Публикации с тегом работа с горем (4)

 В кризисных и стрессовых ситуациях люди часто жалуются на то, что вдруг могут стать рассеянными и забывчивыми. Например, кто-то не может вовремя приехать на работу из-за скандала в семье. Кто-то другой может забыть о договорённостях с другими людьми, когда переживает утрату близкого человека или расставание. Такие феномены объясняются тем, что, когда мы переживаем кризис или находимся в сильном стрессе, вся сила нашей психической энергии направлена на то, чтобы справиться со сложными переживаниями. Иногда этой энергии может не хватать на конкретные бытовые дела и договорённости, которые начинают страдать, когда нам плохо.

 

С точки зрения юнгианской психологии, в кризисных ситуациях мы становимся ближе к своему бессознательному, поскольку в эти моменты испытываем чрезвычайно сильные чувства. Сама граница между сознанием и бессознательным становится тоньше, поэтому человеку могут сниться тревожные сны, а в его жизни могут происходить разные синхронистичные события, когда то, что ему снится или о чём он думает, так или иначе воплощается в реальность. 

 

Интенсивное сближение с собственным бессознательным, с одной стороны, даёт человеку ресурс, чтобы справиться с кризисом. Бессознательное является источником творческой энергии, из которой в процессе кризиса всегда возрождается что-то новое. С другой стороны, когда мы резко окунаемся в своё бессознательное, мы можем замечать, что в этот момент ослабевает сознание, а, значит, и наш контроль. Так, если в обыденной жизни очень много энергии уходит на то, чтобы контролировать себя и происходящее вокруг, в стрессовых ситуациях большая часть этой энергии забирается психикой, чтобы справиться со стрессом. И тогда у нас может возникнуть ощущение кратковременной потери связи с реальностью. Например, мы можем внезапно забыть о чём-то важном, не услышать будильник, не рассчитать время, поддаться на уловки мошенников, потерять ключи или бумажник. Подобные ситуации всегда свидетельствуют о дефиците психической энергии, т.е. о том, что сейчас внимание человека поглощено чем-то очень значимым для него (тревогой или утратой), и вся его энергия тратится на то, чтобы справиться с этим значимым и актуальным, а потому на другое её не хватает. 

 

Если вдруг вы оказались в ситуации, в которой внезапно стали всё терять и забывать (хотя, ранее это не было свойственно вам, и нет поводов для беспокойства о состоянии вашего физического и ментального здоровья), во-первых, стоит не винить себя в происходящем, а стоит обратить внимание на его причины. Среди причин, как правило, можно обнаружить критический стресс, переутомление, избыток событий и переживаний за последнее время. 

 

Во-вторых, при переживании стресса или кризиса стоит позаботиться о себе и предельно снизить нагрузку как на работе, так и дома. Если можно отменить какие-то встречи или договорённости, отдохнуть, побыть наедине с собой, позаниматься любимыми и расслабляющими делами, это будет значительный вклад в восстановление ресурсов. Если такой возможности нет, можно предупредить окружающих о своём состоянии, например, прямо сказать им о том, что сейчас вы переживаете сложный период жизни, а потому иногда можете проявлять рассеянность. Не обязательно вдаваться в подробности - достаточно просто предупредить о том, что происходит с вами сейчас, и многие люди уже отнесутся к этому с пониманием.

 

В-третьих, бесполезно пытаться любой ценой вернуть себе связь с реальностью, когда она "поплыла". При отчаянных попытках всё и вся контролировать в состоянии стресса ситуация только усугубляется, и окружающий мир всё больше выходит из-под контроля, потому что ресурса и так не хватает, а, совершая насилие над собой, человек вгоняет себя в ещё больший стресс. Гораздо продуктивнее признать и принять факт происходящего - да, сейчас я не в форме, могу о чём-то забыть, но я согласен (или согласна) взять на себя ответственность за то, что происходит со мной сейчас. Если дело касается каких-то важных встреч или иных договорённостей, с людьми вокруг всегда можно попробовать передоговориться. Перенести время, перераспределить обязанности, отложить обсуждение серьёзного вопроса или выполнение требующих высокой концентрации дел. Срыв договорённостей не означает, что контакт будет оборван, если честно внести в этот контакт информацию о происходящем, обсудить возможности компенсации срыва планов и передоговориться в новом формате. 

