Публикации с тегом жертва, созависимость, треугольник Карпмана, драматический треугольник,отношения (11)

Суть философии здорового эгоизма в том, чтобы ставить себя на первое место во всех своих делах - заботиться о своем комфорте, удобстве, благополучии. В большинстве случаев это вовсе не требует ущемления чужих интересов. Более того, занимаясь собой, трудно их ущемить, потому что, в первую очередь, тебя интересуешь ты сам. Не то, что думают о тебе другие, а ты. Не сделать что-то с другим, а то, чего ты хочешь конкретно для себя и что в зоне твоего влияния, а не у других.

 

Ты не играешь в телепата, не пытаешься кому-то угодить, не требуешь за это благодарности. Если ты встал пораньше, чтоб быстрее пройти какую-то очередь, ты никого не ущемил. Нет ущемления и в том, чтобы отказаться от неудобной формы взаимодействия. Нет ущемления в том, чтобы быть собой всегда и везде - говорить то, что ты думаешь, делать то, что ты хочешь, заниматься тем, что тебе интересно. В том, что ты хочешь для себя комфорта и удобств, нет ущемления для других. Нет какого-то всеобщего комфорта, который надо делить на части, - у каждого он свой. Естественно хотеть для себя чего-то хорошего и не хотеть плохого, и только ты сам можешь знать, что для тебя хорошо. А всякие там "преодолей себя" - от лукавого, это для хитрой реализации чужих удобств за счет тебя придумано.

 

Другой тоже сам о себе позаботится: неудобна твоя форма - найдет другую, в этом нет драмы. Еще один контраргумент - "а вдруг бросят", и хорошо же, если бросят с неудобными для тебя условиями. Это значит, что лишнее само отвалилось, а твое тебя нашло. Именно в этом и смысл - чтоб твое тебя находило, чтоб чужой жизнью не жить. И в любых отношениях так: расставание - это праздник, если одна сторона должна поступиться своим комфортом ради другой. Значит, отношения бесперспективные, раз возникла такая ситуация, и по отдельности каждому лучше.

 

Если кто-то ущемляется в зоне твоих границ, от того, что ты делаешь нечто у себя для себя, у него большие проблемы, но снова - это его проблемы, пусть и решает их сам с собой и у себя. Распространяется это широко - здорового человека не могут ущемить твои вкусы и предпочтения, твоя внешность, твой образ жизни, твои интересы, потому что все это его не касается. Всем этим он может сам себя ущемить, но ты не имеешь к этому отношения. А ущемляешь ты себя и других только в том случае, если все, что ты делаешь с собой, ты делаешь для других, а не для себя (для их реакции, внимания и т.д.).

Многие из нас воспитаны в парадигме поощрения альтруизма и осуждения эгоизма. В такой картине мира хорошо делать что-то для других и плохо или стыдно - для себя. И, с одной стороны, альтруизм, действительно, является делом благородным и общественно полезным, но с другой - он приводит к дисбалансу, дисгармонии, бесконечному самообману, размыванию границ и созависимости, если он является болезненным, вынужденным, неосознанным и компенсаторным. 

 

Тонкую грань между сознательным и невротическим альтруизмом определяет то, сформировано ли у человека зрелое эго и способен ли он к свободному выбору. Тот, кто жертвует собой ради других вынужденно, следуя чужим предписаниям и жизненным сценариям, как правило, не может свободно отказаться от подобных моделей поведения. При попытке сделать что-то для себя он испытывает вину и стыд. Попытка обозначить свои потребности и границы терпит крах, поскольку такому человеку кажется, что этим он нарушает границы чужие. 

 

В случае сознательного альтруизма мы также можем встретиться с высказываниями по типу "я не мог поступить иначе", "мне важно было оставаться человеком в этой ситуации", "я следовал своим ценностям", но во всех этих случаях, как правило, фигурирует "я", наличие которого очень важно, чтобы принять сознательное решение об ограничениях этого "я". В случаях альтруизма вынужденного, напротив, мы сталкиваемся с тем, что своё "я" у человека развито слабо и не до конца сформировано, а потому ему трудно отличить чужие желания от своих собственных.

