Публикации с тегом помощь психолога (19)

Психотерапия - процесс, который требует вложений не только времени, энергии, но и денег. Несмотря на то, что существует много бесплатных способов получить психологическую помощь, обычно она предоставляется в режиме ограниченных по количеству и времени блиц-консультаций. Для получения долгосрочной помощи, как правило, требуется немалое вложение денежных средств. Данная статья посвящена взаимосвязи цены и ценности психотерапии.

 

Итак, что же такое цена терапии, каково её символическое значение?

 

Во-первых, цена - это мерило того, какой вклад клиент готов сделать в самого себя и в собственное развитие. На рынке психологических услуг представлены самые разные цены, исходя из чего все категории клиентов могут найти наиболее комфортную и подходящую для себя. И то, какую цену клиент готов платить за терапию, отражает его отношение к самому себе. Если он выбирает того специалиста, который берёт подешевле, это может быть как отражением временных финансовых трудностей, так и определённого отношения к себе, когда человеку жаль тратить на себя деньги и выделять другие ресурсы, например, потому что он считает себя недостойным чего-то лучшего и большего. 

 

Во-вторых, цена - это мера ответственности клиента за себя и свою собственную жизнь. За бесплатными или недорогими услугами психолога часто обращаются люди, которые пока не готовы взять на себя ответственность за своё развитие и изменения. Может быть, причина в том, что они недостаточно знакомы с психотерапией, не доверяют специалистам и предпочитают попробовать терапию в демо-формате. Или хочется, чтобы психолог был готов работать просто из любви к клиенту или из любви к людям, занимая родительскую, жертвенную и/или спасательскую позицию. 

 

В-третьих, цена - это благодарность клиента за работу психолога. Проходя терапию, каждый клиент сознательно или нет чувствует какую-то ответную реакцию по отношению к человеку, который готов выслушать его, искренне интересуется им, задаёт уточняющие вопросы, даёт рекомендации и что-то предпринимает для того, чтобы клиент лучше понял себя и чтобы ему стало легче. Если терапия стоит недорого или вовсе бесплатна, не остаётся пространства для выражения такой благодарности. И она может "зависать" в воздухе, как нереализованный импульс, косвенно выражаться в попытках что-то подарить психологу или даже трансформироваться в раздражение и тревогу. Достойная цена терапии решает эту проблему так, чтобы клиент мог выражать свою благодарность именно деньгами, не нуждаясь в дополнительных способах и не чувствуя вины и стыда за то, что занимает время психолога. 

 

В-четвёртых, цена - отражение зрелой позиции клиента. Зрелый человек, прежде всего, отличается активностью и ответственностью. С ним происходит нечто, что ему не нравится и что он хотел бы изменить, он хочет проработать самого себя и разобраться со своими проблемами, а, значит, он сам и ищет для этого ресурсы. Эти ресурсы он может заработать, накопить, взять из других источников, но важно то, что он сам находит их на решение своей же проблемы. 

 

В-пятых, цена терапии - мера уважения психолога по отношению к клиенту. Выставляя достойную цену, терапевт транслирует клиенту, что уважает его и верит в него, т.е. не считает его немощным, беспомощным, бедным, несчастным, жалким, неспособным найти ресурсы. Достойная цена выравнивает отношения между психологом и клиентом, внося в них партнёрство и сотрудничество. При низкой цене или бесплатной работе эти отношения изначально оказываются неравными, поскольку психолог занимает в них позицию того, кто выше клиента и дарит клиенту нечто, как старший - младшему. 

 

В-шестых, достойная цена терапии в большинстве случаев является гарантом качества психологических услуг. Психолог оказывает клиенту помощь и поддержку, опираясь на профессиональное образование, знания и навыки, которые также требовали вложения времени и денег. Психолог также регулярно посещает супервизии, интервизии, группы профессионального развития и свою личную терапию, чтобы позаботиться об экологичности пространства между ним и клиентом, проработать самого себя и не нести в терапию свои проблемы. Такая забота о чистоте и качестве терапии обычно стоит немалых средств, поэтому по цене терапии можно определить, насколько психолог вкладывается в свою работу.

 

И, в седьмых, цена терапии - это отражение её ценности. Чем выше цена, тем больше клиент будет ценить работу психолога, а, значит, посещать сеансы, сохранять во время аналитического процесса включённость и вовлечённость. Цена позволяет оценить "сколько стоит решение моих проблем", и если оно стоит дорого, значит, клиент может себе это позволить и готов в долгосрочной перспективе улучшить свою жизнь настолько, сколько вкладывает сейчас в работу с психологом. 

