Публикации с тегом оплата (8)

Деньги являются неотъемлемой частью нашей жизни, поэтому в терапии, так или иначе, периодически или постоянно возникает эта тема в разных контекстах - в запросах на проработку темы денег, связанных с деньгами травм и проблем (например, потери денег, вечного их отсутствия, нехватки навыков самоконтроля, негативных установок и убеждений, связанных с деньгами и т.д.), а также косвенным образом - через упоминание темы денег в связи с темами работы, карьеры, семьи, личной жизни, здоровья, анализа и т.д. Важной особенностью юнгианского подхода является символическое рассмотрение любого выносимого клиентом на анализ материала, поэтому и тема денег в юнгианском анализе, прежде всего, обсуждается в метафорах, образах и символах.

Для успешной проработки темы денег, в первую очередь, важно понять, символом чего являются для клиента деньги и с какими ключевыми для него темами они связаны. Например, у одного человека деньги могут ассоциироваться с властью и могуществом, у другого - с энергией, у третьего - со свободой или комфортом. Важно и то, как человек воспринимает процесс получения денег, насколько он осознаёт свою активную роль в нём, либо же воспринимает этот процесс как нечто обусловленное только внешними условиями и обстоятельствами. Сам процесс получения денег может ассоциироваться как с чем-то приятным и позитивным, так и с каторгой, что тоже имеет значение для анализа, ведь речь идёт о том, каким образом человек добывает ресурсы, какие способы для него привычны и приемлемы, какие - нет. И вполне вероятно, что устоявшийся способ получения ресурсов касается не только денег, а, если с их обретением есть серьёзные проблемы, эти проблемы затрагивают целый пласт взаимоотношений и обмена человека с окружающим миром.

Для анализа важно и то, насколько человек удовлетворён своим материальным положением, что, насколько и для чего хотел бы изменить в нём, что препятствует этим изменениям. И здесь можно столкнуться с разными ситуациями - например, человек может утверждать, что крайне не удовлетворён своими заработками, но по каким-то причинам не делает ничего в сторону их увеличения - возможно, этому мешают страхи, неуверенность или внутренние запреты. Либо, напротив, человек говорит, что полностью удовлетворён своим материальным положением и не хочет или не может стремиться зарабатывать больше, но в процессе анализа часто поднимается тема нехватки денег - на оплату жилья, бытовые потребности, сам анализ...

Тема денег может косвенным образом возникать и в контексте самого анализа. Например, клиент может отменять сеансы в связи с нехваткой денег, делать акцент на том, что терапия стоит слишком дорого, просить о снижении стоимости сеансов или скидках, отказываться оплачивать пропуски, либо напротив - предлагать терапевту дополнительные деньги в качестве благодарности, рекомендовать ему повысить цены на свои услуги, приносить дорогие подарки, оплачивать все сеансы и подолгу не приходить на них или не обсуждать на них по-настоящему волнующие его темы. Возможны и случаи, когда клиент за дополнительные деньги может попросить о дополнительной услуге - например, продлить ему сеанс на 15 минут или выполнить для него некую побочную работу (сделать перевод, проанализировать рекламу и т.д.). Возникая в анализе, все эти ситуации требуют повышенного внимания, поскольку они касаются самого анализа и, скорее всего, за частым упоминанием темы денег скрывается некий посыл, который клиент хотел бы передать психологу, но по каким-то причинам не может сделать этого в прямой форме. Если отсутствием денег объясняются пропуски сеансов, речь может идти о более обширном явлении - о нехватке у клиента внутренних ресурсов на терапию, об обесценивании процесса или о том, что человеку трудно тратить деньги на самого себя - он может считать себя не заслуживающим терапии.

Тема денег в анализе может быть тесно связана и с проблемой власти. Например, если человек утверждает, что в состоянии купить всё время своего аналитика, таким образом он утверждает своё превосходство над ним, что может говорить о том, что в данный момент клиент чувствует себя слишком зависимым от психолога и хочет освободиться от этого чувства, восстановить нарушенный баланс. Активное демонстрирование собственных денежных ресурсов и возможностей может скрывать за собой компенсацию чувства нехватки каких-то иных ресурсов - например, хвастаясь деньгами, человек пытается скрыть от окружающих чувства собственной ущербности и беспомощности.