 

Сознательный альтруизм - личное дело и свободный выбор каждого и, делая такой выбор, человек обычно понимает, что столкнётся с рядом ограничений, знает, на что идёт, и отдаёт себе отчёт в том, что он делает. При альтруизме вынужденном выбор делается неосознанно, либо из деструктивных чувств страха, стыда и вины, а потому такой выбор подспудно содержит в себе много подавленного возмущения и агрессии. Так, делая что-то для других, человек подспудно ждёт вознаграждения или ответных жертв. А, не получая этого, проявляет пассивную агрессию или срывается. 

 

Вынужденно жертвующий чем-то своим ради других человек делает это не из волевого решения, а против своей воли, которую он не может до конца осознать или принять. Так, работающий на волонтёрских началах человек может ждать не денежного, а какого-то иного вознаграждения за свой труд вместо денег - любви, благодарности, подтверждения пользы и т.д. Или родитель, который отдаёт всего себя воспитанию ребёнка, может жертвовать своим личным временем и обделять себя своими же ресурсами, но при этом ждать, что ребёнок будет полностью соответствовать его ожиданиям. Т.е., в конечном итоге, за жизнью для других часто скрывается корыстный, глубоко эгоистичный мотив, который не признаётся самим человеком до тех пор, пока его фрустрация не достигнет предела.

 

Жизнь для других также может использоваться в качестве оправдания собственных эгоистичных действий, когда человеку стыдно признаться в том, что он может хотеть или делать что-то для себя, либо с манипулятивными целями. Гораздо проще внушить другому чувство вины, если мы скажем ему, что ради него же и старались, а он не оценил. Аналогично некоторым людям бывает проще замаскировать свою потребность под заботу о других и сделать для них нечто, что хотелось бы, но непозволительно сделать для самого себя. Именно так появляются непрошеные советы и навязчивое спасательство, которое часто приносит вред вместо пользы.

 

Жизнь для других в ущерб себе характерна для тех людей, которые плохо распознают собственные потребности и отказывают себе в праве на них. Для таких людей слияние оказывается спасительным, поскольку в нём можно забыть о себе, не теребить свои раны, не тратить время и силы на рефлексию и самосознание. Жизнь для других позволяет справиться с душевной пустотой и создать себе иллюзию смысла. Особенно привлекательной жизнь для других становится для людей, которые ищут любви и одобрения.

 

Однако при дисгармоничном перекосе в сторону жизни для других могут появляться не только симптомы эмоционального выгорания, но и проблемы в отношениях с другими людьми, в частности, с теми, для которых человек живёт свою жизнь в ущерб самому себе. И речь идёт не только о вскармливании паразитов и формировании выученной беспомощности у "подопечных", но и о нарушении баланса в отношениях, из-за которого принимающая слишком много сторона чувствует себя в вечном долгу и не в состоянии вернуть этот долг. "Дающая" же сторона в это время копит претензии, что неминуемо ведёт к конфликту, а то и к разрыву отношений. 

 

Заботясь о других в ущерб себе, мы теряем себя, и эта потеря страшна тем, что, по сути, такая забота становится безличной, ведь в ней не остаётся места для той личности, которая заботится. Живущий для других и игнорирующий себя человек низводит себя до функции, что чревато серьёзными психологическими проблемами и обеднением отношений. В отличие от сознательного альтруиста, который жертвует собой исходя из своего "я", а, значит, сохраняет это "я" даже в жертве, альтруист вынужденный не знает и не ведает о том, что такое это самое "я", а, значит, заранее обрекает себя на неблагодарную жертву, поскольку в ней некого благодарить. 

 "Созависимость. Семейная болезнь", - гласит название одной из книг Валентины Москаленко, специалистки в области созависимости. В этом названии отражена суть созависимости - её корни уходят в семью страдающего ей человека, в особую семейную ситуацию, которая была связана с тем, что кто-то из членов семьи был зависимым, а другие приобщились к этой болезни через ответную систему поведенческих и эмоциональных реакций - созависимость. 

