«Все мужчины ненавидят женщин», сказала Клодин. Такое я просто
не мог пропустить мимо ушей. Я все-таки мужчина во всех отношениях,
и, насколько я знаю, я точно не ненавижу свою жену. Она вернулась
домой злая и измотанная: какой-то молодой и наглый водитель нахамил
ей. «С мужчиной он бы не посмел так разговаривать», - объяснила
она....
«Все мужчины ненавидят женщин», сказала Клодин. Такое я просто
не мог пропустить мимо ушей. Я все-таки мужчина во всех отношениях,
и, насколько я знаю, я точно не ненавижу свою жену. Она вернулась
домой злая и измотанная: какой-то молодой и наглый водитель нахамил
ей. «С мужчиной он бы не посмел так разговаривать», - объяснила
она.
«Точно все мужчины?» - переспросил я.
«Да».
Если она права, то это многое объясняет. Неужели все мужчины,
даже самые заботливые и прогрессивные, скрывают мизогинию
(ненависть к женщинам) в тайных уголках своей души? И если это
действительно так, то что мы можем с этим сделать?
Мы, похоже, только сейчас обнаружили, что маскулинность
токсична. В течение тысячелетий жесткие представления о женской и
мужской идентичности воспроизводили сами себя, но позади социальных
структур может проглядывать и что-то первобытное. И теперь эта
мешанина из психологии и культуры, порождаемой этой психологией,
создала мужчин такими, какими мы их видим сейчас. Так что токсичная
маскулинность – это тавтология.
В июле вышел доклад о преступлениях на почве ненависти к
женщинам – совместный проект двух университетов Ноттингема при
сотрудничестве с полицией. Целью этого проекта было регистрировать
случаи мизогинии как преступления на почве ненависти, а также
повысить общественную осведомленность о таких преступлениях. Через
два года работы этого проекта было обнаружено, что более половины
женщин, участвовавших в проекте, получали угрозы, почти половина
женщин рассказали о нежелательных прикосновениях, четверть из них
подвергались сталкингу и еще четверть пережили сексуальное
насилие.
Доктор Лоретта Трикетт из университета Ноттингем Трент,
говорит: «Такое поведение имеет последствия для девушек и молодых
женщин. Я не думаю, что парни, которые так себя ведут, понимают как
их поведение влияет на женщин. Чаще всего сексуальные
домогательства на улице исходят от мужчин старшего возраста в адрес
молодых девушек».
Если бы мне пришлось искать эту темную материю, эту вещь,
которая заставляет мужчин обращаться с женщинами как с двухмерными
картинками в их объемном трехмерном мужском мире, я бы заглянул
глубоко внутрь из бессознательного. Не даром фраза «расскажи мне о
своей матери» приводит нас на обширную поляну психоанализа. Адам
Джукс – писатель и терапевт работает уже более 40 лет, половину из
которых он специализировался на лечении мужчин, проявлявших насилие
в адрес своих жен. Автор книг «Почему мужчины ненавидят женщин» и
«Ты получила то, что хотела, даже если это больно» разделяет общее
убеждение, что это насилие – результат детской травмы, и даже в
большей степени – результат отношений между мальчиком и материнской
фигурой, которые закладывают основу психологии мужчины.
«Для абсолютного большинства людей на планете мать – это
первый и главный источник заботы», поясняет Джукс. «Существует
асимметрия в развитии мальчиков и девочек. Мальчик должен узнать и
научиться тому, что значит быть мужчиной, а девочке этого не нужно.
Маскулинность не в кризисе. Маскулинность и есть кризис. Я не верю,
что мизогиния – врожденная черта, но я убежден, что ее невозможно
избежать из-за самого устройства процесса становления
маскулинности».
В самом простом виде теория говорит о том, что по мере того,
как формируется индивидуальность мальчика и развивается его чувство
самости, он должен отделиться от своей матери, осознать, что он не
похож на нее и не может обладать ею (в соответствии с фрейдистским
пониманием). Подавление этих импульсов маркирует окончание эдипова
конфликта. Тревога толкает мальчика идентифицироваться с отцом и
тогда он узнает о том, что значит быть мужчиной. Клише
маскулинности – быть сильным, бесстрашным и стремиться
конкурировать, но главное – не быть как мать, - проходят сквозной
нитью через жизнь мальчиков. «В этой точке часть мужского эго
идентифицируется с пенисом», - говорит Джукс, - «и все его тело
идентифицируется с пенисом. И так создается маскулинность».
