Публикации с тегом реальное символическое вообра (6)

К.Г. Юнг активно применял астрологию в психотерапии, и сейчас в среде юнгианцев мы также можем встретить положительное отношение к астрологии, поскольку она представляет собой богатую на символы, образы и метафоры архетипическую систему. В отличие от эзотерической области знаний, в психотерапии астрология применяется не в качестве инструмента анализа судьбы клиента и предсказания его будущего, а в качестве источника целительных смыслов. 

 

Астрология представляет собой стройную символическую систему из знаков Зодиака, домов, планет, неподвижных звёзд и других небесных тел, которые, сочетаясь и вступая в отношения между собой, образуют уникальную динамику. В предсказательном аспекте эта динамика помогает проанализировать те особенности, которые наиболее характерны для личности человека. Так, положение Венеры у женщины и аспекты Венеры отражают её отношения с собственной женственностью. Солнце показывает, как обстоят дела у человека с самореализацией и творчеством, Сатурн - с границами и дисциплиной, Марс - с агрессией и т.д. Если планета расположена в "своём" знаке, управителем которого она является, и не поражена негативными аспектами, она проявляется сильно и гармонично. Если же планета поражена или имеет слабое положение, её свободное проявление затруднено, и тогда соответствующая этой планете (или дому, в котором она находится) сфера жизни человека будет окрашена особенностями такого положения.

 

Натальная карта может быть построена не только для отдельного человека, но и для организации, группы людей, если мы знаем точное время и место её появления. С помощью хорарной астрологии можно получать символические ответы на вопросы, возникшие в текущий момент времени. Т.е. астрология - многогранная система, и она не ограничивается исключительно раскрытием характеристик личности конкретного человека или даже предсказательным аспектом. Поскольку она является символической системой, она может иметь очень широкое применение - для самоанализа, самопознания, познания мира вокруг, его внутренней мудрости и даже коллективного бессознательного человека, поскольку, по сути, астрология, как система символов, является его порождением. Именно человек вкладывает в звёзды определённые смыслы, именно для него они обладают особым значением, а, значит, он проецирует на них свою внутреннюю мудрость. 

 

В психологической практике астрология может быть применена в качестве подходящих для анализа запроса клиента метафор. Если и клиент, и терапевт разбираются в астрологии, они могут вместе подумать над тем, сферы какого из астрологических домов сейчас касается запрос клиента, какую планету он затрагивает и какие ещё смыслы стоят за этими архетипическими символами. Например, тему смерти символизирует восьмой дом, но его значение не сводится исключительно к смерти, он также охватывает собой символические пространства, связанные с трансформацией, кризисами, радикальными изменениями и даже сексуальностью, поскольку символически этот дом является сферой Скорпиона, а управляет им Плутон, высшая октава Марса. А, если затрагиваемая клиентом тема содержит в себе так много разных смысловых граней, возможно, и разрешение этого запроса лежит не только в одной плоскости, и для его разрешения важно рассмотреть другие символически родственные запросу темы. Так, когда клиент говорит, что у него есть проблемы с сексом, терапевт может спросить: а что у вас с темой смерти, как вы относитесь к факту собственной смертности? С точки зрения символов и архетипов, такой вопрос позволит посмотреть на проблему не только под привычным для человека углом зрения, а расширить её, вывести за рамки узкого взгляда на самого себя в пространство коллективного бессознательного, где мы можем находить внутренние конфликты между противоположностями и потенциал их разрешения посредством чего-то третьего, объединяющего их во что-то большее.

 

Применяя астрологию, можно также анализировать запрос и по системе знаков или домов, противоположных заявленной клиентом проблематике по смыслу, поскольку в астрологической системе противоположные знаки и дома составляют оси, а ось действует как целое. Если есть один полюс, где-то проявляется и другой. Так, когда человека беспокоит тема зарабатывания денег, мы можем обратить внимание на символический анализ всех смыслов, которые связаны со знаком Тельца, но нельзя упускать из внимания и Скорпиона, поскольку второй дом и Телец - это свои деньги, а Скорпион - чужие. А запрос на разрешение проблематики, связанной с деньгами, всегда касается как одного, так и другого, поскольку, получая или отдавая деньги, человек обменивается с миром, и нет исключительно своих или чужих денег, застывших в статичной форме, т.к. деньги - это средство обмена. 