 

Чаще всего причиной созависимости является именно алкогольная зависимость кого-то из членов семьи, но в современной аддиктологии выделяется и ряд других зависимостей. Зависимость может быть наркотической, игровой, сексуальной, пищевой или какой-либо ещё. При этом механизм разных зависимостей схож, и одни и те модели поведения действуют при разных зависимостях. Если говорить о психологических причинах зависимости, с одной стороны, это попытка заполнить внутреннюю пустоту, с другой стороны - уход от невыносимой реальности в альтернативное измерение, другой мир или изменённое состояние сознания.

 

Созависимость формируется тогда, когда человек вынужден сосуществовать рядом с тем, кто зависим, а, значит, частично брать на себя те жизненные функции, с которыми не справляется или не всегда справляется зависимый из-за своей болезни, спасать его, определённым образом относиться к его болезни - с одной стороны, выражать недовольство и, может быть, ругать, просить что-то сделать с этой зависимостью. С другой стороны, жалеть и пытаться помочь. Так, созависимый человек ходит по кругу сценария преследователя-спасателя-жертвы, оказываясь то в одной, то в другой, то в третьей роли. Не реагировать на то, что происходит с зависимым, ему трудно, и он вовлекается, пытается быть полезным и нужным, воспринимает чужую проблему, как свою, но в то же время переживает давление и несвободу от всей этой ситуации.

 

Если человек сосуществует с зависимым родственником с раннего детства, либо вырос в семье, где были зависимые, а, значит, есть и созависимые, высок риск, что его границы с самого начала будут нарушены, поскольку, функционируя в режиме треугольника преследования, спасения и жертвования, семейная система не может сохранять здоровые границы. И тогда в моменты формирования и обозначения границ они неизбежно будут нарушаться другими членами семьи, а впоследствии человеку будет трудно отделить своё "я" от чужого. 

 

Созависимым людям свойственно сливаться со своими близкими, растворяясь в них, и это значит не только то, что они склонны принимать на себя чужую боль, вовлекаться в решение чужих проблем и жертвовать собой ради других. Им трудно почувствовать себя в контакте с другими, и сам момент контакта часто означает для них потерю себя. И тогда сама ситуация контакта становится шаткой, ведь здоровый контакт подразумевает, что в нём участвуют два человека, два разных "я" со своими особенностями и пожеланиями. Сливаясь с другими, человек теряет границу контакта. Принося себя в жертву, он лишь на поверхностном уровне отказывается от своего "я", но в глубине души ждёт за это наград и ответных жертв, которые часто оставляет за пределами контакта, т.е. не проговаривает их с другими людьми. В итоге получается, что, не получая желаемого, он копит недовольство и взрывается, превращаясь из жертвы в преследователя, а потом жалеет того, на ком сорвал свою злость, и начинает его спасать.

 

Чтобы разорвать порочный круг такого сценария и созависимости, важно начать работать с собой и со своими границами. Такая работа начинается с малого - с самосознания и с момента отчётливого осознавания, в какие моменты созависимый человек теряет себя, каким образом он выбирает отказ от себя, как происходит его слияние с другим. Если начать отслеживать такие моменты, они каждый раз проявляются в повседневных коммуникациях. Например, когда созависимый человек отказывает кому-то, в этот момент он может находиться не в себе и с собой, т.е. не в контакте с собой, а на том полюсе, где другой человек. И тогда он сопереживает ему, переживает за реакцию другого человека, думает о том, чем ему грозит этот отказ в будущем, волнуется, как другой человек переживёт его отказ, но не думает в этот момент о себе. Таких ситуаций перенесения внимания на чужие реакции и чувства, т.е. гиперэмпатии можно выделить много. То же самое происходит с созависимым человеком, когда кто-то попал в беду. В эти моменты он также не с собой, а с другим, его точка внимания находится в другом, а не в себе. А, отворачиваясь от себя, он перестаёт понимать собственные потребности и чувства, которые, однако, не покидают его, но становятся его фоном или частично уходят в бессознательное, ведь в центре внимание сейчас совсем другие вещи - забота о ком-то другом или спасение кого-то другого.