Психоанализ представляет собой широкое разнообразие взглядов,
не лишенное внутренних противоречий. Феминистки раскритиковали
теорию Фрейда, и не в последнюю очередь за его амбивалентность или
невнимание к положению женщин. Тем не менее, 100 лет спустя даже
его критики признают роль бессознательного и сложности в отношениях
мальчиков и их матерей.
«Не только мальчики интернализуют мизогинию. Мизогиния
порождается самим фактом, что нас воспитывают матери», - говорит
признанный психоаналитик и писатель Сьюзи Орбах. «Потому что мать –
это человек, от которого мы максимально зависим. Мы учимся
подавлять страх и ярость, порождаемые угрозой быть отрезанными от
нее, а также ужас от материнского неодобрения. Девочки вырастают,
чтобы стать матерями, поэтому они интернализуют мизогинию. Мальчики
не становятся матерями, поэтому они чувствуют себя отвергнутыми и
ощущают себя сильнее, когда могут отвергнуть в ответ. Все это
приводит мальчиков в замешательство».
Мальчик чувствует, что зависеть от женщины опасно, что это
заставляет его чувствовать себя уязвимым, а это – я не стремлюсь
здесь быть похожим на учителя Йоду – приводит к страху, который
выливается в садизм. Подавленная тревога выражается в форме
ненависти к женщинам.
Более того, Орбах и Джукс соглашаются, что чем более
травматичным и хаотичным было детство, тем больше вероятность того,
что в будущем ненависть будет принимать крайние формы. «Если вы
выросли в доме, где взрослые часто ссорились, то в будущих
отношениях вы будете искать конфликтов и проявлений ярости, потому
что это то, что для вас означает «любить». Ваше внутреннее
переживание близких отношений связано напрямую с вашим опытом самых
первых отношений любви – с матерью.
«В раннем детстве закладываются наши «базовые настройки», -
говорит Джукс. «Мы запрограммированы помнить о боли, именно поэтому
наш вид выжил. У нас есть потребность возвращаться к этим «базовым
настройкам», потому что тогда мы чувствуем безопасность – даже в
стрессе и боли. Нам кажется, что мы хотим чего-то другого, но в
реальности мы создаем те же отношения, которые вернут нас к нашим
«базовым настройкам». Я не хочу сказать, что более образованные и
успешные мужчины в меньшей степени мизогины. Мизогиния пронизывает
все классы, сословия, национальности и исторические эпохи.
«Даже в любящей семье ребенок может вырасти шовинистом», -
говорит Джукс. «Мизогиния берет начало в нашей культуре, в
обществе. Мы живем с укорененным, внедренным представлением о
женщине, как о дающей заботу. И это убеждение питает ненависть и
ярость мужчин по отношению к женщинам. Я не вижу никакой разницы в
отношении к женщине у моих пациентов сейчас и несколько десятков
лет назад».
Маскулинность можно «измерить» условной шкалой, в зависимости
от того, насколько травматичным было детство мальчика. Если в
детстве присутствовало безразличие и пренебрежение, физическое или
сексуальное насилие, то чем больше негативных факторов мы
обнаружим, чем болезненнее было детство, тем больше
гипермаскулинных черт мальчик будет демонстрировать. Чем более
«маскулинным» стремится выглядеть мальчик, тем больше чувств по
отношению к женщинам он подавляет, и с тем большей вероятностью он
будет ненавидеть женщин и проявлять к ним насилие. Верно будет и
обратное: чем больше гипермаскулинных черт в мужчине, тем более
уязвимым и беспомощным он себя чувствует рядом с женщиной.
«Не могут сказать со сколькими мужчинами я работал, -
мужчинами, которые били и насиловали своих женщин. И они же потом
плакали и молили о прощении», - говорит Джукс. «Это ужасно сложно –
когда насильник вдруг превращается в жертву. Но эта зависимость
создает основу маскулинности и одновременно разрушает ее».
Субкультура инцелов, - ненавидящих себя «невольных
девственников», которых объединяет неспособность найти любовь или
полового партнера, - идеально укладывается в такое понимание
мизогинии. Как бы парадоксально это ни выглядело, но эти люди,
называющие себя неудачниками, также демонстрируют свою
гипермаскулинность. Культура инцелов – это не отклонение, а
продолжение мужской психологии – потребность контролировать в
сочетании с чувством униженности. Виноват кто-то другой, они
– лишь жертва злобной Матери Природы, выдавшей им плохой набор
генов.