 

В-четвёртых, можно попробовать принять текущее состояние плывущей реальности как факт или как данность, т.е. позволить себе побыть в этом опыте и найти что-то ценное в нём для себя. Например, если для деловых переговоров и заключения контрактов данное состояние - не самое лучшее, для творчества, напротив, оно является одним из самых продуктивных. Ведь, когда граница между сознанием и бессознательным становится тоньше, человек получает прямой доступ к источнику творческих ресурсов - вдохновению, новым идеям, воображению. Все эти ресурсы можно направить на преодоление кризиса - отслеживать и записывать свои сновидения, писать, рисовать, выражать свои переживания в творчестве. По сути, такое промежуточное или пограничное состояние и даётся нам психикой для того, чтобы мы могли погрузиться в него и выплыть из него обновлёнными. Поэтому само по себе это состояние не является ни плохим, ни хорошим. Оно может быть неудобно нам или окружающим в повседневной жизни, и это решаемая проблема. С другой стороны, именно благодаря этому состоянию мы можем открыть что-то новое в себе для себя, посмотреть на реальность с другой стороны и найти в себе силы вырваться за пределы ограничивающей нас ситуации. 

Встречи и расставания - естественные процессы в жизни человека. С каждым, с кем мы по-настоящему встречаемся, у нас складываются какие-то отношения. Иногда это близкие отношения, в других случаях - отношения на расстоянии. Иногда это приятные и наполняющие отношения, иногда - неприятные и забирающие нашу энергию. Бывают и противоречивые отношения, в которых, с одной стороны, мы получаем что-то ценное, с другой - слишком многим за это приходится платить. 

 

Отношения завершаются тогда, когда у одного или обоих людей иссякает потребность в них. Если это взаимный процесс, и в нём не осталось ничего невыясненного и недосказанного, люди спокойно расстаются, и каждый идёт своим путём дальше. Но бывает, что расстаться тяжело из-за того, что в прямом контакте невозможно выразить свои чувства и быть услышанным. Или из-за того, что одна из сторон чувствует большую необходимость в этом контакте, чем другая.

 

Завершая отношения на внешнем уровне, мы не всегда завершаем их внутренне. Например, мы можем расстаться с некоторыми людьми и долго думать о них, вести внутренние диалоги с ними. Тогда, несмотря на расставание, внутренняя связь сохраняется. Сохраняется образ бывшего партнёра или подруги, к которому всегда можно вернуться. 

 

Гармоничное завершение отношений происходит тогда, когда мы принимаем чёткое решение двигаться дальше. В этом процессе мы проводим  границу между тем, что готовы от этих отношений взять себе, как воспоминание и их светлый внутренний образ, а что - нет, и тогда мы оставляем это в прошлом. Но бывают ситуации, когда, несмотря на факт расставания, человек остался во внутреннем конфликте, т.е. так и не решил для себя, уйти ему или остаться, несмотря на то, что уже воплотил это решение в жизнь.

Амбивалентные чувства к тому, с кем мы расстаёмся, мешают нам отпустить его до конца. Потому что мы не можем уложить в своей голове то хорошее и плохое, что было в нашем контакте. И не понимаем, как так - вроде бы всё было хорошо, но, с другой стороны, было непонимание, была нехватка контакта, были разногласия и ссоры. Подобные противоречия часто заставляют людей цепляться за прошлое и пытаться их разрешить в настоящем, ответить себе на вопрос - почему контакт сложился именно так?

 

Неспособность отпустить прошлые отношения может выражаться не только в том, что человек не до конца отгоревал потерю кого-то, но и в том, что у него остались к кому-то другому вопросы, какие-то чувства или непонимание. Или он жалеет о том, что завершил отношения, но уже ничего не может поделать. В этих случаях, как правило, часть чувств остаётся подавленной. Например, подавлена может быть обида или злость. Или, напротив, подавлено сожаление, потому что расстаться через злость было проще. 

 

Чтобы отпустить прошлое, важно дать этим чувствам место в своей душе, прожить их. Для этого в психологии используются разные техники. Можно написать письмо в прошлое, или вспомнить самый яркий момент из прошлого и посмотреть, что именно в нём так сильно держит внимание. И, работая с этим опытом, скорее всего, мы обнаружим, что такие переживания связаны именно с прошлым, а не с настоящим. Они были актуальны тогда, но сейчас уже совсем другая ситуация. Изменились её участники, изменился формат, сменились декорации, а потому в прошлом остался не только этот момент и не только тот человек, с которым мы попрощались, но и та часть нас, которая присутствовала в этом прошлом и что-то переживала - горечь, обиду, сожаление, злость или что-то ещё.

