Публикации с тегом страх,Страх успеха (11)

Ф. Риман исследовал основные формы страха в контексте глубинной психологии. С его точки зрения, ядерный или самый глубинный страх обусловлен детским опытом и травматизацией человека в детстве. Он выделял четыре основные формы страха: противоположные друг другу страх перед поглощением и перед изоляцией, перед изменениями и перед стагнацией. Основные формы страха он связывал с типологией характеров человека: шизоидным, депрессивным, истерическим и навязчивым типами.

 

Для шизоидных личностей характерен страх перед поглощением. Будучи сверхчувствительными, они стремятся к самосохранению, а, значит, предельной автономии. Им важно сохранять свою индивидуальность, что входит в противоречие с поддержанием близости с другими людьми. Поэтому, предпочитая независимость, шизоидные личности избегают близких контактов, либо чрезвычайно избирательны в них. Они редко активно участвуют в социальной жизни, предпочитая уклоняться от неё и проводить время в одиночестве, наедине с собой и со своими увлечениями. Другим людям они могут казаться холодными, странными, отвергающими, "не от мира сего". Но, на самом деле, за таким поведением и стилем жизни шизоидов стоит не триумф отвержения, как это часто бывает у нарциссов, а сильный страх перед тем, что кто-то слишком сильно вторгнется в их личное пространство и просто съест их, не оставив для них свободного места и личного времени. Избегая поглощения другими людьми, шизоиды предпочитают дистанцию и самодостаточность. Ситуации, в которых они зависят от других людей, не являются для них безопасными. При этом на рациональном уровне трудно объяснить шизоиду, что никто его не съест, ведь та форма страха, вокруг которой строится его жизнь, иррациональна, и она имеет слишком ранние истоки. И, вероятно, в появлении этого страха встретились такие факторы, как изначальная физиологическая чувствительность ребёнка и очень активная, вторгающаяся в личное пространство мать. В раннем детском возрасте такие люди могли переживать перегруженность от слишком большого количества внешних стимулов и их интенсивности, а потому, вырастая, они предпочитают ограждать своё личное пространство от повторения детских болезненных переживаний.

 

Жизнь депрессивных личностей строится вокруг противоположного шизоидному страха - страха изоляции. Депрессивные личности, напротив, боятся остаться в одиночестве и пугаются ситуаций, в которых им нужно опираться на себя и проявлять независимость. Им комфортнее в слиянии с другими людьми, и они обычно очень стремятся к близости в контактах с другими. Оставаясь наедине с собой, они могут чувствовать себя покинутыми, брошенными. В одиночестве они не чувствуют, что нужны даже самим себе. Индивидуальные различия между людьми не имеют для них такого значения, как для шизоидов, а потому они часто даже готовы поступиться личными интересами, чтобы сохранить близость с другим человеком. Больше всего они боятся утратить эту близость, ведь именно утрата близости провоцирует у них депрессивно-тоскливое состояние, а смысл своей жизни они находят именно в близости. Такие люди склонны спасать других, стараться быть им нужными, подстраиваться под чужие нужды, лишь бы сохранить отношения. Будучи рядом с другими и чувствуя себя полезными им, они переживают ресурсное состояние, в котором им кажется, что они сильны и много что могут. Оставаясь наедине с собой, они, напротив, теряют связь с собственной силой, чувствуют себя слабыми и беспомощными. Такая форма страха может возникать в качестве реакции на холодного, отвергающего или физически, либо психологически отсутствующего родителя в детстве, которые не уделял ребёнку достаточного внимания. Впоследствии, вырастая, депрессивный человек пытается восполнить дефицит близости, которой ему не хватило в детстве, и очень боится вновь потерять любимый объект, а потому склонен впадать в зависимость от него, т.к. в глубине души не верит в устойчивость межличностных отношений.

 

Обсессивно-компульсивные или, следуя терминологии Ф. Римана, навязчивые личности на глубинном уровне больше всего боятся изменений. Для них характерно сильное стремление к постоянству, надёжности и предсказуемости мира вокруг. Изменения содержат в себе элемент хаоса, спонтанности и неизвестности, чего такие люди обычно всеми средствами стремятся избежать. Они склонны следовать чёткому графику, постоянны в выборе партнёров и работы, следят за порядком, предпочитают медленное и последовательное движение к достижению целей. Изменения безопасны для них только тогда, когда предсказуемы, т.е. когда навязчивая личность сама инициировала эти перемены и успела хорошо подготовиться к ним. Внезапные изменения разрушают привычный для них уклад жизни, а потому влекут за собой стрессовые и кризисные переживания. Навязчивым личностям очень важно сохранить контроль над любой ситуацией, поэтому у них, как правило, на все случаи жизни разработан отдельный план. В вопросах покупок они отдают предпочтение только тому, что проверено и надёжно, в денежных вопросах они могут быть скупы, поскольку стремятся сохранить свои накопления. Такие люди очень привязаны к своему прошлому - им тяжело расставаться с отношениями, привычками и даже старыми вещами. Символически такой страх можно рассмотреть, как страх перед смертью, ведь смерть архетипически связана с изменениями. И каждый раз, когда что-то меняется в нашей жизни, мы переживаем маленькую смерть - умирает что-то одно, чтобы дать место чему-то другому. Противодействуя изменениям, обсессивно-компульсивные личности пытаются вести борьбу против самой смерти. И, как правило, в детской истории у таких людей были какие-то серьёзные изменения, с которыми они не справлялись и не получали поддержки. Возможно, это были постоянные переезды или имела место быть нестабильная ситуация в семье. В результате во взрослом возрасте они избегают соприкосновения с теми факторами, которые когда-то вызывали у них травмирующие переживания потери контроля и беспомощности.

 

Истерические личности, напротив, испытывают страх перед постоянством. Постоянство ассоциируется у них с однообразием и скукой, а они хотят перемен. Такие люди могут часто менять партнёров, профессии, работы, друзей, круг общения, делать перестановки дома или куда-то переезжать. Они склонны покупать много новых вещей и легко расстаются с ними. Из-за такого подхода к жизни им сложно закрепиться где бы то ни было и что-либо сохранить. Для них постоянство - это не только скука, но и опасность. Всё предсказуемое и традиционное ассоциируется у них с тюрьмой, которая отнимает у них свободу. Порядок для них - не безопасность, как для навязчивых личностей, а сплошные ограничения. Планы на будущее не дают развернуться их внутренней спонтанности. Стремясь к постоянным изменениям, эти люди вынуждены разрушать постоянство. Так, они могут разрушать то, чего достигали с большим трудом, или внезапно выходить из комфортных и поддерживающих отношений в поисках новизны. Таким людям свойственно постоянно кочевать с места на место в поиске новых эмоций и впечатлений. В повседневной жизни они всячески бунтуют против порядка и однообразия - могут не выполнять взятые на себя обязательства, не соблюдать какие-то социальные нормы, резко менять принятые ими решения. Корни подобной динамики характера уходят в ранние детские переживания слишком сильного контроля со стороны родителей. Возможно, родители были очень требовательными и строгими, из-за чего любая дисциплина стала ассоциироваться у человека с насилием. И тогда, вырастая, он продолжает бунтовать против строгих правил, которые сковывают его свободу. 

 

В работе с основными формами страха, прежде всего, важно ставить реалистичные цели, ведь невозможно избавиться от столь глубинного страха, на котором построена вся характерология личности человека и которому, по сути, подчинена вся его жизнь. Но можно снизить интенсивность этого страха, и для шизоидов это будет означать движение в сторону того, чтобы научиться сохранять себя и чувствовать себя безопасно в контактах с другими, для депрессивных личностей - обретение умения выносить своё одиночество и навыков самоподдержки, для навязчивых личностей - осознание того, что далеко не всё поддаётся контролю, и повышение спонтанности, для истерических личностей - обретение внутренних опор. 

 

В образовании пар мы часто можем заметить, как люди выбирают партнёров с противоположными собственным формами страхов. Так, шизоидный человек может выбрать депрессивного, навязчивый - истерическую личность. Этот феномен объясним тем, что каждая крайность стремится к равновесию, а в партнёрских отношениях мы ищем развития и взаимного дополнения. С одной стороны, это позволяет создать устойчивую пару, с другой - порой может вести к непониманиям, конфликтам и взаимной фрустрации. Поэтому в семейной терапии важно делать акцент на сильных сторонах и ресурсах этой пары, а теория основных форм страха Римана может помочь партнёрам услышать и лучше понять друг друга. Не воспринимать стремление партнёра побыть в одиночестве, как отвержение, стремление к близости - как поглощение, а стремление к постоянным изменениям или стабильности - как издевательство. 

Успех измеряют разными способами. Для некоторых людей он связан с такими внешними вещами, как достижение карьерных целей, например, высокая должность в компании  или успешная защита диссертации. Для других успех означает улучшение личной жизни: удовлетворяющие отношения, хорошие воспитанные дети; вклад в ощущение успеха может внести и хорошая сексуальная жизнь. Для третьих главной целью может быть психологический рост. Эта потребность  в психологическом развитии может происходить из надежды преодолеть невротические конфликты или из только смутно понимаемой внутренней потребности в большем осознании.

 

В этих примерах чувство успеха переживается, когда человек использует свои способности для продвижения к более благоприятным ситуациям жизни. Это чувство является смесью потенции, независимости, свободы и позитивной самооценки. Желая успеха, люди обычно пытаются достичь цели, которую они сознательно поставили.

 

Однако люди со страхом успеха демонстрируют негативную реакцию, когда они понимают, что способствовали достижению своих целей. Их достижения вместо улучшения самооценки вызывают депрессию и тревогу.

 

В своей карьере люди со страхом успеха страдают от подавления, которое ведет к неспособности работать вообще или к серому существованию на уровне ниже своих возможностей. Будучи очень амбициозными и способными работать упорно над достижением целей, они проявляют особое отношение к выгоде, получаемой в результате успеха: она или отрицается, или уничтожается. Если успех на работе приводит к продвижению по службе, они или теряют интерес, или меняют работу. Если же успех приходит в виде денег, то деньги часто растрачиваются. Если они добиваются признания, то могут сделать что-то, что приведет к их публичному унижению.

 

Комплимент по поводу того, как хорошо этот человек выглядит или что-то выполнил, вызывает самопринижение, сопровождающееся заявлениями о том, как на самом деле он плох, или же перечислением недавно допущенных глупых ошибок. Многие прячут свои таланты за фасадом заурядного человека, посредственности. Всем нам известны люди, которые хорошо играют в пинг-понг, гольф или в шахматы в начале партии, но почему-то умудряются упустить победу в конце.

