Публикации с тегом семейные системы (2)

В жизни человека бывают разные периоды, и часто в процессе кризисов, однотипных ситуаций, при тщетных усилиях что-либо изменить он задаёт себе закономерный вопрос: «А вдруг это судьба, и нужно просто смириться?». Так что же такое судьба, и какова степень нашей свободы? 

 

В психологии считается, что большая часть жизни человека определяется его характером и жизненными сценариями. Характер – это то, как мы реагируем на происходящие с нами события. Он складывается из наших установок, моделей поведения и взглядов на жизнь. К примеру, один человек при возникновении опасности конфликта предпочтёт отойти в сторону, другой – начнёт активно бороться за свои права. Такие модели вырабатываются в результате взаимодействия наших врождённых физических и психических характеристик с условиями внешней среды. И если условия развития человека были благоприятны, у него формируется сильный характер. Такой человек уверен в себе, способен ставить перед собой чёткие цели и проявлять упорство в их достижении. При отсутствии или нехватке позитивного опыта достижений или преодоления трудностей может развиться хроническая неуверенность в себе, которая влечёт за собой нерешительность, постоянные сомнения и тревоги. Получается, в одних и тех же ситуациях два человека с похожими психофизиологическими особенностями, но различным багажом жизненного опыта будут вести себя по-разному. Например, один выберет рискнуть, а другой – даже не связываться. На этот опыт в дальнейшем будут накладываться новые решения и выборы, на них – другие, и так далее. 

 

Другой аспект темы судьбы – это те сценарии, которые мы усваиваем в нашей детско-родительской семье. Они представляют собой формы поведения и способы реагирования, которые были приняты в повседневном общении между родителями, и то, как они обращались с ребёнком. К примеру, если на ребёнка с ранних лет была возложена функция жертвы, он усваивает эту модель, поскольку в детстве очень сильная потребность в любви и внимании. И если эту потребность можно удовлетворить лишь, будучи жертвой, в дальнейшем человек привыкает к этой роли и на бессознательном уровне считает, что любить его можно только тогда, когда он жертвует своими интересами ради других, либо позволяет им плохо обращаться с собой. 

 

И третий аспект – это наши ценности. То, что нам очень нужно, важно и составляет глубинный смысл нашей жизни. Именно внутренние стремления, мотивации и личностные смыслы в совокупности представляют собой ядро судьбы человека. Это занятия, которым он предаётся с радостью, цели, которых он обязательно хочет достичь, и всё, что необходимо ему для комфорта и ощущения высокого качества жизни. Например, для одного человека очень эмоционально заряженной является профессиональная сфера, ему важно найти своё место в ней, реализоваться и получить признание. Для кого-то другого на первом месте может стоять семья. Как правило, ведущих ценностей у человека немного, и они могут затмевать собой другие, менее важные смыслы, либо вступать с ними в конфликт. Логично предположить, что эмоциональная заряженность некой темы или сферы жизни влечёт за собой колоссальные затраты ресурсов на то, чтобы в ней всё было в порядке, и если эти ресурсы направлены на что-то одно, их может не хватать на что-то другое. За каждым «не могу» обычно стоит «не хочу», и часто это вопрос бессознательного выбора – что для человека на самом деле важнее. 

 

Обращаясь к психологу, клиент вносит в работу свои привычные проблемы и устоявшиеся способы справляться с ними. В большинстве случаев арсенал этих способов невелик, и ключевые проблемы вращаются вокруг одной-двух самых значимых тем. Задачей психолога в этом случае является расширение возможностей человека, благодаря которому он учится выбирать. К сожалению, значительная часть выборов, которые мы делаем, нередко осуществляется бессознательно или по привычке. Такие выборы и превращаются в судьбу, поскольку в них человек действует по инерции, а за этими действиями стоят чужие выборы. Например, «я выбрал свою профессию под влиянием отца» или «я рано вышла замуж, потому что этого хотела моя мать». В психологической работе благодаря процессу осознания удаётся вскрыть, как человек выбирает ту или иную линию поведения и чему в своей жизни он позволяет быть, а чему – нет. В процессе психотерапии личность становится более гибкой и осознанной, что, в свою очередь, открывает перед ней возможность выбора в тех обстоятельствах, в которых у неё раньше даже не было мысли об этом. Понимая, чего он хочет и как он сам препятствует своему счастью, человек учится выбирать, что для него важнее – безопасность или риск, постоянство или изменения, традиции или свой личный путь. И когда этот выбор становится осознанным, клиент обретает силы для того, чтобы изменить свою судьбу. 

