Публикации с тегом семья чувства стыд вина (9)

Восприятие себя, других и мира в дихотомии "плохой" и "хороший" уходит корнями в глубокое детство, а в контексте истории человечества - в первобытное мышление. Когда-то давно, когда перед человеком стояли задачи выживания, он вынужден был оценивать всё с позиции хорошего или плохого, т.е. полезного и вредного для выживания. Аналогичный механизм обращения с собой и миром вокруг повторяется и в индивидуальном развитии человека, когда, ещё будучи младенцем, согласно Мелани Кляйн, он начинает различать "хорошую" и "плохую" грудь. В дальнейшем родители, воспитатели и учителя используют это рудиментарное дихотомическое мышление, чтобы контролировать поведение человека. "Сегодня ты - плохой мальчик, а потому обойдёшься без прогулки, без сладостей и без подарков!", - говорит ребёнку мама или папа в надежде на то, что он изменит своё поведение.

 

Впоследствии воспитанный в духе чёрно-белого мышления человек будет постоянно расщеплять как самого себя, так и мир. "Этот человек поступил плохо, значит, он плохой, не буду с ним дружить". Или: "я хороший, я веду себя хорошо и выполняю все правила, значит, мир должен наградить меня подарками". Нетрудно догадаться, каким драматичным окажется разочарование, когда вдруг однажды человек впервые обнаружит, что это не работает, что такое мышление - всего лишь когнитивное искажение, которое не даёт никаких гарантий счастья и благополучия, но является удобным инструментом манипуляции другими людьми посредством непрошеных оценок.

 

Почему же, несмотря на то, что мышление современного взрослого человека объёмно и многомерно, многие до сих пор цепляются за этот архаизм и рудимент "хорошего" и "плохого"? Похоже, дело не только в ригидности психики, для которой более ранние механизмы являются в то же время более устойчивыми, но и в том, что чёрно-белое мышление делает мир предельно простым и понятным, создавая иллюзию предсказуемости и избавляя от лишних экзистенциальных размышлений. Однако такого рода предсказуемость и устойчивость - лишь кажимость. И упрощённая картина мира может быстро сломаться в ситуации, когда вдруг кто-то однозначно "плохой" внезапно делает для нас что-то хорошее, либо когда мы оказываемся в тупике требований к себе и не можем закончить токсичные отношения, потому что боимся показаться кому-то "плохими".

 

В психотерапии "плохое" и "хорошее" в первую очередь подвергается сомнению, ведь одним из первых терапевтических векторов работы является работа с Тенью человека, а, значит, со всем, что он не признаёт и отвергает в самом себе, проецируя на других людей и мир вокруг. Расщепляя себя на "хорошее" и "плохое", мы отсекаем от себя часть ценных ресурсов, и в итоге в функциональном состоянии остаётся лишь половина нашей личности. Если довести этот процесс расщепления до абсурда, мы рискуем превратиться в "человека в футляре", который загнан в угол собственными ограничениями так, что не может ни свободно вздохнуть, ни пошевелиться.

 

В работе с тенденцией расщеплять самого себя и мир на "хорошее" и плохое" психолог обращает внимание не только на содержательную границу (что именно и почему человек считает хорошим и плохим, как сформировались эти представления и каков их контекст), но и на конечный мотив - зачем человек дробит себя подобным образом. Наиболее частыми мотивами оказываются жажда любви и страх. Человек стремится быть хорошим и избегает быть плохим, чтобы другие люди любили его и не причиняли ему вреда. Но, если нас любят исключительно за то, что мы "хорошие", удобные и соответствуем чужим ожиданиям, любят ли при этом нас, какова цена и ценность такой "любви"? Точно так же ведь можно любить удобную вещь, которая хорошо служит, но без тени сожаления избавиться от неё, если она сломалась или отслужила свой срок. Ситуация, в которой нам не причиняют вреда только из-за того, что мы достаточно "хорошие" и "удобные", является ещё более страшной. Неужели для того, чтобы пользоваться базовыми человеческими правами, нужно постоянно кому-то угождать и выполнять чужие прихоти?

 

При детальном разборе подобных убеждений и того, что за ними стоит, как правило, оказывается, что как концепция "любви" за то, что мы хорошие, так и концепция "наказания" за то, что мы плохие, не выдерживает никакой критики. Да, вполне возможно, для первобытного человека, который не мог иным образом объяснить природные катаклизмы, идея награждения или наказания богами имела какой-то смысл. Или в раннем детстве нас, действительно, поощряли за хорошее поведение и наказывали за плохое. Но во взрослом возрасте, когда мы уже принадлежим только себе, сами определяем свою жизнь и формируем свой круг общения, подобные пережитки прошлого только мешают нам развиваться, отнимая наши драгоценные ресурсы и способствуя регрессу.

 

Каковы же альтернативы "хорошему" и "плохому" и что можно противопоставить такому расщепленному самовосприятию и мировоззрению? Принятие себя во всей полноте, осознанность и согласие с собой. "Я не хороший и не плохой, я просто есть", "я не хороший и не плохой, я бываю разным", "мир не хороший и не плохой, он многообразен", "нечто в мире не хорошее и не плохое, но сейчас оно мне подходит или нет, и я могу выбирать". 

В повседневной жизни мы часто встречаемся с токсичными коммуникациями. Это может быть давящий на нас начальник, пытающийся эксплуатировать нас "друг" или требовательный родитель. Токсичные коммуникации отличаются от здоровых тем, что человек чувствует себя в них неловко, некомфортно и тяжело. Такие коммуникации обычно пронизаны манипуляциями и/или предполагают нарушение равновесия в общении, когда одна из сторон игнорирует интересы другой, давит, пытается что-то навязать. Чтобы своевременно и успешно выходить из таких коммуникаций, важно научиться их распознавать.

