Публикации с тегом травма нарциссизма (10)

В настоящее время активно развиваются разные клиентские сообщества, в которых клиенты психологов обмениваются обратной связью о них, предостерегают других людей от специалистов, нарушающих профессиональную этику, обсуждают стратегии воздействия на психологов, травмирующих клиентов и причиняющих вред (обращение в профессиональные ассоциации, в которых состоит психолог, предание прецедентов гласности и т.д.). Такой социальный процесс указывает на серьёзную профессиональную проблему.

С одной стороны, работа психолога в России в малой степени регламентируется законодательством, отслеживание соблюдения профессиональной этики и стандартов терапии берут на себя лишь отдельные сообщества, как правило, в отношении международно признанных членов. Такая ситуация делает клиента предельно уязвимым. И, если клиент подозревает, что психолог использует его или делает в работе что-то не так, ему некуда обратиться, негде получить помощь, некуда отнести обратную связь. Отзывы на странице могут быть легко удалены психологом, сообщества вполне могут посмотреть на нарушение сквозь пальцы и не зафиксировать его, не применить соответствующие санкции. В итоге клиенты начинают спонтанно объединяться, чтобы обмениваться опытом с целью обезопасить себя и окружающих.

Но есть и вторая сторона процесса, а именно - сторона психологов. Во-первых, сторонний человек, который читает определённый отзыв о специалисте, без доказательств не может быть уверен, что отзыв правдив. Отзыв может быть составлен бывшими "друзьями" психолога, коллегами из центра, с которым он не вполне экологично попрощался, иными недоброжелателями и конкурентами. Во-вторых, трудность заключается в том, что отзыв, как правило, вырван из контекста, из-за чего некое высказывание или действие может показаться читателю "адским", но, если копнуть глубже, может оказаться, что терапевт применил приём самораскрытия или провокативной терапии, с терапевтической целью внёс свои чувства в процесс, чтобы отразить клиента, или сделал нечто, чему можно найти рациональное объяснение, только если быть в курсе динамики всего процесса. В-третьих, порой оценивающие психологов клиенты в малой степени разбираются в базовых психотерапевтических понятиях - прерывание контакта, сопротивление, сеттинг. На обсуждение они несут свои чувства, которые могут оказаться частью переноса, вынесенного за пределы процесса.

По-видимому, в основе этого социального процесса появления и развития клиентских объединений против плохих психологов лежит проблема дисбаланса власти. И, с точки зрения клиента, он является более уязвимой стороной процесса, ведь он обладает меньшими знаниями и навыками в психологии, а, значит, в слабой степени контролирует процесс и может не понимать, что происходит или даже "что психолог делает с ним сейчас". Клиент обращается в психологу в состоянии стресса, кризиса, травмы и надеется получить помощь, а в случае фрустрации этой потребности, излишней длительности процесса, личностного или профессионального несовпадения переполняется яростью, ведь он заплатил психологу немалые деньги - за отсутствие помощи или ещё большую травматизацию? И, читая подобные отзывы, мы никогда не узнаем, что же произошло в том кабинете на самом деле. Может быть, психолог, действительно, нарушил этический кодекс. Или, может быть, клиент не смог удержаться в процессе, который теперь стремится отреагировать и завершить.

И в модели дисбаланса власти, действительно, есть здравое зерно, ведь в терапии работает перенос, иногда у клиента актуализируется детское "я", и он становится более открытым, податливым для внушений, незащищённым перед тем, в чём не хотел бы соглашаться с терапевтом из другой позиции. Психолог, действительно, обладает большими знаниями и навыками, а наличие нарушающих кодекс специалистов - печальная реальность, которую глупо было бы отрицать.