 

Точно так же в работу бывает полезно внести те смыслы, которые отсутствуют в жизни клиента и которых ему может не хватать. Так, клиент может говорить, что у него всё в порядке с деньгами, есть интересная работа и друзья, но не хватает какого-то драйва в жизни и мотивации. И тогда мы обращаем внимание на то, что земная и воздушная стихии сейчас переживаются им гармонично, а огненной и водной может не хватать. Далее аналитик может углубиться в символизм тем огня и воды. Например, если не хватает именно этих аспектов действительности, как именно они проявляются в жизни клиента сейчас? Снятся ли ему сны, в которых что-то горит, любит ли он бывать у воды или, наоборот, избегает её? Как относится к людям с "огненным" или "водным" темпераментом и что в нём самом есть "огненного" или "водного"? Может быть, связанные с огнём или водой качества он вытесняет в Тень? Для ответа на эти вопросы вовсе не обязательно анализировать натальную карту клиента, ведь астрологический символизм может быть развёрнут в рамках анализа сновидений или активного воображения. 

 

В целом, астрологический символизм позволяет значительно обогатить аналитическое пространство новыми интерпретациями и смыслами. Благодаря тому, что в этом пространстве больше работает воображение, чем разум, в нём открываются совершенно новые грани проблем и приходят новые, творческие решения. Но всё же, применяя астрологию в своей практике, психологу важно быть осторожным и чётко разделять собственно астрологическую и психологическую практику, поскольку в них действуют разные архетипические паттерны отношений. Астролог интерпретирует то, что видит в натальной карте у клиента, или обращается к предсказательным методам, а психолог работает исключительно на уровне образов и символов, предлагая разные смыслы, но не предсказывая вероятность событий. В отличие от астролога, психолог не даёт советов и готовых решений с опорой на астрологический символизм, а анализирует этот символизм исключительно с той точки зрения, какие смыслы вкладывает в него сам клиент, насколько ему откликаются или не откликаются те или иные символы и что полезного он может взять из них для себя. 

Психотерапия представляет собой динамичный процесс, в котором с клиентом происходит ряд внутренних, а порой и внешних изменений. Например, в процессе терапии клиент может стать более чувствительным, принять решение завершить старые отношения, начать новые, сменить работу и т.д. На внутреннем уровне изменениям подвергаются прежние установки, убеждения и сценарии, меняются реакции на происходящее. Деструктивные паттерны постепенно растворяются или отпадают подобно осенним листьям, клиент начинает чувствовать большую свободу в том, чтобы самому управлять собственной жизнью. Для удобства эти изменения можно символически представить в форме стадий алхимической трансформации, в процессе которой устанавливается связь Эго-Самость, а архетипический материал находит воплощение в жизни клиента.

 

В самом начале анализа клиент, как правило, проходит стадию "нигредо", которая в алхимическом символизме представляет собой период депрессии, "тёмной ночи души" или потемнения. Клиент понимает, что по-старому он жить уже не может, а новое ещё не сформировалось. В этот период всё может представляться клиенту в тёмных красках, он погружается в порой безрадостное осознавание собственных омрачений и препятствий на пути своего развития. Этот процесс погружения на дно души подразумевает первое столкновение клиента с хаотичной и неструктурированной прима-материей, т.е. с материалом его бессознательного, который ещё не был проанализирован. Сначала эта прима-материя пугает своими дикими проявлениями, но в процессе анализа она поддаётся постепенному "приручению" - клиент всё глубже вникает в суть происходящих в его психике процессов, учится их различать, объяснять и подчинять своему контролю, они становятся всё более чёткими и ясными, выходя на поверхность и предваряя следующую за очищающими страданиями стадию "альбедо" или возрождения, через которую, в конечном итоге, клиент прорывается к полноте жизни или стадии "рубедо". Этим трём стадиям в алхимии соответствуют три цвета: чёрный - нигредо, белый - альбедо и красный - рубедо. 