 

 

1. В первую очередь, для распознания токсичных коммуникаций важно опираться на собственные ощущения и чувства. В токсичных коммуникациях именно наше состояние души является главным маркером, и ему стоит верить. Если в присутствии какого-то человека мы испытываем постоянный дискомфорт, противоречивые чувства, внутренние конфликты, невозможность быть собой и вести себя естественно, это повод задуматься о том, не является ли коммуникация токсичной.

 

2. Во-вторых, при распознании токсичного общения важно понимать, насколько открытой является коммуникация. Здоровое общение предполагает чёткую, прямую и ясную формулировку своих потребностей каждым из собеседников со спокойным отношением к тому, что другому человеку они могут не откликнуться, он имеет право на своё "нет". Токсичные коммуникации, напротив, отличаются завуалированным и непрямым характером. Например, в них кто-то сначала делает для нас нечто, не спросив, нужно нам это или нет, а затем пытается выставить счёт за услугу, о которой его не просили. Таким образом, жертва токсичной коммуникации постоянно оказывается в ситуации неловкости и непредсказуемости.

 

3. В-третьих, токсичное общение, как правило, отличается нарушением принципа равенства между людьми. В токсичном общении собеседник может ставить себя выше другого, либо, наоборот, пытаться манипулировать другим, делая акцент на том, какой он несчастный, бедный, жалкий, а потому все вокруг ему что-то должны. Бывает и так, что в токсичных коммуникациях человек полностью игнорирует другого как личность, потому что хочет использовать его в качестве инструмента, например, решить за счёт другого человека свои проблемы. Здоровые коммуникации предполагают партнёрство и взаимодействие, а токсичные - перекос равновесия, в котором какая-то из сторон предпочитает не обмениваться с другой, а только что-то брать, либо давать что-то ненужное.

 

4. В-четвёртых, токсичные коммуникации обычно пронизаны манипуляциями. Например, в них человек может сделать комплимент так, что другому становится обидно его слышать, похвалить и тут же обесценить, задать бестактный вопрос и сделать вид, будто ничего не случилось. Токсичные коммуникации тесно сопряжены с такими явлениями, как газлайтинг и виктимблейминг. Например, при попытке выяснить, что происходит, токсичный коммуникант может уходить от ответа, обвинять своего собеседника, либо говорить, что не происходит ничего особенного, он не имел в виду ничего плохого, просто показалось.

 

 

1. Во-первых, следует обратить внимание на свои чувства и дать им развернуться, а, значит, временно побыть за пределами этого контакта, в уединении. В самой ситуации токсичной коммуникации мы можем не сразу заметить, что происходит, и это делает нас уязвимыми. Но, отдаляясь от токсичного человека, мы обращаем внимание на то, что общение оставило у нас неприятный след в душе, за который и нужно зацепиться, чтобы обдумать происходящее и дать себе возможность распознать и пережить все противоречивые чувства.

 

2. Во-вторых, после того, как чувства распознаны, а ситуация осознана, можно попробовать проверить контакт - является ли коммуникация, действительно, токсичной. Для этого можно попробовать внести свои чувства и мотивы в контакт и спросить у собеседника всё, что нам непонятно. Например, если это был токсичный комплимент, можно озвучить, что сказанное собеседником вызвало у нас противоречивые чувства, и уточнить, что именно он имел в виду. Ситуации недопонимания и неловкости отличаются от токсичных коммуникаций тем, что их легко прояснить и проверить. В случае недопонимания собеседник будет рад нашей обратной связи и проявит готовность дать свою. В случае манипуляции собеседник может начать обижаться, скандалить, либо ещё больше запутает и так непонятную ситуацию.

 

3. В-третьих, в токсичных коммуникациях важно чётко различать мотивы и действия. Если кто-то ведёт себя по отношению к нам токсично, не стоит вместо него разбираться в его истинных мотивах, а, тем более, оправдывать его. Гораздо продуктивнее обратить внимание на факты - что именно происходит, что делает человек по отношению к нам и какие чувства это у нас вызывает. Нередко люди не могут выйти из токсичных коммуникаций, потому что им кажется, что манипуляция - это выражение любви, что токсичный коммуникант хочет сделать, как лучше, что этот человек желает нам чего-то хорошего, но у него не получается это выразить. Чтобы выйти из токсичной коммуникации, важно разорвать этот порочный круг домыслов и опереться на то, что происходит по факту. 

 

К сожалению, прямой выход из токсичных коммуникаций возможен далеко не всегда, поскольку токсичные коммуникации часто возникают именно в зависимых отношениях, из которых мы не можем одномоментно уйти. В ситуациях, когда невозможно ни выйти, ни напрямую прояснить ситуацию, стоит максимально позаботиться о себе. Например, обеспечить себе отдельное пространство, позаботиться о своих границах, безопасности и о своём комфорте, привлечь к ситуации других людей, опереться на действующие в данной ситуации правила, нормы и регламенты. Самое главное - не терять в токсичных коммуникациях голову, сохранять эмоциональную устойчивость, трезвость ума и воздерживаться от вовлечения в чужие манипулятивные сети. 

