Публикации с тегом злость, раздражение, гнев, ярость, агрессия, баланс, отношения (7)

Деньги являются неотъемлемой частью нашей жизни, поэтому в терапии, так или иначе, периодически или постоянно возникает эта тема в разных контекстах - в запросах на проработку темы денег, связанных с деньгами травм и проблем (например, потери денег, вечного их отсутствия, нехватки навыков самоконтроля, негативных установок и убеждений, связанных с деньгами и т.д.), а также косвенным образом - через упоминание темы денег в связи с темами работы, карьеры, семьи, личной жизни, здоровья, анализа и т.д. Важной особенностью юнгианского подхода является символическое рассмотрение любого выносимого клиентом на анализ материала, поэтому и тема денег в юнгианском анализе, прежде всего, обсуждается в метафорах, образах и символах.

Для успешной проработки темы денег, в первую очередь, важно понять, символом чего являются для клиента деньги и с какими ключевыми для него темами они связаны. Например, у одного человека деньги могут ассоциироваться с властью и могуществом, у другого - с энергией, у третьего - со свободой или комфортом. Важно и то, как человек воспринимает процесс получения денег, насколько он осознаёт свою активную роль в нём, либо же воспринимает этот процесс как нечто обусловленное только внешними условиями и обстоятельствами. Сам процесс получения денег может ассоциироваться как с чем-то приятным и позитивным, так и с каторгой, что тоже имеет значение для анализа, ведь речь идёт о том, каким образом человек добывает ресурсы, какие способы для него привычны и приемлемы, какие - нет. И вполне вероятно, что устоявшийся способ получения ресурсов касается не только денег, а, если с их обретением есть серьёзные проблемы, эти проблемы затрагивают целый пласт взаимоотношений и обмена человека с окружающим миром.

Для анализа важно и то, насколько человек удовлетворён своим материальным положением, что, насколько и для чего хотел бы изменить в нём, что препятствует этим изменениям. И здесь можно столкнуться с разными ситуациями - например, человек может утверждать, что крайне не удовлетворён своими заработками, но по каким-то причинам не делает ничего в сторону их увеличения - возможно, этому мешают страхи, неуверенность или внутренние запреты. Либо, напротив, человек говорит, что полностью удовлетворён своим материальным положением и не хочет или не может стремиться зарабатывать больше, но в процессе анализа часто поднимается тема нехватки денег - на оплату жилья, бытовые потребности, сам анализ...

Тема денег может косвенным образом возникать и в контексте самого анализа. Например, клиент может отменять сеансы в связи с нехваткой денег, делать акцент на том, что терапия стоит слишком дорого, просить о снижении стоимости сеансов или скидках, отказываться оплачивать пропуски, либо напротив - предлагать терапевту дополнительные деньги в качестве благодарности, рекомендовать ему повысить цены на свои услуги, приносить дорогие подарки, оплачивать все сеансы и подолгу не приходить на них или не обсуждать на них по-настоящему волнующие его темы. Возможны и случаи, когда клиент за дополнительные деньги может попросить о дополнительной услуге - например, продлить ему сеанс на 15 минут или выполнить для него некую побочную работу (сделать перевод, проанализировать рекламу и т.д.). Возникая в анализе, все эти ситуации требуют повышенного внимания, поскольку они касаются самого анализа и, скорее всего, за частым упоминанием темы денег скрывается некий посыл, который клиент хотел бы передать психологу, но по каким-то причинам не может сделать этого в прямой форме. Если отсутствием денег объясняются пропуски сеансов, речь может идти о более обширном явлении - о нехватке у клиента внутренних ресурсов на терапию, об обесценивании процесса или о том, что человеку трудно тратить деньги на самого себя - он может считать себя не заслуживающим терапии.

Тема денег в анализе может быть тесно связана и с проблемой власти. Например, если человек утверждает, что в состоянии купить всё время своего аналитика, таким образом он утверждает своё превосходство над ним, что может говорить о том, что в данный момент клиент чувствует себя слишком зависимым от психолога и хочет освободиться от этого чувства, восстановить нарушенный баланс. Активное демонстрирование собственных денежных ресурсов и возможностей может скрывать за собой компенсацию чувства нехватки каких-то иных ресурсов - например, хвастаясь деньгами, человек пытается скрыть от окружающих чувства собственной ущербности и беспомощности.