 

Боящиеся успеха люди испытывают трудности в завершении дел. Например, в школе они не подготавливают вовремя домашнее задание, не готовятся адекватно к экзаменам или начинают наспех зазубривать в последнюю минуту. Если, несмотря на все проволочки, их способности позволяют им все сделать хорошо, то они могут выпасть (выйти из конкурса), когда  приближается оглашение результатов.

В отношениях они имеют тенденцию менять партнера из-за смутной неудовлетворенности, приводящей к прекращению отношений. Если же у них устанавливаются успешные отношения, весьма вероятно, что  они заведут еще одну связь и поставят своего партнера в известность об этом. Хотя у них может и не быть каких-либо нарушений  в сексуальности, они часто не могут получать от нее удовольствие.

Одним из самых общих проявлений страха успеха является неспособность принимать решения. Всем нам известны люди, которые пытаются заставить других сказать им, что делать в какой-то ситуации – потому, что сами они не хотят принимать ответственность за возможные ошибки. Боящийся успеха человек, однако, является нерешительным не из-за боязни неверных решений. Именно бессознательная связь, которую он устанавливает между решительностью и успехом, вызывает его страх.

 

Люди со страхом успеха приходят в анализ с сознательной целью психологического роста и смягчения болезненных симптомов, однако они демонстрируют парадоксальную негативную реакцию на успешное достижение этих целей. Они переживают тревогу и депрессию после терапевтических инсайтов или других позитивных знаков психологического развития. Они с тревогой отрицают прогресс в своем развитии и регрессируют перед его лицом. Часто именно тогда, когда улучшение на подходе, когда достигнуто некоторое важное понимание, углубление аналитических отношений или какие-то позитивные изменения в их внешней жизни, они неожиданно переживают ухудшение.

 

Юнг наблюдал страх успеха по отношению к психологическому развитию. Он приписывал его инстинктивной регрессивной силе, присущей самой психике, подавляющей психологический рост. В противовес ей действует побуждение к эволюции, заставляющее индивида искать личностный рост. Дифференциация эго от бессознательного и его развитие в качестве структуры самосознания с независимыми функциями частично являются результатом его отношения к этим противоборствующим тенденциям. В нормальном случае побуждение к росту пересиливает регрессивные компоненты психики. Однако может возникнуть патология: эго не развивает адекватных функций или боится их успешного применения. Например, Юнг писал о страхе принятия решений – когда люди не могут принимать решения. Он заметил, что нерешительность может сохраняться  из-за желания остаться в инфантильном мире и избежать возможных опасностей независимой жизни. В отличие ситуаций  сознательного принятия решений, ведущих к позитивной активности,  в этом случае решения принимаются (и жизнь проживается) лишь в бессознательных фантазиях. Юнг считал, что это происходит из-за регрессивной компоненты психики, возобладавшей над тенденцией к развитию. Однако Юнг не уточнял, при каких обстоятельствах нормальные страхи индивидуума вырастают в заметную патологию страха успеха.

 

Целью этой статьи является клиническое описание страха успеха. Я хочу показать, что особые типы интеракционных травм, полученных на разных стадиях психологического развития, приводят к явным тревогам, которые проявляются как страх успеха. Этими тревогами являются уничтожение, потеря любви, потеря контакта с реальностью, зависть и кастрация. Хотя эти тревоги в некоторой степени присущи каждому, в крайней форме они связаны с определенными психологическими нарушениями. Проще говоря, различные тревоги будут представлены в связи с разными патологическими состояниями. Каждый тип нарушений имеет свою собственную динамику и психотерапевтические рекомендации. Будет подчеркнута взаимосвязь между переносом и контрпереносом. В конце я предложу выводы о психотерапевтическом подходе к проблеме страха успеха и размышления о некоторых связанных с этим архетипических темах.

 

 

Пациентка с пограничным расстройством пришла на анализ с историей неудач при завершении задач. Десятью годами раньше она ушла из колледжа за семестр до окончания. Она вернулась в колледж перед началом анализа, но не могла сдавать работы вовремя. Когда ей не удавалось что-либо сделать успешно, она впадала в депрессию. В анализе проявился тот же паттерн. Каждое продвижение сопровождалось сильной депрессией и регрессией. В ее фантазиях и снах проявлялся страх, что аналитик в действительности не хочет ее роста. Другой страх состоял в том, что аналитик выкинет ее из анализа до его завершения. После сдачи экзамена и последовавшей за ним серьезной депрессии (вместо гордости) она рассказала следующий сон:

 

 

Старая женщина во сне (образ Великой матери) является архетипически связанной с богиней Гекатой. Богиня смерти Геката символизирует пожирающий аспект психики.  Однако в противоположном аспекте Геката рассматривалась как богиня свадьбы и рождения, а следовательно, и символического роста, а не только смерти.

 

Психика ребенка проецирует пожирающий и питающий аспекты архетипа Великой матери на реальную мать. Эго на ранних стадиях развития еще не интегрировалось в согласованную психологическую структуру. Подобным же образом образ Великой матери еще не объединен. Вместо этого питающий и пожирающий полюса этого образа переживаются последовательно (отдельно).

 

 В нормальном случае эго по мере взросления развивается в согласованную структуру, переживающую полярности Великой матери в качестве частей единого архетипического образа. У пограничных пациентов это объединение не происходит. Напротив, питающий только-хороший аспект Великой матери силой удерживается в стороне от пожирающего только-плохого аспекта с помощью защиты расщеплением. И эго не развивается в унитарную структуру. Опыт показывает, что индивидуумы с пограничными расстройствами на стадии сепарации пережили травмы, которые воспрепятствовали объединению материнского образа и эго. Развились патологические отношения между этими отщепленными структурами, которые затем проявились в личной психологии этих индивидуумов.

 

В своих исследованиях детей Малер наблюдала нормальную фазу симбиоза, когда я ребенка не дифференцировано от матери. Из этого состояния единства матери и ребенка постепенно происходит сепарация. На последней фазе стадии сепарации ребенок начинает понимать  свою отдаленность от матери и испытывать сепарационную тревогу. Малер наблюдала, как постоянная эмоциональная недоступность матери на сепарационной фазе прерывает адекватное развитие автономного эго-функционирования и интегрированного ощущения себя. 

 

У матерей, чьи дети испытывают  страх успеха,  часто наблюдается  избыточная тревога сепарации. Когда эти дети достигают сепарационной стадии развития, тревога матерей становится невыносимой, и они защитным образом отстраняются. У ребенка вместо безопасного ощущения, что мать присутствует, возникает впечатление, что если он отдалится от нее, то не к кому будет возвращаться. Боясь уничтожения, маленький ребенок цепляется за мать. Когда он боится и цепляется, сепарационная тревога матери ослабляется, и она награждает его любовью. Ребенок сразу же приходит к заключению, что любой знак независимости, уверенности в себе, инициативности или успеха опасен для матери и будет вести к отвержению; с другой  стороны, слабость, цепляние или неудачи будут вознаграждены.

Например, упомянутая пациентка переживала постоянное отвержение в детстве всякий раз, когда пыталась отделиться от матери. Пациентка вспоминала, что каждый вечер мать просила ее дать отчет о проделанных за день делах. Однажды девочка отказалась, и мать погрузилась в молчание. После многих часов (как ей показалось), девочка сдалась и рассказала матери о проведенном дне. В другом воспоминании (когда ей было два года), она настаивала на том, чтобы надеть вещи, которые ей нравилась, вместо того, чтобы, как обычно, подчиниться матери и одеть то, что она скажет. В ответ на это проявление независимости мать вышла из комнаты и оставила ее одну. В этот момент девочка фантазировала, что мать никогда не вернется и что ее оставили здесь умирать. Она переживала такую сильную тревогу, что когда мать в конце концов вернулась, девочка умоляла ее выбрать ей одежду.

 

Мастерсон в своем исследовании пограничной патологии заметил, что индивидуумы, переживавшие постоянное отвержение на сепарационной фазе, не развивают целостный образ матери с позитивными и негативными чертами. Вместо этого образ расщепляется на два: отвергающий аспект и вознаграждающий аспект. Соответственно, эго разделяется на успешное и на слабое. С одной стороны, когда человек чувствует себя слабым, награждающий аспект расщепленного материнского образа заставляет человека чувствовать любовь и чувство безопасности. С другой стороны, ощущение собственной силы вызывает отвергающий образ матери. Тогда индивидуум чувствует себя отвергаемым, депрессивным, боящимся смерти. Таким образом, для индивидуума с пограничной патологией любая успешная активность ведет к страху потери и уничтожения. От этих мучительных чувств защищает избежание успешного завершения дел. 

 

Эти особые конфликты, которые индивидуумы с пограничным страхом отвержения переживают вокруг темы успеха, проявляются и в их межличностных отношениях. Когда эти люди переживают успех, отвергающий аспект материнского образа проецируется ими на друзей, коллег, супруга или аналитика. Чтобы защититься от спроецированного негативного материнского образа, они проявляют слабость и неудачу. А тот, на кого направлены проекции, может чувствовать что-то вроде отвержения. 

Например, один коллега просил меня проконсультировать его по поводу трудного случая. Из-за контрпереносных проблем он идентифицировался с проекциями отвергающей матери  со стороны пациентки и отреагировал их. Всякий раз, когда пациентка чувствовала себя успешной в личной жизни или  по поводу прогресса в анализе, аналитик огорчался, что она больше в нем не нуждается и прекратит анализ. Он очень тревожился из-за этих мыслей. Защищаясь от сепарационной тревоги, он бессознательно ее отвергал; это заставляло пациентку чувствовать себя небезопасно и цепляться за него. Пациентка переживала эмоциональную недоступность аналитика как ужасную угрозу. Когда бессознательное поведение аналитика было проинтерпретировано и привнесено в сознание, он испугался желания подорвать успех пациентки и скомпенсировался через поощрение ее роста. Сны пациентки и ее ассоциации показали, что она неверно поняла чрезмерные  поощрения аналитика – как попытку избавится от нее. Тогда в качестве защиты пациентка спросила, как будто цепляясь, возможна ли будет их личная дружба после завершения анализа. Защитные заверения аналитика успокоили пациентку, но в ее снах проявилось отчаяние. В то время как сознательно она успокоилась, бессознательно она поняла, что ее сепарационная тревога никогда не будет проанализирована, потому что ей как бы говорят, что сепарация никогда не произойдет.

 

С технической точки зрения, для этого аналитика важно суметь пережить такую межличностную динамику без отреагирования одной стороны архетипа (через отвержение)  или другой его стороны (через чрезмерную поддержку). После внутренней проработки этих чувств аналитик должен отреагировать интерпретацией, чтобы помочь пациентке связать оба аспекта этой расщепленной структуры. Это донесло бы до сознания пациентки те защитные отношения, которые  существуют между ее успешным эго и негативным материнским образом, и начать исцелять расщепляющий процесс. 