Подарки или предложение дополнительных денег в психотерапии могут быть связаны не только с искренним чувством благодарности, но и с чувством вины, желанием от чего-то откупиться, либо выкупить у аналитика любовь и особые условия. Если же человек оплачивает много сеансов подряд и не приходит на них, можно предположить сильное сопротивление, формальное присутствие в процессе и наличие серьёзного внутреннего конфликта. С одной стороны, ему кажется, что он вкладывается в процесс, и процесс идёт, а с другой - не хочется в этом процессе участвовать, хочется, чтобы изменения произошли сами, без его вовлечения и усилий.

Акцентирование темы денег также может быть связано с приглашением терапевта к особой форме отношений за пределами анализа. Например, за попытками торговаться с аналитиком, игнорировать проговоренные условия терапии, предлагать более выгодные аналитику формы работы или даже рекламу за деньги или особые условия может скрываться чувство нехватки равенства в анализе и попытка борьбы за власть.

Кроме того, в терапии у клиента могут возникать разные фантазии по поводу аналитика в связи с деньгами. Например, что аналитик очень богатый или, напротив, слишком бедно живёт, что аналитику легко даётся зарабатывание денег, и это вызывает зависть, что аналитика содержит кто-то другой, что аналитик тратит деньги на какую-то ерунду, либо что аналитик является корыстной личностью, только и думающей о том, как обмануть клиента, подсадить его на иглу терапии и вытянуть как можно больше денег. Все эти фантазии нуждаются в разборе и проработке, если они возникают, поскольку их содержание символически отражает ход аналитического процесса. И чаще всего в контексте денег речь идёт о ресурсах - если аналитик кажется богаче, значит, он сильнее, ресурснее, и у него больше возможностей, что может вызывать гнев или зависть. Если аналитик предстаёт в роли высасывающей деньги фигуры, можно обратить внимание на то, куда уходят ресурсы клиента в его жизни, кто или что похищает их или поглощает клиента, были ли ещё люди в его окружении, которые выкачивали из него деньги или какие-то иные ресурсы - силы, время, внимание и т.д. Чувство, что аналитик является слишком жадным, может быть связано с неполучением клиентом чего-то важного для него в анализе, с фрустрацией его потребностей и ожиданий в этом процессе.

Таким образом, несмотря на вуаль запретности темы денег в нашей культуре, в анализе очень важно уделять этой теме внимание и, в особенности, если эта тема возникает не прямо, а косвенно, поскольку в этом случае, скорее всего, речь идёт о чём-то большем, чем просто деньги.

Интригу этой части текста я раскрою в самом первом абзаце: оплата в психотерапии нужна двоим людям: клиенту и психологу. Именно обоим.

То, что нормальный человек, как бы он не любил свою работу, заинтересован в получении зарплаты, оспаривать трудно. Однако есть такое расхожее мнение о психотерапии (главным образом людей, которые никогда не работали с психологом), что это и не работа вовсе: «За что же здесь брать деньги? Это же просто разговор!».

Ему до некоторой степени вторят отдельные клиенты, пришедшие в терапию первый раз: «О, как вы хорошо зарабатываете!», «Может, мне тоже пойти в психологи: неплохо за час (полтора, два) работы!».

Нередко люди, которые это говорят, не учитывают следующее:

Он не может переключиться, устроить перекур, поесть, разложить пасьянс, почитать анекдоты или поговорить по телефону и по аське. Он не может даже просто «подумать о другом», полениться, потупить. Это поистине почасовая оплата.

И гораздо более того: весь этот час он должен быть полностью включен в другого человека, присутствуя и сопереживая ему, а – нередко – в тот же самый момент, одновременно проделывать существенную аналитическую работу.

Даже такое «просто выслушивание» - само по себе труд: мало кто из клиентов рассказывает что-то приятное. Обычно люди делятся плохими событиями и горькими, негативными чувствами очень высокой интенсивности (аффекты, «захлестывающие» чувства), которые в быту трудно выносимы: мы все сталкивались с тем, что от человека в остром или затянувшемся горе, в страдании, в болезни, в тот момент, когда все его острые углы вышли наружу, хочется держаться подальше.