Мужчины – никакие не жертвы, конечно. И инцелы воплощают самое
худшее в мужчинах – их неспособность принять ответственность за
отношения, узнавать себя и знакомиться с монстрами из своего
бессознательного. Аналитики убеждены, что этот стыд и фрустрация
берут начало в детстве, в опыте беспомощности рядом с всемогущим
отцом (страх кастрации) и в отделении от матери. Таким образом
маскулинность – это защитный механизм.
В одном из эпизодов «Звездного пути» - «Враг изнутри» капитан
Кирк раздваивается. Одна его версия - злобная, тщеславная,
импульсивная и сексуально агрессивная, в то время как другая вдруг
становится нерешительной, слабой, беспомощной. Идея в этой истории
такова, что хорошему Кирку нужен плохой Кирк чтобы управлять
кораблем, и герои находят способ вновь объединить эти две сущности.
Великолепная задумка и прекрасная игра Уильяма Шетнера, но сама
идея ошибочна – разрушение традиционной маскулинности не означает
что мужчины должны перестать быть сильными, авторитетными или
решительными. Оно также не означает, что нужно отказаться от
сексуального желания или от секса. Чтобы называться мужчиной, не
обязательно исповедовать традиционные догмы – доминировать, быть
жестким, видеть в женщинах «чужих» и обращаться с ними
соответственно.
Но как же нам разрушить маскулинность и мизогинию, которая
связана с ней? Эксперты все как один говорят о том, что все
проблемы начинаются в детстве, поэтому и решение нужно искать там
же. И первый шаг, который можно предпринять – разрушить зависимость
от матери как от единственного и главного объекта, дающего заботу.
Чтобы это произошло, нам нужно пересмотреть возможности социальной
инженерии. «Я вовсе не призываю обвинять матерей. Я предлагаю
привлекать отцов к заботе о детях, чтобы ярость и разочарование не
направлялись на одного человека, а могли быть адресованы и
разделены двумя родителями. Чтобы авторитетной фигурой были оба», -
говорит Орбах.
За исключением скандинавских стран, достойных подражания,
отпуск по уходу за ребенком отцам почти не предоставляется. Только
разгрузив матерей и снизив экономическую зависимость женщин от
мужчин мы можем что-то изменить. «Дошкольное и начальное
образование почти целиком обеспечивают женщины, и я думаю, в этом
проблема», - говорит Трикетт. «Уже с самого раннего возраста дети
должны видеть мужские ролевые модели. Нам нужно уравновесить
представление о настоящем мужчине, включив в него «заботливого
мужчину». Доступная статистика показывает, что мужчины составляют
всего лишь 15% персонала в начальных школах Великобритании. В
детских садах же мужчин нет совсем.
Но подключить мужчин к заботе о детях – не простое решение.
«Мы никуда не денемся от зависимости и ярости, связанной с ней», -
говорит Орбах. «Но мы можем смягчить их выраженность, и они не
будут привязаны к полу: девочки не будут ненавидеть себя из-за
интернализованной мизогинии, и мальчики не будут так напуганы, что
им придется контролировать женщин. В настоящее время нет никакой
политической воли, направленной в эту сторону.
Новые подходы к детскому развитию могли бы смягчить
последствия травм, которые мальчики и девочки неизбежно получают в
детстве. «С точки зрения клинициста, конечная точка – это
остановить расщепление объекта на плохой и хороший», - говорит
Джукс. «Если вы перестанете расщеплять, то вы будете психологически
здоровы». Этого легче достичь, если вы выросли в любящей семье, без
идей маскулинности. «Это не означает, что вы не будете подвержены
стрессу – всякое случается», - продолжает он. «Но это означает, что
вы сможете лучше справляться».
Маскулинность и связанная с ней мизогиния настолько внедрена в
мужское сознание, что мужчины часто не замечают ее. Она подрывает
наше физическое и психологическое здоровье, выстраивает стену между
людьми, которую мало кто видит, не говоря уже о том, чтобы
заглянуть за нее. «Движение ЛГБТК ведет эту борьбу за нас всех», -
говорит Джукс. «Они постепенно разрушают представления о
маскулинности и фемининности, и если мы однажды и придем к
освобождению, то благодаря их успешной работе».
Ты можешь быть мужчиной и без маскулинности, но чтобы это
произошло, должно смениться несколько поколений. Иногда полезно
задать себе вопрос: «откуда у меня эти чувства?», «Отношусь ли я к
женщинам иначе, чем к мужчинам?». Но не такой: «может быть моя жена
и правда плохой водитель?». Сложно начать деконструкцию
маскулинности, и еще сложнее закончить. Мы не можем построить
идеальный мир, но мы можем попытаться улучшить тот, что есть.