 

 

В адекватной ситуации развития эксгибиционизм и грандиозность ребенка постепенно трансформируются в способность взрослого к амбициям и наслаждению достижениями. Соответствующее отражение матерью является одним из основополагающих условий для такой интеграции.

 

  Страдающие от нарциссизма люди обычно воспитывались нарциссическими матерями, неспособными к позитивному отзеркаливанию. Эти матери обретали самоценность и идентичность через достижения своих детей, которых они воспринимали как продолжение самих себя. Поскольку ребенок существовал для отзеркаливания родителей, он не должен был предъявлять права на индивидуальность. Гордость ребенка в виде грандиозности и эксгибиционизма показывает, что позитивные атрибуты и достижения принадлежат ему, а не родителю. Это вызывает зависть нарциссического родителя. Они чувствуют никчемность; интенсивное чувство неполноценности вызывает путаницу между «обладать чем-то ценным» и «быть ценным самим по себе». Чтобы предотвратить болезненное чувство зависти и сопутствующего самопринижения, они нападают на то, в чем видят источник своей зависти – на ценность ребенка. В самых примитивных случаях это проявляется в прямых яростных нападениях матери или в отказе обеспечить необходимые условия для развития ребенка. В более тонких случаях мать не будет восхищаться достижениями ребенка и будет уходить из-за своей зависти при их демонстрации.

 

В результате этих серьезных нарциссических травм грандиозность и эксгибиционизм ребенка  не трансформируются и остаются в архаической форме. У некоторых людей это упорство в удержании грандиозного я может вести к большим достижениям и радости. Экстравагантные требования фантазий могут подталкивать их к оптимальному использованию своих способностей, и таким образом они могут реально достичь выдающихся успехов. У других людей может развиться страх поражения. Таким  людям трудно пережить события, которые не подтверждают их совершенство. Чтобы избежать боли поражения, они могут или пытаться избегать их,  или защитно погружаться в активность, которая подкрепляет их грандиозность – вроде  повторяющихся сексуальных подвигов или спорта.

 

У людей третьего типа давление неизмененного грандиозного я может привести к страху успеха. Общий страх взрослых, страдающих от нарциссических конфликтов из-за подобной фиксации, -  что успешные достижения могут привести к сильному вторжению в их взрослую личность примитивной грандиозности и эксгибиционистских чувств. Они боятся потерять контакт с реальностью, боятся всеобъемлющей изоляции в нереалистических фантазиях и пугающих переживаний стыда и самоосознания. В экстремальных случаях человек может настолько сильно идентифицироваться с экстравагантным бредом, временно или на длительный период, что возникает опасность психоза.

 

Формой защиты от болезненного затопления является отстранение от источника возбуждения. Существуют бесчисленные способы, которыми человек, боясь потерять контакт с реальностью из-за инфляции, будет защищаться от успеха, стимулирующего это наводнение.  Можно избежать успешного завершения, переводя функционирование на более низкий уровень. Другая форма защиты – чрезмерная работа в какой-то одной области, чтобы не хватило времени на достижение  успеха в других более уязвимых областях, имеющих большую важность. Обычно такие люди развивают фобии. Наркотики и особенно алкоголь становятся для них привычными формами защиты.

 

Коллега рассказал мне о личном опыте, который ясно иллюстрирует эту проблему. В течение первого года аналитического обучения  у него состоялась отличная презентация перед собранием своих коллег и в присутствии известного аналитика, который вел семинар. После презентации его поздравили не только друзья, но и учитель; будучи обычно сдержанным человеком, он подошел и пожал ему руку. В течение  часа чувства коллеги поднялись от оправданной гордости за хорошо выполненную работу до потока грандиозных фантазий. Он стал самонадеянным и несносным и начал прерывать других своими высказываниями, отчуждаясь таким образом от коллег и учителей. Он не мог спать и не мог остановиться, навязчиво думая о своем триумфе. После почти двух недель таких страданий он взмолился о том, чтобы все это скорее закончилось. После этого опыта он стал бояться любого успеха и на несколько лет замкнулся, проявляя позицию покорности и застенчивости. 

 

Страхи нарциссических родителей или собственные страхи, а также проецируемая зависть часто вызывают конфликтные чувства в отношении успеха. Очень статный анализируемый характеризовал себя как невзрачного; он вспоминал, что его мать агрессивно  высмеивала его вид. Этот пациент был также одарен интеллектуально; эти способности также высмеивались его матерью, которой не позволяли посещать колледж ее родители и которая чувствовала неполноценность перед своим хорошо образованным мужем. Эта мать, в свою очередь, препятствовала сыну в получении удовольствия от школы. Пациент боялся своих позитивных качеств. Он знал, что они могут пробудить зависть матери и привести к агрессивной критике. Пациент реагировал на это принижением своих собственных способностей и уклонением от успеха.

 

Пациенту, находившемуся под влиянием  материнской зависти, не удавалось в полной мере развить свой потенциал. Успешно продвигаясь в актерской карьере, он защищался против интроецированной завистливой матери, принижая свою карьеру как глупое и бесполезное занятие. В конце концов, на вершине успеха он резко прервал свои занятия и вернулся в колледж. Его интеллектуальные таланты снова принесли ему успех. И снова он не смог им наслаждаться. Он выбрал не подходящую ему академическую карьеру, постоянно беспокоился по поводу аттестаций – вместо того, чтобы стать уверенным в себе лучшим студентом –  и вообще довел себя до отчаяния. В сущности, пациент говорил своей матери: «Даже если я делаю все правильно, это не повод для твоей зависти, потому что я несчастен и не придаю ценности достигнутому».

 

Отношения с нарциссическими родителями проявляются и в личных отношениях людей, страдающих от нарциссических конфликтов. Когда человек чувствует успех, завистливый родитель может быть спроецирован им на друга, коллег или супруга. Из-за страха и в целях защиты от ожидаемой зависти этот человек, вероятно, будет приуменьшать свои достижения. Другие люди, через идентификацию с проецируемой завистью, могут переживать завистливый гнев и желание отравить ощущение успеха у этого человека. Если тот, на кого спроецирована зависть, отреагирует завистливые реакции, нарциссический  человек будет переживать повторение отношений с завидующим родителем, а не отзеркаливание, необходимое для того, чтобы получить опыт позитивных качеств и соответствующей самооценки.

С другой стороны, люди с нарциссическими конфликтами могут идентифицироваться с завистливым родителем и чувствовать зависть к чужим достижениям. Завистливый родитель не способен пережить реальную или сфантазированную самоценность другого и пытается заставить другого чувствовать неполноценность принижающими комментариями и поведением. Например, завистливые анализируемые могут заставить провалиться анализ только для того, чтобы аналитик не почувствовал успех. Если аналитик не понял этого, он может быть фрустрирован и впасть в отчаяние по поводу своей неспособности способствовать прогрессу в терапии. Это может приводить к острой депрессии у аналитика, чувству неполноценности и защитным попыткам прекратить анализ.

 

Один обучающийся аналитик, которого я супервизировал, боялся зависти к своим анализируемым. Спроецированная зависть одной пациентки заставила его компенсироваться и навязчиво превозносить, а не адекватно отзеркаливать ее позитивные качества. Это слишком стимулировало грандиозность пациентки и вызвало страх потери контакта с реальностью. К тому же пациентка, страдающая от нарциссических конфликтов, восприняла необычный аспект   поведения аналитика как свидетельство его потребности в усилении его собственной самооценки. Пациентка верила, что ее успех в анализе был нужен для блага аналитика, и полагала, что ее функция состоит в отражении терапевта, как она делала это по отношению к родителям.

 

Аналитик также может страдать от страха успеха  из-за гиперстимуляции. Это ведет к контрпереносным реакциям и защитам. Например, ранее упомянутые грандиозные фантазии супервизируемого были стимулированы идеализацией пациентки. Защищаясь от своей грандиозности и эксгибиционистских потребностей, супервизируемый пытался помешать идеализации преждевременными интерпретациями, отсылающими назад к реальности, и принижением достижений пациентки. Чтобы избежать гиперстимуляции от успеха анализа, супервизируемый пытался преждевременно завершить его, рационализируя свою мотивацию как нежелание вызвать зависимость пациентки. 

 

 

Исследования показывают, что люди с депрессивными расстройствами страдают от суровой потери объекта любви в ранней жизни, и они развивают идею, что за эту потерю ответственно их личное зло. Этот вывод обычно подкрепляется родительским моральным критицизмом, указывающим на «плохость» ребенка.

 

Однако, несмотря на отчаяние, эти люди с депрессивной патологией таят бессознательную надежду, что другой потерян не навсегда. Эта идея, что можно вернуть любовь другого, основана на опыте, что тот, другой человек, когда-то был любящим. Спитц в своем исследовании сделал наблюдение, что депрессивное расстройство развилось у тех детей, которые имели позитивный опыт материнской заботы, утраченный впоследствии. В результате этой первоначальной заботы и идеи, что их плохость повлекла эту утрату, депрессивные пациенты верят, что при соответствующем искупительном поведении их полюбят вновь. Они хотят, чтобы с возвращением другого также вернулись их собственные позитивные чувства к себе.

 

Для пациента с депрессивным расстройством важно избегать временной потери, которая может пробудить детский опыт потери. Дела, которые могут привести к потере, вызывают депрессивную тревогу и избегаются. Если потеря любви (действительная или сфантазированная) происходит, эти пациенты реагируют искупительным актом подчинения. 

 

Люди с выраженной депрессией – очень зависимые. Из детских переживаний у них сформировались устойчивые ассоциации: с одной стороны, потеря любви приводит к независимости; с другой стороны,  любовь возможно обрести вновь, если стать зависимым от другого. Успешное поведение для них связано с силой и независимостью, а это, в свою очередь, связано с тем, что они являются нелюбимыми и плохими. Когда они осознают, что чувствуют себя успешными, активируется их детский комплекс по поводу потери любви. Они автоматически реагируют на это попытками превратить проецируемого отвергающего родителя в принимающую фигуру через искупительное подчиненное поведение. Они становятся беспомощными, слабыми и укоряющими себя.

 

Например, одна пациентка с депрессивным расстройством связывала свою успешную карьеру в недвижимости с использованием своих способностей для получения выгоды. Следовательно, делать что-то для себя бессознательно означало потерять зависимость и любовь, быть успешной значило быть нелюбимой, что вело к депрессивной реакции, принижению значения своих достижений. Ее упреки себе показывали, что она себя не любит и нуждается в ком-то, кто бы о ней заботился. Чтобы доказать себе и другим, что от нее самой ничего хорошего не исходит, пациентка приписывала успех другим  людям, сыгравшим только минимальную роль в ее карьере. 