В психологической практике часто встречается запрос клиентов на советы психолога. Такой запрос обусловлен общественными мифами вокруг психологии, в которых психолог приравнивается к мудрецу. Если психолог - мудрец или гуру, он всегда знает, что делать, и тогда хороший психолог даёт полезные советы, плохой - вредные. Однако согласно профессиональной этике психолога, психолог вовсе не должен давать советы клиентам по следующим причинам:

 

1. Советы инфантилизируют личность клиента. Приходя на приём к психологу, многие люди могут быть подвержены временному и ситуативному регрессу из-за кризиса, стресса или переноса. Соответственно, и запрос на совет идёт из детской, беспомощной позиции. Предоставляя клиенту совет, психолог игнорирует его взрослую, здоровую часть, укрепляя его в позиции ребёнка. Закрепляясь в этой позиции, клиент перестаёт развиваться, поскольку не учится сам приходить к инсайтам, регулировать своё мышление и поведение, выдерживать сложные переживания. Советы психолога превращаются в медвежью услугу для клиента, поскольку они мешают ему обрести самостоятельность и внутренние опоры.

 

2. Советы лишают клиента экспертной позиции по отношению к его собственной жизни. В психотерапии большое внимание уделяется ценностям уникальности и автономии каждой личности. Это значит, что психолог готов принимать и уважать любой выбор клиента, поскольку клиент сам для себя знает, что для него будет лучше. Исходя из такой позиции, клиент является экспертом в собственной жизни. Пространство сеансов существует для того, чтобы клиент мог разместить в нём свой психический материал, проанализировать его, расширить свой взгляд на проблему с помощью вопросов и интерпретаций психолога. Но конечные решения касаемо собственной жизни клиент принимает сам - стоит ли ему разводиться или сохранить брак, увольняться или нет с работы и т.д. Если психолог будет давать такого рода советы, клиент не сможет взять на себя ответственность за собственную жизнь, а, значит, впоследствии продолжит перекладывать её на кого-то ещё.

 

3. Не бывает хороших советов. В обыденном сознании считается, что хороший психолог даёт хорошие советы, а плохой - плохие. Но в психологической практике всё не так однозначно. Даже хороший совет, в конечном итоге, оказывается плохим, если был привнесён в пространство жизни клиента извне, а не был его личным решением. Так, например, человек может прислушаться к совету и сделать тот выбор, которым впоследствии он будет недоволен. В момент получения совета ему кажется, что совет хорош, а в момент последующего переосмысления ситуации он может подвергнуть совет критике. Советы - это всегда вторжение в чужую жизнь или чужое личное пространство, и они всегда даются из позиции того, кто выше и знает лучше. Такая позиция психолога может удовлетворять запросам на родительский перенос, но в динамике развития такого переноса у клиента рано или поздно возникнет желание сепарироваться, а, значит, отвергнуть советы, поступить по-своему. Практика советов в терапии сделала бы такой процесс затруднительным. К тому же, психолог - не бог, чтобы заранее знать, как клиенту лучше поступить в той или иной ситуации.

 

В качестве альтернативы советам в психологической практике используются рекомендации. В отличие от советов, рекомендация не носит директивного характера, поскольку она свободна к исполнению. Советы обычно касаются глобальных жизненных решений, а рекомендации носят конкретный практический характер. Психолог не может знать, как клиенту лучше поступить в его сложной жизненной ситуации, но он может порекомендовать ему выполнять какую-то определённую технику для стабилизации состояния или порекомендовать ему обратить особое внимание на его мысли или сны в какой-то момент. Клиенту с выраженной тревогой или бессонницей психолог рекомендует обратиться к психиатру за медикаментозной поддержкой; страдающему от аффектов клиенту - попробовать замедлиться в момент переживания аффекта. Данные рекомендации даются психологом для повышения эффективности терапии и расширения её возможностей, но за клиентом всегда остаётся выбор - следовать им или нет. 

 

Помимо прямых рекомендаций, психолог также в экспериментально-вопросительной форме может предлагать клиенту разные варианты решения проблемы - "не пробовали ли вы делать то-то?", "не думали ли вы об этом так-то?", "не обращались ли вы туда-то?", "как вам вариант...?" и т.д. Такие вопросы могут выполнять функции косвенных рекомендаций, но чаще всего они являются диагностическими, поскольку позволяют проверить, насколько клиент информирован в сфере своей проблемы, какие действия он уже предпринимал для её решения, какие - ещё нет, и какие, в принципе, варианты возможны. Из предложенных вариантов какой-то может откликнуться клиенту, какой-то - нет, что само по себе диагностично для психолога. Если клиенту не откликается какой-то вариант, психолог продолжает исследовать проблему дальше. От советов данная стратегия отличается тем, что она не предполагает готовых решений, но позволяет обогатить психотерапевтическое пространство разными подходами к решению проблемы, из которых клиент может выбрать что-то подходящее ему или сконструировать нечто новое. 

Страх перед психологами - частая причина, по которой нуждающиеся в психологической помощи люди избегают специалистов. Иногда эти страхи связаны с собственным неудачным опытом или негативными отзывами друзей о психологах. В других случаях это личные глубинные страхи - перед контактом, перед изменениями, перед собственной болью. В данной статье я разберу наиболее частые страхи клиентов перед психологами.