 

В пособиях и книгах по созависимости часто отмечается, что созависимые люди не такие альтруистичные и благородные, какими они хотят казаться другим. Спасая других, они ждут гораздо большего взамен, совершая сделку по негласному правилу - "если я спас тебя, теперь ты мне обязан". Им часто свойственно манипулировать чувствами других, без чего им трудно почувствовать себя по-настоящему нужными. И тогда путь выздоровления начинается с признания проблемы. С того, что спасающе-преследующе-жертвенное поведение приносит не пользу, а вред как самому человеку, так и тому, кого он спасает. С понимания того, что размытые границы создают трудности в отношениях для обеих сторон. С того, чтобы перенести центр своего внимания с других на себя и научиться заботиться, прежде всего, о себе, а, значит, брать на себя ответственность за свои чувства и реакции, не перенося в этот момент центр тяжести на другого и предоставляя ему свободную возможность справиться самому. 

Встречи и расставания - естественные процессы в жизни человека. С каждым, с кем мы по-настоящему встречаемся, у нас складываются какие-то отношения. Иногда это близкие отношения, в других случаях - отношения на расстоянии. Иногда это приятные и наполняющие отношения, иногда - неприятные и забирающие нашу энергию. Бывают и противоречивые отношения, в которых, с одной стороны, мы получаем что-то ценное, с другой - слишком многим за это приходится платить. 

 

Отношения завершаются тогда, когда у одного или обоих людей иссякает потребность в них. Если это взаимный процесс, и в нём не осталось ничего невыясненного и недосказанного, люди спокойно расстаются, и каждый идёт своим путём дальше. Но бывает, что расстаться тяжело из-за того, что в прямом контакте невозможно выразить свои чувства и быть услышанным. Или из-за того, что одна из сторон чувствует большую необходимость в этом контакте, чем другая.

 

Завершая отношения на внешнем уровне, мы не всегда завершаем их внутренне. Например, мы можем расстаться с некоторыми людьми и долго думать о них, вести внутренние диалоги с ними. Тогда, несмотря на расставание, внутренняя связь сохраняется. Сохраняется образ бывшего партнёра или подруги, к которому всегда можно вернуться. 

 

Гармоничное завершение отношений происходит тогда, когда мы принимаем чёткое решение двигаться дальше. В этом процессе мы проводим  границу между тем, что готовы от этих отношений взять себе, как воспоминание и их светлый внутренний образ, а что - нет, и тогда мы оставляем это в прошлом. Но бывают ситуации, когда, несмотря на факт расставания, человек остался во внутреннем конфликте, т.е. так и не решил для себя, уйти ему или остаться, несмотря на то, что уже воплотил это решение в жизнь.

Амбивалентные чувства к тому, с кем мы расстаёмся, мешают нам отпустить его до конца. Потому что мы не можем уложить в своей голове то хорошее и плохое, что было в нашем контакте. И не понимаем, как так - вроде бы всё было хорошо, но, с другой стороны, было непонимание, была нехватка контакта, были разногласия и ссоры. Подобные противоречия часто заставляют людей цепляться за прошлое и пытаться их разрешить в настоящем, ответить себе на вопрос - почему контакт сложился именно так?

 

Неспособность отпустить прошлые отношения может выражаться не только в том, что человек не до конца отгоревал потерю кого-то, но и в том, что у него остались к кому-то другому вопросы, какие-то чувства или непонимание. Или он жалеет о том, что завершил отношения, но уже ничего не может поделать. В этих случаях, как правило, часть чувств остаётся подавленной. Например, подавлена может быть обида или злость. Или, напротив, подавлено сожаление, потому что расстаться через злость было проще. 

 

Чтобы отпустить прошлое, важно дать этим чувствам место в своей душе, прожить их. Для этого в психологии используются разные техники. Можно написать письмо в прошлое, или вспомнить самый яркий момент из прошлого и посмотреть, что именно в нём так сильно держит внимание. И, работая с этим опытом, скорее всего, мы обнаружим, что такие переживания связаны именно с прошлым, а не с настоящим. Они были актуальны тогда, но сейчас уже совсем другая ситуация. Изменились её участники, изменился формат, сменились декорации, а потому в прошлом остался не только этот момент и не только тот человек, с которым мы попрощались, но и та часть нас, которая присутствовала в этом прошлом и что-то переживала - горечь, обиду, сожаление, злость или что-то ещё.