 

Депрессивные люди страдают от избыточной и иррациональной вины: они считают, что недостойны того, чтобы с ними произошло что-либо хорошее. Поскольку быть успешным вызывает болезненное чувство вины, они начинают бояться успеха.

 

Например, упомянутая выше пациентка реагировала на терапевтический прогресс ухудшением своего состояния. В ее фантазии аналитик представлял ее мать, которая чувствовала неполноценность и замыкалась в депрессии всякий раз, когда пациентке удавалось проявить свои способности. Таким образом, пациентка вместо явного поощрения чувствовала вину, потому что в ее фантазии она заставляла аналитика впадать в депрессию по поводу ее успешного роста.

 

Склонные к депрессии люди часто выросли в ситуации, требующей развития экстраверсии в качестве защиты на угрозу потери.  Они обычно воспитывались  в условиях, когда родители предлагали им свои способы понимания чего-либо и запрещали все остальные. Вследствие этого внимание этих людей стало направленным почти исключительно на понимание и удовлетворение других. Склонные к депрессии люди также развили страх интраверсии. Интроспекция и понимание индивидуальных реакций сами по себе являются актами сепарации, независимости и  полагания на себя –  теми самыми качествами, которых индивидуумы с депрессивными проблемами боятся, потому что они ведут к угрозе потери любви.

Развитие ориентации на других и страх своих собственных реакций вызывают у депрессивных людей трудности в ситуациях, требующих выбора. Выбирать, в отличие от подчинения авторитету, -  значит быть отдельным, автономным и независимым. Эти качества поднимают тему потери любви за неподчинение. Выбор также включает способность оценивать. Склонные к депрессии люди с экстравертированной ориентацией  смотрят на других, желая понять, что те хотят, и выбирают это, чтобы получить их любовь. Вместо понимания самой ситуации и осознания своих собственных мнений и чувств, эти люди часто чувствуют замешательство в ситуации выбора и будут беспомощно апеллировать к любому доступному авторитету, чтобы тот сказал им, что делать.

 

Одна депрессивная пациентка попросила совета «И Цзин» для принятия решения. Ответ ее не устроил, и  она попыталась депрессивно подчиниться авторитету аналитика, чтобы тот принял решение за нее. В переносных фантазиях пациентки аналитик нес образ матери, желающей, чтобы она была слабой и беспомощной. Для нее это была ситуация выбора, и следовательно, ситуация угрозы потери любви, и она бессознательно снова пережила первоначальную детскую потерю. Депрессия пациентки была и реакцией на ее потерю, и апеллированием к аналитику-матери через подчинение – чтобы снова стать любимой.

Когда депрессивные люди чувствуют успех, они проецируют отвергающие родительские образы на значимых других в своей жизни. Например, в личных отношениях страх потери любви другого приводит их к тому, что они обращаются  к друзьям и супругу с интенсивными просьбам заботиться о них. Они становятся требовательными, критичными и злыми, если их родителям не удается ответить на их беспомощность советом, контролем или любыми другими знаками заботы.

 

В анализе, если эти люди начинают видеть  прогресс в своем психологическом росте, отвергающий родитель может проецироваться на аналитика, и в этом случае пациент пытается подчиниться ему через депрессию. Контрперенос аналитика может включать переживание отвергающих чувств родителя пациента, который теперь проецируется на него. В других случаях аналитик может обнаружить свое огорчение по поводу страданий пациента и вину за то, что он не был достаточно полезен. Вместо проработки этих реакций для понимания их значения в психодинамике аналитик может защищаться, удовлетворяя требования пациента в совете или открытой поддержке. В этой ситуации для пациента снова подтверждается идея взаимосвязи  подчинения и родительской любви, а не связь между успехом и поддержкой аналитика.

 

Аналитик нуждается в сопротивлении этому давлению и проработке этих чувств внутри себя. Тогда в соответствующий момент аналитик сможет проинтерпретировать, что пациент чувствует себя как несмышленый ребенок, о котором надо заботиться и на которого сразу отреагируют, если он покажет беспомощность. Если пациент реагирует дальнейшими депрессивными симптомами, аналитик должен снова отметить, что это происходит из-за того, что забота о себе и обладание своими ресурсами делают пациента нелюбимым, в то время как состояние беспомощности и зависимости приносит порцию любви.

 

 Эдипальная ситуация

 

Эдипальная фаза развития центрируется вокруг влечения к родителю противоположного пола и агрессивных конкурентных чувств к родителю своего пола. Представим это в схематическом виде для мужской психологии: мальчик ассоциирует свои приятные генитальные ощущения с желанием исключительного обладания матерью. Вместе  с тоской по матери приходит желание устранения любых соперников – обычно отца и братьев или сестер. Что здесь самое важное, так это интенсивность вовлеченных чувств: ребенок наполнен импульсами любви и ненависти, тоски и ревности, ярости и страха. Но эти крайние желания вызывают конфликты в ребенке, которые центрируются вокруг страха мщения. Главный страх ребенка относится к причинению телесного вреда, а именно к фантазии о кастрации. В добавление к этому страху родительской мести, мысли об устранении родителя своего пола вызывают у ребенка чувства вины, зависимости, и небезопасности из-за перспективы потери защиты и заботы родителя. Конечно, чаще всего конфликт между импульсами и страхами, связанными с их отреагированием, разрешается. Страх ребенка интернализируется и подавляется в бессознательное, враждебные импульсы вытесняются желанием походить на родителя своего пола.

 

На эдипальный период, среди прочих переменных, могут также повлиять такие доэдипальные моменты, как возможная болезнь или смерть родителя, от которого ребенок желает избавиться, или которым он хочет обладать, сексуальное соблазнение ребенка, рождение сиблингов, родительские реакции на эдипальные события. Значительные травмы в течение эдипального периода могут привести к патологическому страху успеха.

 

Для мужчин основной формой бессознательно фантазируемой мести со стороны эдипального отца является кастрация и гомосексуальное подчинение. Поскольку в нашем обществе маскулинность связывается с силой, доминированием и превосходством, не удивительно, что люди, страдающие от эдипальных конфликтов, часто связывают успех и решительность с фаллической потенцией, которая у них буквально ассоциируется с пенисом. Для них быть успешным означает иметь большой взрослый пенис. Обладание взрослым пенисом, однако, вызывает у них бессознательное соревнование с отцом за мать. От возникающей в итоге кастрационной тревоги они защищаются самокастрацией. Они чувствуют и презентируют себя так, словно они не имеют взрослого пениса.  Это может проявляться в фантазии, что их пенис слишком мал, чтобы удовлетворить женщину, или они могут быть погружены в гомосексуальные фантазии. Обе эти фантазии ведут к симптомам тревоги, которые часто обостряются после успеха.

У одного пациента, который сам был терапевтом, проявлялись эти симптомы. Он боялся прогресса в своей собственной терапии и боялся показать свой интерес к профессиональным темам. Пациент фантазировал, что аналитик будет воспринимать его желание стать опытным терапевтом как соревнование за превосходство и попытается навредить ему. Эти фантазии заставляли его держать в секрете свой интеллектуальный, профессиональный и психологический рост. Вместо этого в лечении он демонстрировал только слабости  и конфликты. Пациент также фантазировал, что у терапевта есть связи с его пациентками. В конце концов пациент завязал отношения с пациенткой другого аналитика. Он страдал от сильной тревоги, рассказывая своему аналитику об этой связи, и фантазировал, что аналитик гневается. Ассоциации пациента показывали, что он бессознательно рассматривал свою связь как победу над аналитиком и связывал свой успех с обладанием большим взрослым пенисом. Эти ассоциации раскрыли эдипальное соперничество с аналитиком. Он стремился стать экспертом, который будет лучшим аналитиком, чем его собственный. В его фантазии тогда все пациенты аналитика перешли бы к нему, особенно женщины. Далее он представлял, что он и аналитик покажут свои пенисы женщинам, которые увидят, что его пенис больше и привлекательней. В фантазии аналитик становился злым и угрожал ему ножом мясника. Пациент тогда чувствовал себя беспомощным. Обладание большим пенисом помещало его в ситуацию соревнования с аналитиком-отцом и вызвало страх кастрации. Он защищался против этого страха, представляя себя уже кастрированным, скрывая свою фаллическую потенцию.

 

Адекватные интерпретации страха успеха пациента  в терминах эдипального конфликта вызвали следующий сон: «Я нахожу мои украденные ботинки в магазине для гомосексуалистов. Когда  я забираю их назад, на меня нападает хулиган с желтыми волосами, который бьет меня по заднице каким-то инструментом». Он ассоциировал ботинки со способностью удержать фаллическую силу, а желтоволосого –  со львом, причем его отца звали Лео. Он понял, что сон подтверждает его эдипальный страх иметь маскулинную силу. В течение последующих недель он начал переживать иррациональный гнев на мужские фигуры на улице, который впоследствии направился на обижавшего его директора клиники, в которой он работал. Он сумел вовремя отделить свои амбиции от конкурентных чувств к другим и освободиться от ненужной тревоги.

 

Осознание успеха вызывает не только страх мщения. Поскольку оно символически приравнивается к сфантазированному убийству своего родителя, оно также вызывает вину. Опыт победы ребенка над матерью в эдипальном периоде может привести к вине за агрессивные чувства. Подавление  притязаний может, в свою очередь, привести к фобическому поведению. Если успех достигается, потребность снизить вину через страдания или выплату штрафа может привести  к потребности в искуплении, в самонаказании или к мазохистическому  приспособлению. Бессознательная потребность в наказании может быть связана не только с действительными злодеяниями. Она может быть связана с фантазиями или желаниями, которые считаются аморальными. Мы видим это в людях, которые наносят себе неумышленный вред, терпят неудачу в карьере, когда они почти достигли цели, или же не могут позволить себе наслаждаться чем-либо. У одного пациента, когда ему было четыре года, умер отец. Пациент бессознательно фантазировал, что его сексуальные желания к матери и агрессивные импульсы к отцу сделали его отца больным и убили. Вследствие этого пациент чувствовал, что он выиграл мать, но виновен в смерти отца. Поэтому он переживал ужасную вину всякий раз, когда достигал успеха в чем-либо. Чувствуя, что из-за своих гнусных преступлений он не достоин жить, он полагал, что его жизнь должна стать искуплением через страдания.

