Публикации с тегом психологическое консультирование (13)

Тема не новая как в психологии, так и в культуре. А тема нормативная в культуре, и нормируется она по-разному. Особенно её много в академической и консервативной среде - все эти браки с мужчинами в два раза старше. Или с женщинами, такое тоже бывает. Конечно, не важно, сколько ему лет, потому он и в отцы годится. ;) Эта же тема может проявиться и в форме вечного одиночества (никто папу или маму не переплюнул, никто идеальным родителем не стал), и в форме символического брака ("служу Гекате", "невеста Христа"). Даже Абсолют от этого не свободен, он может символизировать очень ранний, недифференцированный родительский образ.

Но, на мой взгляд, из инцеста надо выходить. Инцест - это когда ты думаешь, что у тебя был дефицит, и смотришь назад, надеясь наполнить его чем-то из прошлого, которое уже прошло. И цепляешься за этот образ. Лелеешь образ ужасной матери или отсутствующего отца. Не отпускаешь.

А как выйти из инцеста? Раскритиковать идею дефицита. В психоанализе родители - это как еда. И предлагается решение, мол, у мамы уже есть папа, у папы уже есть мама, место занято, триада. Но, с точки зрения Франкла, мироздание тебе ничего не должно. Никто не обещал тебе, что ты родишься у хороших родителей, будешь ими доволен, что у тебя будут хорошие условия. И тогда дефицит - это всегда мысль, которая навязана извне, которая откуда-то пришла. Если ты выжил и вырос, у тебя уже нет никакого дефицита. Дефицит - материалистичная идея. Не хватать может воздуха или еды. Но, раз выжил и вырос, хватило вполне - куда больше уже?

"У кого-то лучше" и "место занято" - на мой взгляд, аргументы примерно одного порядка, и они слабо утешают. Более вдохновляющей может быть мысль о том, что, когда у тебя есть ноги, тебе и всё равно, куда идти - куда угодно можешь пойти. А вот, если ног нет, уже приходится быть внимательнее к тому, куда идти, потому что куда угодно не пойдёшь с компенсирующими средствами. Поэтому из любого дефицита важно обратить внимание не на то, чего ты не можешь, а на то, что ты всё ещё можешь, вопреки дефициту. Нравится мысль у Франкла, что дух не может болеть. Дефицит не затрагивает личность - только поверхностные слои, только материю.

Гуманистический подход к психотерапии К. Роджерса сформировался на базе критики поведенческого подхода, который казался Роджерсу слишком формальным, директивным и объективирующим клиента. Вместо того, чтобы рассматривать человека как разумное животное, которое вынуждено обуздывать свои инстинкты, чтобы не причинять вред другим людям, К. Роджерс предложил такой подход, который позволил бы вернуть глубинную веру в позитивную и созидательную природу человека. Для него человек - не набор инстинктов, стимулов и реакций, а творческое существо, которое нуждается в любви и принятии для исцеления и здоровой социализации.

Работая с людьми с нарушениями поведения и адаптации, он отмечал, что только принимающий подход позволяет им вернуть доверие к себе и способность действовать, исходя из конструктивных мотиваций. Так, например, за агрессией он обнаруживал глубоко скрытую за ней боль. За антисоциальным поведением - нехватку любви и принятия.

В своём подходе К. Роджерс исходил из того, что клиент является лучшим экспертом в области собственной жизни, а задача терапевта - слушать и внимать, сохраняя контакт со своими чувствами и возвращая этот контакт клиенту. В этом подходе именно уникальный терапевтический контакт между психологом и клиентом является исцеляющим, поскольку в нём клиент получает тот опыт здоровых, открытых и зрелых отношений, который недополучил в жизни. Чтобы создать возможность для переживания такого опыта, терапевту нужно быть конгруэнтным, т.е. целостным. Свободно и искренне вносить свои чувства в терапевтическое пространство. Не обманывать клиента. Не закрываться от подлинного контакта интерпретациями или конструктом "переноса", а быть непосредственно и быть настоящим.

Такая терапевтическая роль предполагает высокую степень ответственности и зрелости самого терапевта, ведь, чтобы создать здоровые и зрелые терапевтические отношения, психолог должен быть в достаточной мере устойчивым и внимательным как к самому себе, так и к другому.