 

При более детальном и пристальном рассмотрении в анализе можно выделить не только три основные, но и промежуточные алхимические стадии. Так, например, в книге "Анатомия души: алхимический символизм в психотерапии" Э. Эдингер в качестве стадий анализа выделяет кальцинацию, солюцию, коагуляцию, сублимацию, мортификацию, сепарацию и конъюнкцию. 

 

Согласно Э. Эдингеру, большинство операций в алхимии начинается либо с кальцинации, либо с солюции. Данный порядок не принципиален, поскольку любая из этих стадий может стать отправной точкой для трансформации. В алхимии кальцинация представляет собой процесс прокаливания или интенсивного нагревания вещества, что позволяет выпарить воду и достичь состояния сухости. Конечным продуктом кальцинации является белый пепел, который символизирует очищение и обретение мудрости после переживания горя. В анализе этот символический процесс иссушения, искупления и очищения осуществляется на уровне чувств и эмоций. На первом этапе важно прожить и завершить все связанные с кризисом чувства, чтобы достичь более спокойного и отстранённого, "сухого" отношения к этому опыту.

 

На стадии солюции происходит растворение - всё твёрдое превращается в жидкое, ригидные установки смещаются, устойчивые деструктивные паттерны начинают "плыть". Растворяется прежнее представление клиента о себе и мире, и он погружается в хаос, символически возвращаясь к недифференцированному состоянию прима-материи. Порой на этой стадии в анализе появляются образы или сновидения, связанные с пребыванием в утробе или избытком воды (например, клиенту может сниться, что он тонет). Такой символизм означает, что "тонет" привычное для клиента эго, погружаясь в океан бессознательного. В христианстве этой стадии соответствует обряд крещения, после которого человек рождается заново. В конечном итоге, растворение материи должно привести к освобождению и укреплению духа, к контакту не только с индивидуальным, но и с универсальным, архетипическим пластом психики. И, как пишет Э. Эдингер, на этой стадии спасается только то, что достойно спасения. 

 

На стадии коагуляции происходит переход вещества из жидкого состояния в твёрдое. То, что было подвержено солюции, вновь затвердевает, обретает форму за счёт сгущения. В анализе это сгущение осуществляется за счёт конкретизации, детализации разбираемого материала. Символически этому процессу соответствуют космогонические мифы, сотворение нового мира, рождение новых установок, образов и планов в душе клиента. На уровне переживаний на этой стадии просыпаются страсти, появляется желание жить и стремление к удовольствиям.

 

На стадии сублимации подвергаемое преобразованию вещество испаряется, а значит, нагревается и поднимается вверх, обретая лёгкость воздуха. На психологическом уровне это означает, что клиент перестаёт удовлетворяться своим наличным состоянием и стремится вверх - к тому, чтобы перерасти себя. На символическом уровне этой стадии соответствуют такие образы, как лестницы, горы, освобождение, полёт, спасение. И, например, в сновидениях у клиента могут появляться сюжеты, где он взбирается на высокую гору или летает. Опасностью этой стадии является инфляция, а также излишняя увлечённость тонкими и высокими образами в ущерб земному и материальному, т.е. "витание в облаках". В результате этой стадии клиент обретает способность легче относиться даже к тяжёлым переживаниям или событиям. То, что раньше казалось тяжёлым, на этой стадии очищается и обретает лёгкость, т.е. ослабляет свою власть над психикой клиента.