 

1. "А вдруг психотерапия мне не поможет или навредит?". Такой страх характерен для людей, которые никогда не обращались к психологу, либо которые уже столкнулись с неудачным опытом. С рациональной точки зрения, этот страх оправдан, поскольку, действительно, бывают случаи, когда терапия не помогает сразу или после неё становится хуже. Это может происходить по разным причинам: возможно, психолог и клиент не подошли друг другу, либо клиенту не подошли конкретные методы, либо терапия была слишком рано завершена. Но, как правило, человеку, который ищет психологической помощи и думает о том, чтобы обратиться, уже некомфортно или плохо со своими переживаниями или со своей жизненной ситуацией. А, значит, в нём уже зреет мотив к изменениям. В этом смысле, терапию можно попробовать рассмотреть в качестве эксперимента. Попробовать и решить - откликается она или нет, насколько она помогает, что происходит в её процессе. Если терапия не будет эффективной, клиент имеет право в любой момент её завершить, обсудить происходящее с конкретным психологом и поискать альтернативные методы - например, обратиться к другому специалисту. 

 

2. Страх перед серьёзными изменениями. Несмотря на то, что чаще всего человека, который хочет обратиться к психологу, не устраивает актуальная ситуация, перед глобальными изменениями у него могут наблюдаться страхи. Например, он хочет, чтобы изменились его отношения с мамой, но пока не готов менять себя, свои установки, свою личность и свою позицию. Или он хочет изменений в своём состоянии, но не готов для этого тренировать свою волю и развивать навыки саморегуляции. В некоторых случаях терапия затрагивает глубинную структуру семейных систем, личности человека, привычного для него стиля жизни. Именно этого и боятся многие клиенты - а вдруг придётся поменять то, что я менять не готов? Преодоление этого страха возможно через осознание того, что терапия не пойдёт дальше того, насколько готов в ней продвинуться сам клиент. Если ему не подойдут какие-то советы и рекомендации, он всегда может сказать об этом психологу и отказаться от того, что ему не подходит. Изменения в терапии происходят не внезапным магическим образом, а благодаря усилиям и осознанности клиента. Это значит, что никакая терапия не сможет изменить его против воли.

 

3. Страх перед доверием, открытостью и близкими отношениями. Отношения между психологом и клиентом можно назвать достаточно близкими, хотя этот контакт и является односторонним. В терапии именно клиент открывается психологу, а психолог выполняет свою профессиональную роль. Выдержать необходимость открытости, а также односторонний характер этого контакта некоторым людям довольно сложно. Кому-то, в принципе, трудно открываться другому человеку. Кому-то трудно открываться в ситуации, где нет взаимной открытости. Преодолеть этот страх возможно, во-первых, осознавая, что каждый психолог обязан соблюдать профессиональную этику, а, значит, бережно относиться к открытости клиента и соблюдать конфиденциальность в своей работе. Во-вторых, психотерапевтические отношения за счёт их структуры обычно отличаются предельной экологичностью. В них предусмотрены моменты переноса, контрпереноса, привязанности клиента к психологу, воспроизведения им привычных паттернов поведения. И компетентный психолог знает, как с этим работать, - как строить и завершать контакт, как реагировать на перенос. Поэтому вероятность получить травму или столкнуться в ретравматизацией в хорошей терапии чрезвычайно мала. 

 

4. Страх попасть к некомпетентному психологу. На психологических форумах и сайтах часто обсуждается проблема соблюдения психологами профессиональной этики, использования ими нестандартных методов и, в целом, критериев компетентности специалистов. И не во всех подходах к психотерапии принято использовать те методы, эффективность которых научно доказана. Например, когнитивно-поведенческий подход опирается на исследования и научно значимые результаты, а психоанализ, гештальт-подход, юнгианская психология, гуманистический подход в большей степени обращают внимание на уникальный процесс, предпочитая статистике творческие методы. Однако в каждом подходе встречаются специалисты, которые работают лучше или хуже, помогают большему или меньшему количеству человек, могут подойти или нет конкретному человеку. В этом смысле, выбирая психолога, важно немного разбираться в подходах, доверять себе и учитывать свои предпочтения. В качестве критериев профессионализма психолога могут выступать: достойное образование, опыт, постоянное самообучение, прохождение психологом супервизий и интервизий, хорошие отзывы, качественные статьи и вебинары. 

 

Помимо перечисленных выше, могут быть и иные страхи обратиться к психологу. Например, страх того, что психолог может загипнотизировать, без спроса ввести в состояние транса и развести человека на деньги. Или страх, что психолог может навязать клиенту своё мнение и видение проблемы. Или, например, страх уязвимости перед психологом, когда человеку может казаться, что, владея особыми профессиональными знаниями и навыками, психолог будет видеть его насквозь, а, значит, видеть и даже осуждать его тёмные стороны, которые стыдно кому-либо показать.