Избавление от интерпретаций в гуманистическом подходе позволяет психологу не быть директивным. Исходить из реальности, слушать клиента, не навязывать свою позицию, не давить, не принуждать и не уходить от контакта. Избавление от понятия переноса помогает не патологизировать клиента и не превращать терапевтические отношения в искусственные. Оба приёма позволяют достичь большей близости, естественности и спонтанности в терапевтическом пространстве.

Сложность применения такого подхода состоит в том, что открытое пространство неизбежно должно быть чем-то заполнено. И, если нет техник, готовых интерпретаций и работы с переносом, в терапевтическом контакте открывается широкое поле для свободы и творчества. Без готовой структуры терапевтический процесс каждый раз становится иным, ведь любовь и принятие, несмотря на универсальность этих чувств, в каждом индивидуальном случае будут выражаться по-разному. А, значит, успех такой терапии во многом будет зависеть от опыта и интуиции терапевта, от умения установить уникальный контакт, в котором клиент почувствует, что его любят и принимают таким, какой он есть, вне зависимости от чувств, которые он сейчас выражает.

Предельная безоценочность Роджерса выглядит как терапевтический идеал, доступный далеко не каждому специалисту. Ведь быть по-настоящему безоценочным и подавлять в себе автоматически и по привычке возникающие оценки - это разные вещи. А, чтобы прийти к подлинной безоценочности, терапевту необходимо быть очень проработанной личностью, из чего следуют закономерные ограничения в применимости этого подхода. Далеко не все начинающие терапевты могут за короткие сроки вырасти до уровня такого принятия.

Несмотря на практические трудности применения этого подхода, связанные с отсутствием конкретных техник, методов принятия и демонстрации этого принятия клиенту, гуманистический подход задаёт ценностную планку, к которой, на мой взгляд, стоит стремиться каждому практикующему психологу. Этот идеал состоит в том, чтобы быть любящим и принимающим, целостным и конструктивно действующим в согласии с собой, эмоционально отзывчивым, эмпатичным и чувствительным.

Но всё же без конкретных техник и методов трудно найти форму выражения такого принятия. А, значит, в большинстве случаев одного гуманистического подхода недостаточно - необходимо ещё что-то, что позволило бы структурировать терапевтическое пространство и опыт клиента. Например, гипотетические, но не универсальные для всех концепты, терапевтические вопросы, упражнения и гибкие техники, направляющие процесс самопознания, но не ограничивающие его слишком жёсткими рамками.

В этом смысле, гуманистический подход вряд ли сильно противоречит поведенческому, ведь в некоторых случаях у клиента может быть запрос на анализ деструктивных убеждений, изменение привычек или формирование новых навыков. Но суть гуманистического подхода не в том, чтобы не откликаться на такие запросы, а в том особом отношении, которое в идеале должно пронизывать весь терапевтический процесс, чтобы он был эффективным. Ведь трудно по-настоящему помочь чужому и безразличному человеку, который воспринимается психологом лишь в качестве объекта. Чтобы исцеление могло свершиться, необходим контакт и обмен, а, значит, из этого процесса невозможно изъять глубинную личностную вовлечённость психолога, которая по умолчанию подразумевает доверие клиенту, уважение к его "нет", готовность быть рядом и оказывать поддержку на пути самопознания.

И тогда любому психологу, в любом подходе иногда полезно обратиться к трудам Роджерса и задать себе проверочные вопросы: "Насколько сейчас я слышу и готов слышать своего клиента? Не слишком ли я настойчив в интерпретациях? Не пытаюсь ли я заполнить ими нехватку контакта? Насколько моя интерпретация сейчас вдохновляет клиента к самопознанию? Не заслоняет ли она его от меня и от него самого?". Согласно логике Роджерса, интерпретации могут быть опасны тем, что они ограничивают свободу как терапевта, так и клиента. Обретаемый с их помощью терапевтический эффект носит временный характер, когда их автором не является сам клиент. Поэтому для долгосрочного эффекта было бы полезнее принять неопределённость и научиться быть в ней до тех пор, пока клиент самостоятельно не созреет для большего самораскрытия и не породит лучшее для себя решение из глубин самого себя.