 

В целом, вопрос судьбы тесно связан с темами выбора и ответственности человека за то, что с ним происходит. Если он не готов взять на себя ответственность и приписывает её внешним факторам, в психологии это называется внешним локусом контроля, и тогда человек действительно живёт под влиянием того, что пассивно и без участия с его стороны определяет его судьбу. Это могут быть внешние события, психотип, детская история, окружающие люди и так далее. Если же личность готова взять свою жизнь в собственные руки и принять ответственность за то, что она выбирает, ей открывается путь свободы. Таким образом, решение о том, принимать ли судьбу такой, какая она есть, или пытаться изменить себя и свою жизнь, – это тоже вопрос выбора.

 

То, как семья встретит и проживет кризис подростка, во многом зависит от системы коммуникации в ней. Я описала три самые распространенные модели коммуникации между родителями и ребенком. Посмотрим, как устроена каждая из них, и как они трансформируются в кризисный период.

 

РОДИТЕЛЬСКИЕ СТРАТЕГИИ

 

Авторитарная модель предполагает большую эмоциональную и статусную дистанцию между родителями и ребенком. Родитель строит коммуникацию “сверху”, из позиции авторитета.

Эмоциональная дистанция увеличивается, если родители высказываются с критикой по поводу “новомодных” увлечений ребенка (искреннее стремление родителей поинтересоваться, разобраться, в чем “фишка” тренда сократило бы дистанцию), осуждают друзей, обесценивают чувства ребенка (“тебе 10 лет, у тебя вообще нет поводов, чтобы грустить”, “это несерьезно, влюбишься ещё сто раз”).

Коммуникационную дистанцию увеличивают жесткие ограничения и рамки (“без вариантов, чтобы был дома к восьми”), наказания (“будешь все выходные сидеть дома”), игнорирование интересов ребенка (“какая тебе гитара, иди лучше к репетитору физику подтяни”).

 

КАК ТРАНСФОРМИРУЕТСЯ В ПОДРОСТКОВЫЙ ПЕРИОД

Такая модель, может казаться, успешно работает, когда ребенок маленький. Но именно против нее вчерашние послушные детки, вступив в подростковый возраст, бунтуют сильнее всего. Когда подростки убеждаются, что их не слышат, а их интересы — игнорируют, они отвечают тем же и полностью закрываются от родителей. Те, в свою очередь, начинают жаловаться, что “до ребенка не достучаться”: он стал скрытный и ничего не рассказывает,- и, чтобы получить доступ хоть к какой-то информации, усиливают давление.

Подросток закрывается ещё больше и рассказывает о себе все меньше, начинает игнорировать даже то, что раньше делал без проблем. От потери контроля над ситуацией и чувства беспомощности родители не находят ничего лучше, как “закрутить гайки”. Но все это только усугубляет ситуацию и отдаляет ребенка.

Пожалуй, это самая бесперспективная коммуникационная стратегия.

 

ФОРМАЛЬНАЯ МОДЕЛЬ

“Средние”, “обычные” отношения “как у всех”. Родители заняты в основном работой и решением повседневных проблем. Заботу проявляют по-преимуществу, через обеспечение бытовых потребностей (следят, чтобы ребенок был накормлен, одет, покупают гаджеты). Детей особо не контролируют, но и делами не интересуются, следят за тем, чтобы соблюдались формальные договоренности. Общение сводится к вопросам поел- не поел, что задали, какие оценки.