 

Проведение различий между собой-прошлым и собой-настоящим часто позволяет приблизиться к тому, чтобы поставить в прошлых отношениях точку. А для этого важно признать, что в прошлом я был другим. Например, более наивным и открытым, чего-то не умел, не знал, не мог предугадать. И именно благодаря тем отношениям, которые были в прошлом, я стал другим, смог измениться. 

 

Нередко в прошлых отношениях нас держат нереализованные ожидания. В некоторых случаях мы ждём, что другие люди что-то поймут и изменятся. Иногда нам свойственно ошибаться в людях и хотеть от них чего-то такого, чего они не могут дать. Или проецировать на них нечто, чего в них нет. В таких ситуациях к другому человеку нас привязывает именно то, чего мы до сих пор от него ждём, но уже никогда не получим. Например, после расставания мы можем бесконечно долго ждать, когда наш бывший друг или партнёр одумается или поймёт свои ошибки. Но этого не происходит, и, вместо того, чтобы продолжить жить своей жизнью дальше, мы застываем в своей развёрнутости к прошлому. Потому что от этого прошлого ещё чего-то хотим и надеемся получить. 

 

Отпустить прошлые отношения позволяет сознание факта, что в них уже случилось всё, что могло. Завершение этих отношений само по себе подводит итоги. Если мы не смогли договориться с кем-то, не поняли друг друга, обнаружили, что наши потребности и ценности слишком разные, значит, иначе тогда и быть не могло. И тогда расставание - естественный исход таких отношений. Вне зависимости от того, какие ожидания вкладывались в них обеими сторонами. И, если в этих отношениях больше нет реального места для проекций и ожиданий, поскольку нет перспективы, важно вернуть свои ожидания и проекции себе, как ту часть себя, которую мы в них потеряли. 

Когда умирают родители, ты уже не спрячешься за их спинами перед вечностью.

Вы с ней теперь лицом к лицу.

 

Будто зияет огромная дыра космоса и ветер дует тебе из неё прямо в сердце.
Теперь ты стала взрослой, во всех смыслах.

 

И жизнь не будет спрашивать тебя, готова ты или нет.

Она просто течёт рекой дней дальше, а твоя задача научиться брать ответственность за то, как ты в ней плывешь.

Я проживала ужас, дикий ужас, когда осознала, что мои тылы пусты.
Холод вечности проходил по позвоночнику мурашками и меня трясло и мотало, без ощущения опоры.
Я не могла стоять, мои ноги подкашивались и хотелось просто упасть и уже не вставать.

 

Все мое нутро ломало от этого понимания, поэтому я сопротивлялась несщадно, много много лет избегая, любой глубины в отношении смерти родителей.

 

Но все что всеми силами удерживается, рано или поздно прорвётся.

И оно прорвалось, поток был настолько мощный, что меня почти полностью переломал. Я не плакала в терапии, в группах,- нет, я выла, кричала, задыхалась и рыдала так, что меня от боли рвало....

 

Каждый раз влётая в эту боль, я думала, что уже не вынырну с этой глубины никогда. Но рядом были люди, тёплые, живые и в моменте со мной, каждой клеткой проживая, мою боль рядом.

 

Я живу, дорогие!

И я смотрю вечности в лицо, уже иначе.

С принятием и осознанием, я продолжаю!

 

Фотограф Хенгки Коентжоро

Как известно, гештальт-подход является феноменологическим методом [2]. Это значит, что в первую очередь гештальт-терапевт обращает внимание именно на те феномены, что встречаются в поле его взаимодействия с клиентом. Гештальт-терапевт также обращает внимание и на смысловые поля каждого конкретного клиента (так как известно, что смысловые поля людей часто весьма различны), то есть выясняет значения отдельных фактов и событий в его жизни. Таким образом, смысл самого понятия "горе", а также те жизненные события, которые приводят к его переживанию, у каждого человека могут значительно варьировать. В этом контексте переживаться как горе могут не только события, связанные со смертью близких людей, но и такие, как расставание, смерть любимого животного и т. д. И именно в понимании субъективной значимости горя для каждого конкретного человека мы и будем вести речь в данной статье, а именно о таких феноменах, как выражаемые либо подавляемые эмоциональные реакции (как правило, отрицательного заряда) организма, возникающие в связи с фрустрацией потребностной сферы.