Подарки или предложение дополнительных денег в психотерапии могут быть связаны не только с искренним чувством благодарности, но и с чувством вины, желанием от чего-то откупиться, либо выкупить у аналитика любовь и особые условия. Если же человек оплачивает много сеансов подряд и не приходит на них, можно предположить сильное сопротивление, формальное присутствие в процессе и наличие серьёзного внутреннего конфликта. С одной стороны, ему кажется, что он вкладывается в процесс, и процесс идёт, а с другой - не хочется в этом процессе участвовать, хочется, чтобы изменения произошли сами, без его вовлечения и усилий.

Акцентирование темы денег также может быть связано с приглашением терапевта к особой форме отношений за пределами анализа. Например, за попытками торговаться с аналитиком, игнорировать проговоренные условия терапии, предлагать более выгодные аналитику формы работы или даже рекламу за деньги или особые условия может скрываться чувство нехватки равенства в анализе и попытка борьбы за власть.

Кроме того, в терапии у клиента могут возникать разные фантазии по поводу аналитика в связи с деньгами. Например, что аналитик очень богатый или, напротив, слишком бедно живёт, что аналитику легко даётся зарабатывание денег, и это вызывает зависть, что аналитика содержит кто-то другой, что аналитик тратит деньги на какую-то ерунду, либо что аналитик является корыстной личностью, только и думающей о том, как обмануть клиента, подсадить его на иглу терапии и вытянуть как можно больше денег. Все эти фантазии нуждаются в разборе и проработке, если они возникают, поскольку их содержание символически отражает ход аналитического процесса. И чаще всего в контексте денег речь идёт о ресурсах - если аналитик кажется богаче, значит, он сильнее, ресурснее, и у него больше возможностей, что может вызывать гнев или зависть. Если аналитик предстаёт в роли высасывающей деньги фигуры, можно обратить внимание на то, куда уходят ресурсы клиента в его жизни, кто или что похищает их или поглощает клиента, были ли ещё люди в его окружении, которые выкачивали из него деньги или какие-то иные ресурсы - силы, время, внимание и т.д. Чувство, что аналитик является слишком жадным, может быть связано с неполучением клиентом чего-то важного для него в анализе, с фрустрацией его потребностей и ожиданий в этом процессе.

Таким образом, несмотря на вуаль запретности темы денег в нашей культуре, в анализе очень важно уделять этой теме внимание и, в особенности, если эта тема возникает не прямо, а косвенно, поскольку в этом случае, скорее всего, речь идёт о чём-то большем, чем просто деньги.

Представьте, что кто-то неожиданно подрезает вас на скоростной автостраде, пока вы в полном удовольствии рулите на своем автомобиле. Если первой вашей мыслью будет «Вот сукин сын!», это почти наверняка означает, что вскорости вами овладеет приступ ярости, независимо от того, последуют ли за ней другие мысли о насилии и мести вроде «Он же мог в меня врезаться! Вот сволочь, ты у меня получишь!». Костяшки ваших пальцев белеют, пока вы изо всех сил сжимаете руль, видимо, воображая, что вцепились в горло врагу. Ваше тело мобилизуется на бой, а не на бегство: вас трясет, на лбу выступают капли пота, сердце колотится и готово выскочить из груди, на лице застыла злобная гримаса. Вы готовы убить негодяя. Затем, если водитель машины позади вас нетерпеливо сигналит вам, потому что вы замедлили ход, чтобы избежать столкновения, вы готовы, не помня себя от бешенства, наброситься заодно и на него. Таковы последствия перенапряжения, лихачества и гонок на автострадах!