Но всё же, чтобы избежать одностороннего рассмотрения этой проблемы, важно держать в фокусе не только фигуру клиента, но и фигуру психолога. Ведь это человек, который аналогично может быть уязвим в терапии. Например, иногда психолог чувствует, как его затягивает контрперенос, либо он переживает в процессе вытесненные клиентом реакции, которые не сразу способен отличить от своих. Или, по мере развития процесса, понимает, что ошибался в гипотезах. В психотерапевтических историях также известны случаи, когда клиенты обманывали своих психологов, проходя терапию в долг и впоследствии не покрывая его, либо преследовали бывших психотерапевтов, распространяя о них клевету. Кроме того, важно помнить и о том, что психолог - живой человек, а готовой модели терапии, где была бы прописана каждая правильная фраза, у него нет. Поэтому в своей работе он выдвигает гипотезы, экспериментирует, иногда пробует быть более спонтанным, иногда может быть более настойчивым, когда идёт работа с деструктивным паттерном. Бывает, что психолог отреагировал на некий импульс или процесс, и лишь затем понял, что допустил ошибку. Ведь психолог не идеален и не может быть идеальным, он - такой же человек, как и клиент, и он не только сухо выполняет роль, но и активно, вовлечённо участвует в процессе, в некотором смысле, работая самим собой, как инструментом.

Таким образом, возможность конструктивного решения проблемы борьбы между клиентами и психологами видится мне в том, чтобы признать и удержать во внимании обе стороны процесса, с пониманием силы и слабости каждой из них. А это означает не только внесение в поле вытесненной фигуры уязвимого психолога, но и осознание того, что клиент также располагает широким арсеналом способов эмоционального и поведенческого воздействия на психолога для обратной связи и даже контроля процесса. И, в конечном итоге, ответственность за процесс не может быть делегирована лишь одной из сторон, ведь в нём одновременно, сознательно и добровольно участвуют обе.

Иногда мы встречаем людей, которые одним своим присутствием вызывают чувства неловкости и замешательства. При слове «нарцисс» обычно возникает ассоциация с самовлюблённым и хвастливым человеком. Но это лишь одна сторона медали. В реальном контакте нарцисс нередко сначала проявляет себя только с идеальных сторон. Рядом с ним человек может отчётливо переживать собственную неполноценность, одновременно дивясь и радуясь тому, что на него обратила внимание такая величина. Как правило, нарциссы весьма успешны в социальном пространстве. Часто они занимают высокие посты и зарабатывают хорошие деньги, всеми силами стремясь заслужить общественное одобрение и восхищение. Но, несмотря на внешние успехи, на близкой дистанции с такими людьми может быть тяжело и дискомфортно. Им свойственно предъявлять завышенные требования к партнёрам как в личных, так и в деловых отношениях, обесценивать чужие успехи и нарушать границы личного пространства тех, кто их окружает. Нарциссическая личность прекрасно умеет манипулировать людьми, используя их слабости в собственных целях, но совершенно не умеет сочувствовать и сопереживать.

В качестве отличительных признаков нарциссической личности можно выделить:

1. Высокомерие. Нарциссы заранее ставят себя выше других, исходя из чего они всегда требуют для себя особых прав и особенного отношения. Им свойственна болезненная жажда признания, которую они утоляют, формируя вокруг себя «свиту» восторженных и преданных поклонников. На самом деле, нарцисс обладает чрезвычайно слабым внутренним «я», которое когда-то было растоптано и унижено родителями. Эту слабость эго им приходится компенсировать ложным его раздутием вплоть до чувств иллюзорной грандиозности и абсолютного превосходства над остальными людьми.

2. Зависть. Чувства восхищения и поглощённости собой порой резко сменяются у нарциссической личности чувством собственного ничтожества. Они очень ревнивы к чужому успеху. И если при нарциссе заговорить о каких-то своих достижениях, в целях защиты себя от нестерпимой зависти, он может начать всячески принижать и обесценивать их, приводя в пример более успешных людей или подвергая сомнению честность и ценность чужого успеха. Этот стиль общения демотивирует и вызывает чувство растерянности.

3. Эксплуатация. Нарциссам свойственен крайний эгоцентризм, который проявляется в том, что такие личности искренне полагают, будто бы весь мир и все окружающие их люди созданы и живут лишь для них. В своём использовании других людей они неистовы и беспощадны, порой заставляя других решать их личные проблемы, постоянно выслушивать их и идти на разного рода жертвы. Нарциссическая личность считает себя выше того, чтобы идти на компромисс, полностью подминая под свои нужды всех, с кем имеет дело.