Ситуация потери характеризуется тем, что объект среды, в которой функционирует организм испытывающего горе, исчезает. В связи с этим возникает сильная фрустрация, так как целый ряд потребностей, удовлетворение которых связывалось с ушедшим, не находит своего выхода. Сопоставляя вышесказанное с идеей незавершенных действий, обсуждаемой в гештальт-методе [8], можно выделить как так называемые «потребностно незавершенные ситуации», которые содержат неудовлетворенные потребности, возникающие в результате прерывания цикла формирования и завершения гештальта (речь идет именно о тех прерываниях, которые происхо­дят под влиянием внешних событий), так и эмоционально неза­вершенные ситуации (действия). Последние состоят из чувств, эмоций, переживаний, которые не были выражены и разрешены. С одной стороны, это те чувства, что не были разрешены до момента исчезновения объекта потребности, так как гештальт-метод полагает, что организм остается с незавершенными ситуациями, если он не может выразить страх, боль, гнев, разочарование, любовь, возмущение, печаль, обиду и т. д., которые возникли в прошлом и в отношениях со значимыми людьми. С другой стороны, это те чувства, которые возникли непосредственно как реакция на утрату: боль, печаль, тоска, вина, возмущение, жажда мести, ярость, беспомощность, обида, страх, ужас, безнадежность, бессилие и т. п. [7].

на одной из сессий по программе обучения гештальт-терапевтов 2 ступени [5].

. На этой стадии объект, с которым было связано удовлетворение целого ряда потребностей, исчезает. Организм противится осознанию потери, работая на неосознавание горя. У людей возникают затруднения в связи с неспособностью построить гештальт с ясными контурами, в результате чего фигура потери не может четко дифференцироваться из фона. Работает конфлюэнтный механизм регуляции границ. И здесь необходимо отметить, что наряду с тенденцией к проживанию, завершению у человека также действует тенденция к избеганию [19], которая удерживает от проживания горя. Этот фактор подавляет эмоциональное выражение, удерживает организм от полного присутствия в настоящем моменте жизни. Дело в том, что эмоции, связанные с ситуацией горя, могут быть настолько сильны и болезненны, что организм бережет себя, работая на неосознавание, саморегулируясь. Когда боль утраты непереносима, возникает ис­кушение отвергнуть ее, убежать. В стадии шока человек может вести себя неадекватно, например, смеяться или заниматься своими обычными делами, делая вид, что ничего не произошло. Отсутствие ресурсов, то есть поддержки и самоподдержки, мешает осознаванию, заставляя пребывать в конфлюэнции. К концу 1 стадии фигура потери более-менее четко дифференцируется из фона. Сложный вопрос, нужно ли побуждать к осознаванию на этой стадии. По крайней мере, по нашему мнению, необходимо быть очень чувствительным на границе контакта с таким человеком. Возможно, потребуется наращивание ресурсов для дальнейшей работы, просто нормализация цикла «сон-бодрствование». Увеличить ресурс для дальнейшей работы могут также и фармакологические препараты. Необходима эмоциональная поддержка, возможно применение рисуночных, медитативных техник, техник работы с телом. Интересным способом повышения самоподдержки является, на наш взгляд, бесконфликтная составляющая метода символдрамы, когда клиент работает в образном пространстве над символами, имеющими связь с удовлетворением архаических потребностей, а также работа с мотивом "змея" [6, 10, 11]. Важно отметить, что при осознавании истинного смысла происшедшего у ряда клиентов может наступать облегчение.

. Эта стадия включает эмоции различного рода, о них уже упоминалось выше, которые остались невостребованными при исчезновении объекта, а также те эмоции, которые вызвал сам этот факт. В этой связи представляется важным привести мнение И. Ялома, который считает, что в случае смерти речь идет не только о потере, но и об осознавании конечности собственного бытия. Утрата несет, по мнению Ялома, следующее послание: «Если твоя мать (отец, ребенок, супруг и т. д.) умерла, значит, умрешь и ты» [13]. То есть значение потери может способ­ствовать встрече человека с его собственной будущей смертью. Та­ким образом, помимо чувств боли, печали, вины, злости и т. д., возможно присоединение осознаваемых или нет чувств тревоги и страха смерти. Конечно, вышесказанное подлежит проверке у каждо­го конкретного клиента, так как гештальт-метод опирается на феноменологию переживаний, а версии и гипотезы проверяются экспериментально.