 

Стадия мортификации буквально означает умерщвление, и она представляет собой символическое переживание опыта смерти, аскезы и воздержания. Процесс смерти связан с гниением или переплавкой, и здесь клиент может вновь чувствовать соприкосновение с тьмой и переживать неудачи, поражения. Это может проявляться как некий неудачный опыт, недостижение целей, смерть прежних надежд, отчаяние, потеря веры в успех анализа. На этой стадии разложению подвергаются все остаточные от прежних невротических паттернов явления, и клиенту бывает нелегко попрощаться с ними и похоронить их - периодически может возникать соблазн зацепиться за что-то из прошлого или вернуться к прежним моделям. В психологическом смысле, на этой стадии идёт интенсивная работа с Тенью клиента, которая может представать в образах борьбы и сражения. В конечном итоге, "старый король" (или прежнее эго) свергается, и пространство тьмы освещается новым светом. 

 

На стадии сепарации идёт процесс разделения. В алхимии оно связано с тем, что жидкий растворитель отделяется от растворённого в нём твёрдого тела. Символически эта стадия представляет собой фильтрацию и структурирование, собственно процесс анализа или разложения на компоненты, что соответствует образу возникновения порядка из хаоса и снова - рождению нового космоса. На этой стадии клиент начинает всё более отчётливо отделять своё "я" от других людей и окружающего мира путём осознания собственных проекций. Например, если раньше он думал о том, почему люди вокруг ведут себя так или иначе, теперь он больше думает о себе - о том, каким образом он вовлекается в те или иные отношения, как и почему поддерживает их. Поскольку главным смыслом сепарации является разделение, на этой стадии могут актуализироваться внутренние и внешние конфликты, в процессе которых клиент остро переживает антагонизм - борьбу противоположностей, которые на следующей стадии воссоединятся в примиряющем третьем. 

 

Стадия конъюнкции представляет собой кульминацию алхимического опуса, и это процесс соединения противоположностей и обретения гармонии. На символическом уровне на этой стадии часто возникают образы свадьбы или священного брака. Э. Эдингер предлагал разделять малую и большую конъюнкции, первая из которых является промежуточным результатом, т.к. в ней борьба противоположностей смягчается, но ещё присутствует некая односторонность. В большой конъюнкции противоположности приводятся в согласие друг с другом, и это согласие способно дать начало творчеству и новому пути. В основе конъюнкции лежит опыт вселенской любви, очищенной от негативных аспектов эгоизма, поэтому на данной стадии клиент обретает принятие самого себя, мира и других людей, позволяющее ему занять более деятельную позицию конструктивного преобразования собственной жизни и приумножения благ и ресурсов. 

В суицидологии накоплены разные методы диагностики суицидальных мыслей и намерений, а также способы работы с этими состояниями. Но в данной статье я сделаю акцент не на конкретных методиках, а на более общих ценностно-методологических принципах и подходах, из которых может исходить психолог в работе с такими клиентами.

 

Первый подход опирается на жёсткую позицию безусловной ценности жизни и, главным образом, является превентивным, т.е., прежде всего, направлен на предотвращение суицида. Для этого психолог занимает директивную позицию, характерную для спасающего больных врача, и настаивает на подписании клиентом антисуицидального контракта, по условиям которого во время терапии клиент обязуется не предпринимать никаких суицидальных попыток. Антисуицидальный контракт позволяет психологу юридически обезопасить себя и побудить клиента сделать выбор между жизнью и смертью в пользу жизни, поскольку, если он решается на терапию, он признаёт, что терапия – за жизнь, про жизнь и для жизни. Директивная позиция психолога в этом подходе воспринимается как меньшее зло, по сравнению с угрозой суицида, т.е. как нечто допустимое в экстремальных для жизни клиента условиях и соразмерное степени риска.

 

Если первый подход условно можно назвать «медицинским», для второго подхода больше подошло бы название «гуманистического». Этот подход исходит из безусловной и абсолютной ценности свободы клиента, в том числе в таком сложном экзистенциальном выборе, как «быть или не быть». В этом подходе психолог не считает приемлемым для себя давить на клиента, занимать директивную позицию, к чему-либо принуждать клиента, даже если вопрос касается жизни и смерти.