Умирающие, находящиеся в депрессии, пережившие насилие или утрату люди не без причины остаются в изоляции – даже тем, кто их любит, бывает трудно эмоционально оставаться с ними (а ведь далеко не у каждого есть кто-то, кто по-настоящему любит его).

Даже самым лояльным окружающим трудно выносить агрессию, депрессию, чрезмерную душевную обнаженность, бессилие, боль, потерю адекватности.

Психолог имеет дело с этими переживаниями (и не просто видит их, а принимает) в течение практически всего рабочего дня.

Ему надо выдерживать те чужие сильные чувства, которые истощают, разрушают и изматывают. Причем выдерживать, находясь с клиентом в этих чувствах, сходя с ним в его личный опыт страдания и мучений, а не просто физически присутствуя в кабинете. Это требует как большого внутреннего настроя, так и специальных навыков: ведь можно глубоко сопереживать человеку, но, например, не уметь показать это.

 Всё это психолог делает независимо от собственного настроения: ему не может быть «не до того». Даже если чувства самого психолога в момент приема не совпадают с чувствами клиента. Так, если психолог разбил машину, узнал перед психотерапевтической сессией о чём-то крайне неприятном, упал и повредил спину, которая теперь болит, он всё равно глубоко сопереживает радости и счастью клиента, у которого впервые наладилась личная жизнь, карьера или уходит, наконец, изнурительный невроз. Нет, не «делает вид», что сопереживает, а именно сопереживает.

 Так что даже та часть, которая до некоторой степени подходит под определение «просто разговор», достаточно трудоемка. При видимой, кажущейся простоте – это умение, требующее специального длительного образования [поэтому не стоит считать специалистами в области психологической практики людей, не окончивших ничего кроме двухгодичных курсов].

Но психологическое консультирование и психотерапия это также огромная, кропотливая аналитическая работа, для которой необходимо много специальных знаний, требующая либо мгновенного анализа и реакций, либо глубокой кропотливой проработки вне встречи с клиентом.

Ну, и на конец, психотерапия это техническая работа, в которой используются специальные знания и навыки. Это действие, которое помимо прочего включает в себя еще и разговор по определенным правилам.

Например, это работа с сопротивлением и защитами, которая заключается в том, чтобы с одной стороны обойти защиты (порой годами мешающие человеку меняться), а с другой не сломать их вместе с человеком. Я уже писала подробнее на эту тему раньше.

Кроме того, психолог дает обратную связь, помогает найти ресурс, предлагает эксперименты, упражнения, задания, далеко не всегда вербальные.

Впрочем, о том, что такое психотерапия, как практический процесс, и что от нее может получить клиент можно и нужно писать отдельные тексты.

Я хочу подчеркнуть, что написала всё это не для того, чтобы рассказать «какая горькая жизнь у психолога».

Конечно, нет! Напротив, нельзя быть психологом и не любить свою работу.

Но это – именно работа, требующая большого эмоционального и энергетического вклада.

И да, все практические психологи учатся не перегорать от тех объективных трудностей, которые есть в этой работе.

Но. Эти самые объективные обстоятельства делают ее процесс ограниченным, о чем я еще скажу ниже.

Итак, клиент платит, а психолог получает деньги за ту эмоциональную, техническую и аналитическую работу, которую он получает от психолога или психотерапевта.

 

Клиент платит за психотерапию, во-первых, для того, чтобы получить услуги хорошего качественного профессионала, который готов с ним работать.

Во-вторых, для того, чтобы сделать процесс психотерапии полезным для себя.

И если с «во-первых», надеюсь, всё ясно из предыдущей главы, то про «во-вторых» стоит сказать подробнее.

Условия оплаты – важный фактор, влияющий на целый ряд параметров процесса психотерапии, которые могут помогать или мешать, усиливать его эффективность или уменьшать. Отношения между клиентом и психологом с хорошо простроенными границами, двусторонней ответственностью, целительны для большинства клиентов. И оплата психотерапии работает именно на такие отношения.