 

Проведение различий между собой-прошлым и собой-настоящим часто позволяет приблизиться к тому, чтобы поставить в прошлых отношениях точку. А для этого важно признать, что в прошлом я был другим. Например, более наивным и открытым, чего-то не умел, не знал, не мог предугадать. И именно благодаря тем отношениям, которые были в прошлом, я стал другим, смог измениться. 

 

Нередко в прошлых отношениях нас держат нереализованные ожидания. В некоторых случаях мы ждём, что другие люди что-то поймут и изменятся. Иногда нам свойственно ошибаться в людях и хотеть от них чего-то такого, чего они не могут дать. Или проецировать на них нечто, чего в них нет. В таких ситуациях к другому человеку нас привязывает именно то, чего мы до сих пор от него ждём, но уже никогда не получим. Например, после расставания мы можем бесконечно долго ждать, когда наш бывший друг или партнёр одумается или поймёт свои ошибки. Но этого не происходит, и, вместо того, чтобы продолжить жить своей жизнью дальше, мы застываем в своей развёрнутости к прошлому. Потому что от этого прошлого ещё чего-то хотим и надеемся получить. 

 

Отпустить прошлые отношения позволяет сознание факта, что в них уже случилось всё, что могло. Завершение этих отношений само по себе подводит итоги. Если мы не смогли договориться с кем-то, не поняли друг друга, обнаружили, что наши потребности и ценности слишком разные, значит, иначе тогда и быть не могло. И тогда расставание - естественный исход таких отношений. Вне зависимости от того, какие ожидания вкладывались в них обеими сторонами. И, если в этих отношениях больше нет реального места для проекций и ожиданий, поскольку нет перспективы, важно вернуть свои ожидания и проекции себе, как ту часть себя, которую мы в них потеряли. 

Когда я училась на факультете клинической психологии и писала свою первую курсовую работу на тему психологических последствий насилия у женщин, больше всего меня удивило понятие "виктимности", которое я встретила в литературе. Оно означало, что насилие не является случайным, а происходит лишь с теми людьми, которые каким-либо образом "притягивают" эту ситуацию. Помню, что подошла к своей научной руководительнице с этим вопросом. А у неё был большой стаж работы в кризисном центре для переживших насилие женщин. И она ответила, что да, исходя из опыта работы, часто она может определить потенциальную жертву просто по внешнему виду - по манере держаться, взгляду или походке. Несмотря на то, что эта идея была шокирующей, тогда она несла в себе ресурс для работы. Если есть черты, по которым заранее можно определить потенциальную жертву, значит, с ними возможно работать в терапии - разбираться, как и почему они возникли, стремиться к тому, чтобы их проработать, и тогда можно помогать людям ещё до того, как с ними случилась беда.

 

Но всё оказалось не так однозначно. Впоследствии я познакомилась с феминистской психотерапией, которая критиковала идею виктимности за виктимблейминг и магическое мышление. В идее виктимности подспудно содержится обвинение жертвы: она делала нечто такое, что иррациональным образом "притянуло" агрессора. В то время как нельзя выделить типаж, который подвергается насилию в большей или меньшей степени. В определённых ситуациях люди оказываются уязвимыми, и речь может идти не только о сексуальном насилии, но о насилии в самом широком смысле. Согласно феминистской терапии, в насилии всегда виноват только агрессор. Жертва не должна и не может нести никакой ответственности за чужое преступление. 

 

Отказ от понятия "виктимности" создаёт необходимость изменить структуру работы и подход к терапии. В процессе психологической работы с любой ситуацией насилия часто всплывает тема вины. Некоторые клиенты винят в случившемся себя, другие - подвергаются обвинениям со стороны общества. Переживание чувства вины естественно на определённом этапе работы с травмой, поскольку гнев на агрессора перенаправляется жертвой на себя, чтобы вернуть себе контроль над ситуацией. Но в долгосрочной перспективе оно не является конструктивным, поскольку не позволяет ни изменить прошлое, ни проработать травму.