4. Отсутствие эмпатии. При общении с нарциссом особенно ярко выделяется односторонний характер такого взаимодействия. Нарциссический человек считает себя вправе требовать сколь угодно много, не отдавая ничего взамен. После такого контакта нередко возникают чувства истощения, опустошённости и ломки себя. На близкой дистанции нарцисс ждёт готовности партнёра примчаться по первому зову в любое время суток, отбросив все текущие дела. При этом непроработанная нарциссическая личность совершенно не умеет мириться с отказом. Сталкиваясь с чужим «нет», она реагирует острыми вспышками ярости.

5. Слабость личных границ. В своих отношениях с другими людьми нарцисс, как правило, занимает властную и поглощающую позицию. Он воспринимает партнёра, как часть себя, нередко пытаясь навязать ему свои привычки, взгляды и вкусы. Поглощая кого-то и пользуясь ресурсами других людей, нарцисс пытается заполнить пустоту в своей душе, которая вызвана отсутствием у него способности по-настоящему глубоко и интенсивно любить другого человека как личность, а не как функцию.

Таким образом, нарциссическая личность представляет собой сплав качеств высокомерия, зависти, отсутствия эмпатии и склонности к эксплуатации других. В начале контакта непроработанная нарциссическая личность может всячески превозносить своего партнёра, но при сближении она неизбежно обесценивает близких, диктует им свои условия, психологически опустошает и использует их.

При дружбе, сотрудничестве и близких отношениях с нарциссом, во-первых, стоит грамотно выстроить комфортные границы и внимательно следить за тем, чтобы они не нарушались. Во-вторых, важно не поддаваться манипуляциям, сохранять хороший контакт с собой, не искать у нарцисса оценок и одобрения и не принимать на веру его обесценивание, за которым стоят внутренние проблемы самой нарциссической личности.

Конспект лекции, прочитанной Марией Михайловой 12 марта 2016 г. в московской библиотеке им. Жуковского. Вела я его, в первую очередь, для себя, записывала многие вещи кратко и для памяти. Кое-что (совсем немного) опущено, кое-что (побольше) дополнено собственными мыслями для памяти.

Нарциссичность подлинная и наносная

Нарциссизм пронизывает всю нашу жизнь; определённая нарциссичность может быть присуща и совершенно обычным людям. Это наносная, привнесённая нарциссичность. Дело в том, что всем нам приходится отвечать общественным ожиданиям и требованиям для того, чтобы нас высоко оценивали. Чтобы считаться красивой, женщине нужно в большей или меньшей степени соответствовать современным общественным представлениям о том, «как выглядит красавица». Не удастся выйти на улицу такой, как есть (целлюлит, мешки под глазами, небритые ноги) и чтобы другие тебя автоматически считали красоткой – нужно подогнать себя, хотя бы частично, под требуемые стандарты и ожидания общества.

Человек может быть в контакте со своей самостью, а общество может не разделять его точку зрения («я прекрасен!» — «нет, ты толстый, старый и сутулый»).
Поэтому множество людей занимаются тем, что стараются соответствовать общественным ожиданием, и это радикальным образом форматирует их жизнь. Например, девушка, которая сидит на диете, посвящает все свои мысли похуданию и резко меняет образ жизни. Иногда – на годы. Таким образом, «нарциссический фасад» часто наблюдается и не у нарциссов, и в этом много не психологического, а социального, продиктованного общественными ожиданиями. Это не истинный, а привнесённый нарциссизм.

А есть подлинный нарциссизм. Это искреннее желание соответствовать ожиданиям и «внутренняя смерть» от ощущения, что «меня могут списать со счетов, если я буду недостаточно хорош». Человек всю свою жизнь подчиняет тому, чтобы быть достаточно «хорошим» и «правильным» — если не во всём, то по определённым критериям. Требование «быть правильным» не отпускает ни на минуту.

Клиническое описание нарциссической травмы

Откуда же берётся истинное нарциссическое ядро личности?
Психика ребёнка формируется от психики матери (заботящегося лица). Заботящаяся фигура достраивает ему переживания. Сперва малыш может испытывать только комфорт-дискомфорт, мама (или заботящийся взрослый) обучает младенчика, как называется его чувство в каждый период времени, и насколько оно уместно либо неуместно.