Сожаление - то болезненное чувство, с которым клиенты часто приходят на консультации. Иногда это действительное сожаление, а иногда - страх перед сожалением в будущем. Сожаление часто касается важных для человека моментов, в которых он выбрал поступить именно так, а не иначе. Например, разойтись с партнёром или развестись, а не продолжить отношения, уехать в другую страну, выбрать один, а не другой университет, одну, а не другую работу. В теме сожаления всегда присутствуют какие-то упущенные возможности, которые не были реализованы, и в той форме, в которой они были тогда, реализованы они быть уже не могут. 

 

 

Во-первых, справиться с чувством сожаления можно только тогда, когда человек уважает себя и любой свой выбор. Делая выбор, мы всегда от чего-то отталкиваемся и на чём-то основываемся. В одних случаях мы прислушиваемся к интуиции, в других - к мнениям других людей, в третьих - самостоятельно собираем информацию и пытаемся принять сознательное и рациональное решение, в четвёртых - пытаемся избежать того, чего боимся и что нам неприятно. В этом смысле, любой выбор имеет место быть, и любой выбор может быть здравым. То, от чего мы отталкиваемся в момент выбора, является для нас ведущей мотивацией и поддержкой. Если мы в достаточной мере не доверяем себе, нам проще попросить кого-то о совете; если интуитивно нас что-то притягивает или отталкивает, это говорит о том, что в нашем выборе есть достаточно серьёзный мотив, который сейчас нами не осознаётся. Поэтому любой выбор делается из актуальных потребностей человека, которые очень важно признать и принять как в момент выбора, так и впоследствии. И, если мы выбрали что-то, в тот момент нам почему-то было важно поступить именно так, а не иначе.

 

Во-вторых, в любом серьёзном выборе есть момент неизвестности и неопределённости. Заранее знать наверняка, к чему он приведёт, мы не можем, и в этом порой нас обманывает интуиция, а рациональный анализ ситуации также не всегда оказывается достаточно точным. Делая выбор, мы попадаем в открытую ситуацию, где будущее ещё не определено, и именно в момент выбора мы начинаем творить это будущее. Альтернативный же выбор остаётся за пределами того, что мы решаем творить и продолжать. Не идя по пути альтернативного выбора, мы оставляем его последствия неизвестными. Поэтому впоследствии мы никогда точно не можем сказать, что альтернативный выбор был бы для нас лучше, ведь это тот путь, по которому мы не шли.

 

В-третьих, в ситуациях серьёзного выбора человек нередко испытывает нехватку ресурсов. Это могут быть информационные ресурсы - нехватка нужной информации. Дефицит времени, либо нехватка поддержки со стороны. В этом смысле, делая выбор, мы опираемся на те ресурсы, которыми располагаем сейчас. И, если позднее появляются новые ресурсы, исходя из которых мы могли бы сделать другой выбор, это уже совсем другая ситуация. Поэтому, осмысляя любой выбор, важно понимать, что в тот момент мы сделали всё, что могли, и не могли сделать больше.

 

В-четвертых, сожалея о прошлом, мы часто склонны идеализировать это прошлое и обесценивать то, что у нас есть сейчас. Так, нам может казаться, что сейчас наша жизнь была бы идеальной, если бы тогда, в прошлом, мы не уволились с хорошей работы по какой-то пустяковой причине, либо выбрали бы поговорить с партнёром и наладить отношения вместо того, чтобы расстаться. Такой альтернативный сценарий периодически проигрывается в голове у людей, которые о чём-то жалеют. И в этот момент они игнорируют тот опыт, благодаря которому они стали теми, кем являются сейчас. Например, какой-то прошлый выбор может казаться нам абсурдным и глупым с высоты обретённого после него жизненного опыта. Но в этот момент обесценивается то, что такую оценку ситуации мы можем дать только на основе уже пройденного нами пути. Тогда, когда мы делали выбор, этот путь ещё не был пройден.

 

В-пятых, сожаление о прошлом часто тесно связано с темой неудач. Сожалеющие о прошлом люди нередко не могут принять свои неудачи, простить себя за них, извлечь из них опыт, отпустить их и пойти дальше. Тема отношения к своим ошибкам и неудачам более глобальна, и за ней встречается установка "я должен делать всё правильно", "мне нельзя ошибаться". Нетерпимость к собственным ошибкам заставляет человека постоянно ругать себя за них и жалеть о тех ситуациях, где они были сделаны. В этих случаях, чтобы справиться с болезненными переживаниями сожаления, важно найти в неудачах и что-то хорошее. Вполне возможно, что именно благодаря неудачам человек добился чего-то другого, либо благодаря неудачам он закалил свой характер и стал мудрее, либо благодаря какой-то неудаче в его жизни произошло важное событие или важная встреча. Сталкиваясь с такой проблемой, психолог пытается вывести клиента за пределы оценочного, категоричного и чёрно-белого мышления в рамках "хорошо" и "плохо". С одной стороны, неудача - это, конечно же, плохо, ведь, когда мы сталкиваемся с ней, фрустрируются наши потребности, мы не достигаем желаемого, расшатывается наша вера в себя. Но, с другой стороны, неудача открывает возможности - пойти другим путём или попробовать ещё раз. И неудача даёт возможность осмыслить, каких ресурсов не хватило для достижения успеха и где можно было бы их взять, а, значит, лучше понять себя, осознать свои потребности и возможности. 