 

Аналитики уязвимы к контрпереносу на пациентов, которые прорабатывают свои эдипальные конфликты. Их реакции часто центрируются вокруг конкуренции с анализируемыми. Аналитик может идентифицироваться с кастрирующей агрессией спроецированного отцовского образа и давить своими интерпретациями на пациента. В таком случае пациент может бояться проявлять свою силу, сопротивляясь тому, что он переживает как требования подчинения со стороны аналитика-отца. Вместо этого своими неудачами пациент сопротивляется аналитику и одновременно конкурирует с ним. Если аналитик не осознает эту динамику, его фрустрация из-за отсутствия прогресса может привести даже к еще более подавляющим интерпретациям.

 

В результате идентификации с кастрированными чувствами пациента, аналитик может начать чувствовать себя импотентным или пытаться снова достичь превосходства над пациентом. Пациент, реагируя на агрессивную конкурентность аналитика, идентифицируется с ним и затем удовлетворяет его потребность во власти, приписывая свои успехи ему, а не себе. Таким образом пациент избегает страха кастрации, потому что переживает успех не как свой собственный, но как возникший благодаря воображаемым атрибутам аналитика.

 

 

В этой статье я предположил, что страх успеха происходит от регрессивных сил в психике, которые символизируются образом пожирающей Великой матери. На различных онтогенетических уровнях развития эти силы проявляется по-разному. Эти тревоги есть в каждом из нас – от низкого до среднего уровня –  и могут быть обнаружены даже у взрослых. Однако в результате травматических нарушений в ранней жизни развивается патологический страх, который с того времени действует бессознательно. Форма, которую примет этот страх, определяется особенностями травм и стадий развития. Обнаружение регрессивного материала предполагает необходимость редуктивного терапевтического подхода.

Юнг не был против редуктивного анализа – он был только против догматического и неподходящего его применения. Он считал, что в зависимости от отдельных терапевтических потребностей пациента ему подходит или редуктивный, или синтетический подход. Редуктивный подход востребован, когда «что-то надо разрушить, растворить или уменьшить...». Редуктивный анализ освобождает психическую энергию от патологических проявлений, связывая текущее невротическое поведение с ранними конфликтами, из которых оно и произошло. Редуктивная интерпретация говорит страдающему, что «его симптомы произошли из настоящего и прошлого, а не только из того или другого. Было бы несправедливо считать, что редукция в данном случае неправильна». В отличие от ретроспективного акцента редуктивного подхода  синтетический метод фокусируется на потребности психики в развитии. Юнг говорил, что энергия, освобождающаяся из патологических проявлений через редуктивный метод, имеет свой градиент. Этот градиент определяется потребностью индивидуума в индивидуации. Через продуцируемые психикой символы синтетический подход дает понимание и представляет человеку то направление, в котором он будет развиваться.

 

Хотя Юнг предложил всего несколько терапевтических идей относительно страха успеха, он сделал одно полезное обобщение по поводу осознания автоматических реакций. Он говорил про таких пациентов: «Он должен узнавать автоматизмы, враждебные развитию его личности, и через это знание постепенно учиться освобождать себя от них; но он также должен учиться использовать силу полезных автоматизмов». Первая часть комментария Юнга относится к редуктивному анализу, исследованию причин автоматического поведения, которое подавляет развитие. Вторая часть относится к поддержке импульса к развитию в психике.

 

Клинические данные  этой статьи показывают, что при работе с пациентами со страхом успеха редуктивный подход должен предшествовать синтетической интерпретации. Редуктивный интерпретативный подход помогает установить отношения между успехом и специфическими прошлыми страхами, с которыми он связан. Преждевременный акцент на поощрении потребности в развитии в психике через синтетические интерпретации вызывает бессознательные страхи  и соответствующие защиты у пациента.

 

Одной из ценностей редуктивного подхода является то, что он выявляет негативный перенос. Этот перенос дает пациенту шанс стать сознательным в отношении темной стороны Самости. Страх, боль, гнев и ненависть,  которые пациент начинает осознавать,  являются решающим опытом для развития. Через эти переносные отношения с аналитиком пациент сначала боится, затем гневается на фигуры, которые, как он фантазирует, мешают его развитию.

 

На этой фазе процессу часто мешают непонятые контрпереносные реакции. Аналитик должен справиться с тем, что к нему относятся как к наносящей вред непитающей жестокой родительской фигуре. К тому же ему потребуется воля, чтобы увидеть, что враждебные желания мешают развитию пациента. Особенные внутренние реакции аналитика – будь то отвержение, зависть, нелюбовь или кастрация – должны помочь ему в понимании соответствующих страхов пациента. Аналитик может ошибочно стать поддерживающим, чтобы успокоить напуганного пациента, что, по его мнению, будет полезным для его развития. Такие контрпереносные реакции могут мешать негативным фантазиям пациента проявиться  в переносе. Когда аналитик демонстрирует свою поддержку пациенту слишком рано, пациент чувствует, что его притязания не адекватны и сильнее подавляет их – вместе с энергией, необходимой для его развития.

Пациенты со страхом успеха открывают через анализ негативного переноса, что подавляемое ими чувства и их страхи являются на самом деле позитивными чувствами, связанными с успехом, а также агрессией, которая необходима для борьбы за эти чувства. Когда страх успеха разрешается, присущая психике потребность в развитии ускоряет процесс развития личности. По Юнгу, рост личности никогда не является случайным или функцией сознательного решения, он определяется процессом индивидуации личности. Синтетический процесс, который поощряет эти тенденции развития, связывая их с целями, символизируемыми бессознательными продуктами, полезен на этой фазе.

 

Хотя у меня нет достаточно информации от пациентов, чтобы делать четкие выводы, я хотел бы предложить некоторые размышления о внутренних целях, которых, в конце концов, и боится человек. Во всех примерах страха успеха, которые я исследовал, внешний страх успеха оказывался проявлением внутреннего страха психологического развития. Если человек преодолевает страх своего собственного внутреннего развития, страх достижения внешних целей также уходит. Во многих примерах внешняя цель – будь то слава, любовь, положение в обществе или что-то еще – были пересмотрены и изменены, когда было осознано, что они не соответствуют потребностям внутренней личности. Это показывает, что внешние цели часто неверно понимаются  и мешают проявлению символических событий.

Юнг говорил, что психическая энергия может быть пережита только через  проявления в конкретной форме. Энергия Самости, например, никогда не переживается прямо, но только через воплощение в феноменальном мире. Калшед и Шварц-Салант говорили, что Самость через идеализации трансмутируется в психическую структуру.  Ранее я предположил, что именно нуминозный аспект Самости  через процесс идеализации интернализируется и строит психические структуры.

 

Однако эти размышления кажутся мне слишком абстрактными и далекими от опыта. Психологические структуры являются гипотетическими конструктами, которые, как считается, лежат за всяким поведением. Психологические структуры сами по себе не могут быть пережиты прямо. Если энергия Самости воплощается только через психологические структуры, они не могут быть познаны на опыте, но только посредством гипотез. Такой вывод противоречит и моему собственному пониманию и выводам других  людей, пережившим в своей  жизни опыт нуминозного. Скорее, энергии Самости могут воплощаться через  развитие психических структур, а переживаются человеком только через действия этих структур. Я считаю, что именно целенаправленные действия человека  являются первичными средствами воплощения Самости в сознании.

 

Юнг приблизился к подобным выводам через толкование пассажа из «Розариума», когда он писал: «Художник не действует по своему собственному капризу, но принуждаем  к действию материалом. Всемогущим мастером является не кто иной как Самость. Самость хочет быть проявленной, и по этой причине опус является процессом индивидуации, становлением собой». Юнг здесь показывает, что энергия Самости проявляется в действиях человека и что эти действия только кажутся сознательно выбранными. В действительности они определяются потребностью Самости в воплощении.

Следовательно, на отношение человека к ориентированным на цель действиям  влияют его отношения с Самостью, а также его достижения во внешнем мире. Фактически, повседневные дела можно переживать как нечто похожее на религиозный опыт. Успешно функционирующее эго переживает себя как сосуд, через который проявляется творческая энергия Самости. Я считаю, что в этом конечная терапевтическая цель разрешения страха успеха.

Одним из самых простых и наименее затратных способов улучшить своё психологическое состояние и настроение является уборка. Перебирая вещи, мы одновременно упорядочиваем собственные мысли - выделяем, что актуально для нас сейчас, а что уже устарело, что стоит выбросить, а что ещё пригодится нам в будущем. Отношения человека с вещами можно рассматривать как одно из проявлений его общих, более целостных отношений с миром. У людей с активным "метаболизмом" их вещи тоже находятся в постоянном движении - они спокойно приобретают что-то одно и выбрасывают что-то другое, и эти процессы не составляют для них трудностей. Люди с более медленным метаболизмом могут долго и основательно готовиться к каждой покупке. Точно так же тяжело им расставаться и со старыми вещами.

 

Разные способы взаимодействовать с вещами и с личным пространством отражают разные формы адаптации. И иногда эти формы адаптации по каким-то причинам оказываются сбиты, нарушены. Например, когда человеку трудно избавиться от старого хлама, ему часто бывает аналогично трудно отпустить потерявшие актуальность переживания и воспоминания. Он постоянно занят пережёвыванием воспоминаний, перебором старых фотографий, чьих-то подарков, прокручиванием в голове прошлых ситуаций, а потому не живёт настоящим. Груз прошлого в этом случае материализуется в форме старых вещей, которые человек ни под каким предлогом не хочет выносить из дома, несмотря на то, что они собирают пыль и не используются в быту.

 

Цепляясь за старый хлам, мы поддерживаем в себе силы мортидо, т.е. держимся за мёртвую, уже отшившую часть нас или нашей истории. Это прошлое уже прошло, а хранение старых вещей лишь иллюзорно поддерживает фантазию о том, что с тех пор ничего не менялось. Удерживая эту часть своей истории и не давая ей умереть, мы застываем в состоянии между жизнью и смертью, которое характерно для депрессий.

 

Иногда за хранением старого хлама стоят негативные установки и предубеждения, которые передавались по роду из поколения в поколение. Например, старшие родственники ещё помнят дефицит продуктов и одежды в советское время, а потому предпочитают ничего не выбрасывать. "А вдруг пригодится", "а вдруг что случится", - утверждают они даже тогда, когда из-за хлама в доме практически не остаётся свободного места. И тогда вместо того, чтобы освободить пространство для нового - для новой мебели, новых вещей, перестановки, ремонта и т.д., они продолжают держаться за травматичную и стрессовую ситуацию прошлого, которая, на самом деле, давно позади. 

 

Отказываясь избавляться от старого хлама, человек символически закрывает дорогу всему новому в свою жизнь. Часто хлам выполняет роль защитного барьера, за которым человек пытается спрятаться, чтобы ничего не менять. Например, давно пора сделать ремонт или разобраться с каким-то вопросом, но тогда нужно будет разобрать хлам, а это слишком долго и сложно, значит, не в этот раз. "Не в этот раз" может растягиваться на годы и десятки лет, и в течение всех этих лет человек замирает в стагнации, не делая ничего, что могло бы изменить его жизнь к лучшему.