 

Чтобы преодолеть эти страхи, во-первых, важно понимать, как работает профессиональная этика психолога. Помимо бережного отношения к клиенту, безоценочности и конфиденциальности, она предполагает принцип информированного согласия, который заключается в том, что психолог заранее предупреждает клиента об используемых им методах, правилах работы и возможных трудностях в ходе терапии. Во-вторых, чтобы преодолеть страхи перед психологами, полезно развеять мифы о психологии, а на эту тему уже написано достаточно много статей. Как правило, эти мифы сводятся к особой магической роли и власти психолога в процессе, но, на самом деле, любой грамотный психолог занимает по отношению к клиенту партнёрскую позицию. В каком бы методе он ни работал, он интересуется согласием клиента на интервенции и работает с помощью рациональных, предсказуемых методов, за которыми обычно стоит какая-то концепция, о которой написано немало книг. В этом смысле, главной опорой клиента является он сам и его собственный выбор - какой человек вызывает у него больше доверия, какая концепция откликается. Не менее важно задавать психологу вопросы и обсуждать с ним свои страхи, а также заботиться о себе в процессе терапии, т.е. быть внимательным к своим ощущениям и чувствам. 

Начинающие психологи часто сталкиваются с проблемой поиска клиентов. С одной стороны, у них уже есть или в процессе психологическое или психотерапевтическое образование, с другой стороны - рынок труда редко предлагает вакансии, где можно было бы постоянно применять психотерапевтические навыки. А поиск клиентов - вопрос не только времени, но и определённых навыков, обретение которых очень важно, чтобы психолог мог реализоваться в своей профессии. Какие же это навыки?

 

В первую очередь, реклама - это объявление. Её главная функция - доступно, просто, понятно и привлекательно для потенциального клиента изложить, в чём состоит услуга, для чего и для кого она нужна и на каких условиях она оказывается. Несмотря на простоту такой формы, в её применении к психологическим услугам могут возникать проблемы. В коротком объявлении трудно изложить всю суть такого многогранного, сложного и тонкого процесса, как психотерапия. В обществе бытуют разные мифы о психотерапии, которые затрудняют поиск клиентов. Не все клиенты достаточно понимают, чего они хотят, не все психологи достаточно ясно излагают суть предлагаемой ими услуги. В итоге получается картина, когда либо к психологу приходят не те люди, которым он мог бы помочь (не его целевая аудитория), либо мало кто приходит, вообще, поскольку он рекламирует свои услуги не там, где мог бы найти отклик, - не в тех местах, не в том формате, не с тем посылом...

 

Чтобы отладить процесс рекламы, важно понять, с какими именно клиентами психолог мог бы и хотел бы работать, а какие точно не являются его целевой аудиторией. Например, кто-то хорошо разбирается в специфике депрессивных расстройств, кому-то легко даётся тема денег и отношений. Кто-то ограничивает себя возрастными рамками, кто-то другой не работает с людьми с определённым типом расстройств или проблем по причине личностных ограничений или нехватки соответствующих знаний и навыков. Ограничение круга целевой аудитории задаёт темы, на которые психолог может писать статьи, делать рекламные материалы и объявления. Узкий круг тем работает эффективнее, чем посыл "психотерапия для всех", "психологические услуги для кого угодно", поскольку конкретный посыл гораздо более понятен, и он цепляет потребности людей, для которых актуальны задаваемые психологом на своих страницах и в блогах темы. 

 

В рекламе нужно учитывать потребности клиента и ориентироваться на них. Для этого можно попробовать поставить себя на место клиента и задать себе вопрос - как бы я сам выбрал психолога, к кому бы я пошёл, что должно быть указано на его страницах и сайтах, чтобы мне захотелось к нему обратиться? И разные категории клиентов обращают внимание на разные вещи. Кому-то важнее всего посмотреть дипломы, кто-то другой обращает внимание на членство психолога в профессиональных ассоциациях, кто-то ещё обратит внимание на сам посыл - чем и как психолог может помочь. И именно от того, насколько психолог сможет ориентироваться на потребности своей целевой аудитории, и зависит успех. Важно, чтобы излагаемый психологом материал попал в эти потребности и затронул их, т.е. чтобы не было искажений и противоречий между внутренним посылом психолога и той рекламой, которую он делает, поскольку искажения посыла порождают коммуникативные трудности - отсутствие отклика или не те отклики. Например, если в объявлении не указана стоимость услуги, вполне предсказуемо, что люди могут впоследствии удивляться ей, предлагать свою или спрашивать, не является ли услуга бесплатной. 

 

Несмотря на то, что многие психологи сейчас продвигаются посредством текстового формата - статьи, объявления, профессиональные страницы и сайты, навыки продвижения психологических услуг не сводятся только к такому формату. Большую роль в самопродвижении играют и иные коммуникативные навыки - регулярное общение с коллегами, участие в профессиональных мероприятиях и объединениях, умение интересно, но в то же время понятно и просто рассказать о своей профессии в среде своих знакомых и друзей. Рекламная деятельность не всегда сводится к повседневным и рутинным действиям - настройке соответствующих программ, написанию и размещению рекламных материалов. Если рассматривать рекламу, как объявление, она гораздо шире. И хорошо, когда многие люди знают, что в их кругу общения есть психолог, у него есть определённая специфика деятельности, он работает с таким-то кругом проблем и применяет такие-то методы, и к нему могут обращаться такие-то люди. Распространение информации о своей профессии и умение упаковать её так, чтобы она вызывала интерес и желание обратиться, - тот навык, который мог бы помочь как начинающим, так и опытным психологам. Трудность здесь часто состоит в том, что не всегда просто компактно и доступно всё это изложить. И тогда нужно выделить время на то, чтобы найти в своей деятельности самое главное и расписать по пунктам - как именно мы работаем, с кем и чем это может помочь. 