 

Для сравнения рассмотрим иной процесс нарастания ярости с более милосердным отношением к водителю, который вас подрезал: «Может быть, он меня не заметил, или может быть, у него была какая-то веская причина ехать так неосторожно, к примеру, кому-то срочно потребовалась медицинская помощь». Такие мысли разбавляют гнев состраданием или по крайней мере заставляют отнестись к случившемуся без предубеждения, препятствуя тем самым нарастанию ярости. Все дело в том, что — если вспомнить о совете Аристотеля испытывать только надлежащий гнев — чаще всего наш гнев выходит из-под контроля. Превосходно высказался об этом Бенджамин Франклин: «Гнев никогда не вспыхивает без причины, но она редко бывает уважительной».

 

Разумеется, существуют разные виды гнева. Так, миндалевидное тело вполне может стать главным источником внезапной вспышки гнева в отношении водителя, чья неосторожность поставила нас под угрозу. Однако находящийся на другом конце эмоциональной цепи неокортекс скорее всего «разожжет» более обдуманную злость, что-то вроде хладнокровной мести или выговора за несправедливый или бесчестный поступок. Подобный обдуманный гнев относится к той разновидности, которая, по словам Франклина, «имеет уважительную причину» или производит такое впечатление.

 

Из всех настроений, которых люди хотели бы избежать, наиболее непокорным представляется ярость. По мнению Тайс, гнев хуже всего поддается контролю. Его можно назвать самой соблазнительной среди отрицательных эмоций: оправдательный внутренний монолог, стимулирующий крайнее раздражение, наполняет разум в высшей степени убедительными доводами, чтобы излить свой гнев. В отличие от печали ярость пробуждает энергию и даже толкает нас к действию. Обольстительная, убедительная сила гнева сама по себе служит объяснением, почему так широко распространены некоторые идеи, в частности, что гнев не поддается контролю или что его, во всяком случае, и не следуетсдерживать и что изливание на окружающих гнева в смысле катарсиса* только идет на пользу. Согласно противоположной точке зрения, в которой, вероятно, выразился протест против безрадостной картины предыдущих идей, гнев можно полностью предотвратить. Но, как показывает внимательное ознакомление с результатами исследований, все расхожие мнения относительно гнева неверны, если вообще не являются выдумкой.

 

Но вереница возмущенных мыслей, поддерживающих гнев, может и дать в руки один из мощнейших способов смягчить гнев: прежде всего нужно разрушить те убеждения, которые его питают. Чем дольше мы будем обдумывать то, что нас возмутило, тем больше «достаточных оснований» и оправданий для своего гнева сможем изобрести. Размышления подливают масло в огонь гнева. Но иной взгляд на вещи погасит это пламя. Тайс обнаружила, что один из самых действенных способов полностью утихомирить гнев заключается в том, чтобы еще раз описать ситуацию с более позитивной точки зрения.

 

 

Это открытие вполне согласуется с выводами психолога из Университета штата Алабама Дольфа Цилльманна, который изучил гнев и анатомию ярости в ходе длительных, тщательно выполненных экспериментов. Учитывая, что источник гнева коренится на боевом фланге ответной реакции по типу «сражайся или спасайся», нет ничего удивительного в том, что Цилльманн нашел универсальный пусковой механизм гнева — чувство опасности. Сигналом опасности может послужить не только прямая физическая угроза, но и — что случается гораздо чаще — символическая угроза самоуважению или чувству собственного достоинства, если с человеком обходятся грубо или несправедливо, если его оскорбляют или унижают, если он терпит поражение, преследуя какую-то важную цель. Эти восприятия вызывают всплеск активности лимбической системы, оказывающий двоякое воздействие на головной мозг. Этот всплеск, с одной стороны, представляет собой выделение катехоламинов, которые обеспечивают быстрый, эпизодический прилив энергии, достаточный для «однократного решительного действия», как формулирует это Цилльманн, «такого, как драка или побег». Этот выброс энергии длится несколько минут, в течение которых она подготавливает тело к хорошей драке или быстрому отступлению, в зависимости от того, как эмоциональный мозг оценивает оппозицию.