Психотерапия – это необычные отношения. Внимание, фокус этих отношений находится на одном человеке – клиенте. На его чувствах, проблемах, истории, целях, желаниях и возможностях. Или на его контакте с психологом, на том, как именно он контактирует. Это отношения для пользы клиента и на его пользе сконцентрированные.

Терапевт может говорить и о себе, предъявлять свое присутствие, сообщать о своих чувствах, реакциях и опыте, но ровно в той степени, в которой он считает, что это способствует продвижению клиента и его пользе (а не для того, чтобы «поделиться» или вспомнить, что «у меня тоже было что-то интересное» или «важное»).

И в такой заведомо ассиметричной ситуации для того чтобы такие отношения оставались здоровыми, клиенту следует чем-то платить: потому что когда в обычном разговоре, обычных отношениях фокусом всё время является один человек, то это – использование. То есть, ситуация неэтичная и нездоровая, а в психотерапии такой ситуации нет места. Плата в данном случае помогает выровнять баланс.

Нездоровый обмен (идёт ли речь о том, что терапевт манипулирует клиентом, или клиент эксплуатирует терапевта) не помогает, более того, вредит клиенту. Потому что это снова (скорее всего, не первый раз в жизни клиента) нездоровая модель отношений, которая только укрепляет уже существующие патологии отношений и патологии взаимодействия человека с самим собой и ретравматизирует его. Исцеляет только модель, которая следует критериям реалистичности, баланса и соответствия контексту. 

Ответственность за процесс психотерапии существует для обеих сторон. Ответственность психолога заключается в том, что он обязан быть профессионалом (знать своё дело) и соблюдать этические принципы по отношению к своим клиентам.

Клиент берёт на себя ответственность за то, что он платит, вовремя ходит на встречи и за собственное развитие.

Причём ответственность клиента – это показатель его психического здоровья. Как сказал У. Глоссер «Душевное здоровье – это ответственное и реалистичное восприятие мира». Результатом длительной психотерапии становится, кроме прочего, принятие человеком авторства своей жизни и ответственности за это авторство.

Когда клиент оплачивает свою психотерапию – он совершает ответственное действие. Из постоянно совершаемых действий постепенно накапливается определенный стиль поведения – ответственный: во-первых, в отношении себя самого: оплаченный процесс, как показывает практика, труднее саботировать и легче интегрировать. Во-вторых, в сфере общения с другим человеком – в данном случае с психологом. Этот положительный опыт (ответственности перед собой и другим) в рамках грамотно проводимой терапии будет перенесён и на другие области жизни – то есть, послужит здоровой моделью для отношений с собой и с другими.

Повторю то, о чём уже писала: для того чтобы психотерапия была успешной необходима оптимальная дистанция между клиентом и психологом, которую устанавливает в том числе то, что клиент платит за психотерапию. Это настраивает на работу (именно на работу, а не на чудо, «усыновление» или «что-то, что со мной будут делать»). 

Надо сказать, что проблема с соблюдениями чужих личностных, психологических границ и защитой своих – это российская национальная особенность. Елена Лопухина рассказывала, что когда в начале становления практической психологии в России в нашу страну приезжали американские психологи, им было очень трудно разобраться в нашем менталитете. Знаете, кому было проще всего понимать нас, вникнуть в наш контекст? Американским психотерапевтам, имеющим большой опыт работы с… заключенными, то есть с людьми, у которых больше всего есть склонность к нарушению чужих границ и собственные границы которых нарушены.

Человек существует не изолированно от мира, а находясь в непрерывном процессе обмена. И когда два человека находятся в отношениях и взаимодействует, каждый из них что-то отдает и что-то получает. Если даже человек будет говорить, что он ничего не получает, а только отдает, то это не совсем правда: как правило, если расспросить поподробнее, то он получает удовлетворение, самоутверждение, чувство собственной значимости или что-то другое. Однако практика показывает, что у людей любой профессии, которые постоянно работают бесплатно или за сумму, которая не компенсирует затраченные ими усилия, в подавляющем большинстве случаев начинает накапливаться напряжение, даже если сама работа приносит радость творчества и удовлетворение. Это накопленное напряжение существенно снижает мотивацию и понижает работоспособность.