 

В некоторых случаях за хранением старого хлама скрывается потребность в безопасности и желание контролировать свою жизнь. Собирая вещи, человек создаёт иллюзию контроля - будто бы, чем больше у него вещей, тем больше он защищён и подготовлен к любым жизненным поворотам. На случай голода у него есть запасы крупы, на случай безденежья - целые шкафы вещей, которые он мог бы продать, на случай холода - не менее огромные шкафы со старой, поеденной молью и дырявой одеждой, которую он, скорее всего, больше никогда не будет носить. Но, собирая хлам, человек обретает лишь иллюзию контроля, а не реальный контроль. В попытке заранее ко всему подготовиться (часто на основе прошлого опыта, который вполне может больше никогда не повториться) он теряет связь с реальностью, со своей спонтанностью и с тем, что происходит "здесь и сейчас". И, в действительности, он теряет контроль, поскольку уже сам не помнит, какие вещи у него есть, где они лежат и зачем он их всё ещё держит.

 

В книгах "Иметь или быть" и "Человек для самого себя" Э. Фромм развенчивал невротическую склонность человека потреблять и накапливать всё больше и больше. Такая страсть не приводит человека к успеху и счастью, но отнимает слишком много ресурсов как на процесс бесполезного "поглощения" вещей, так и на пустые тревоги за них. Человек, живущий в модусе "иметь", стремится приобрести как можно больше, но покупки дают ему удовлетворение лишь на короткое время, после чего он нуждается в новых. Действуя так, он обрастает лишним хламом и расширяет свою идентичность до вещей. Каждая вещь кажется ему частью себя и представляет его личность, а потому сама мысль о том, чтобы расстаться с какими-то вещами вызывает у него ужас. Но драма в том, что, отчаянно цепляясь за вещи, он не живёт. Вместо того, чтобы жить, он замирает, и его психика занята совсем другим процессом - тщетной попыткой сдержать естественный ход жизни, в течение которого мы неизбежно приобретаем что-то одно и теряем что-то другое. Нарушение этого баланса приводит к застою, а застой - к психологическим проблемам и потере жизненных сил. Именно поэтому стоит задуматься об избавлении от старого хлама прямо сейчас. 

Нехватка денег - актуальная проблема для многих людей, и часто она объясняется глобальными политическими, экономическими или социальными факторами, несмотря на то, что у неё есть свои психологические причины. Но, если всё дело в политике и экономике, почему в одних и тех же условиях кто-то достигает успеха, а кто-то другой приходит к падению и экономическому краху? Почему кто-то развивается в профессии, повышает уровень дохода и жизни, а кто-то другой может годами и десятками лет работать за небольшие деньги? По-видимому, причина в том, что разные люди по-разному относятся к деньгам, что обусловлено именно психологическими факторами. Итак, в качестве психологических причин, приводящих к нехватке денег, можно отметить следующие.

 

1. Страх успеха. На первый взгляд, сама формулировка этой причины выглядит абсурдно, ведь успех - это нечто хорошее и позитивное, и к нему стремятся многие люди, но не все достигают его. Однако стремление к успеху не отменяет двойственного отношения к нему, поскольку успех подразумевает ответственность и последствия. Так, добившись успеха, человек может вызвать зависть у своих родителей, друзей или родственников, стать обязанным перед кем-то (перед руководством, подчинёнными, клиентами), стать должным кому-то (содержать семью, отдавать свои деньги кому-то другому, если они у него есть). Кроме того, одного достижения успеха недостаточно, нужно ещё суметь удержать этот успех. А это значит поддерживать соответствующий ему уровень жизни. Так, например, если человек поднялся по карьерной лестнице, ему нужно привыкнуть к новым обязанностям и новому образу жизни, вжиться в новую роль. 

 

2. Семейные запреты. В семейных историях бывают драматичные ситуации, в которых кто-либо из семьи или рода лишился средств из-за политических репрессий, экономических кризисов или по иным причинам. Этот опыт запоминается родом и передаётся дальше с посланием, что иметь деньги опасно - опасно их зарабатывать и копить, потому что само наличие у человека денег влечёт за собой риск, что кто-то отнимет их и/или навредит ему. Такая установка приводит к тому, что человек боится денег и предпочитает их не иметь, чтобы застраховать себя от связанных с ними угроз. И тогда он может зарабатывать деньги, но не копить их, либо жить в вечных долгах и кредитах, либо предпочитает зарабатывать как можно меньше, чтобы ни у кого не возникло желание отнять эти деньги и наказать его за них.

 

3. Низкая самооценка и нехватка или отсутствие самоуважения. Чтобы добиваться успеха и зарабатывать хорошие деньги, человеку важно понимать, что он достоин этого, т.е. что он заслужил и может себе позволить этот успех, что его услуги, действительно, стоят дорого. В случае, когда человек сам низко оценивает качество своего труда, он вряд ли сможет претендовать при этом на высокую зарплату или выставлять высокие цены. Если, сравнивая себя с другими, человек постоянно переживает, что с ним что-то не так, что он менее профессионален, чем другие его коллеги, либо стесняется просить за свой труд больше денег, ему будет трудно подняться, поскольку он привык принижать себя. И, как бы хорошо он ни работал, этим всегда будут пользоваться другие - те, которые считают, что не согласны платить ему больше и могут экономить на его работе.

 

4. Нехватка социальных навыков. Достижение успеха и зарабатывание денег подразумевают активную коммуникацию с другими людьми. Чтобы устроиться на работу, важно хорошо себя презентовать, чтобы обрести клиентов - делать рекламу. Рост по карьерной лестнице требует коммуникаций и переговоров, ведь охотнее руководитель повысит того человека, который приятнее ему в общении, если будет выбирать из равных по результатам работы. Или охотнее человек направит клиента к кому-то, кого знает лично и к кому испытывает чувство симпатии. Точно так же и наоборот: если человек имеет плохую репутацию и известен асоциальным или антисоциальным поведением, даже, несмотря на хорошее качество его работы, мало кто захочет иметь с ним дело. Поэтому для успеха и повышения уровня дохода очень важно учиться общаться с другими людьми, вести переговоры и устанавливать полезные связи.

 

5. Неумение принимать. С деньгами часто испытывают проблемы те люди, которые привыкли жить для других, а не для себя. Они охотно откликаются на чужие просьбы, но не могут позаботиться о самих себе. Им хочется много делать для других, но не хватает времени и сил на себя. Но, чтобы зарабатывать деньги, важно иметь психологический "резервуар" для их принятия и удержания. Без такого символического контейнера деньгам будет некуда поступать, и их будет некуда положить. Если человек отказывается от своих потребностей, не хочет ничего для себя, он ставит себя в позицию того, кому не нужны деньги. И тогда, в лучшем случае, он является проводником денег для других и думает, что, если бы не они, он мог бы обойтись и без денег, либо меньшим количеством денег, ему много не надо. Однако установка "мне много не надо" приводит к тому, что он, действительно, зарабатывает немного. Ведь, чтобы зарабатывать много, нужна именно внутренняя мотивация, потребность и цель, важно понимать, для чего это нужно именно ему, что он хочет себе оплатить или купить, поскольку человек не может делать что-то без смысла.

 

6. Негативное отношение к деньгам. Многие люди жалуются на капитализм и на то, что сейчас в мире всё продаётся и покупается, что отнюдь не способствует изменению ситуации. Презирая деньги и считая, что деньги не нужны, человек символически отказывается от денег, но всё же продолжает в них нуждаться, ведь ему надо где-то жить, что-то есть, покупать себе одежду. Пренебрежительное отношение к деньгам приводит к тому, что человек не ценит и не бережёт их и, например, готов спустить много денег на то, в чём не сильно нуждался. Презирающий деньги человек не ценит и свой труд, например, может оказывать кому-то услуги бесплатно. И, если он ставит себя в позицию того, кому не важны деньги, ему трудно начать зарабатывать хорошие деньги, поскольку тем самым он начнёт противоречить самому себе и своим идеалам, расшатывая свой внутренний конфликт. Поэтому порой нужно разделить идеологию и жизнь, ведь от того, что мир глобально не нравится нам, не меняется наша жизнь, а, откладывая её до момента, когда мир изменится, мы рискуем никогда этого не дождаться.

 

Помимо перечисленных выше психологических причин нехватки денег, можно выделить и иные, если обратиться к личной и родовой истории человека, к его установкам, убеждениям и мотивам, которыми он руководствуется, когда получает профессию или устраивается на работу. Так, например, если самое важное в жизни для человека - стабильность, эта ценность исключает рост, связанный с риском. Или, если человек тратит всё свободное время на то, что не приносит деньги, воспринимая работу как нечто формальное и не нужное лично ему, вряд ли он сможет совершенствоваться и расти в профессии, поскольку для роста нужна увлечённость. 

 

Работая над психологическими причинами нехватки денег, мы можем внезапно обнаружить, что получить повышение или поднять цены на свои услуги не так-то сложно, и во многих случаях проблема вовсе не в "объективных факторах" (не в среднем уровне цен по рынку аналогичных услуг, не в слепой Фортуне и не в том, что люди не готовы платить больше), а в нашей собственной неуверенности и неспособности ценить себя и свой труд. 

Феномен конкуренции в отношениях - частое явление, и оно встречается как в дружеских, так и в романтических или даже семейных отношениях. Бывает и так, что человек избегает отношений из-за страха конкуренции или специально выбирает тех партнёров, с которыми точно не будет конкурировать - заведомо лучше или хуже себя, либо из других сфер деятельности. В этом случае страх перед конкуренцией является её обратной формой, инверсией, ведь человек заранее знает о своей склонности конкурировать, предполагает её негативное влияние на отношения и стремится выстраивать отношения так, чтобы избежать конкуренции.

 

С одной стороны, конкуренция в отношениях задаёт им динамику и подстёгивает мотивацию. Если человеку трудно организовать и замотивировать себя самому, появление рядом того, на кого он мог бы ориентироваться, побуждает его активно стремиться к успехам, работать над собой. С другой стороны, тема конкуренции тесно связана с темой власти, а, согласно Юнгу, власть и любовь вряд ли совместимы друг с другом. Конкуренция с близким человеком обедняет наше переживание близости, сеет недоверие в отношениях, отдаляет нас от того, кто мог бы нас поддержать.