 

Тем временем другая пульсация, возбуждаемая миндалевидным телом в адренокортикальной ветви нервной системы, создает общий тонический, то есть связанный с тонусом мышц, фон готовности к действию и продолжается гораздо дольше, чем выброс катехоламиновой энергии. Это генерализованное возбуждение надпочечников и коры головного мозга может длиться часами и даже сутками, удерживая эмоциональный мозг в особой готовности к активации и превращению в основание, на котором последующие реакции смогут формироваться с исключительной быстротой. В общем, взрывоопасное состояние, создаваемое адренокортикальной активацией, объясняет, почему люди гораздо больше подвержены вспышкам гнева, если они уже были рассержены или слегка раздражены чем-нибудь еще. Стресс любого вида вызывает адренокортикальную активацию, понижающую порог того, что провоцирует гнев. Следовательно, человек, у которого на работе выдался трудный день, особенно уязвим и позднее, дома, приходит в ярость из-за того — ну, скажем, дети слишком расшумелись или устроили беспорядок, — что при других обстоятельствах не смогло бы вызвать эмоциональный налет.

 

К подобному пониманию гнева Цилльманн пришел, основываясь на результатах ряда проведенных им исследований. Обычно в его экспериментах участвовали добровольцы из мужчин и женщин и помощник, который, имея задание рассердить их, делал ехидные замечания в их адрес. Затем добровольцы смотрели какой-нибудь веселый или, наоборот, трагический кинофильм, после чего им предоставляли возможность отплатить этому ехидному помощнику, высказав свою оценку его качеств, которую якобы учтут, принимая решение, нанимать его на работу или нет. Степень их мщения оказалась прямо противоположной уровню раздражения, в котором они пребывали после просмотра фильма: трагический фильм вызвал у людей большее раздражение, и они дали помощнику наихудшие оценки.

 

Эксперименты Цилльманна, похоже, объясняют динамику знакомой всем семейной драмы, свидетелем которой я стал, придя в супермаркет за покупками. Между стеллажами дрейфовал голос молодой мамаши, выразительно и размеренно твердившей своему трехлетнему сыну категорическое «Поставь… это… обратно!».

«Но я это хочу» — хныкал он, еще крепче цепляясь за коробку с зерновым завтраком «Черепашки ниндзя».

«Поставь это обратно!» — уже громче последовал приказ, а ее гнев явно набирал обороты.

В этот момент девочка, сидевшая в тележке, уронила банку с вареньем, которую она хватала губами. Когда банка, упав на пол, разлетелась вдребезги, мамаша взвизгнула: «Так я и знала!» и, отвесив крошке звонкий подзатыльник, в бешенстве вырвала у сына из рук коробку и с шумом швырнула ее на ближайшую полку, потом сгребла его в охапку и ринулась по проходу, толкая перед собой опасно накренившуюся вбок тележку; девочка в тележке громко рыдала, а мальчик, болтая ногами, вопил: «Отпусти меня, ну отпусти же меня!»

 

Циллльманн установил, что когда организм уже взвинчен, как, например, та мамаша из супермаркета, и что-то провоцирует «эмоциональный налет», то следующая эмоция, будь то гнев или тревога, окажется необычайно сильной. Такова динамика процесса, когда кто-то приходит в ярость. Цилльманн рассматривает нарастающий гнев как «последовательный ряд провокаций, где каждая запускает возбудительную реакцию, которая затухает очень медленно». В этой последовательности каждая следующая провоцирующая гнев мысль или ощущение становится спусковым мини-крючком для создаваемых миндалевидным телом волн катехоламинов, причем каждая волна формируется на гормональном импульсе предыдущих волн. Вторая волна приходит до того, как первая уже стихла, а третья — на пике первых двух и т.д. Каждая последующая волна «едет» на хвостах предыдущих, быстро повышая уровень физиологического возбуждения организма. Мысль, которая поступает в это скопление позже, новы-шает степень раздражения гораздо больше, чем та, что приходит вначале. Таким образом, гнев растет на гневе, а эмоциональный мозг «раскаляется» чем дальше, тем больше, и в итоге ярость, не сдерживаемая разумом, легко переходит в буйство.