 

Успешная реклама также подразумевает, что человек выражает себя в профессии так, что на это возникает желание откликнуться. Именно поэтому внимание потенциальной аудитории привлекают яркие и живые страницы и блоги. Те, в которых психолог пишет о своей работе и о том, что ему интересно. Вовлечённость психолога вызывает ответный интерес - с ним хочется установить контакт, потому что он заряжает своей вовлечённостью. Поэтому чем искреннее психолог выражает себя в рекламе, тем больше шансов для него быть услышанным теми людьми, которым он сможет помочь. И для этого вовсе не обязательно нарушать чью-то конфиденциальность, описывать случаи или выставлять отзывы, когда это невозможно. Достаточно увлечённо писать и рассказывать о связанных с работой темах, своих мыслях и чувствах по поводу неё, делиться своими открытиями и изобретениями - техниками самопомощи, осмыслением тех или иных проблем. Среди огромного количества страниц, блогов и объявлений важно, чтобы клиент мог найти своего психолога - того, кто откликнется ему не только как профессионал, но и как человек с определённым мировоззрением и взглядом на профессию, который отвечает его запросу.

За последние годы рынок труда активно развивается, в связи с чем появляются новые профессии и возможности, о которых ранее было трудно помыслить. И одной из новых профессий, обещающих высокий уровень дохода при малой степени занятости, является вебкам-сфера. Для многих она оказывается привлекательной, потому как эта профессия кажется доступной, перспективной в плане заработков, не требующей специального образования и позволяющей работать в удобном, дистантном режиме по всему миру. Однако, с другой стороны, у этой профессии есть свои подводные камни, которые связаны с её психологическим влиянием на личность человека. 

 

1. Первая опасность вебкам-профессии связана с ситуацией социального раздвоения или расщепления, в которой пребывает человек, занятый в этой сфере. С одной стороны, профессия модная и обещает принести хороший доход, с другой стороны, - профессия социально осуждаемая. А это значит, что приходится скрывать эту работу от других или избирательно делиться этой информацией. Как следствие, тема работы становится для человека проблемной. В редких случаях он(а) может говорить о ней свободно. Чаще вынужден врать, избегать этой темы, уклончиво отвечать на вопросы о работе, что, как следствие, ведёт к переживанию пропасти, отделяющей человека от других людей. Не все поймут, не все оценят, не все одобрят. Как правило, эту работу сопровождает постоянное чувство стыда, которое ведёт к трудностям поддержания контактов с другими людьми.

 

2. Вторая опасность также связана с раздвоением, но уже не социальным, а внутриличностным. Работая в сфере вебкам, человек выступает в роли манекена или куклы. Его задачей становится заинтересовать, заинтриговать тех, кто смотрит его эфиры. А заинтересовать может что-то удивительное, необычное, чего нет у других. Это значит, что приходится идти на разные "актёрские" уловки, ухищрения, чтобы удержать внимание публики или клиента по ту сторону монитора. И все это время занятому в вебкаме человеку приходится быть не собой, а словно кем-то другим - тем, кого сейчас в нём хотят видеть, что также не всегда приводит к успеху, но приводит к отчуждению от себя.

 

3. Третья опасность связана с размытием телесных и сексуальных границ человека. Вебкам-профессии привлекательны для многих тем, что они вроде бы не требуют ничего особенного - можно держать внимание простым диалогом, либо самостоятельно определять степень своей открытости в эфире. С другой стороны, сама эта профессия неразрывно связана с наличием сексуальных мотиваций у людей, которые имеют запрос на просмотр этих эфиров. А, значит, они заранее воспринимают человека по ту сторону монитора в качестве сексуального объекта, дегуманизируя его личность. И постепенно эта дегуманизация может интериоризироваться - человек привыкает, что к нему относятся именно так, что подвергает риску чувство самоценности и самооценку.

 

4. Четвёртая опасность касается личной и профессиональной идентичности. С одной стороны, в интернете можно найти статьи и интервью опытных вебкамщиц, которые утверждают, что это полноценная профессия, которая требует вложений времени, денег и прочих ресурсов, и в итоге даёт им чувство самореализации. С другой стороны, в этой самореализации есть некий подвох, если задуматься о том, что именно продаётся в качестве услуги и чем такая работа отличается от многих иных работ - официанта, продавца, офисного сотрудника. А отличается эта работа, по сути, вовлечением человека в сексуальное обслуживание других, пусть в ряде случаев символическое и дистанционное. А это обслуживание, в свою очередь, требует раскола внутри самого ядра личности человека, который зарабатывает на этом деньги, поскольку ситуация такого обслуживания вынуждает его выворачивать нечто личное наизнанку - делать свою сексуальность публичной, отчуждая её от себя и превращая в инструмент зарабатывания денег. При этом, как правило, человеку становится трудно ответить себе на вопрос "кто я?" в плане профессии таким образом, чтобы быть довольным этим ответом.