Возвращаясь к описанию 2 стадии, важно заметить, что здесь эмоции начинают требовать своего проявления. Можно также сказать, что это стадия "накопления" чувств. Здесь очень желательно для клиента иметь рядом с собой кого-нибудь, при участии кого возможно выражение этих переживаний. Так, по мысли Г. Платонова, бесполезно переживать горе в одиночку. Часто таким человеком и является терапевт. Переживающий горе зачастую ищет именно тех людей, с которыми он мог бы выговориться. Однако найти их иной раз бывает достаточно проблематично, и одной из причин здесь может являться собственное избегание у потенциального объекта такой потребности. Если эмоции выразить некому, идет застревание на 2 фазе.

. Технически со стороны гештальт-терапевта это может предлагаться как             «говори прямо ему» через технику «пустого стула» (либо через написание писем), либо как «говори мне о нем», или «говори мне, что у тебя к нему». Возможно также использовать и диалоги с ушедшим, при этом, как нам представляется, существует возможность брать ресурс из роли ушедшего [5]. На 3 фазе происходит кристаллизация преобладающих эмоций к умершему, после чего они выражаются в каких-либо действиях, например, при злости могут выбрасываться вещи этого человека, или оттягивается время установки памятника на могиле, при прощении - появление "очищенного" образа ушедшего и т. д. Все это может происходить на неосознаваемом уровне. Проявляются также и незавершенные действия с ушедшим. Особо хочется сказать о системе ритуалов. По мысли Д. Зинкера [4], в любой культуре существуют ритуалы, поддерживающие потребности людей в скорби и сохранении памяти об ушедшем. Более того, такие вещи люди зачастую сами придумывают себе. Они помогают избежать блуждания в темноте утраты и облегчают возвращение к нормальной жизни. Так, религиозные ритуалы дают возможность (мы не рассматриваем здесь религиозного смысла подобных действий) чтить память, являясь сильнодействующим средством. Таким способом и окружающие также имеют   возможность   поддержать   людей   в   их   скор6и, помогая, например, устраивать поминки. В психотерапии также могут быть придуманы ритуалы, приемлемые для клиентов. По мысли Зинкера, не может существовать «правильного» или «неправильного» траура по ушедшим. Обобщенные аспекты траура - принятие, ярость, печаль - не более чем теория на фойе реальных переживаний. Семейный ритуал дает возможность каждому выразить свои личные чувства к ушедшему. Такие ритуалы могут позволять говорить членам семьи в один голос, даже если они испытывают разные чувства [4]. Таким образом, становится понятным, что гештальт-терапия показывает пути «завершения» чувств в работе с горем. Ф. Перлз описал такие феномены, ведущие к завершению, как «прощание», «прощение», «благодарность» [8]. И принципиально в гештальт-методе то, что клиент учится осознавать неразрешенные эмоции и не подавлять их, а разрешать им уходить через проявление энергии чувств в среду, балансируя на границе контакта, в рамках работы функций "

Self

". По выражению Г.

 

Платонова, «не прожив траур, не откроешь сердце для любви».

. Происходит закрытие границы «организм-среда», начинается работа по ассимиляции прожитого опыта, принятию необходимости его присутствия в организме [5].

Стоит подчеркнуть, что протекание переживаний, связанных с ситуацией утраты, не происходит строго линейно в соответствии с вышерассмотренными фазами. Скорее, это возвратно-поступательный процесс, характеризующийся движением вперед с отступлениями на уже ранее пройденные этапы.

Далее необходимо сказать несколько слов о тех потребностях, которые обычно фрустрируются в связи с уходом близких. Как уже отмечалось, это может касаться утраты любви, радости, поддержки, чувств безопасности, собственной значимости, самоценности и достоинства, а также потери близкой души, которая разделяла взгляд на мир, чувства, экзистенцию переживающего траур. Видимо, удовлетворение этих прерванных потребностей может вписываться в контекст четырехстадийной модели проживания горя. И здесь важную роль играют отношения по типу "Я-Ты" между психотерапевтом его клиентом [12]. Более того, клиенту приходится как бы заново приобретать опыт удовлетворения фрустрированных потребностей, находя новые формы контакта со средой.