 

Иногда конкуренция в отношениях проявляется в открытых, а иногда - в незаметных и подавляемых формах. Не всегда просто признать зависть к близкому другу или партнёру, желание стать в чём-то равным ему или даже лучше его. В отношениях часто есть негласное табу на конкуренцию, ведь успехам близкого принято радоваться, а не завидовать им. Но в некоторых случаях чувство зависти перевешивает, а чувство собственной неполноценности на фоне того, кто кажется успешнее, оказывается разъедающим.

При столкновении с конкуренцией в отношениях, прежде всего, важно попробовать разобраться с проекциями. Так ли друг или партнёр успешен в тех областях, в которых хотелось бы достичь успеха тому, кто конкурирует? Не является ли зависть проекцией на близкого человека своей ресурсной, но не присваиваемой части? Когда, как и почему возникла ситуация сравнения себя с другим, какие поводы и основания для этого имели место?

 

В некоторых случаях можно открыто обсудить с близким человеком проблему конкуренции. Возможно, эти отношения являются взаимными, и тогда они завязаны на общих или комплементарных паттернах. И тогда важно, как обе стороны переживают эту конкуренцию, способны ли они извлечь из неё пользу, перевести её в конструктивное русло или, скорее, чувствуют, что конкуренция разрушает их отношения.

Конкуренция в отношениях также тесно связана с нарциссическими ожиданиями человека от самого себя и удовлетворённости реализацией этих ожиданий. Если человек ждёт от себя слишком многого, предъявляет к себе завышенные требования и не может соответствовать им, эта тема для него является крайне заряженной. И тогда в отношениях с другими он автоматически обращает внимание на то, как дело обстоит со сложной для него темой у них. Например, в случае, когда главной целью человека является зарабатывание как можно большего количества денег, он может невольно интересоваться или проявлять повышенное внимание к тому, сколько зарабатывают его друзья, и раниться тогда, когда они превосходят его в уровне доходов, чувствовать себя неполноценным на их фоне.

 

В ряде случаев конкуренция в отношениях связана с чувством собственной неполноценности и защитой от близости. Так, когда человек чувствует, что он недостоин любви и уважения, он начинает сомневаться в том, кто проявляет к нему эти чувства, и искать то, за что можно было бы его любить, не веря в бескорыстность и безусловность симпатии другого человека. И тогда возникает закономерный вопрос - как так получилось, что меня полюбил и оценил человек, который гораздо лучше, умнее, успешнее? В этом случае на первый план выходят внешние показатели и ценности, но игнорируется внутренняя сторона отношений - то, каким образом происходит глубинное и подлинное взаимодействие между людьми вне зависимости от их социальных статусов или успехов.

 

Конкуренция в близких отношениях также может говорить о сильной потребности человека в соревновательности. Возможно, человек является борцом по духу, хотел бы соперничать с другими людьми и заряжаться от этого энергией, но почему-то не позволяет себе этого делать в более открытом и широком пространстве. И тогда вместо того, чтобы участвовать в конкурсах, активно продвигать самого себя, социализироваться, бороться за своё место под солнцем, он предпочитает конкурировать в близких отношениях, поскольку эти отношения являются наиболее безопасной средой. А проиграть другу или партнёру менее катастрофично для самооценки и чувства самоценности, чем проиграть кому-то публично.

Конкурируя в отношениях, человек, с одной стороны, пытается защитить собственную уязвимость, ведь, если он в чём-то лучше, выше, сильнее своего друга или партнёра, ему будет легче пережить ссору или разрыв с ним, легче обесценить этого человека, если вдруг тот причинит боль. С другой стороны, эта борьба не всегда заканчивается победой, и тогда конкурирующий обнажает свою уязвимость, подменяя близость борьбой и сводя многоплановые отношения к соревнованию.

Зависть - то чувство, которое возникает, когда мы сталкиваемся с тем, что у других есть нечто, чего мы желаем, но чего нет у нас. Это могут быть какие-то достижения, возможности, личностные качества. В редких случаях зависть становится для человека мотивацией и двигателем прогресса. Гораздо чаще это мучительное чувство - как будто слишком сложно или даже невозможно достичь чего-то, что есть у других. В данной статье я разберу психологические причины зависти, её внутренние ресурсы и способы совладания с ней.

 

Итак, среди причин зависти можно выделить следующие:

1. Ситуации, в которых мы испытываем зависть, отсылают нас к проблеме соперничества и конкуренции. По своей сути, они указывают на нашу нужду, т.е. на то, что нам не хватает чего-то, что есть у других. В этом смысле, чувство зависти освещает потребности человека, которых он мог в полной мере не осознавать до знакомства с этим чувством. 

2. Иногда зависть возникает тогда, когда у человека нет сформированного чувства собственной идентичности, т.е. когда он сам не знает того, чего он хочет. В этом случае ему легче ориентироваться на других, копируя их желания и потребности. Здесь действует логика - "раз нечто есть у авторитетного другого, значит, это что-то хорошее, и мне тоже неплохо этим обзавестись".

3. Зависть также может возникать к каким-то общезначимым, но личностно не очень значимым вещам. Например, человек не очень стремится к карьере и не чувствует к этому личной мотивации, но знает, что это стремление поощряется другими людьми. И тогда, завидуя чужой карьере, он на самом деле хочет именно признания и поощрения, а не самой карьеры.

 

1. Во-первых, она формирует мотивацию. Какими бы ни были её причины (стремление к тому, что есть у другого, стремление к чему-то вторичному, что можно от этого получить, либо плохая связь с собственными желаниями и потребностями), зависть указывает на то, что нынешняя ситуация не устраивает человека. Нужно что-то менять и к чему-то стремиться. Он хотел бы того, чего у него нет, и с этим необходимо как-то обойтись.

2. Во-вторых, зависть позволяет лучше осознать свои возможности и ограничения. Сравнивая себя с другими, человек обретает знание о собственной зоне ближайшего развития - о том, чего он мог бы достичь в ближайшем и отдалённом будущем, чего - вряд ли.

3. В-третьих, зависть позволяет лучше понять себя и свои собственные потребности. Например, осознать, в какой сфере человек конкурирует с другими, за что именно, какие ценности за этим скрываются.

 

1. Важно найти способ удовлетворить потребность, стоящую за завистью, подумать о том, где и как можно было бы её насытить.

2. Для снижения интенсивности зависти можно обратить внимание на цену желаемого. Например, успех требует кропотливой работы и большой ответственности. И либо человек готов вкладывать силы и нести ответственность за то, что он хочет получить, либо нет.

3. Если зависть переживается к чему-то недоступному в ближайшее время, можно попробовать осознать негативные стороны того, к чему чувствуется зависть. Например, чужая личная жизнь со стороны может казаться очень благополучной, но, если копнуть глубже, обнаруживается много подводных камней.

4. В работе с темой зависти лучше всего придерживаться внутреннего локуса контроля. Несмотря на то, что наличие желаемого у других может вызывать дискомфорт, жизнь каждого человека в его руках, и в его власти прийти к желаемому, если он действительно этого хочет.

5. Можно попробовать обратить внимание на свои успехи, в сравнении с другими, и на недостатки и неудачи тех людей, которые вызывают зависть. Ведь, если они успешнее в чем-то одном, не факт, что они успешнее во всем. Часто зависть построена на идеализации успехов других и обесценивании собственных.

6. Поскольку зависти часто сопутствует чувство, будто бы другим что-то даётся легче или вовсе достаётся им даром, стоит обратить внимание и на свою удачу. Вспомнить жизненные ситуации, в которых человеку везло. 

7. Еще одним способом совладания с завистью является её перевод в конструктивное русло. Например, с человеком, к которому чувствуется зависть, можно подружиться, перенять у него какие-то качества или поспрашивать о том, каким образом им был достигнут успех. 

8. При воплощении в жизнь желаемого важно понять, действительно ли человек хочет именно того, чему завидует. Может быть, на фоне собственных неудач он очаровывается любыми чужими успехами, не различая тех, которым действительно был бы рад?

9. Если желаемое не кажется достижимым, можно попробовать перевести его в символическое измерение. Представить, что оно уже достигнуто, и из этой позиции ответить себе на вопросы: что изменилось бы в моей жизни, если бы я получил то, чему завидовал? Куда бы я продвинулся? Какие возможности у меня бы появились? Что я стал бы с ними делать?

Корни зависти не всегда лежат на поверхности, поэтому её проработка в терапии может занять достаточно длительное время. Иногда её причины уходят в чувство собственной неполноценности, иногда - в поиск ориентиров путём сравнения себя с другими, иногда - в детские травмы родительских ожиданий. По мере работы с завистью человек интегрирует ту часть себя, которая переносится им на объект этого чувства, что позволяет ему вернуть себе отчужденные ресурсы и почувствовать себя более цельным, самодостаточным и благополучным. 

Порой каждый из нас задумывается о том, почему одни люди богаче, а другие – беднее. Почему кто-то вынужден всю жизнь вкалывать на нелюбимой работе, в то время как другим удаётся зарабатывать гораздо легче, быстрее и больше? Для ответа на этот вопрос с точки зрения психологии давайте рассмотрим несколько уровней отношения к деньгам. 

 

Первый уровень (семейный) закладывается с раннего детства и образуется из тех психологических установок на зарабатывание денег, которые передают ребёнку родители. В каждой семье существует своё отношение к деньгам, пронизанное семейными мифами. Большая часть этих мифов уходит своими корнями в те связанные с деньгами проблемы и события рода, которые передавались из поколения в поколение. Например, если в семье кто-то был раскулачен или наказан за богатство, по родовому древу будет передаваться послание о том, что быть богатым опасно. Такие установки формируют психологический блок на успех, значительно сужая спектр возможных доходов. 

 

Второй уровень можно назвать личностным. Помимо семейных мифов, каждый из нас в течение своей жизни обретает тот или иной опыт получения денег, исходя из которого делаются выводы о том, какие способы наиболее эффективны. Поскольку психика склонна экономить энергию, привычные формы заработков закрепляются в ней, что, с одной стороны, позволяет не тратить лишние силы на поиск чего-то нового, а с другой – может серьёзно сужать поле выбора человека. На личностном уровне также может проявляться часть семейных мифов, уже оформленных в негативные установки по отношению к деньгам. Например, «деньги – это грязно», «богатыми могут быть только нечестные люди», «деньги портят человека» и так далее. 

 

Третий уровень мы назовём надличностным или культурным. На этом уровне реализуется то отношение к деньгам, которое принято в той или иной культуре. Этот уровень определяется как глобальной экономической ситуацией, происходящей в стране, где вырос или живёт человек, так и историей его культуры. Каждый из нас в той или иной степени впитывает эти установки, порой не замечая, насколько сильно они могут способствовать или мешать получению денег. Кроме того, на этом уровне действует отношение человека к деньгам, как к энергии или сверхличностному началу. Если человек не уважает деньги и постоянно пытается противопоставлять им другие ценности, у него отсутствует гармоничное взаимодействие с этой энергией. И чтобы наладить контакт, нужно изменить своё отношение к деньгам в положительную сторону. 