 

5. Пятая опасность связана с тем, что из-за сильного расщепления между собой и социумом, собой и внутренними запретами и чувствами, работающий в вебкам-сфере человек особенно уязвим перед состояниями тревоги, депрессии, экзистенциальных кризисов, а также переживанием бессмысленности собственной жизни. Например, зарабатываемые деньги не всегда радуют, если мало кто в окружении способен эту профессию принять, и человек вынужден быть в одиночестве или поддерживать зависимые отношения с немногими, кто принимает. Социальные успехи тоже могут не радовать, если их нельзя разделить с друзьями или семьёй. Сопровождающие профессию переживания дегуманизации могут порождать у человека попытки избавиться от них - забыться в алкогольной или наркотической зависимости, шопоголии, иных зависимостях. И в итоге на поддержание своего образа жизни он(а) вынужден(а) тратить всё больше денег, как и на поддержание себя в профессии, ведь вебкам-сфера требует соответствия моде и стандартам красоты. Данная ситуация порождает замкнутый круг и затрудняет смену профессии, даже если человек внутренне к этому стремится. 

 

6. Шестая опасность связана с трудностями получения своевременной психологической помощи людьми, занятыми в вебкам-работе. С этой проблемой часто бывает стыдно обратиться. Если обращение и происходит, психологическая работа повышает чувствительность человека к себе, в результате чего человеку может стать труднее выдержать свою работу, а другой на данный момент у него нет. Работу нередко сопровождает сильный страх осуждения, из-за чего также трудно удержаться в длительной терапии. В итоге перечисленные выше симптомы могут усугубляться, что приводит к серьёзному личностному кризису.

 

Завершая статью, хотелось бы обратить внимание на то, что изложенная в ней информация не является попыткой дать моральную оценку вебкам-профессии (хорошо это или плохо - каждый человек решает для себя сам), но предупреждает о возможных психологических трудностях, которые связаны со спецификой этой работы, возникают у работающих в этой сфере людей и требуют психологической помощи и поддержки. 

В суицидологии накоплены разные методы диагностики суицидальных мыслей и намерений, а также способы работы с этими состояниями. Но в данной статье я сделаю акцент не на конкретных методиках, а на более общих ценностно-методологических принципах и подходах, из которых может исходить психолог в работе с такими клиентами.

 

Первый подход опирается на жёсткую позицию безусловной ценности жизни и, главным образом, является превентивным, т.е., прежде всего, направлен на предотвращение суицида. Для этого психолог занимает директивную позицию, характерную для спасающего больных врача, и настаивает на подписании клиентом антисуицидального контракта, по условиям которого во время терапии клиент обязуется не предпринимать никаких суицидальных попыток. Антисуицидальный контракт позволяет психологу юридически обезопасить себя и побудить клиента сделать выбор между жизнью и смертью в пользу жизни, поскольку, если он решается на терапию, он признаёт, что терапия – за жизнь, про жизнь и для жизни. Директивная позиция психолога в этом подходе воспринимается как меньшее зло, по сравнению с угрозой суицида, т.е. как нечто допустимое в экстремальных для жизни клиента условиях и соразмерное степени риска.

 

Если первый подход условно можно назвать «медицинским», для второго подхода больше подошло бы название «гуманистического». Этот подход исходит из безусловной и абсолютной ценности свободы клиента, в том числе в таком сложном экзистенциальном выборе, как «быть или не быть». В этом подходе психолог не считает приемлемым для себя давить на клиента, занимать директивную позицию, к чему-либо принуждать клиента, даже если вопрос касается жизни и смерти.

 

В качестве яркого представителя второго подхода в юнгианском направлении можно выделить Дж. Хиллмана, который в книге «Самоубийство и душа» предлагал оригинальные методы работы с темой суицида. С его точки зрения, фантазии клиента о суициде отражают буквализацию более глубинных стремлений человека к символической, а не реальной смерти, а, значит, к трансформации. Проще говоря, думая о суициде, клиент хотел бы не физически умереть, а измениться самому, либо, чтобы изменился мир вокруг него. И тогда важно не запрещать эти мысли в анализе, не избегать их, а, напротив, идти в них и прорабатывать этот материал, но исключительно символически. На практике это означает, что психолог свободно обсуждает с клиентом все фантазии последнего на этот счёт и предлагает символизировать их – нарисовать, красочно представить и попробовать понять, что должно произойти в результате этого действия, в чём его предельный смысл, к чему в итоге стремится клиент. Например, фантазии о собственной смерти у клиента могут включать горюющих друзей и родственников, и тогда можно предположить, что в жизни ему остро не хватает их внимания, но, возможно, он потерял надежду на обретение их любви при жизни. Или, мечтая о небытии и пустоте, клиент, на самом деле, хотел бы положить конец своим душевным или физическим страданиям, но не видит иного выхода. В конечном итоге, процесс символизации выводит клиента на осознание, что его предельным мотивом является не смерть сама по себе, а изменение ситуации, в которой он оказался. 