Профессия психолога является сравнительно молодой (начало её развития приходится на 19 век), поэтому в современном обществе ещё не созрело понимание специфики этой нелёгкой работы. Увы, каждому практикующему специалисту приходится многократно сталкиваться с искажённым восприятием его профессии, которое наиболее доходчиво отражено в мифе о «тыжпсихологе». Так кто же такой этот знаменитый «тыжпсихолог»?

1. Тыжпсихолог – это сверхчеловек, умеющий читать мысли по взгляду, а личность – по почерку. Достаточно кому-нибудь просто попасть в поле его внимания, и тыжпсихолог мгновенно считывает детские травмы, тайные помыслы, скрытые комплексы, истинные мотивы… Конечно, в реальной жизни это не так, и психологическая диагностика является сложнейшей научной дисциплиной, которая опирается не на догадки и предположения, а на анализ конкретного материала (тестовые, проективные методики), проверенного обширными и трудоёмкими исследованиями. И то даже самые продвинутые диагностические методы лишь приблизительно могут отразить довольно изменчивые и условные особенности личности человека.

2. Тыжпсихолог – это тот, кто призван служить людям и раздавать направо и налево мудрые советы. Порой людям свойственно вцепляться в первого же попавшегося им на пути психолога с настойчивым требованием «что-нибудь о них рассказать» или поплакаться ему в жилетку в надежде на молниеносное снятие всех их проблем. Но психология – это не мистика, а серьёзная профессия, и для достижения результата работа психолога требует определённых условий. 70% успеха терапии зависит именно от того, как организовано рабочее пространство, как простроены границы, и если вычеркнуть эти условия, методы просто перестанут работать.

3. Тыжпсихолог – это тот, кто избавился от всех своих проблем и излучает вечное счастье и благополучие. К сожалению, это тоже миф, поскольку психолог – не только профессионал, но и человек. А человек не может жить исключительно одной профессией, и процесс личностного психологического развития – это путь, который длится всю жизнь. Поэтому, как и любой другой человек, психолог переживает кризисы, попадает в неприятные ситуации, может ссориться с близкими и подвергаться психологической травматизации. Конечно, профессия помогает переживать эти кризисы более осознанно, но это не значит, что у психолога не может быть своих проблем.

4. Тыжпсихолог – это тот, кто никогда не устаёт и всегда готов примчаться на помощь. Именно такой миф часто заставляет родственников и друзей психолога вести себя бесчеловечно по отношению к нему. И нередко психологам приходится отбиваться от множества людей, которые пытаются сесть им на шею, пользуясь хорошим отношением и близким контактом. На деле такая «помощь» не несёт никакой эффективности, но значительно истощает как того, кто её оказывает, так и того, кто её принимает. Советы от близких людей не воспринимаются всерьёз, сам факт советов инфантилизирует личность того, кому они даются, пустое вываливание своих проблем без простроенной структуры сеанса превращается в отыгрывание сценария «спасателя-жертвы»… В итоге подобное общение обретает характер деструктивных созависимых отношений, которые лишь усугубляют ситуацию.

5. Тыжпсихолог – это тот, кто знает о человеке всё и может ответить на любые вопросы касаемо психики и психологии человека. Одной из самых популярных тем, с которой любят подёргать психолога, является психиатрия. У далёких от этой специальности людей складывается впечатление, будто бы психолог и врач – это одно и то же, в связи с чем возникает соблазн спросить «а насколько я нормален?», «какой диагноз вы можете мне поставить?». На самом же деле, в отличие от психиатра, психолог не занимается оценкой психического здоровья клиента и не имеет права на постановку диагнозов. Кроме того, у каждого психолога есть своя специализация, и если вы обращаетесь к НЛП-специалисту с вопросами о Юнге или восстановлении психики после инсульта, скорее всего, вы делаете запрос не по адресу.

Профессия психолога отнюдь не наделяет её обладателя ни сверхчеловеческими качествами, ни божественными способностями. Она лишь даёт возможность обрести сознательность и понять, как устроены основные процессы психики человека, благодаря чему психолог может оказывать квалифицированную помощь. Но эта помощь является эффективной лишь тогда, когда клиент проявляет уважение к профессии психолога, что подразумевает готовность к зрелому и конструктивному контакту двух взрослых людей с равноценным вкладом, оговоренными условиями и временными рамками работы.