 

В качестве яркого представителя второго подхода в юнгианском направлении можно выделить Дж. Хиллмана, который в книге «Самоубийство и душа» предлагал оригинальные методы работы с темой суицида. С его точки зрения, фантазии клиента о суициде отражают буквализацию более глубинных стремлений человека к символической, а не реальной смерти, а, значит, к трансформации. Проще говоря, думая о суициде, клиент хотел бы не физически умереть, а измениться самому, либо, чтобы изменился мир вокруг него. И тогда важно не запрещать эти мысли в анализе, не избегать их, а, напротив, идти в них и прорабатывать этот материал, но исключительно символически. На практике это означает, что психолог свободно обсуждает с клиентом все фантазии последнего на этот счёт и предлагает символизировать их – нарисовать, красочно представить и попробовать понять, что должно произойти в результате этого действия, в чём его предельный смысл, к чему в итоге стремится клиент. Например, фантазии о собственной смерти у клиента могут включать горюющих друзей и родственников, и тогда можно предположить, что в жизни ему остро не хватает их внимания, но, возможно, он потерял надежду на обретение их любви при жизни. Или, мечтая о небытии и пустоте, клиент, на самом деле, хотел бы положить конец своим душевным или физическим страданиям, но не видит иного выхода. В конечном итоге, процесс символизации выводит клиента на осознание, что его предельным мотивом является не смерть сама по себе, а изменение ситуации, в которой он оказался. 

 

Мысли о способе суицида также диагностичны, поскольку позволяют провести параллели с тем, как клиент справляется с проблемами в жизни. Например, фантазия о том, чтобы застрелиться, может указывать на накопившуюся, подавленную агрессию и на стремление резко разрубить узел своих проблем (одним выстрелом или ударом), а не аккуратно распутать его. Фантазии о том, чтобы умереть легко и безболезненно (под действием таблеток или газа) могут означать желание клиента уйти от проблем, а также нетерпимость к любой боли и фрустрации, что проявляется и в его жизни. На символическом уровне в этом случае хочется, чтобы проблемы были решены сами, без его участия, без его страданий, а он предпочёл бы не вовлекаться и просто забыться.

 

Аналогично важны для анализа и фантазии клиента о загробной жизни, если возникают мысли о смерти. Верит он или нет в её существование, как себе её представляет, какие чувства вызывают эти представления. Эти фантазии символизируют то, к чему, по сути, стремится клиент, когда думает о суициде. Если он фантазирует о рае, скорее всего, ему не хватает удовольствий и комфорта в жизни, если о пустоте – покоя и отдыха, если боится адских миров и мучений – похоже, за мыслями о суициде стоит нестерпимое чувство вины. Как правило, фантазии о наличии или отсутствии и качестве загробной жизни тесно связаны с религиозными представлениями клиента, которые также могут стать ресурсом для проработки этой темы. Например, можно обратить внимание на то, как близкая клиенту по духу религия относится к этой теме, каким образом аргументирует допустимость или недопустимость суицида. Если клиент атеистичен по взглядам, можно рассмотреть эту тему с позиции рациональности – насколько рационально, с его точки зрения, как «быть», так и «не быть», и какие доводы сейчас во внутреннем конфликте перевешивают.

 

Обретая символическую форму, фантазия разряжается на уровне чувств, и вместо безысходности человек погружается в более широкий контекст скрытых смыслов этой темы. Таким образом, открывается возможность выйти за пределы этой темы, открыть для себя нечто другое, более важное и ценное. И для этого терапевту вовсе не нужно применять никакого давления и насилия, подобно санитарам,  надевающим на пациентов смирительные рубашки. Всё-таки психологическая работа является более тонкой, и простым «нет, нельзя» или «пока мы с вами работаем, вы обещаете…» вряд ли решить столь сложную психологическую проблему.