Нет эмоциональной близости, ребенок варится в своем мире, фигуры родителей в жизни присутствуют номинально. В ежедневной жизни, в решении повседневных эмоциональных трудностей ребенка родители не участвуют.

 

КАК ТРАНСФОРМИРУЕТСЯ В ПОДРОСТКОВЫЙ ПЕРИОД

Если в детстве ребенку сильно не хватало эмоционального тепла от родителей, в подростковом возрасте он, возможно, начнет привлекать к себе внимание экспрессивными выходками, как бы призывая взрослых обратить на него внимание, включиться эмоционально. Но чаще всего в такой модели подросток продолжает поддерживать обособленность, становится скрытным. У родителей растет тревога, так как они не располагают информацией об эмоциональной стороне жизни ребенка, но обычно с расспросами не пристают. Сделав несколько попыток — натыкаются на закрытые границы. Открытых конфликтов избегают, пытаются не испортить отношения с ребенком, но как установить близость — не знают.

Подросток, с одной стороны, рассуждает, что родители особо не лезут,- и хорошо. С другой — чувствует тоску, что нет возможности поговорить с ними о важном. Со временем привыкает обходиться без этого. Родители как бы рядом, но за советом к ним не обратишься. ”Да и заняты они, своих хлопот хватает, на работе устают”.

Контакта нет, ребенок чувствует себя одиноко, несмотря на формально бесконфликтные отношения в семье.

 

ПАРТНЕРСКАЯ МОДЕЛЬ

Партнерские отношения подразумевают дистанцию, обусловленную ролями (родитель-ребенок), но коммуникация строится на обсуждении, диалоге. Значимость родителей очень высока, но мнение и желания ребенка с раннего детства учитываются. Родители прислушиваются к нему, стараются договориться и соблюсти так или иначе интересы ребенка.

Семья поддерживает неформальное общение, родители организуют совместные активности вместе с детьми: выезды на природу, занятия спортом, прогулки, театры, кино. Интересуются увлечениями ребенка, стараются разобраться в “модных веяниях” без их критики. Есть семейные ритуалы. Ребенок знает, что кроме своих личных дел у него есть обязанности и сферы ответственности в делах семьи. Родители охотно разрешают принимать гостей и сами предлагают пригласить друзей на активности.

 

КАК ТРАНСФОРМИРУЕТСЯ В ПОДРОСТКОВЫЙ ПЕРИОД

В этой модели родители встречают подростковые кризисы своего ребенка “подготовленными”: они имеют достаточный уровень близости, знакомы с его друзьями, твердо знают, что если у ребенка будут трудности — он расскажет о них. Это дает им чувство уверенности и позволяет соблюдать границы ребенка. Родители не вмешиваются в его повседневные дела, объясняют последствия тех или иных выборов, поддерживают ребёнка в том, чтобы он сделал его самостоятельно.

Правила и родительские ожидания проговариваются вслух, обсуждаются с учетом интересов ребенка, и принимаются обеими сторонами. Наличие правил позволяет избегать непонимания и в случае проблемных ситуаций апеллировать к ним, без конфликтов.

Подросток в первую очередь чувствует, что дома его понимают. Это помогает ему легче переносить эмоциональный шторм или трудности в коммуникации во внешнем мире. Родителей воспринимает как поддержку. Сам решает, когда хочет поговорить, когда не хочет, но знает, что в любой момент может обратиться за помощью. Учится делать выбор и нести за него ответственность. Направляет свои силы на социализацию, интересы и достижения, а не на борьбу с родителями.

В чистом виде эти модели редко представлены, чаще всего семейные отношения строятся на стыке двух систем. Родители детей любого возраста могут выбрать, что им подходит, зная, как устроена система и какой у неё прогноз.
 

Опубликовано для портала ya-roditel

 

Другие статьи автора