В своей теории А. Маслоу разделял дефицитарные и бытийные
мотивации, Э. Фромм - модусы бытия и обладания как разные способы
человека жить, Дж. Холлис в книге "Грёзы об Эдеме. В поисках
доброго волшебника" предостерегал от иллюзий по поводу любви, в
которых человек вместо партнёра надеется обрести идеального
родителя.
С точки зрения А. Маслоу, дефицитарные мотивации движут
человеком, когда он голоден, хочет спать или ему больно, т.е. в тех
случаях, когда его организму не хватает какого-то ресурса, в
восполнении которого он нуждается. Когда базовые потребности
удовлетворены, открываются бытийные потребности - в
самоактуализации, игре, творчестве.
Применительно к любви дефицитарность означает, что человек
влюбляется в другого из недостатка. Он может нуждаться в бытовой
или эмоциональной заботе, поддержке, утешении. Искать того
человека, который восполнит его внутренние дефициты - встроится в
его жизненный сценарий, решит его проблемы и, в конечном итоге, от
чего-то спасёт. В дефицитарной любви другой человек воспринимает
как функция, инструмент или средство решения проблем. Поднимая эту
тему в анализе, человек может говорить, что ему одиноко и страшно в
одиночестве, и нужно, чтобы кто-то находился рядом, чтобы было
спокойнее. Или нужен кто-то, кто бы готовил ему, убирался бы у него
в квартире, вёл бы его финансы, следил бы за его здоровьем. Или,
может быть, нужен кто-то, с кем можно было бы провести выходные -
куда-то сходить, съездить, посмотреть вместе фильм. И, когда речь
идёт о функции, подразумевается, что это может быть любой, легко
заменимый в случае расставания человек.
Бытийная любовь устроена иначе, и в ней уникальная личность
другого человека становится самоценностью, а формой выражения этой
любви является искренний, подлинный диалог, взаимный личностный
обмен, который позволяет расти и развиваться каждому из партнёров.
К. Ясперс называл такой обмен "бесконечной коммуникацией", в
которой ни один вопрос не может быть проигнорирован, и человек
отвечает другому из самой глубины себя. В бытийной любви функционал
отходит на второй план, и человек способен любить другого вне
жёсткой привязанности к функциям. Например, даже в тех случаях,
если партнёр тяжело болен и не способен выполнять для человека
полезные функции. Бытийная любовь - это любовь из чувства
внутренней полноты, из открытости другому и стремления как
разделить с ним содержание своего внутреннего мира, так и
проникнуться его мировоззрением.
На первый взгляд, может показаться, что бытийная любовь -
всего лишь сказки идеалистов, которые, воспринимая Платона
буквально, всё ещё наивно верят в изложенный им миф о половинках
расколотого целого, которые должны духовно воссоединиться в любви.
Однако Дж. Холлис показывает, что именно такого рода любовь
является наиболее реалистичной, поскольку любовь из дефицита
построена на основе зыбких проекций. В процессе развития отношений
проекция идеального родителя на партнёра срывается, и, если любовь
была построена только на дефицитарных потребностях, от былых надежд
и ожиданий не остаётся ни следа. В процессе неминуемого кризиса
такая любовь разбивается, и когда-то избранный, исходя из иллюзий,
партнёр, вдруг становится чужим. Это происходит из-за того, что,
влюбляясь, мы склонны приукрашивать действительность и видеть в ней
то, чего мы бы хотели. При отсутствии внутреннего ресурса и опыта
бытийной любви человек проецирует на другого спасателя от своих
дефицитов. Но в итоге оказывается, что никто не может спасти его от
самого себя, за исключением себя самого, а, значит, фигура
идеального родителя пуста, и никто не смог бы постоянно исполнять
эту роль.
В отличие от дефицитарной, бытийная любовь выражается не в
том, что человек видит в партнёре кандидата на актёра, исполняющего
роль его идеала, а изначально готов открываться реальности, а,
значит, готов узнавать о любимом человеке что-то новое, видеть его
с разных сторон. Дефицитарная любовь строится по строгому и чёткому
сценарию, напоминающему ранние детско-родительские модели, в
которые когда-то оказался вовлечён человек. Бытийная любовь,
напротив, предполагает спонтанность. Это исключительно новый опыт,
который не похож ни на что другое. И этот опыт полон творчества -
вместо того, чтобы повторять старое, в нём человек совместно с
другим строит новое.
В дефицитарной любви человек настроен на то, чтобы брать,
заполнять свою внутреннюю пустоту, пользоваться другим человеком,
чтобы менее остро ощущать свои душевные раны, скрывать самого себя
за некой ролью или функцией в страхе открыться другому. В бытийной
любви, напротив, хочется отдавать, но это не манипулятивная и не
вынужденная отдача, как если бы человек обменивал свою заботу на
право упрекнуть партнёра или заботился о другом из страха остаться
одному. Это отдача, которая исходит из полноты, когда человек
делится тем, чем он фонтанирует, будь то идеи, продукты творчества,
подарки, всплески нежности и т.д. И, в этом смысле, в бытийной
любви человек занимает позицию субъекта - того, кто выбирает, кто
любит, кто творит, а не пассивного объекта собственных страхов и
проекций, как в дефицитарной.
Бытийная любовь не является особой способностью, которая дана
одним и не дана другим. Она доступна каждому, кто готов работать
над собой, развиваться и стремиться к тому, чтобы видеть в Другом
личность и строить с ним диалог вместо более простого, но в то же
время эмоционально бедного отыгрывания исключительно функциональных
ролей.