 

С точки зрения представителей директивного подхода, антисуицидальный контракт является эффективной профилактической мерой, а главный акцент в работе они делают именно на заботе и безопасности. Однако в этом подходе есть некое противоречие. Ведь, если психолог показывает, что ему не всё равно, и он категорически не поддерживает фантазии клиента, во-первых, время контракта оказывается ограниченным (получается, что психологу не всё равно только во время работы, а после её окончания запрет внезапно снимается), а, во-вторых, директивная позиция открывает поле для опасных манипуляций. Зная о том, что для психолога это тревожная тема, клиент попадает в рисковую для себя ситуацию соблазна отреагирования, наказания терапевта несоблюдением контракта. Кроме того, условие контракта для продолжения терапии демонстрирует неверие психолога в то, что клиент справится с этой проблемой сам, без дополнительного контроля. 

 

В недирективном подходе психолог демонстрирует уважение к любым мыслям и фантазиям клиента, а также полную готовность их принять, не осуждая и не диктуя клиенту, что ему делать. Однако этот подход также имеет свои ограничения, и стоит с осторожностью его применять к тем клиентам, способность к символизации у которых нарушена или развита не в полной мере, а также к клиентам в психотических состояниях, где размыта грань между символическим и реальным.

Под магическим мышлением в психотерапии принято понимать раннюю детскую форму мышления, когда у ребёнка ещё не сформировалась способность выполнять операции анализа и синтеза посредством логических понятий. Мир для него представляет собой единое живое целое, в котором все связано со всем, но эти связи трудно систематизировать. Магическое мышление уходит своими корнями в архаику, а его психологическими функциями являются объяснение и предсказание мира, а также чувство контроля над ним. Вырастая, человек расширяет свои объяснительные и предсказательные способности, однако в кризисных ситуациях или в условиях дефицита информации он по-прежнему может обращаться к магическому мышлению. В запросах на психотерапию магическое мышление проявляется в симптомах обсессивно-компульсивного расстройства и связанных с ним "ритуалах", в жалобах по типу "боюсь, что моя злость на другого человека может убить его", в опасениях - "если я буду думать о плохом, эти мысли материализуются". 

 

Как правило, работа с магическим мышлением в психотерапии идёт в направлении проработки когнитивных искажений. Например, злость на другого человека не может причинить ему вред напрямую, для этого нет оснований, поскольку злость относится к внутреннему миру чувств, а вред - к миру физических явлений и действий. Вытесненная злость, напротив, опаснее, поскольку под её влиянием вред может быть причинен бессознательно. Вместо магического мышления психолог предлагает клиенту освоить альтернативные способы работы с дефицитом информации и стратегии совладания с тревогой. 

Но, если копнуть глубже, механическая замена одних способов мыслить и действовать на другие вряд ли полностью решает проблему, поскольку за магическим мышлением нередко стоят не только функциональные, но и духовные потребности человека. Человек нуждается в поиске смыслов, а магическое мышление иногда позволяет ему их найти. Недостатком магического мышления является то, что за эти смыслы порой приходится платить слишком высокую цену. Обратной стороной картины мира, в которой возможно чудо, становится также возможность внезапного краха или кары богов. В мире, где человек может помыслить магическое влияние на других, он и сам подвержен воздействию, это две стороны одной медали. 

 

Поскольку магическое мышление вряд ли полностью искоренимо, и психика время от времени испытывает потребность в нём, бессмысленно пытаться его полностью изжить или уничтожить. Гораздо более продуктивной его альтернативой является мышление символическое, развитие которого предлагает юнгианский подход. Символическое мышление, как и магическое, выходит за пределы оторванного от чувств и ограниченного рационализма, не способного охватить и объяснить все явления мира. Но, в отличие от одностороннего магического, символическое мышление предполагает синтез - сознательного и бессознательного, материального и духовного, внешнего и внутреннего. Символ всегда объёмен и имеет разные степени глубины. Он не претендует на то, чтобы исчерпывающе объяснить какое-то событие или явление, но указывает на стоящий за ним смысл. Раскрывая суть символа, человек не растворяется в нем и не отождествляется с ним, как в магическом мышлении, а удерживает дистанцию.