Интересно отметить, что на цикл проживания траура могут накладываться и более древние незавершенные ситуации из личной истории клиента (возможно, даже и из родовой истории), активируемые утратой, и это привнесет в психотерапию с таким клиентом дополнительный, а возможно, и даже основной аспект.

Имеет смысл сказать несколько слов про длительность цикла проживания траура и отдельных его стадий. Принято считать, по данным Г. Платонова (взято из сессии по совершенствованию в гештальт-методе по программе 3 ступени), что сильный траур может длиться в пределах 1 года. Это так называемый "нормальный" траур. Однако различного рода обстоятельства, такие, как особенности построения контакта горюющим, его характерные способы регуляции границы контакта и защитные механизмы (например, ретрофлексивный клиент будет проживать горе неэффективно, так как имеет склонность удерживать внутри организма свои переживания, не вынося их на границу контакта, что будет блокировать потребность в действиях по проживанию траура), а также различные влияния среды могут осложнять процесс «нормального» протекания траура. Такого рода разделение внутреннего и внешнего является условным, так как эти факторы находятся друг с другом в постоянном взаимодействии. Однако имеет смысл сказать более конкретно о внешних влияниях. Как уже упоминалось, у организма наряду с тенденцией к проявлению себя существует и внутреннее движение к самоограничению. Можно сказать, что и у «социального организма» присутствуют в поведении те же векторы. И проявляться это может следующим образом: с одной стороны, имеются ритуалы горевания, традиции оплакивания, поддержки и т. п.; а с другой – противоположные влияния, например, подобные высказывания: «Ну хватит, сколько можно убиваться!»; «Ты еще молодая, родишь еще ребенка»; «О мертвых - либо хорошо, либо никак»; «Нельзя злиться на мертвых»; «Ему там плохо от твоих слез»; «Не плачь, успокойся, не надо!» и т. п. Зачастую в некоторых семьях вообще вводится негласный запрет на разговоры об ушедшем, и делается вид, что ничего не произошло. Именно таким образом может поддерживаться тенденция к избеганию. Гештальт-терапия утверждает, что люди испытывают трудности в выражении и проживании своих чувств, поскольку окружающие не склонны принимать их, отвергая как опасные [7]. В результате формируются когнитивный контроль и защитные механизмы, направленные на то, чтобы справиться с теми чувствами, которые переживаются, но не должны переживаться с точки зрения тех, кто вокруг. И тогда организм тратит свою энергию на контролирование опыта, избегание контакта с собой и со средой. Таким образом, подавляется эмоциональное самовыражение и поиск ответа на жизненные ситуации, происходит удерживание от присутствия в настоящем моменте. Однако в психотерапевтической работе важно, по нашему мнению, соблюдать границу контакта, чувствовать ресурс, возможности клиента выносить сильные траурные эмоции, а не стремиться во что бы то ни стало поощрять эмоциональное отреагирование. Возможно и применение техник для проживания эмоций в символической форме (при нехватке ресурса, самоподдержки организма), как, например, при использовании символдрамы, а также при помощи техники "зеркало" и режима "

playback

" в психодраме [6, 10, 11]. Говоря далее о блокировании чувств способами социального контроля, можно сказать, что это может обусловливаться следующими моментами: 1) интроецированными культурными традициями, предписывающими относиться к трауру определенным образом; 2) стремлением избежать собственных эмоциональных переживаний, активирующихся при идентификации с горюющим; 3) нехваткой в опыте окружения знаний о том, какая именно помощь в данном случае может быть эффективна. Необходимо также отметить то, что восстановление саморегуляции «горюющего организма» возможно при возрастании самоподдержки, особенно если важную роль поддержки в среде для него играл ушедший (здесь потребуется дополнительная психотерапевтическая работа на «взращивание» «взрослого» психологического состояния, причем прогноз будет осложнен при инфантилизации личности), а также при возрастании поддержки из среды.