 

Мысли о способе суицида также диагностичны, поскольку позволяют провести параллели с тем, как клиент справляется с проблемами в жизни. Например, фантазия о том, чтобы застрелиться, может указывать на накопившуюся, подавленную агрессию и на стремление резко разрубить узел своих проблем (одним выстрелом или ударом), а не аккуратно распутать его. Фантазии о том, чтобы умереть легко и безболезненно (под действием таблеток или газа) могут означать желание клиента уйти от проблем, а также нетерпимость к любой боли и фрустрации, что проявляется и в его жизни. На символическом уровне в этом случае хочется, чтобы проблемы были решены сами, без его участия, без его страданий, а он предпочёл бы не вовлекаться и просто забыться.

 

Аналогично важны для анализа и фантазии клиента о загробной жизни, если возникают мысли о смерти. Верит он или нет в её существование, как себе её представляет, какие чувства вызывают эти представления. Эти фантазии символизируют то, к чему, по сути, стремится клиент, когда думает о суициде. Если он фантазирует о рае, скорее всего, ему не хватает удовольствий и комфорта в жизни, если о пустоте – покоя и отдыха, если боится адских миров и мучений – похоже, за мыслями о суициде стоит нестерпимое чувство вины. Как правило, фантазии о наличии или отсутствии и качестве загробной жизни тесно связаны с религиозными представлениями клиента, которые также могут стать ресурсом для проработки этой темы. Например, можно обратить внимание на то, как близкая клиенту по духу религия относится к этой теме, каким образом аргументирует допустимость или недопустимость суицида. Если клиент атеистичен по взглядам, можно рассмотреть эту тему с позиции рациональности – насколько рационально, с его точки зрения, как «быть», так и «не быть», и какие доводы сейчас во внутреннем конфликте перевешивают.

 

Обретая символическую форму, фантазия разряжается на уровне чувств, и вместо безысходности человек погружается в более широкий контекст скрытых смыслов этой темы. Таким образом, открывается возможность выйти за пределы этой темы, открыть для себя нечто другое, более важное и ценное. И для этого терапевту вовсе не нужно применять никакого давления и насилия, подобно санитарам,  надевающим на пациентов смирительные рубашки. Всё-таки психологическая работа является более тонкой, и простым «нет, нельзя» или «пока мы с вами работаем, вы обещаете…» вряд ли решить столь сложную психологическую проблему.

 

С точки зрения представителей директивного подхода, антисуицидальный контракт является эффективной профилактической мерой, а главный акцент в работе они делают именно на заботе и безопасности. Однако в этом подходе есть некое противоречие. Ведь, если психолог показывает, что ему не всё равно, и он категорически не поддерживает фантазии клиента, во-первых, время контракта оказывается ограниченным (получается, что психологу не всё равно только во время работы, а после её окончания запрет внезапно снимается), а, во-вторых, директивная позиция открывает поле для опасных манипуляций. Зная о том, что для психолога это тревожная тема, клиент попадает в рисковую для себя ситуацию соблазна отреагирования, наказания терапевта несоблюдением контракта. Кроме того, условие контракта для продолжения терапии демонстрирует неверие психолога в то, что клиент справится с этой проблемой сам, без дополнительного контроля. 

 

В недирективном подходе психолог демонстрирует уважение к любым мыслям и фантазиям клиента, а также полную готовность их принять, не осуждая и не диктуя клиенту, что ему делать. Однако этот подход также имеет свои ограничения, и стоит с осторожностью его применять к тем клиентам, способность к символизации у которых нарушена или развита не в полной мере, а также к клиентам в психотических состояниях, где размыта грань между символическим и реальным.

 В юнгианском анализе большое внимание уделяется разделению задач первой и второй половины жизни. В первой половине жизни человек проявляет активность, стремится утвердить своё "я" и чего-то достичь, в связи с чем его занимают темы сепарации, границ, "эго", идентичности, преодоления и успехов. При переходе ко второй половине жизни человек переживает "перевал в середине пути", личностный кризис. Вдруг он понимает, что внешние достижения становятся для него менее интересными, по сравнению с содержанием его внутреннего мира. Или он может прийти в анализ с запросом - "всё хорошо, отличная работа, есть деньги, жена, семья, дети, но что-то не так, не чувствую радости". 

 

Как правило, при переходе ко второй жизни человеку приходится что-то менять. Он может вдруг понять, что достигал чего-то не ради себя, а, действуя из чужих потребностей или сценариев, либо что многое из достигнутого потеряло для него свою актуальность. Например, когда-то ему было важно достичь высокого социального статуса, стабильности и хорошей зарплаты, а сейчас ему это уже не так интересно, и сейчас хотелось бы заняться чем-то для себя и для души. То же самое и в личной жизни - бывает, что при переходе ко второй половине жизни рушатся браки, и начинаются новые отношения.