 

С точки зрения экзистенциальной психологии, какой бы выбор мы ни сделали, мы никогда не можем быть довольны и удовлетворены им на все 100%, потому что любой выбор подразумевает отказ от чего-то другого - того, что мы не попробовали и не испытали. Но, когда мы сожалеем о каком-то выборе, это означает, что прошлая ситуация для нас не завершена, а выбор не был сделан нами всем сердцем. Какая-то часть нас ещё находится в прошлом, "там и тогда" и продолжает выбирать, несмотря на то, что в настоящем выбор уже свершился. В этих случаях важно, чтобы человек вернулся в ту точку выбора, в которой он застрял, и из настоящего дал себе поддержку, в которой нуждался тогда.

Нарциссические черты личности есть у каждого человека, и в норме они помогают ему лучше ценить себя, стремиться к развитию и достигать успехов. Но в случае, когда нарциссические черты чрезмерно заострены, они могут мешать как самому человеку, так и окружающим его людям. Например, идеализируя и обесценивая себя, трудно достичь золотой середины и посмотреть на себя объективно. Идеализируя и обесценивая других, нарциссическая личность причиняет им боль и дискомфорт, из-за чего некоторые значимые люди могут покидать её окружение. Поэтому, с одной стороны, нарциссические черты могут являться ресурсом, с другой стороны, если они не способствуют повышению качества жизни человека, они нуждаются в проработке.

 

1. Первая причина прорабатывать нарциссизм - это завышенные требования к себе и к другим. Для нарциссических личностей характерно слишком многого ожидать как от себя, так и от других. Такая конструкция ожиданий ведёт к тому, что человек относится к себе слишком строго, не даёт себе никаких поблажек, проявляет перфекционизм в работе и других сферах жизни. А, значит, в его жизни остаётся слишком мало места для заботы о себе, и он то истощается, то слишком болезненно переживает свои провалы и поражения. В отношении других, требуя, нарциссическая личность закрывается от нового опыта и спонтанности. Как правило, из нарциссических ожиданий ищется человек с конкретным уровнем образования, профессионального развития, с определёнными внешними данными. Но выбор из мотиваций соответствия социальным ожиданиям или престижу на практике часто оказывается пустым. Окружая себя исключительно успешными людьми, мы рискуем внутренне остаться в одиночестве, ведь, когда мы выбираем других только по внешним критериям, мы игнорируем наши внутренние потребности в контакте с людьми.

 

2. Вторая причина - это нарушенный контакт с собой, который обычно переживают нарциссические личности. Стремясь к тому, чтобы хорошо выглядеть в глазах окружающих, они нередко забывают о самих себе, а, значит, перестают понимать, в чём нуждаются они сами. Ради достижения высокого социального статуса они могут предавать себя, свои истинные стремления. И тогда своё настоящее "я" им приходится вечно задвигать на второй план или откладывать на потом, что влечёт за собой разрыв между идеальным и реальным "я", между тем, что человек делает, и чего он хочет на самом деле. Такой разрыв представляет собой сложный внутренний конфликт, который может тянуться годами и истощать ресурсы человека. Давление собственных и чужих ожиданий мешает ему жить в согласии с самим собой, а подавленное "я" рвётся наружу через симптомы - усталость, депрессию, нежелание жить, забывчивость, психосоматику...

 

3. Третья причина - это те проблемы с самопринятием, которые характерны для нарциссических личностей. Нарциссические черты тесно связаны с тем, что в чём-то человек не принимает себя таким, какой он есть. Не принимая себя настоящим, он стремится казаться или быть кем-то лучшим. И, если это стремление к большему совершенству и к развитию, такое стремление полезно и конструктивно. Если же непринятие себя является хроническим, и чего бы человек ни достигал, ему всегда мало, и для себя он всегда плохой, значит, дело не в формальных достижениях, а в отношении к себе. И именно положительное отношение к себе является тем здоровым ресурсом, от которого мы отталкиваемся, чтобы достичь чего-то большего. Мы любим и принимаем себя такими, какие мы есть, заботимся о себе, а потому хотим для себя-любимых чего-то большего. Но в случае нарциссической характерологии или нарциссического расстройства личности именно неприязнь к себе толкает человека к тому, чтобы стать лучше. И, становясь лучше формально, он не решает эту проблему, поскольку изначально не принимает себя, в результате чего получается замкнутый круг.

 

4. Четвёртая причина состоит в деструктивных отношениях, в которые склонны вовлекаться нарциссические личности. Вовлечение в такие отношения происходит из-за того, что "нарцисс", на самом деле, не любит самого себя, но ищет любви, одобрения и принятия где-то вовне. Он может отличаться компенсаторно раздутым "эго", но эгоцентризм и любовь к себе - очень разные вещи. Эгоцентризм нарцисса обусловлен той внутренней пустотой, дефицитом, нехваткой, которую он переживает. И эта чёрная дыра не может быть заполнена никаким количеством восхищения и внимания до тех пор, пока он не изменит отношение к себе. Любые внешние суррогаты всегда будут помогать лишь временно, либо будут недостаточными для заполнения этой внутренней пустоты. А, значит, в окружающих людях нарцисс постоянно будет находить недостатки, а в отношениях не удовлетворяться тем, что они могут ему дать.

 

5. Пятая причина прорабатывать нарциссизм - это то чувство внутренней свободы, которое обретает человек, когда учится управлять своими нарциссическими чертами характера. Нарциссизм представляет собой определённую структуру личности, которая довлеет над человеком до тех пор, пока он не осознал, что происходит. И тогда он оказывается заложником своей внутренней пустоты, токсичного стыда, чувства себя плохим и недостойным, желания что-то кому-то доказать и получить от кого-то внимание, восхищение, одобрение и принятие. Будучи закабалённым этой совокупностью комплексов, человек не вполне принадлежит самому себе. Он живёт в состоянии психологической боли и дискомфорта, а потому вынужден постоянно предпринимать усилия, чтобы ослабить или облегчить это состояние. Но, когда мы понимаем причины переживаемых нами чувств и механизмы наших реакций, нам открывается возможность обходиться с ними иначе. Осознавая, мы можем выбирать, следовать ли сейчас за этими комплексами или есть что-то важнее, как ещё мы можем удовлетворить эти потребности, в какой мере это будет конструктивно, а в какой - разрушительно для нас.