 

В этот момент люди неумолимы и недоступны доводам разума; все их мысли вращаются вокруг мести и ответных действий, и они полностью забывают о возможных последствиях. Как объясняет Цилльманн, этот высший уровень возбуждения «питает обманчивое представление о силе и неуязвимости, которое может воодушевить и способствовать агрессии», когда взбешенный человек «за неимением когнитивного руководства» полагается на самые примитивные ответные реакции. Побуждение, исходящее от лимбической системы, преобладает; руководством к действию становятся грубейшие уроки жестокости жизни.

 

Принимая во внимание результаты этого исследования анатомии гнева, Цилльманн видит два главных способа вмешательства. Первый способ обуздания гнева заключается в том, чтобы ухватить те мысли, которые вызывают волны гнева, и усомниться в их правильности, так как именно эта первоначальная оценка взаимодействия и подкрепляет, и поддерживает первую вспышку гнева, а последующие новые оценки раздувают огонь. Выбор момента имеет значение: чем раньше в цикле развития гнева сделать это, тем большего эффекта можно добиться. В самом деле, развитие гнева можно полностью остановить, если успокаивающая информация поступит раньше, чем человек начнет действовать, руководствуясь гневом.

 

Роль способности к пониманию в обуздании гнева проясняет еще один эксперимент Цилльманна, в ходе которого грубый ассистент всячески оскорблял и выводил из себя добровольных участников эксперимента, которые «ездили» на велотренажере. Когда добровольцам представлялась возможность отплатить той же монетой грубияну-экспериментатору (опять же дав ему плохую оценку, которая, как они думали, будет использована при рассмотрении его кандидатуры при приеме на работу), они делали это со злобной радостью. Но в одном варианте эксперимента другая помощница вошла в тот момент, когда добровольцы уже были раздражены, и как раз перед тем, как им представился бы шанс отомстить; она сказала дерзкому экспериментатору, что его просят к телефону внизу в вестибюле. Уходя, он и ей отпустил ехидное замечание. Но она восприняла его с полным пониманием, объяснив остальным после его ухода, что на него ужасно давят и расстраивают предстоящие устные экзамены на ученую степень. После этого, когда сердитым добровольцам представилась-таки возможность расквитаться с грубияном, они не стали этого делать; вместо этого они выразили ему сочувствие в связи с положением, в котором он находился.

 

Такая смягчающая информация позволяет произвести переоценку событий, вызывающих гнев. Но для этого обуздания гнева существует особое «окно благоприятной возможности». Цилльманн обнаружил, что оно отлично действует при умеренных степенях раздражения; когда же ярость в своем нарастании достигает уже высокого уровня, оно не имеет никакого значения из-за того, что он называет «когнитивной несостоятельностью», иными словами, люди становятся неспособными здраво мыслить. Когда люди уже не помнили себя от бешенства, они отмахивались от смягчающей информации со словами: «Ну, это уже слишком!» или прибегали к «самым грубым выражениям, какие только есть в родном языке», как деликатно выразился Цилльманн.

 

 

Однажды, когда мне было тринадцать лет, я в приступе гнева выбежал из дома, поклявшись никогда более туда не возвращаться. Как сейчас помню, был прекрасный летний день, и я ушел довольно далеко, бродя по восхитительным узким улочкам, пока не ощутил, что тишина и красота постепенно умерили гнев и внесли покой в мою душу. Спустя несколько часов я вернулся домой, сожалея о своем глупом поступке и растроганный почти до слез. С тех пор, когда мной овладевает приступ гнева, я стараюсь по возможности справляться с ним аналогичным образом и считаю, что это наилучший метод лечения.

 

Этот рассказ отвечает теме одного из первых научных исследований гнева, проведенного в 1899 году. Он по-прежнему служит моделью второго способа успокоения гнева, когда для охлаждения страстей в физиологическом смысле выброс адреналина пережидают в обстановке, где вероятнее всего не появятся дополнительные механизмы разжигания ярости. К примеру, при возникновении спора это означает, что нужно на какое-то время прекратить общение с этим человеком. В период охлаждения страстей рассерженный человек может притормозить нарастание враждебности, попытавшись найти для себя способ отвлечься или развлечься. Развлечение, по мнению Цилльманна, является мощным средством изменения настроения, и это вполне естественно, поскольку трудно раздражаться, когда приятно проводишь время. Фокус заключается в том, чтобы первым делом остудить гнев до такого уровня, когда человек окажется способным развеселиться.