Поэтому наиболее безопасные отношения для клиента – это когда психолог любит свою работу (только денег для качества работы тоже недостаточно) и получает за неё достойную оплату.

Есть и ещё одна причина того, почему платная психотерапия безопаснее для клиента: когда человек работает не за деньги, вы не знаете, ради чего он работает. Какие свои проблемы он «отыгрывает» или решает за счет работы с вами, к чему он стремится? В сущности, это именно то, от чего предостерегают мамы своих детей, когда говорят, что не надо брать конфетку у дяди на улице: да, есть шанс, что дядя просто добрый и любит детей. Но есть шанс, что нет.

Скажу для памятки молодым психологам: если вы берёте благотворительного клиента (бесплатно или за символическую плату), то этот клиент должен точно понимать, почему он попал в благотворительную категорию. Он должен понимать, зачем это надо вам, это важно для доверия самого клиента.

Случаи не эквивалентного обмена (ситуации, когда работу меняют не на деньги) это случаи, когда оплатой нередко становятся обслуживание комплексов психолога или его манипулятивной потребности. Если психолог манипулирует, он уже не может помочь, а только осуществляет насилие, как и любой манипулятор. Разумеется, в этом случае терапия не помогает, потому что перестаёт быть таковой.

Да, верно и то, что каждый терапевт имеет процент благотворительности в своей работе. Но это благотворительный процент, это всегда случаи-исключения, они не могут составлять основную часть его практики.

Верно так же и то, что платить за терапию можно не только деньгами, но и бартером. Однако это только вносит путаницу, усложняет отношения. Только деньги обеспечивают прозрачность контракта, в остальных случаях может возникнуть множество осложнений: обиды, выяснения, кто вложил больше труда в процесс обмена, проявлений сопротивления. Расскажу историю, которую нам рассказывали ещё в институте: одна женщина-психотерапевт работала по бартеру с клиенткой – тренером в фитнес-клубе. В какой-то момент клиентка осознала, что выражает свою агрессию в терапии (а в терапии нередко возникает агрессия, в том числе переносная с родителей на психотерапевта, например) тем, что ставит своей психологу очень тяжелые веса и слишком сложные задачи в процессе тренерской работы с ней. Не желая уходить из терапии, клиентка сама предложила отказаться от бартера, поменяв его на денежные отношения. Нельзя, правда, не заметить, что далеко не все клиенты так внимательны и настолько способны к саморефлексии.

Итак, деньги – это ясность.

Намерение мало проявить один раз. Его надо поддерживать. Это трудно.

Есть вещи, которые работают на поддержание собственного намерения, облегчают его реализацию. К ним относятся уже приложенные усилия.

Я писала об этом, поэтому просто процитирую: «Люди всегда лучше воспринимают те знания и изменения, за которые им пришлось заплатить. Это можно сто раз отвергать и тысячу раз оплёвывать, но время платной консультации обычно используется эффективнее, чем бесплатной. А то, что обсуждалось или осознавалось за деньги, почти всегда труднее вытесняется. То за что было заплачено своим трудом, выраженным в деньгах».

Решиться на изменения своей жизни гораздо тяжелее, чем решиться три раза в неделю ходить в спортзал. Ноющие мышцы, банальное «неохота» и отсутствие привычки, не идут ни в какое сравнение со страхом перед глубокой перестройкой личности, сопротивлением и ощущением, что привычный мир меняется.

Чтобы изменить что-то в своей жизни, нужно приложить к этому усилия, в том числе денежные. Поэтому психотерапия должна оплачиваться ощутимой для клиента суммой, которая зависит от уровня его благосостояния.

Могу сказать, что порой бывают клиенты, с которых просто не хочется брать деньги – настолько много они дают профессионально или эмоционально, но это надо делать для пользы клиенты.

 

Две части из серии статей "Об оплате психотерапии": "Кому надо, чтобы психотерапия была платным процессом?", "Зачем оплата нужна клиенту?"