 

Развитие символического мышления в терапии даёт человеку возможность понимать язык бессознательного, которое наиболее ярко проявляет себя в сновидениях и фантазиях. Символизация переживаний задаёт им границы и форму. Они перестают расплываться, воплощаясь в конкретном архетипическом образе или сюжете, благодаря чему символ становится точкой опоры. Несмотря на то, что символическое мышление не формализуемо, оно имеет свою внутреннюю логику. Например, если сейчас актуален архетип Персефоны, этот миф предполагает, что в том же пространстве задействованы другие фигуры и декорации - Деметра, Аид, мёртвый мир, инициация. Символическое мышление выводит эти фигуры из тени в сознание, благодаря чему картина актуальной психической ситуации становится полной, а человек обретает способность работать со своим бессознательным материалом, а значит, познавать себя и двигаться в желаемом направлении. 

Отношение к мистическому опыту человека в психологии неоднозначное. В натуралистических подходах он может игнорироваться или даже сводиться к психическим расстройствам. В психотерапии не каждый аналитик способен выдержать столкновение с мистическим опытом клиента, из-за чего этот опыт нередко редуцируется к незрелости, бегству от реальности и защитным механизмам психики. Исключение мистического опыта из пространства терапии, с точки зрения юнгианского подхода, приводит к тому, что игнорируется самое ценное - образно-символическое пространство жизни человека. 

 

В психотерапии мистический опыт клиента проявляет себя в символически насыщенных или вещих снах, явлениях синхронии, религиозных переживаниях. В своих работах Юнг уделял таким явлениям особое внимание, поскольку полагал, что современное ему человечество живёт в период духовного кризиса, однако, несмотря на это, психика продолжает нуждаться в духовных опорах. В труде "О синхронистичности" он исследовал явления необъяснимого совпадения внутренних переживаний человека с событиями в реальном физическом мире. Например, человек внезапно вспомнил кого-то, о ком долго не вспоминал, и тут же получил от этого человека звонок. Или символ из сна стал внезапно часто встречаться ему в реальной жизни. Когда происходит нечто подобное, нельзя сказать, что психический опыт человека является причиной какого-то события в его реальной жизни. Т.е. что сон вызвал то событие, которое предвещал. Нельзя и сказать, что произошедшее впоследствии событие является причиной вещего сна. Вещий сон оказывается связанным с предвещаемым им событием мистически-иррациональным образом. В этой взаимосвязи внутреннее событие не является причиной внешнего, как и наоборот, а их общая причина покрыта вуалью тайны, именно поэтому подобные совпадения были названы Юнгом "акаузальными".

 

Но для чего аналитику нужно искать в них смысл? Почему такие явления столь важны для хода анализа? Ведь, казалось бы, это может быть простым совпадением, не имеющим никакого отношения к запросу клиента. С точки зрения Юнга, это не так. Через мистический опыт с человеком ведёт диалог сама Самость. Посредством анализа мистического опыта можно выделить, какие архетипы сейчас оказывают наибольшее влияние на жизнь человека. А, значит, прогнозировать, к чему может привести захваченность этими энергиями. Кроме того, мистический опыт может указывать на одностороннюю сознательную установку человека, когда какую-то часть себя или мира он упорно не замечает, следствием чего становится дисбаланс в его жизни. Например, на сознательном уровне человек может придерживаться исключительно рациональных взглядов, но его бессознательное иначе относится к миру, что создаёт конфликт и блокирует творческий потенциал человека.

 

Исследование мистического опыта приближает нас к глубинным пластам коллективного бессознательного. Погружение в эти глубины необходимо, чтобы найти в них истоки проблем и ресурсы для их решения. Игнорирование мистического опыта в анализе приводит к редукции человека к простому и одномерному существу. Его внимательное изучение, напротив, позволяет обогатить жизнь человека и открыть в ней новые смыслы.