Изначально ребёнок откликается каким-либо собственным переживанием на внешние раздражители (описался, лежит мокрый = орёт). Мама даёт возможность сориентироваться в адекватности и неадекватности переживаний.

Важно понимать, что переживания ребёнка могут быть для взрослого тяжело переносимы: они могут быть докучливым, неуместными, слишком экспрессивными. Маленький ребёнок вообще жрёт страшное количество нервной энергии у родителей (да-да, некоторые родители с огромным облегчением вздыхают, когда у дитятки наконец наступает пубертат, подростковый кризис и дитя посылает родителей куда подальше; некоторые измученные воспитанием мамы тихо радуются, когда подросток начинает решать проблему «психологического отделения от родителей»).

Так вот, тяжело переносятся ребёнковые переживания изначально шизоидными или депрессивными мамами (например) – но любой ребёнок, даже тот, который достался таким мамам – он ИСХОДНО НОРМАЛЬНЫЙ! А такая мама, которой тяжело переносить детскую экспрессивность и эгоцентричность, реагирует на поведение ребёнка раздражением и отстранённостью.

Тогда ребёнок детским своим умишком приходит к выводу: «что-то со мной не так» и вообще лучше бы куда-то деть мои переживания. Вот эти вот стыд и страх у взрослых – «не слишком ли я громко смеялся», «не слишком ли я много болел», «не много ли я приношу неудобств окружающим» — это выученные реакции. Им раздражённые родители научили изначально здорового, адекватного и импульсивного ребёнка.

Вообще, родители в целом не очень-то нас поддерживают в переживании экспрессивных чувств – их не очень понятно, куда в нашем обществе девать, от них одна морока. Поэтому мы вырастаем и не очень сами умеем управляться со своей уместностью и спонтанностью.

Также родителям в нашем обществе бывает тяжеловато справиться с такой естественной вещью, как детская сексуальность. Единицы родителей у нас могут

Родителям проще «сунуть голову в песок» — пусть в подворотне ребёнку «про это» расскажут. А нам самим заговорить о таком стыдно.

Кстати, у нарциссичных клиентов часто наблюдаются склонности к сексуальным перверзиям – они ищут способ разместить свою сексуальность («когда-то мама сказала, что с мальчиками приличной девочке нельзя, но про других девочек, животных и трансвеститов она ничего не говорила!»)

Исходно любое негативное переживание человека – это реакция на фрустрацию. Родителям нужно учить ребёнка подходу «я могу справиться с ситуацией». Родители должны адаптивно вводить детскую бурлящую экспрессию в рамки. Но это непросто. Для этого придётся иметь дело со злостью ребёнка. Ему нужно эту злость помочь

Не у всякого родителя найдутся силы на это. Проще запретить злость испытывать и предъявлять. Поэтому выросший (в нарцисса) ребёнок часто не может понять, где именно он фрустрирован – значит, попросту не может предъявить свою злость и адекватно с ней обойтись. Ребёнок может сохранить самооценку только если останется «хорошим» в маминых глазах. Хорошее, грамотное разрешение конфликта (при котором ребёнок не будет унижен и подавлен) даст ребёнку чувство собственной компетенции, которое будет поддерживать его всю жизнь. «Я могу справиться с переживаниями; переживания – это маркер процесса, а не знак, что всё пропало!»

У нарциссов, лишённых опыта «бодания», нет представления о ценности отношений. Обиженный нарцисс будет доказывать свою правоту всеми силами – он не спасает отношения, он верит, что отношения и так всё выдержат. Они будут спасать свою правоту.

От терапевта требуется дать им понять, что надо спасать отношения (при этом «спасая себя», да). Обсудить с нарциссом: скажи, вот ты сейчас в конфликте и бьёшься насмерть за свою правоту. А ты не боишься, что ты:

Может, есть смысл дать собеседнику «спасти лицо» и не добиваться твоей тотальной правоты в отношениях, а?