 

Вторая половина жизни, по сравнению с первой, отличается совсем иной психологической атмосферой. Если для первой половины жизни характерно внутреннее напряжение, состояние тонуса, желание с чем-то бороться, чему-то противостоять, что-то доказывать, во второй половине жизни человек обретает мудрость. Он стремится к примирению внутренних и внешних противоречий, становится более степенным, терпимым и спокойным. Его больше начинает интересовать не борьба с миром, а принятие мира. "Эго" уже утверждено, основные успехи достигнуты, поэтому человек подводит итоги и возвращается к самому себе. 

 

Концепция первой и второй половины жизни полезна для тех людей, для которых она работает, но её недостатком является нехватка широты охвата жизненного опыта разных людей, как спектра. Например, далеко не все люди, даже если исходить из характерологии, в первой половине жизни стремятся к внешним достижениям. Интроверты и шизоидные личности изначально больше погружены в свой внутренний мир, а к социальным успехам могут относиться с некоторым отстранением, без особого интереса. В юнгианском подходе считается, что такие личности в первой половине жизни, скорее, накапливают информацию и внутренний опыт, а во второй начинают раскрываться, постепенно всё больше делиться этим опытом с миром - организуют что-то, начинают обучать, писать статьи и книги, выступать с публичными лекциями и докладами и т.д. Вторая половина жизни способствует повороту базовой установки человека в противоположную сторону, в результате чего эта базовая установка становится менее ригидной, смягчается, а человек перестаёт быть односторонним. 

 

Но классическая концепция первой и второй половины жизни, подразумевающая, что каждая из половин ограничена своим типом задач, в большей степени описывает экстравертов. Она вряд ли подойдёт мистическим личностям или людям, которые с юных лет увлечены духовными практиками. В этом смысле, психологу необходимо соблюдать осторожность, не применяя эту концепцию ко всем категориям клиентов. Далеко не все люди интересуются активной социализацией. И частая позиция в среде юнгианских психологов, согласно которой духовные задачи переносятся на вторую половину жизни, а в первой лишь компенсируют неспособность достичь социальных успехов или запрет на них, опасна, поскольку она игнорирует потребности некоторых категорий клиентов и вполне может сбить их с наиболее органичного и аутентичного для них пути.

 

Помимо проблемы раннего увлечения духовными практиками из подлинных потребностей души, концепция первой и второй половины жизни в достаточной степени не учитывает и другие стили жизни разных людей. Например, в первой половине жизни часто большое значение имеют гендерные отношения, тема партнёрства, построения семьи. Но далеко не для всех людей актуальна эта тема именно в таком формате. Есть люди-одиночки, разные варианты сексуальности и ориентаций, чайлдфри, полиаморные люди и т.д. Для них формат классического проживания первой половины жизни может идти вразрез с личными потребностями и убеждениями. Точно так же и с работой - далеко не все работы и способы заработка предполагают активное утверждение человеком себя, достижения или карьерный рост, но при этом работа может не быть для человека ведущей сферой и проблемной темой.

 

Кроме того, концепция первой и второй жизни оптимистично предполагает, что у человека обязательно случится и первая, и вторая, но сам человек не всегда бывает в этом уверен. И тогда ему важно успеть то, что он хотел бы сделать за жизнь, вне зависимости от того, первая это половина жизни или вторая. В этом смысле, психолог не может брать на себя функцию бога и вынуждать клиента что-то откладывать, потому что нужная половина жизни ещё не пришла.

 

Бывают и случаи, когда первая и вторая половины жизни символически переворачиваются. Например, в первой половине жизни человек метафорически находился в полусонном состоянии (Мария-Луиза фон Франц объясняла такую ситуацию сильным материнским комплексом), не стремился к социальной активности и реализации, жил исключительно своими грёзами и своим внутренним миром, а во второй он вдруг пробуждается и понимает, что ему не хватило какого-то опыта, и он хотел бы его получить. И тогда человек может внезапно раскрыть в себе мужественность или женственность, начать новые отношения, вовлечься в социальную или политическую активность, пойти учиться чему-то новому или сменить профессию. Консервативно настроенному юнгианцу такая ситуация может показаться не вполне гармоничной, поскольку вместо того, чтобы отгоревать ошибки и потери первой половины жизни, человек начинает компенсировать их во второй. Но, с точки зрения самоощущения человека и качества жизни, эта ситуация, как правило, продуктивна, поскольку не столь важно, в каком возрасте человек захотел воплотить свою экзистенцию, а важно само наличие порыва и наполнение жизни смыслом, который у каждого свой и не имеет жёсткой привязки к возрасту. 

В психотерапии, как правило, есть основной запрос или запрос на его поиск (клиент может обратиться с дискомфортом, причин которого он не понимает, но надеется понять в процессе терапии). Помимо основного, часто в анализе появляются и вторичные, дополнительные, побочные запросы. Как правило, они тесно связаны с �