 

Проведенный Цилльманном анализ процессов усиления и успокоения гнева дает объяснение многим открытиям Дианы Тайс в отношении стратегий, которыми люди, по их словам, пользуются, чтобы смягчить свой гнев. Согласно одной достаточно эффективной стратегии, надо отойти от всех и вся и успокаиваться в полном одиночестве. Многие мужчины понимают это как совет поехать покататься — открытие, усложняющее жизнь другим водителям (и, как сообщила мне Тайс, побудившее ее быть более бдительной за рулем). Вероятно, более безопасной альтернативой было бы отправиться на длительную прогулку. Против гнева также очень помогает энергичная физзарядка. Не меньший эффект дают и разные методы релаксации, например, глубокое дыхание и мышечное расслабление, вероятно, по той причине, что они изменяют физиологию организма, переводя его из состояния сильного возбуждения в минуты гнева в состояние пониженного возбуждения, а возможно, еще и отвлекают от всего, что вызвало гнев. Механизм успокоения с помощью активных физических упражнений, видимо, тот же самый: после сильной физиологической активации во время зарядки организм, как только вы ее прекращаете, возвращается на уровень низкой активации.

 

Однако ни один способ успокоения не сработает, если в это время одну за другой перебирать в голове мысли, провоцирующие гнев, потому что каждая такая мысль сама по себе есть малый спусковой крючок для последовательного включения раздражений. Положительная сторона развлечений в том, что они прерывают эту цепь раздражающих мыслей. В ходе изучения стратегий, которыми многие пользуются, чтобы справиться с раздражением, Тайс обнаружила, что разнообразные развлечения, вообще говоря, помогают обуздать гнев. Так, телевидение, кино, чтение и тому подобные средства не дают вам без конца обмусоливать раздражающие мысли, которые лишают душевного равновесия. Однако, по мнению Тайс, такие удовольствия, как шоппинг и вкусная еда, не дают ощутимого эффекта, поскольку ничто не мешает вам продолжать мысленно негодовать и возмущаться, курсируя по супермаркету или отправляя в рот кусок шоколадного торта.

 

К этим стратегиям можно добавить несколько методов, разработанных Редфордом Уильямсом, психиатром из Университета Дьюка, который изыскивает способы помочь недоброжелательным и злобным людям с высокой степенью риска получить сердечное заболевание справляться со своей раздражительностью. В частности, он советует им прибегать к самоосознанию, чтобы засекать циничные или враждебные мысли по мере их появления и записывать их в тетрадочку. Уловленные таким образом гневные мысли можно поставить под вопрос и заново оценить, хотя, как считает Цилльманн, такой метод лучше работает в ситуации, когда раздражение еще не перешло в ярость.

 

Как-то раз, когда я уселся в нью-йоркское такси, молодой человек, переходивший улицу, остановился прямо перед его носом, пережидая поток машин. Водитель, которому не терпелось тронуться с места, посигналил ему, побуждая уйти с дороги. В ответ последовали сердитый взгляд и непристойный жест.

«Ах ты сукин сын!» — взревел водитель, ударяя одновременно по педалям акселератора и тормоза и заставляя тем самым машину делать угрожающие броски вперед. Перед лицом смертельной угрозы молодой человек с недовольным видом чуть отошел в сторону и врезал кулаком по такси, когда оно медленно проползало мимо него, встраиваясь в транспортный поток. От этого водитель разразился в адрес парня длиннющей тирадой, состоявшей почти сплошь из непечатных выражений.

Мы ехали дальше, а водитель, все еще заметно взволнованный, сказал мне: «Ни в коем случае ни от кого не терпите оскорбления. Обязательно крикните что-нибудь в ответ — по крайней мере вам от этого станет легче!»