 

В устаревших подходах понятие "виктимности" давало возможность преобразовать вину в ответственность, но ситуация насилия - не та, за которую могла бы нести ответственность жертва. Даже юридическая ответственность в ней закреплена за преступником. Но, тем не менее, в данной ситуации остаётся проблема совокупности факторов, которые привели к событию, повлияли на то, что случилось. Например, жертва могла ситуативно находиться в слабом и рассеянном состоянии, переживать фоновую усталость, иметь недостаточный жизненный опыт, чтобы вовремя распознать опасность, когда были какие-то сигналы, случайно оказаться в неудачном месте в неудачное время. Все эти факторы подвергаются в процессе работы анализу не для того, чтобы обвинить, а для того, чтобы полностью разобрать и завершить ситуацию. Но эти факторы никак не связаны с характеристиками личности пострадавшего человека и не делают его виноватым, ведь, какими бы они ни были, они не дают разрешения применять насилие к человеку.

 

Таким образом, "виктимность" не может быть личностной характеристикой или личной ответственностью человека за чужие преступные действия. В психотерапии экологичнее было бы заменить это понятие на ситуативную "уязвимость", к которой в той или иной степени, при определённых условиях может быть склонен любой человек. В отличие от "виктимности", уязвимость не закрепляет за подвергшимся насилию человеком какую-то роль, но позволяет обратить внимание на факторы слабости, которыми пользуются агрессоры (что не снимает с них ни юридической, ни моральной ответственности!). Работа с уязвимостью обращает внимание на проблемы безопасности, заботы о себе и ресурсов, ведь при завершении любой травматичной ситуации важно извлечь из неё некий опыт, который позволит человеку объяснить для себя то, что случилось, и как-то обойтись с этим.

В повседневной жизни опыт неразделённой любви переживают практически все, и, наверное, вряд ли можно найти человека, который никогда бы не сталкивался с подобным. Невзаимными часто оказываются первые романтические чувства в подростковом возрасте. Невзаимными могут стать любые другие чувства, поскольку влюблённость - это всегда открытость и риск. Она предполагает ответную открытость другого человека, к которой тот вполне может оказаться не готов по разным причинам. Однако безответная любовь становится проблемой, когда человек хронически выбирает людей, которым он не нравится, т.е. когда отказы становятся системой, а выбор отвергающих объектов - закреплённым сценарием. В данной статье я попробую разобрать причины такой ситуации и обозначить, какие ресурсы для исцеления содержатся в ней.  

 

Хронический выбор недоступного объекта делается человеком тогда, когда на психологическом уровне что-то препятствует подлинной и взаимной близости. Наиболее распространённым из таких препятствий является детский опыт. Если у ребёнка в детстве была холодная мать или отвергающий отец, ему приходилось символически "завоёвывать" внимание этой родительской фигуры, поскольку от контакта с ней напрямую зависело его выживание. Во взрослом возрасте такой человек продолжает отыгрывать эту усвоенную в детстве модель, пытаясь достучаться до недоступных объектов. Другой пример - ситуация застревания на эдипальной стадии развития, при прохождении которой ребёнок мог не чувствовать тёплого и участливого внимания к себе со стороны родителя противоположного пола, из-за чего конфликт Эдипа не смог разрешиться. Вырастая, этот человек будет хронически попадать в любовные треугольники и безуспешно пытаться "увести" недоступный объект, чтобы разрешить пережитую им ситуацию травмы.

 

За попыткой завоевать недоступный объект, как правило, скрывается конструктивное стремление выйти из дурной бесконечности травмы, разорвать этот замкнутый круг. Например, в случае "отсутствующей" матери всё-таки добиться ответной любви у какой-нибудь холодной и отвергающей женщины, у которой и вовсе может не быть интереса к романтике. Она притягивает внимание и вызывает острый интерес своим холодом. Холод действует как раздражитель, на который хочется реагировать - растопить её ледяное сердце, разрушить преграды, доказать ей искренность своих чувств. Если не получается с одной, человек не отчаивается и находит вторую. И так до тех пор, пока не осознает, что ситуации повторяются вместе с их печальным исходом. 