 

В психотерапии проработка нарциссизма идёт постепенно. Самое главное в этом процессе - принять происходящее, как некую историческую данность, принять свои раны и травмы, после чего открываются возможности решения этих проблем. К нарциссическим личностям в околопсихологической среде много предубеждений, однако сам по себе нарциссизм не является ни плохим, ни хорошим. Если человек способен управлять им, он может определить, в каких случаях эти особенности помогут ему достичь чего-то полезного для себя, а в каких они разрушают его, и выработать творческие способы адаптации к этим своим особенностям. 

Расстройства пищевого поведения тесно связаны с эмоциональной, мотивационной и смысловой сферами жизни человека. Например, при компульсивном переедании заедаются те эмоции, распознавание, принятие и ассимиляция которых нарушены. Так, испытывая сильное чувство гнева, зависти или даже любви, человек не всегда может понять, что именно он переживает и чего хочет в связи с этим переживанием, т.е. какая потребность за ним стоит. Но переживание, которое было заблокировано или пропущено на этапе осознания, никуда не уходит. Оно продолжает жить в психике человека и нуждается в каком-то выходе. И очень часто выход находится в самом простом и непосредственном способе физического отреагирования - например, в переедании. 

 

Чтобы проработать проблему переедания, психолог возвращает клиента к истокам и причинам его проблем. И, когда исток находится в эмоциональной-мотивационной сфере, важно понять на каком этапе развития и почему произошло нарушение распознавания и спонтанного проживания эмоций и чувств. Возможно, некоторые чувства были запретными в семье клиента, не подкреплялись и осуждались близкими, не находили отклика и поддержки, а потому были вынесены за черту самоцензуры настолько, что сама возможность распознавать и переживать их оказалась заблокированной. И тогда задачей психологической работы становится возвращение человеку связи с этими чувствами, тренировка навыков их распознавания и поиск путей выхода для этих чувств в конструктивных для клиента формах. Так, человек, который понимает, что сейчас переживает гнев или обиду, может выбрать альтернативные перееданию способы справиться с этими чувствами. Например, поговорить о проблеме с человеком, который вызвал это чувство, нарисовать это чувство, отреагировать его в спорте и т.д. 

 

Помимо личностных проблем с распознаванием и проживанием эмоций, проблема переедания часто окрашена и культурными смыслами. Так, например, в семье клиента, страдающего перееданием, могли бытовать порядки, согласно которым нельзя оставлять или выбрасывать еду, нужно всегда доедать до конца, нельзя получить десерт, пока не доедено первое блюдо, по праздникам принято слишком много готовить и переедать и т.д. Такая культурная заряженность темы еды создаёт вокруг неё смысловое поле, из которого человеку бывает трудно выбраться, чтобы сформировать своё собственное отношение к еде. А, будучи заряженным чужими установками, он следует им, чтобы избежать чувств вины и стыда, которые переживал всякий раз, когда нарушал подобные семейные и культурные правила. В этом случае посредством анализа установок психолог пробирается к глубинным смыслам, связанным у клиента с едой, и развивает стратегию переосмысления отношений с ней, проработки негативных чувств и изменения убеждений, которые формируют тревожное и противоречивое отношение человека к еде. 

 

Задачей психолога при работе с нарушениями пищевого поведения становится возвращение человеку связи не только с его потребностями и чувствами, но и с его естественной саморегуляцией, которая нарушается, когда человек в прошлом часто был вынужден есть то, что ему не нравилось, переедать, доедать до конца то, что хотел бы оставить и т.д. Пересиливая себя, в прошлом человек терял связь со своей потребностью голода и чувством насыщения, из-за чего в итоге голод оказался связанным с иными чувствами и взял на себя функцию их проживания. Точно так же размытым стало и чувство насыщения, которое, будучи тесно связанным с эмоциями, выходит за пределы своей биологической функции, а, значит, не может быть в полной мере прочувствовано до тех пор, пока голод и насыщение не будут очищены от внешних, социальных, семейных и культурных смысловых наслоений, ведь, например, переживание тоски в связи с одиночеством, в принципе, не может быть насыщено с помощью пищи, в отличие от физиологического голода.

 

Возвращая клиенту связь с собственными чувствами и телом, психолог учит его распознавать свои телесные ощущения и эмоции, проводить между ними границы и понимать, в каких случаях телесное ощущение относится к той или иной эмоции, а в каких оно выполняет исключительно физиологическую функцию. Разводя телесные и эмоциональные реакции, человек обретает возможность по-разному обращаться с ними и находить более прямые способы удовлетворения своих потребностей. Так, например, потребность в безопасности может находить выход в переедании, но никаким количеством еды невозможно насытить её. И, когда эта потребность уже распознаётся и отчётливо ощущается, следующим шагом становится мысль о том, какими ещё средствами можно было бы создать безопасность или её переживание, не прибегая к перееданию.