Если же мама никогда не разбиралась в переживаниях ребёнка, а тотально подавляла любое его недовольство и негатив («что это ты раскапризничался? А ну прекрати!»), то ребёнок останется с идеями, что:

Нет у нарциссов идеи, что жизнь длинная и состоит не только из лучезарного счастья. Ведь переживание счастья, скорее всего – это редкие периоды; жизнь любого человека состоит из множества рутинных и привычных действий. Все мы годами ходим на работу; булочник ежедневно встаёт в 4 утра, чтобы выпечь хлеб; продавец ежедневно открывает магазин, чтобы торговать колготками и т.п. Здорово, если ежедневные занятия будут нравиться, но они не могут (и не должны) приносить ежедневные приступы восторга. Вообще, это громадная инфантильная идея – быть счастливым каждую минуту; а нарциссы ей подвержены и очень огорчаются, что «не удаётся соответствовать».

То, что говорят про нарциссов («нарциссы пустые», «нарциссы не умеют любить») – это из детства. У них нет опыта, как оставаться любимым и хорошим даже в конфликтных отношениях, когда я недоволен или мама мной недовольна. Есть опыт, как оставаться хорошим, когда все меня любят и все мной довольны. Опыта отношений, которые сохраняются, несмотря на конфликт, нет.

Его всегда ругали и стыдили, когда он был не таким, как ожидалось, был неправильным. Стыд вообще выглядит так: должен быть контакт, а его нет. Стыд всегда изолирует (того, кого стыдят). Стыдящий выходит из контакта и бросает там пристыживаемого одного. Для ребёнка это тяжкий опыт: «я буду плохим, меня бросят и я останусь один». И он вырастает, не умея переживать свои трудности и проблемы в контакте с поддерживающим близким. Никто никогда не побыл с ним, не посидел, не поддержал.

Такая привычка остаётся и через годы: если что-то плохо, если что-то пошло не так, человек самоизолируется от общества, не берёт поддержку (даже если предлагают), пытается разобраться в одиночестве, никому не показывать себя «чёрненьким» – самостоятельно справиться со всем и «выйти в белом». Иногда, особенно когда проблемы личного свойства, это захлопывающаяся ловушка: сам с проблемой справиться не могу, но и предъявить её людям невыносимо. Так и сижу в одиночестве, мучаюсь от того, что одинок… Таким образом нарцисс сам себя останавливает от того, чтобы идти к людям и получить от них поддержку и любовь (так ему нужные). Это идёт от убеждения: «другим я не нужен иначе как хорошим». Нарцисс не верит, что не другие не видят меня, если я не принесу им своих достижений, что сам по себе я не нужен и не ценен.

Стыд лечится доверием, приближением к другим людям. Они помогут объяснить то, что должна была (и не сделала) мама: что со мной, почему мне так плохо, как пережить мои тяжёлые чувства.

Кстати: часто для нарциссов остаётся единственное убежище в мире вместо мамы – ЭСТЕТИКА. Поэтому они часто аккуратны, ухожены, подтянуты, одеты в бренды и вообще на них любо-дорого посмотреть.

Адаптивные стратегии при нарциссической травме:

Перверзии (половые «извращения»): БДСМ практики, «вторая» тайная жизнь . Всё это – не про секс, а про возможность присвоить себе привлекательность и сексуальность. Для нарциссически травмированного быть обычным = нересурсно, они не знают, как получать оттуда силу и поддержку. Поэтому экспериментируют с нетрадиционным.

Аддикции (зависимости): нарциссически травмированные довольно склонны к зависимостям, но редко к алкогольной. Они обычно почти не пьют, поскольку опьянение предполагает потерю контроля над телом и сознанием, а это им неприятно. Иногда пьют в одиночку, но чаще всего – не спиваются.

Делинквентность (асоциальное поведение, нарушение общественного порядка):психологическая регрессия, «детский протест», бунт.