 

Несмотря на то, что со стороны может казаться, что получение денег – всего лишь результат везения, в этом вопросе огромную роль играют внутренние психологические процессы, которые формируют отношения человека с денежной энергией. Если в этих процессах есть сбои или блоки, существующие в форме негативных установок страха или пренебрежения деньгами, это будет сказываться и на уровне доходов человека. И чтобы наладить позитивный контакт с денежным ресурсом, стоит критически проанализировать то, какие мифы о деньгах мы усвоили из собственной семьи и культуры, как мы обходимся с ними и что из этого мы готовы изменить. 

 

Неадекватная самооценка может испортить вашу жизнь. Что же сформировало вашу завышенную или заниженную самооценку?

 

Самооценка формируется у ребенка с детства – родителями, воспитателями в детском саду, затем учителями в школе. В результате человек начинает оценивать себя голосами других людей в своей голове. 

 

Самооценка – это вещь искусственная. Она была навязана нам для того, чтобы нами было легче управлять. 

 

Возьмем, к примеру, обычную кошку. Вы можете представить, чтобы кошка сомневалась в том, достаточно ли она хороша, чтобы понравиться какому-нибудь коту, или чтобы, к примеру, поймать мышь? Или как она будет выглядеть в глазах других кошек, если не поймает мышь?

 

О чем говорит этот пример? О том, что никакой естественной природной самооценки быть не может. Сейчас в Интернете много ошибочной информации о заниженной или завышенной самооценке. Фокус в том, что между этими понятиями нет никакой разницы. Если вы задумываетесь о том, достаточно ли вы хороши, чтобы вас любил достойный мужчина, ответ однозначный: недостаточно, если у вас возникает такой вопрос. В любой подобной ситуации сразу вспоминайте кошку. 

 

То, что принято называть завышенной или заниженной самооценкой, с точки зрения науки – неадекватная самооценка в том смысле, что она не соответствует реальности. Либо человек четко оценивает свои сильные и слабые стороны, и его оценки подтверждаются результатами в реальной жизни, либо у него имеются в голове некие галлюцинации по поводу себя, а реальность постоянно доказывает ему обратное. 

Человека с неадекватной самооценкой постоянно шатает: из попыток внешне продемонстрировать, что он великий, во внутреннее знание того, что на самом деле он – ничтожество. Или наоборот, из внешнего предъявления своей никчемности: «Я не могу, я не умею, я никто»,– во внутреннюю гордыню, говорящую: «А на самом-то деле я – настоящий эксклюзив». 

 

Мне задают много вопросов по поводу самооценки. Один из них звучит так: «Многие отношения заканчиваются тем, что женщина выходит из них с заниженной самооценкой». В таких вопросах перепутаны местами причина и следствие. Женщина уже до этих отношений имела заниженную самооценку. Отношения стали лишь лакмусовой бумажкой, которая показала, что и до них оценка себя была неадекватной.  

 

Еще одно ошибочное мнение, с которым вы могли столкнуться, гласит, что причиной неуверенности в себе может быть недолюбленность. В действительности любовь здесь ни при чем. Обвинять родителей в недолюбленности – это признак инфантильности, незрелости личности. Вам уже давно не 5 лет, чтобы винить во всех своих проблемах родителей и детство. Очень большое заблуждение – считать, что если вас полюбят, то ваша самооценка сразу станет высокой. 

 

Что такое любовь к себе? Это не галлюцинации о том, что сижу я на диване в хрущевке на съемной квартире и думаю, что я королева, – это не любовь, а нечто похожее на психическое заболевание. Тот, кто советует вам сесть на этот самый диван и твердить, что на самом деле вы умная, красивая и успешная, фактически предлагает еще больше отдалить вашу самооценку от реальности.

 

Путем бесконечных повторений этой неправды вы продемонстрируете миру свой манипулятивный образ, в который не верите даже сами. Это создаст огромный дисбаланс между внутренним ощущением себя и тем, что вы пытаетесь предъявить окружающим. В таком состоянии невозможно долго находиться – оно не только приводит к нервным расстройствам, но еще влечет за собой целый букет заболеваний. Вы вновь и вновь сталкиваетесь с очередным мужчиной, который находит ваши болевые точки. С очередным начальником, который не разделил ваше мнение о том, что вы королева – то есть сталкиваетесь с реальным миром.

 

Если у вас нет четкого, логичного, разумного отношения к самому себе, вас будет качать, как маятник: сегодня похвалили – вы обрадовались и расцвели, завтра обругали – ушли в депрессию. Зачем вам нужна такая жизнь? 

 

 

Либо вы видите, что ваши результаты в реальном мире полностью соответствуют вашей оценке себя, либо мир вам показывает, что это ваши галлюцинации, а в жизни всё совсем не так. Ваша задача не в том, чтобы дальше обманывать себя: «Ах, если бы меня полюбили». Это ничего не изменит. Внешними средствами невозможно поменять те мысли, которые прочно укрепились у вас в голове. 

 

Важно не делать попыток изменить самооценку неправильными методами: очень часто люди получают неверную информацию о самооценке и начинают делать упражнения, которые только усугубляют ситуацию. 

 

Что мешает молодым и здоровым женщинам получать удовольствие от жизни и самих себя? Почему мы возводим барьеры для своих желаний и устраиваем самосаботажи? Fashionbank.by узнал у психолога Ольги Юрковской, как заново себя полюбить. 

 

Ольга Юрковская:

 Если вы посмотрите, например, на американских или европейских женщин, то увидите, что многие из них выходят замуж и в 40, и в 45, и в 50 лет. И у нас в стране есть такие, кто в пятый раз выходят замуж с тремя детьми. Очевидно, что это реально. Но реально не для всех. Так что же нужно сделать, чтобы найти любимого человека и жить с ним счастливо?

 

 

Для начала честно ответьте самой себе на вопросы: может быть, вы боитесь мужчин? Не любите их и ожидаете от них какого-то подвоха? Ведете себя с ними так, что достойные кавалеры сбегают, а недостойные вам и даром не нужны? Может быть, вы просто не замечаете хороших мужчин рядом с собой и поэтому выбираете одиночество? 

 

 

Получив ответы, вы можете поставить перед собой новые цели: разобраться со своими страхами, полюбить мужчин как вид и научиться общаться так, чтобы окружающим хотелось этого снова и снова. Женщине нетрудно окружить себя кавалерами, если она умеет грамотно транслировать свой интерес к ним, свое восхищение, свою признательность. Как Скарлетт О'Хара в «Унесенных ветром». Тогда у нее будет и выбор, и удовольствие от общения, и достойные кандидаты. Это вопрос практики. Кто-то эту практику проходил в подростковые или юношеские годы и сейчас этим пользуется. А вы, скорее всего, занимались чем-то другим: читали книги или учились, или делали карьеру. Но при желании вы всегда сможете наверстать упущенное. 

В любой момент жизни можно научиться тому, что ваши ровесницы освоили чуть раньше.

 

Ольга Юрковская: Такие мысли часто возникают у людей, которые занимаются нелюбимым делом. Но вы же не дерево. Вы всегда можете перейти на другое место, в новую сферу, даже в кардинально иную профессиональную отрасль, получить совершенно новые знания, навыки, умения. В современном мире нормально менять вектор движения каждые пять лет.

 

 

Если вас одолевают подобные мысли, постарайтесь вспомнить, что вас радовало в детские годы, чем вы любили заниматься в школе, например. И подумайте, как можно превратить это детское занятие в любимое взрослое дело, которое сможет вас достойно обеспечить. Удовольствие от своей работы и благодарность от людей за то, что вы делаете, способны полностью избавить от ощущения, что жизнь проходит впустую.

 

Ольга Юрковская:

Это регресс в инфантильный подростковый возраст. Туда, где важнее всего мнение группы, окружающих людей, туда, где вас волнует, что соседи скажут. Из этой ловушки только один выход — повзрослеть. Сделать так, чтобы ваша самооценка опиралась не на мнения чужих людей, а на свои собственные реальные достижения. Взрослый человек сравнивает себя не с другими, а лишь с самим собой вчерашним.

 

 

Любой человек, пока он учится, не может обойтись без ошибок. Вспомните, как маленький ребенок учится ходить: сколько раз он упадет, прежде чем сделает это правильно? Ошибки — это норма. Стыдно перед окружающими? Но окружающие о вас не думают. Они думают только о том, чтобы им самим было удобно. Они в принципе могут не считать вас ни плохой, ни хорошей, а просто манипулировать с целью сделать вас более удобной. Поэтому нет смысла озадачиваться мнением окружающих. Зато есть смысл задуматься, какие измеримые результаты вы сами хотите получить, в чем вы хотите быть успешной. И двигаться по вашей дороге. Даже если на этом пути исчезнут люди, которым вы не нравились, на освободившееся место придут те, кому вы интересны.

 

Ольга Юрковская: Скорее всего, то, что вы не успеваете, навязано социумом извне и не является реальной потребностью вашего тела и души. Это просто какие-то установки от других людей, которые лично вас не мотивируют. Я не могу представить человека, который не успел сходить в туалет, если ему захотелось, или не успел поесть при полном холодильнике. 

 

 

Если речь идет о том, что вы действительно хотите, что вы любите, от чего получаете массу кайфа, удовольствия и энергии, вы это всегда успеете сделать. Значит, если не успеваете, оно вам не очень-то и нужно. Задача — расставить приоритеты. А потом по каждому пункту разобраться: это нужно мне или это нужно другим людям? И решить, от чего можно отказаться, а чему посвятить больше времени с кайфом и удовольствием.

 

Ольга Юрковская: Ваша жизнь всегда будет такой, как сейчас, если у вас нет долгосрочного видения и планов хотя бы лет на 5-10 вперед. Лишь вы сами, а не кто-то другой, можете поставить себе глобальные цели, настроить ваш навигатор на этот путь и начать небольшими шагами двигаться к тому, что вас вдохновляет. 

 

 

Попробуйте представить, что вам уже 90 лет, вы пишете мемуары. О чем вы в них хотите написать? Чего вы добились за эти годы? Потом, ориентируясь на желаемые достижения и победы, напишите план на десятилетку, пятилетку, год. Начните действовать, и вы заметите невероятный прогресс. Он случится именно потому, что вы перестанете повторять одну и ту же рутину, которая привела вас туда, где вы есть сейчас, и начнете делать каждый день пусть небольшие, но постоянные шаги в сторону своих целей и чудесных мемуаров.