 

После того, как клиент научился распознавать свои эмоции, чувства и стоящие за ними потребности, а также отделять их от физиологических ощущений тела, важным этапом становится построение новых, более конструктивных отношений с едой. Если раньше еда выполняла функцию проживания эмоций, теперь связанная с ней сфера жизни переходит в область биологической саморегуляции человека, для которой необходима хорошая связь с собственным телом, чтобы распознать, есть ли сейчас чувство голода, какой именно пищей и её количеством хотелось бы его насытить. Для построения такой связи полезно интуитивное питание, при котором человек переходит из формата строгого контроля над собой, срывов и самонаказаний в формат принятия себя, заботы о себе и внимательного прислушивания к своим потребностям и актуальным телесным ощущениям. 

Чувства стыда и вины являются важными регуляторами поведения человека в социуме, поскольку позволяют ему ориентироваться не только на себя, но и учитывать потребности и чувства других людей. Чувство стыда возникает тогда, когда человек делает нечто, что не принято в обществе или сообществе, к которому он принадлежит. Например, в патриархальной культуре стыдно не уступить даме место в транспорте, стыдно оставить женщину с ребёнком одну и без помощи. Во многих обществах стыдно быть неблагодарным и обманывать других людей. Чувство стыда может касаться не только глубинных ценностных норм, разделяемых конкретным сообществом людей, но и повседневных нормативов поведения - того, как человек одевается, ведёт себя, разговаривает. К примеру, стыдно вести себя невежливо, некультурно, грубо, по-хамски. Некоторые люди могут считать, что стыдно одеваться слишком открыто, вызывающе или неподобающим ситуации образом. 

 

В отличие от чувства стыда, вина является в большей степени личным, чем социальным чувством. Эти чувства схожи по генезису возникновения, ведь без других людей человек не сможет понять, что он виноват в чём-то, и ему должно быть стыдно. Чтобы усвоить внешние нормы, ему нужна обратная связь от людей, которые определённым образом реагируют на их нарушение. Так, с самого детства человек видит, что, если он не соблюдает социальные нормативы, его могут отругать, наказать, перестать с ним общаться, лишить его каких-то благ. Однако чувство стыда чаще связано с более поверхностными ситуациями - не так оделся, с кем-то не поздоровался, допустил оплошность. Чувство вины обычно возникает в более серьёзных ситуациях, когда человек не просто нарушил правила приличия, а думает, что причинил кому-то боль или вред.

 

Как и стыд, чувство вины несёт в себе полезные и позитивные личностные и социальные функции. Конструктивный аспект этого чувства заключается в возможности критично отнестись к самому себе, переосмыслить свои поступки и изменить поведение. Например, осознание, что кому-то был причинён вред, побуждает человека задуматься о том, не нарушил ли он чужие границы, вёл ли он себя в соответствии со своими моральными принципами, а, если нет, почему. Иногда чувство вины переживается человеком не только в связи с другими, но по поводу самого себя и своей жизни. Так, он может чувствовать себя виноватым перед собой за то, что не стремится к своим целям, не реализует себя, обманывает себя, не соответствует своему внутреннему идеалу. 

 

Несмотря на полезные регулятивные функции чувств вины и стыда, в отдельных случаях эти чувства становятся деструктивными. Чувство стыда может сковывать человека, а мысль "что подумают люди?" часто переживается людьми как нечто чужое, чуждое - какие-то навязанные извне нормативы, которые мешают им быть свободными и счастливыми. Ведь невозможно строить всю свою жизнь на единственном ориентире - что подумают другие. Если ориентироваться только на других, человек не сможет быть самостоятельным и спонтанным. Он зачахнет и увянет в конформизме, поскольку так и не сможет проявить самого себя, реализовать свою индивидуальность. Чувство стыда также мешает человеку быть критичным и творческим, строить свою жизнь так, как хотел бы он сам. 

 

Чувство вины аналогичным образом может приобрести деструктивные формы, когда, вместо того, чтобы извлекать из происходящего ценный для себя опыт и действовать, трансформируя вину в ответственность, человек погружается в бесконечные, парализующие его активность самообвинения. И тогда "я плохой, я во всём виноват" становится кредо его жизни, а самообвинения порой превращаются в позицию мученика, т.е. становятся инверсией гордыни. Обвиняя во всех бедах самого себя, он пытается спасти себя от чужих обвинений, но никому не становится легче от того, что он топит себя в чувстве вины. 

 

Чувства стыда и вины серьёзно мешают человеку тогда, когда он чувствует себя недостаточно хорошим или недостойным, чтобы сделать что-то конструктивное или изменить свою жизнь в лучшую сторону. Он боится, что его осудят, переживает о том, что о нём подумают, думает о том, заслужил ли он что-то хорошее, и все эти мысли препятствуют смелости, блокируют его "мужество быть". 

 

Избавление от этих чувств не так просто, как кажется, ведь, даже тогда, когда эти чувства - следствие чужих внушений или манипуляций, они переживаются человеком как свои собственные. Поэтому, чтобы избавиться от этих чувств, в первую очередь, нужно найти их исток - кто и за что винил или стыдил человека в прошлом. Во-вторых, важно прояснить собственные внутренние нормы или моральные принципы человека - чем он руководствуется в своей повседневной жизни и серьёзных поступках и насколько он сейчас живёт в согласии с этими нормами. В некоторых случаях сами нормы являются не вполне своими, т.е. некритично впитанными извне. И тогда задача состоит в том, чтобы глубже осознать, насколько человек внутренне согласен с этими нормами, что из них ему кажется важным для его жизни, а что он мог бы отбросить или отдать обратно тем людям, которые внушали ему их. В-третьих, при работе с чувствами стыда и вины общественному или коллективному важно противопоставить индивидуальное, чтобы человек мог выделить себя из толпы как отдельную, автономную личность и осознать своё право на то, чтобы быть собой вне зависимости от того, что думают о нём другие. 