Для нарцисса любой объект, который «добавляет очков» — всегда внешний. Поэтому все поведенческие стратегии нарциссической травмы – про отношения с внешним объектом, манипулируя с которым нарцисс пытается «стать лучше». Типы стратегий:

Подчинение: это внутренняя готовность общаться с внешним объектом в соответствии с желаниями объекта. Это про родительское одобрение. Таким образом нарцисс пытается «переиграть» детские отношения и заслужить положительную оценку мамы, которой в детстве не хватило. Но умеют они эту положительную оценку только «покупать», обменивать на своё «правильное», «хорошее» поведение. Это позволяет

Грандиозность: нарцисс верит, что люди будут его ценить и замечать только за достижения. Поэтому коллекционирует достижения, иногда «идя по трупам». При этом теряется связь с реальностью, человек «переезжает» в выдуманный мир. Внутренняя персона раздувается и с окружающими людьми контактировать перестаёт. Так нарциссы спасают свою хрупкую и ранимую самость.

Обесценивание: надо быть великим на чьём-то фоне. Для этого можно «опускать» и унижать других. Не ради садизма, нет – чтобы самому не впасть в ничтожество. Потому, что чужие достижения воспринимаются как принижение собственных и разрушение собственной ценности. Поэтому нужно постоянно других «бить по голове», чтобы быть выше их.

Идеализация: привязанность к объекту, который может подтверждать его статус. Выбравшие такую стратегию нарциссы тянутся к лидерам, высоким персонам, в светские круги, к известным личностям. В любой роли, лишь бы присутствовать в «высоком кругу», общаться со знаменитостями. «Я что-то значу, если он меня выбрал».

Компульсивная привязанность: выбирается романтический и недостижимый идеал, с которым невозможны отношения (Бред Питт, Райан Гослинг, Анжелина Джоли). Тогда либо можно совсем отказать себе в отношениях, либо принципиально выбирать « что-либо попроще», на чьём фоне будешь смотреться лучше. Так красивая и умная девушка выбирает в партнёры инвалида – не по большой любви (конечно же, возможной с инвалидом), но потому, что «он будет меня ценить всегда за то, что снизошла». Объект ценится не за его качества, а за то, что на его фоне можно смотреться потрясающе.

Теоретические взгляды на нарциссическую травму

Хайнц Кохут: у ребёнка есть фаза грандиозности, когда он искренне верит, что является пупом земли. Например, младенчик – он полон ярости, когда что-то идёт не по-его, он гневается и вопит, если бы у него были силёнки, он покарал бы тех, кто приносит ему неудобства (не даёт грудь вовремя, мешает уснуть и т.п.). Но ребёнок сталкивается с ограничением и переживанием своей невсемогущности (когда у младенчика режутся зубки, помочь ему никто не может; а если мама занята, то ребёнок может довольно долго гневаться и орать в мокрых пелёнках, и с этим он тоже ничего не может сделать). Родители должны помочь ребёнку пережить эту травму и ощущение собственной не-грандиозности.

Отто Кернберг: всё совсем наоборот, ребёнок полон зависти и агрессии, а грандиозности нет вообще. Ребёнок переживает огромную, всеохватную зависть к взрослым, к маме, которая такая большая и красивая, у неё есть туфли на каблуках и целая полка с помадами!!! Нарциссическая патология выражается в том, что ребёнок не может пережить эти чувства, справиться с ними – так и возникает нарциссизм.

Саммерс: нет ни зависти, ни агрессии, а есть аутистические переживания. Заблокированные чувства ведут к нарциссизму.

Рекомендации по терапевтической работе с нарциссическим клиентом

Инстинктивные потребности (истинное self) – у нарциссически травмированных очень детское, примерно соответствует возрасту 3 года. Очень инфантильные собственные потребности.

Важно давать понять, насколько ценны их чувства. Поддерживая ценность личности и выказывая поддержку и уважение, атаковать их переживания (дисфункциональные). Обучать клиента тому, как можно конфликтовать, не разрушая отношения (начать с конфликтов с терапевтом, обсудить претензии и противоречия и подчеркнуть, как при этом удалость сохранить отношения). Общая стратегия работы с нарциссически травмированным клиентом – «создать ему счастливое детство» в рамках отдельно взятой терапии. Где его любят и принимают, где он может оставаться «хорошим» и всегда быть поддержан, невзирая на любые разногласия.