 

Катарсис иногда превозносится как способ справляться с гневом. Расхожая теория утверждает, что «вам от этого станет легче». Но, как свидетельствуют открытия Цилльманна, существует довод против катарсиса, высказанный где-то в 1950-е годы, когда психологи начали экспериментально проверять последствия катарсиса и раз за разом обнаруживали, что «выпускание» гнева на волю мало что или вовсе ничего не дает с точки зрения освобождения от него (хотя в силу обманчивой природы гнева может ощущаться как доставляющее удовлетворение). Существуют, быть может, какие-то особые условия, при которых потоки брани, изливаемые в гневе, действительно срабатывают: когда они обрушиваются непосредственно на того человека, который является объектом гнева, когда это изливание гнева восстанавливает самообладание или устраняет несправедливость, или когда это причиняет «оправданный ущерб» другому человеку и заставляет его изменить какие-то вызывающие недовольство действия без того, чтобы отвечать ему тем же самым. Но в силу подстрекательской природы гнева это бывает легче сказать, чем сделать.

 

Тайс установила, что изливание гнева — это один из наихудших способов успокоиться: вспышки ярости, как правило, усиливают активацию эмоционального мозга, заставляя людей испытывать не меньший, а более сильный гнев. На основании рассказов людей о тех случаях, когда они выплескивали свою ярость на того, что их раздражил, Тайс выяснила, что конечным результатом было продление этого настроения, а не его прекращение. Гораздо более действенной оказывалась следующая методика: сначала люди успокаивались, а потом встречались лицом к лицу с тем, кто вызвал их гнев, чтобы уже в более конструктивной или убедительной манере разрешить спор. Мне довелось однажды услышать ответ тибетского учителя Гогьяма Трунгпы, когда его спросили, как лучше всего справиться с гневом: «Не подавляйте его. Но и не руководствуйтесь им».

 

И книги Д. Гоулмана "Эмоциональный интеллект"

В социуме почему-то стало принято разграничивать чувства на плохие и хорошие. Особенно не принимается злость. Говорят — это плохое чувство. Его нельзя проявлять. Люди хотят избавиться или научится контролировать ее.
 

Для меня злость — это отличное ресурсное чувство, если научиться правильно с ней обходиться. Расскажу - почему.
 

Начнем с азов. Злость — это самое первое базовое чувство, которе возникает у младенцев. Присутствует практически с первых дней после рождения. Она появляется всегда в момент, когда я что-то хочу, а энергия злости помогает достигнуть или получить, что мне необходимо.
 

Хочу, чтобы вы рассмотрели злость с других точек зрения. (Вспомните, когда вы злитесь, как сразу хочется пойти и что-то сделать. Вычистить идеально квартиру. Пойти с кем-то срочно поговорить и разрешить конфликт. Горы свернуть. Пойти на тренировку. Найти новую работу или дополнительный заработок и тд.).

 

Вторая важная функция злости - она отвечает за постановку границ, за их защиту, когда они нарушаются. Когда нам уже что-то не нравится, нам больно, нам уже слишком, горячо или холодно, голодно, неприятно — здесь всегда появляется злость.
 

Это значит, пока человек живой, активный, взаимодействует с собой и с миром, он обладает злостью. Она в нас присутствует постоянно, это большой обьем энергии.
 

Поэтому избавление от злости невозможно.
Пока мы живы, нам всегда что-то нужно, всегда есть потребности. Я ни разу не встречала человека, которому ничего вообще не нужно. Организм несовершенен и не является самодостаточным. Нам всегда многое нужно получать от внешнего мира — воздух, воду, еду, близких людей и т.д. Злость помогает удовлетворять эти потребности.
 

Человек живой, с большим обьемом энергии и ресурсов — успешный. Он обладает большим объемом злости и витальности, из-за чего способен достигать своих целей и защищать свои границы.

Человек грустный, который еле дышит и еле живой, инертный, бледный, мало что делает. Если вы захотите у него что-то забрать, можно легко это сделать. Если нарушаете его границы, он не в силах защититься. У таких людей чаще всего подавлена злость или небольшой ее обьем.
 

Злость — это огромный ресурс. Ее можно эффективно использовать как энергию.