Теперь мы уже вплотную подошли к обсуждению роли психотерапевта в таких случаях и к терапевтическим приоритетам. И здесь важным, по мысли Д. Зинкера, представляется то, что поддержка из среды часто приходит с простым человеческим "Я с тобой", то есть полноценным присутствием, наблюдением за происходящим и проявлением чувства сострадания при сохранении личных границ [4]. На первый взгляд, присутствие психотерапевта может и не напоминать собственно терапию, это время вместе может быть просто ритуальным; важно здесь то, что гештальт-терапевт и клиент вместе. Но это и не замена терапии. Таким образом, одна из задач терапевта - это организация безопасного и доверительного поля, где слезы и гнев не покажутся безумием, где можно высказывать все, что хочется. И здесь, по Зинкеру, быть свидетелем для гештальт-терапевта означает следующее: 1) быть рядом и слушать; 2) не форсировать результат; 3) проявлять уважение и принимать то, что происходит; 4) видеть пользу в выражении человеком его скорби; 5) позволить себе стать твердой опорой, на которую клиент может опереться [4], иной раз несмотря даже на то, что горюющий может проявлять гнев по отношению к помогающему. Наблюдение и присутствие терапевта позволяет клиенту увидеть именно самого себя, осознать

c

вою боль, беспомощность и прожить это. Интересно отметить, что взгляд Зинкера перекликается с концепцией Н. Долгополова о Позитивном Тотальном Объекте (ПТО), первичными атрибутами которого являются Присутствие, Поддержка и Любовь, Позитивный прогноз будущего [3].

Ta

ким образом, именно гештальт-терапевт может брать на себя функции ПТО (особенно при недостатке описываемых атрибутов в жизни клиента) при работе с горюющим.

Работа с утратой в гештальт-подходе опирается на феноменологические данные, предоставляемые клиентом. Как считает Зинкер, важно не иметь заранее наработанной модели работы с горем, а просто помогать конкретному человеку найти свой собственный путь, который будет соответствовать потребностям [4]. Психотерапевт может присоединяться к переживаемой клиентом скорби и искать вместе с ним лучший способ самовыражения. Важно останавливать импульсивное желание горюющего уйти от ситуации, однако тонко при этом балансируя на грани имеющегося у клиента ресурса. Следует также не подгонять такого человека к какому-то завершению. Наконец, по мысли того же автора, можно способствовать в таких случаях созданию ритуалов, поддерживающих потребность в выражении скорби [4]. При этом работа гештальт-терапевта учитывает индивидуальные потребности, способы сопротивления контакту, присущие клиенту. Необходимо также считаться и с тем конкретным периодом жизни, который переживает человек.

Интересно коснуться опыта работы с жертвами землетрясения в Армении, описываемого В. Мазур [7]. Автор указывает на использовавшиеся ею смысловые техники, которые позволяют проработать негативные смыслы случившегося и найти в своей жизненной ситуации такие смыслы, которые помогли бы найти выход из создавшегося положения, утверждая ценность жизни. Эти смыслы, по Мазур, ослабляют эгоцентрическую фиксацию на личном несчастье и актуализируют внутренние ресурсы. Возможно, этот взгляд соотносится с представлениями о гештальт-методе Б. Новодержкина, считающего, что при усилении противоречий между полярностями (например, полярности «жить-не жить» после потери) может возникать скачок в третье состояние, взгляд на ситуацию из которого уже другой. Важны также обсуждения перспектив будущей жизни, построение планов на будущее. Очень перспективным взглядом в этом направлении представляется футуропрактика Н. Долгополова, предполагающая смену парадигмы «здесь и теперь» на концепцию «здесь и вперед» [2]. Клиент, находящийся в кризисной ситуации, не в состоянии продуцировать поля будущего, что вполне присуще «здоровым» людям. Психотерапевтическая работа здесь строится на восстановлении контакта с полями будущего [2, 3].

Иной раз гештальт-терапевт использует в работе с горем и жесткие интервенции. Примером тому служит описываемый случай из практики С. Невис, которая заявляет своей клиентке следующее: «Да, ты хочешь умереть, но дай себе срок два года, а потом уж решай» [4]. Исходя из собственной практики, мы также можем утверждать, что в ряде случаев эффективен такой прием, как написание клиентом расписки о том, что он в течение определенного времени не будет предпринимать суицидальных попыток.

Интересной в контексте описываемой проблемы представляется мысль Г. Платонова о том, что потерю можно прорабатывать по ее «составляющим», по отдельным чертам, то есть «разжевывая» ее, говоря языком гештальта. Здесь клиенту могут предъявляться такие вопросы, как "Как же ты теперь будешь жить без..., а без..., и т. д. Так постепенно будут прорабатываться различные аспекты потери.

