвержения и прочих "приятных ощущений". И питательный контакт в процессе ментального метаболизма организма становится неполноценным, похожим на употребление в пищу только определенного набора продуктов и удерживанием в выделении во внешнюю среду.

 

Генерализируя такой способ, в дальнейшем выбор партнера будет происходить по такому же принципу, "система навигации" будет в психологическом пространстве выделять людей (и удивительным образом их находить, т.к. теорию поля Левина ещё никто не отменял), с которыми снова и снова будет воспроизводится знакомый привычный способ отношений. Таким образом мы стремимся завершить гештальт, но так не происходит. Это все равно что приходить каждый день в магазин бытовой техники и искать там конфеты. Завершение не может состояться, т.к. мы желаем его своей «детской частью», а не «взрослой». Горький фокус ещё в том, что мы можем идентифицироваться с желаемым объектом во избежание боли и не «замечать», что сами можем вести себя так же с другими, как вели себя когда-то с нами.

 

Ощущение тотального одиночества может стать безмолвным спутником и будет переживаться даже при наличии отношений с разными людьми. Будет проживаться отвержение как в «Дне сурка», каждый раз снова и снова, только пропасть все больше и темнее. «Стратегия таких отношений» сама по себе не есть плохой или хорошей (мы не становимся плохими или хорошими), в моменте "здесь и сейчас" она может причинять много боли, хотя "там и тогда" была единственно возможной и обеспечивала психологическое выживание. 

 

Одной из важных теоретических частей гештальт-терапии является «Парадоксальная теория изменений А.Бейссера». Коротко ее можно сформулировать так: изменение проис­ходит тогда, когда человек становится тем, кем он на самом деле является, а не тогда, когда человек предпринимает попытки стать тем, кем он не является.

 

Я вижу в этом выход, хотя он сложный и болезненный. Ведь не так просто признать себя нуждающимся, уязвимым, боящимся и страдающим. Но осознав себя в этом состоянии, признав, что уже никогда не получишь недостающего «детского тепла», позволив быть родителям (или другим важным лицам) такими, какими они есть, заметив себя в настояще