Еще узнала недавно на вебинаре про баланс разрушения и созидания. Мне такая информация пришлась по душе, поскольку была внутри, но я не могла ее верно истолковать. Не было точных ориентиров. Делюсь.
 

То есть для того, чтобы что-то создать в нашем теле, у нас внутри, нам нужно что-то разрушить во внешней среде.
 

Например, я голодна, мне нужно наполнить свой организм едой. Для этого мне нужно «разрушить» пищу, чтобы наполнить себя. Весь мой жевательный аппарат, ферменты, пищеварительная система полностью задействованы, чтобы выполнить этот процесс и получить результат. Я наполнена, сыта.

Чтобы создать бумагу, на которой вы пишете, стол и стул, на котором сидите, необходимо разрушишь дерево.
 

Если я внутри цельный, наполненный — это значит снаружи я что-то разрушаю.

Для того, чтобы разрушить мне нужно тоже задействовать свою злость. Чтобы съесть что-то, мне нужен голод и злость. Чтобы заполучить еду, потом ее разрушить и поглотить, прожевать, так же нужна злость.

Если я не задействую в этот момент и в целом потенциал разрушения (злости), тогда мне прийдется разрушаться изнутри.

Например, у меня появляются психосоматическое заболевания.
 

Если я хочу что-то создать, но не могу это сделать снаружи, тогда я могу создать это внутри — например, опухоль, болезни. Из-за избытка энергии, которая не направляется вовне.
 

Я хочу построить отношения, но не могу пока это сделать, тогда я фантазирую, создаю образы чего бы мне хотелось внутри. Не приступаю к действиям.
 

Поэтому очень необходим баланс. Чтобы не ломалось внутри, нужно ломать снаружи. 

Злость имеет несколько стадий — раздражение, злость, гнев, ярость.
 

Например, вы стоите на улице и ждете друга. К вам подходит незнакомый человек, от которого плохо пахнет, и становится рядом. Появляется раздражение и отвращение. Вы отступаете, тем самым показываете свое недовольство. Он не понимает намека, начинает к вам еще больше приближаться или вовсе хочет познакомиться. Тогда уже появляется злость. И если человек дальше продолжает — возникает гнев. Уже хочется что-то сделать.
 

Когда появляется раздражение, его можно заметить, и как-то социальным способом справиться. Например, пошутить, сбросить напряжение.
 

Когда появляется злость, можно отреагировать, сказать громко и уверенно, закричать.
 

А гнев — это я уже произвожу действия, например бью или наступаю.
 

Ярость — это состояние аффекта. Там отсутствуют границы, она не контролируется. Уже неважно, на кого направлять. Обьектом является все и ничего одновременно. В ярости много энергии.

Если человек долго сдерживает раздражение, злость, не чувствует границ, долго терпит — это переходит в состояние аффекта, неконтролируемый выброс.
 

Важно замечать свою злость на предыдущих стадиях, уважительно к ней относиться. Быть более чувствительным на ранних стадиях, чтобы не обнаружить себя в ярости, где я не могу ничего с ней сделать. Не могу контролировать себя. Ломаю что-то, ломаю отношения или что-то не то делаю. Говорю, что не нужно было.
 

Бывает, когда большой обьем незамеченной злости, ломается что-то снаружи. Разбиваются стаканы, что-то падает, вылетают пробки. Баланс чтобы не разрушаться внутри. 
 

Обьем информации про злость большой, и я решила разбить его на две части. Будет продолжение.
 

А сейчас напишу небольшие выводы постскриптум. Злость — 
 

— не плохое и не хорошее чувство, оно является базовым и присутствует в нас всегда;

— это ресурс, с помощью которого выделяется очень много энергии;

— это чувство, которое помогает нам достигать целей и получать то, что нам нужно;

— необходима для установления и защиты своих границ;

— это депрессия, апатия и безжизненность, если подавлена;

— это баланс разрушения и созидания. Чтобы не ломаться внутри, необходимо что-то ломать снаружи;

— если она не проявлена, превращается в психосоматические заболевания;

— важно замечать на ранних стадиях раздражения и уметь проявлять, чтобы не наступил аффект и точка невозврата.