Это лето было посвящено моему сыну, мы к моей радости, много времени проводили вместе.

Мне трудно перестать мыслить как психолог, даже находясь на детской площадке). Мои летние наблюдения вылились в эту статью. Речь в ней пойдет о запрете на чувства, о том, как родители могут "калечить" детей своим воспитанием, основанном на убеждении, что чувства ребенка не важны. Иногда мне кажется, что мы по прежнему живем лозунгом, принадлежавшим 80-м годам "главное одеть и накормить", только теперь еще прибавилось "развлечь", а душа ребенка мало кого интересует.

Холл отеля, входят две девочки в прекрасных розовых платьях. Судя по похожести друг на друга они сестры-погодки, девочкам около пяти лет. В руках они держат о полному пакетику попкорна. Вместе с матерью они садятся на диванчик. Мать отходит в сторонку, девочки остаются одни. Детские шаловливые ручки не удерживают пакетик, и его содержимое рассыпается по полу.

Девочка начинает не просто плакать, она рыдает, всем окружающим детям становится понятно, что это не просто беда, это горе...Надо сказать, что дети в этот момент были единственными, кто по-настоящему разделил глубину переживаний девочки. Не передать с каким сочувствием и пониманием они смотрели на нее в этот момент.

Приходит мать, и первая фраза, которую она говорит, нет не говорит, она начинает кричать: "смотреть надо было, и держать крепче, нечего рыдать". Девочка, начинает плакать еще громче. Ей горько, обидно, досадно....И самое печальное, что она не может получить в этом никакой поддержки. разделить свою горечь. Слова, которые говорит ей мать не утешают ее, скорее еще больше расстраивают.

Мы не можем знать, какой точно вывод сделает девочка. Мы говорим о том, что родители (зачастую из благих побуждений) могут запрещать проживать своим детям. За то время, пока рос мой собственный ребенок я много раз удивлялась, из-за каких, по моему родительскому мнению, нелепых вещей могут расстраиваться дети. Только для них это не "нелепые вещи", а что-то очень серьезное, вот в этот самый момент очень важное.

"Нет смысла делиться своими переживаниями, это никому не интересно", "Что толку говорить, все равно никто не поймет",- говорят такие дети, будучи уже взрослыми.

Грусть важное переживание, которое дает возможность остановиться и побыть с самим собой, встретиться с другими своими переживаниями. Умение грустить дает возможность разделить это с другим человеком, партнером, ребенком, не отмахиваясь формальным "пройдет", "не переживай". Очень часто так говорят из-за собственного страха слиться с переживаниями другого человека, страха остаться в грусти на "веки вечные". Правда про переживания состоит в том, что чувства меняются. Человек, потерявший близкого скорбит и делает это довольно долго, но в какой -то момент, острая грусть отпускает его. И работа горя идет дальше в своем режиме.

Ситуация на детской площадке. Мальчик лет двух, в сопровождении мамы и папы. Детская площадка выглядит как детский спортивный комплекс, под открытым небом. Папа, видимо в попытке реализовать свои спортивные амбиции, пытается "тренировать" сыночка. Маленького мальчика, без учета его физических возможностей "гоняют", по комплексу. В один прекрасный момент ребенок падает, и естественно начинает плакать. "Не страшно!"-решительно заявляет папа, плачущему сыну. Рядом стоит растерянная мама, молча, без попыток утешить ребенка.

Без перерыва, без пауз, папа отправляет мальчика снова на стартовую точку. Ребенок бежит по бревну с криком "не страшно! не страшно!".

Еще несколько таких "тренировок" и запрет на страх у ребенка будет сформирован. "Боятся только трусы", "Мужик не должен бояться". Хочу отметить, что очень часто запрет на чувства родители передают из собственного травмирования, тому папе ,вероятно, тоже кто-то в свое время запретил бояться. Проблема в том, что страх нам необходим, зачастую он защищает нас от ситуаций, в которых нужно позаботиться о собственной безопасности. Страх, порой это защита, и намного опаснее бесстрашие, когда человек рискует в ситуациях, когда этого можно избежать. Быстрая езда на автомобиле, вовлечение в пьяную драку. Бесконечная проверка себя "на трусость" может плохо закончиться. Страх предупреждает, ограждает. Ребенок, страх которого уважают, пусть это самый нелепый страх вроде чудовища под кроватью, знает, что он может получить поддержку. И мама или папа придумают оберег, охранные слова, чтобы защитить своё чадо.

Как специалист, я знаю многих взрослых людей, не умеющих справлять со своими страхами, эти страхи съедают этих людей изнутри. Не получив опыт поддержки от родителей, они не умеют справляться со страхом, не умеют поддерживать себя самостоятельно. И как часто я слышу, от родителей фразы в сторону своих детей "Нечего бояться", "ничего страшного", "Ты что трус?!". Все это обесценивает это переживание, отдаляет родителей от детей. В голове ребенка появляется идея, что взрослые такие "непонимайки", которые так далеки от него и никогда не смогут его понять и помочь.

Здесь возможно множество вариаций, которые как мантру передают из поколения в поколение. Конечно самое любимое "злиться нельзя", при этом зачастую сами родители делают это охотно и неприкрыто. Далее "девочкам злиться нельзя", "мальчикам на девочек злиться нельзя", и конечно нельзя покушаться на самое святое и "нельзя злиться на маму".