Теоретически очень важными, но практически сложно осуществимыми представляются идеи С. Гингера. Этот автор получил подтверждение на большом количестве случаев, что психотерапевтическое вмешательство до наступления первой ночи после трагического события помогает уменьшить драматизацию кризисной ситуации [1]. Гипотетически, во время фазы парадоксального сна в структуры мозга могут записываться в энграмму воспоминания долговременной памяти. Как считает Гингер, для избежания фиксации психотравмы их необходимо «стереть» до того, как они зафиксируются, то есть до наступления ближайшего сновидения. В таких случаях нужно заново проигрывать травматизирующую сцену в модифицированном виде, когда клиент занимает активную позицию, вместо того, чтобы быть заблокированным в торможении действия. Представляется, что это снижает душевное страдание, так как экспрессия избавляет от импрессии опыта в структурах мозга. Гингер не ограничивается тем, что просит рассказывать о событии, а поощряет клиента воплощать в действиях различные активные роли. Такие психодраматические техники помогают дедраматизации событий через проигрывание ситуации из разных ролей. Так производится катартическая работа, разрядка до наступления сна [1].

В заключение необходимо сказать и об еще одном очень важном аспекте работы с траурными переживаниями. Дело в том, что терапия горя требует от гештальт-терапевта наличия собственных ресурсов для проведения такого рода работы. С одной стороны, важен определенный уровень проработки собственной проблематики терапевта. С другой, необходим, на наш взгляд, определенный баланс между чересчур сильным эмоциональным вовлечением в ситуацию клиента, сопровождающуюся, как правило, эмоциями большого накала, и собственной дефлексией от переживающего траур. Если баланс сместится в сторону вовлечения, это может неблагоприятно сказаться как на психологическом здоровье терапевта, так и на качестве проведения терапевтической сессии, а если «отгородиться» от клиента и не дать ему необходимой поддержки и чувства безопасности, то в лучшем случае эффективность такой работы будет снижена, а в худшем - возможна дополнительная фрустрация [5].

 

 

Литература

1.      Гингер С. Гештальт: искусство контакта. - М., 2002.

2.      Долгополов Н. Б. Футуропрактика: опыт взаимодействия гештальт-метода и психодрамы.// Гештальт и психодрама в работе со взрослыми и детьми. /Под ред. Н. Б. Долгополова, Р. П. Ефимкиной – М., Новосибирск, 1998.

3.      Долгополов Н. Б. Футуропрактика: тотальный объект и работа с кризисными состояниями // Российский гештальт. /Под ред. Н. Б. Долгополова, Р. П. Ефимкиной - М., Новосибирск, 1999.

4.      Зинкер Дж. В поисках хорошей формы. - М., 2000.

5.      Кондратенко С. В. Опыт работы с горем в рамках гештальт-подхода. // Актуальные вопросы психиатрии и наркологии / Под ред. В. Я. Семке, Л. М. Ермолаева. – Томск, Барнаул, 1999.

6.      Лейнер Х. Кататимное переживание образов. - М., 1997.

7.      Мазур Е. Гештальт-подход при оказании психотерапевтической помощи пострадавшим при землетрясении. // Московский психотерапевтический журнал. - 1994. - № 3.

8.      Мазур Е. Концепция незавершенных действий в гештальт-терапии. // Гештальт-95./ Под ред. Д. Н. Хломова, Н. Б. Долгополова, Н. Б. Кедрова. - М., 1996.

9.      Наранхо К. Гештальт-терапия. - Воронеж, 1995.

10.  Обухов Я.Л. Психотерапия по методу символдрамы: работа с мотивом “змея”. // Символдрама. /Под ред. Я. Л. Обухова, В. А. Поликарповой. – Минск, 2001.

11.  Обухов Я.Л. Удовлетворение архаических потребностей - использование метода символдрамы.// Символдрама. /Под ред. Я. Л. Обухова, В. А. Поликарповой. – Минск, 2001.

12.  Хикнер Р. Диалогическая основа. // Российский гештальт. Вып. 3. // Под ред. Н. Б.Долгополова, Р. П. Ефимкиной. - Новосибирск, 2001.

13.  Ялом И. Экзистенциальная психотерапия. - М., 2001.

 

 

Кондратенко С. Избранные аспекты работы с горем в гештальт-методе // Российский гештальт. Вып. 5 / Под ред. Н.Б.Долгополова, Р.П.Ефимкиной. - Новосибирск: Научно-учебный центр НГУ, 2003.