Если ребенок послушный и всю эту кашу "дружба" съедает, то мы получаем человека, который не может постоять за себя, молчит и терпит, пока другие используют его, покушаются на его границы, оскорбляют, пока он живет родительскими заветами о том, что "злятся только плохие мальчики и девочки". Есть и еще один вариант, когда ребенок получает установку "если ты злишься-значит ты плохой" и тогда на любое проявление своей собственной агрессии, недовольства он будет бессознательно наказывать себя чувством вины. Например, будет чувствовать себя неуютно за слово "нет", и будет винить себя за отказ другому в его просьбе.

Важно остановиться на том, для чего нужны такие чувства, как раздражение, злость, гнев. В своей работе я довольно часто сталкиваюсь с тем, что у людей есть разделение на "плохие" и "хорошие" чувства. То есть чувства, которые можно выражать легально, например радость или удивление. А есть те, которые нужно прятать подальше, глушить их, заталкивать в себя, и давить изо всех сил, если они рвутся наружу. Собственно, за этим стоит очень часто появление психосоматических симптомов, таких как радикулиты, головные боли, кишечные расстройства, сердечно сосудистые заболевания. Мне, как психологу важно сказать, что нет плохих и хороших чувств, в нас могут возникать разные переживания, которые дают нам подсказку о том, что происходит внутри нас и что происходит снаружи. Чувства -это своего рода маяк, который помогает нам ориентироваться в мире. Чувства- это возможность иметь связь с собой и, соответственно, больше на себя опираться и даже помогать себе в какие-то моменты. Например, объяснить себе свое недовольство, когда соседка по лестничной клетке, в очередной раз, лезет с вопросами о вашей личной жизни. Не считать себя плохим или не вежливым человеком в этот момент, а понять что чувство недовольства сигнал, о вторжении в ваше личное пространство, и это совершенно нормально.

К чему я веду... К тому, что наших детей мы можем научить опираться на свои чувства, они не попадут в плохие кампании, умея чувствовать собственную настороженность, когда их попытаюся вовлечь в рискованные предприятия.

И если мы, как родители говорим "злиться нельзя", это может совсем заблокировать недовольство, гнев и раздражение ребенка, которые могут ему пригодится. Либо он научиться копить раздражение и выливать его в те моменты, когда это будет совершенно неуместно и опасно для него. Мамы маленьких детей знают, что у ребенка есть период, когда он начинает кусаться, это важный момент, когда ребенок пробует мир "на зубок". В этот момент ребенок проверяет, тренирует свою агрессивность, это одна из важных задач его развития.

Про это чувство у меня, к счастью меньше всего наблюдений). Казалось бы, как можно запретить радость? Но и тут, тоже есть пространство, куда родители кладут свои "благие намерения". Например, очень часто у взрослых встречается страх беззаботно радоваться. Есть поверье:), что если сделать это, то потом случится, что-то нехорошее. За этим есть установки такого рода "сейчас радуешься- потом плакать будешь".

Теперь о наблюдениях из жизни. "Мама смотри, что я нашел в песочнице", -кричит мальчик лет пяти, и с восторгом несется к матери. Мать, ни глядя ни на находку, не на сына, говорит: "Положи назад". Мальчик, с расстроенным видом плетется в сторону площадки. Ребенок шел, чтобы разделить радость от находки, сокровища, и что он получил в ответ... холодное отвержение и пренебрежение к его радости. Такие люди впоследствии, имеют большие трудности в том, чтобы радоваться своим собственным достижениям. "Все чего я добился само собой разумеющаяся вещь, в моих стараниях нет ничего особенного"-говорят они. Эти люди в группе риска, потому, что они многое делают для себя и своей семьи, они хорошие руководители, или работники, но они не чувствуют удовлетворения от своей деятельности. Радость для них недосягаемое чувство.

Есть два основных переживания, которые родители используют для того, чтобы достичь желаемого отклика от своего ребенка. Это вина, " ты будешь плохим мальчиком, если не сделаешь как говорит мама", и стыд "посмотри как тетя смотри на тебя, когда ты плачешь и думает, какой же плакса". Стыд это предполагаемое осуждение со стороны других. Этому учат родители, тому, что на ребенка кто-то смотрит, этакий невидимый критик и осуждает каждую его оплошность. Я знаю, многих взрослых очень сильно страдающих от этого. Им все время кажется, что невидимый наблюдатель пристально присматривает за ними, и оценивает каждый шаг. Причем делает это в негативном ключе. Поэтому, будьте, пожалуйста, внимательны к таким фразам в своем родительском арсенале, как "брать чужое без спроса стыдно", "как тебе не стыдно", "все смотрят на тебя", "посмотри все смотрят и думают о тебе...". Поверьте, есть другие способы донести что-то важное в вашем воспитательном процессе, не трогая удобную педаль давления на ребенка в виде чувства "стыда". Главное не переусердствовать, поскольку бесстыдство так же опасно. Важно донести до ребенка, что он на свете ни один, что не только у него есть желания и потребности. Потому, что в каком-то смысле стыд помогает нам находиться и выстраивать отношения в обществе, это своего рода голос совести в какие-то моменты. Важно, чтобы стыд не становился токсичным, блокирующим для ребенка. Смущаться можно и нужно, это важный маркер приближения к другим, ощущения и знания, что мы видимы. Смущаться нормально, важно не прерывать это состояние фразами: "нечего смущаться, поздоровайся с тетей и т. д.".

Удачи вам в воспитании своих настоящих и будущих детей:).

Юлия Смелянец