 

При попытках изменить такой сценарий в терапии обычно возникает сопротивление. Затянутый в травматическую воронку человек не может обратить внимание на более доступных и открытых ему людей, на реальные, а не воображаемые отношения, поскольку его травма не разрешена. Она болит и даёт знать о себе, когда в поле появляется тот, кто отвергнет. Другие типажи не вызывают такого интереса, и человек цепляется за людей с конкретным набором личностных характеристик в надежде однажды всё-таки достичь невозможного. 

 

Частичную проработку такого сценария в терапии дает попытка обратить внимание человека на признаки отвергающих типажей и сформировать иные навыки знакомства и поддержания контактов, однако такой путь, скорее, устраняет следствие, а не причину проблемы. Выход на ситуацию травмы аналогично может помочь лишь отчасти, поскольку недостаточно просто её осознать, важно найти в этой ситуации какой-то ресурс.

 

А поиск ресурса неразрывно связан с тем, чтобы развернуть символическое измерение сценария невозможной любви, который, по сути, направлен на то, чтобы пережить некий опыт по ту сторону настоящего, за пределами возможного. В реальной жизни этот сценарий не может быть разрешён. Любые попытки воплотить его в жизнь терпят крах, поскольку упираются во внешние ограничения. Но в более свободном для экспериментов символическом пространстве можно попробовать довести его до логического завершения. Для этого важно понять, что все фигуры этого сценария являются внутренними, а их воссоединение представляет собой творческий процесс интеграции, который в итоге должен привести к принципиально иному опыту. Например, при работе с человеком, регулярно выбирающим холодных женщин, можно попробовать разыграть кульминацию этого сценария - что должно произойти после того, как он найдёт и завоюет такую фигуру, как это обогатит его внутренний мир. Эта встреча может быть разыграна с помощью арт-терапии, сказкотерапии, расстановочных техник и других творческих методов.

 

Перенесение темы невозможной любви в символическую ситуацию, где всё возможно, позволяет открыть стоящие за ней смыслы, благодаря чему они перестают выноситься вовне и проецироваться на недоступный объект, поскольку становятся внутренним достоянием. Разыгрывая и исчерпывая эту внутреннюю драму, человек обретает то недостижимое сокровище, к которому он долго и безуспешно стремился в реальной жизни, осознавая, что, на самом деле, оно принадлежит пространству его психики, а не кому-то извне, а значит, нет смысла охотиться за ним в других, ведь оно всегда неизменно присутствует внутри. 

    Всё, что было изобретено на сегодняшний день – построено вокруг 12-ти шаговой программы. В её концепции лежит, грубо говоря, замена пагубной зависимости на зависимость от веры. Перекладывание ответственности на «Высшие силы». Есть разные варианты объяснения – как поступать созависимым, как выходить из треугольника Карпмана, который поддерживает зависимого оставаться там, где он есть. И крайне мало о том – почему зависимость вообще случается. По крайней мере, вся исследованная мной литература, просмотренные вебинары, прочитанные диссертации, эту тему стараются обходить, оставляя на неё пару-тройку слов. Возможно, мне мало известно о том, как раскрывает психологи вопрос «для чего тебе это» и много известно о том, «какие шаги тебе надо теперь начать делать». Это тоже работает. Насколько мне известно – временно. Но работает!

    Ни в одной моей статье я не претендую на истину в последней инстанции и всё, написанное здесь является частным мнением, которое построено из моего жизненного опыта и моего, не всегда большого профессионального объёма знаний. Возможно, то, что я напишу, написано было кем-то ранее, но мне до сегодняшнего момента это неизвестно.

    Итак, моя личная встреча с зависимостью – опыт 44 лет нахождения (близко ли, далеко ли) в семейной системе, имеющей обоих родителей с зависимостями. По всем канонам математики я должна быть созависимой. Я предпочитаю себя относить к «обратной стороне» созависимых – к контрзависимым. Моя тенденция – сваливать в туман от зависимых. Далеко. Очень далеко. Либо «уходить» их самих от меня      подальше.

     Намедни, уйдя очень далеко и давно от родительской системы (насколько это возможно, конечно), я встретилась с тем, что в моей семье я встретилась с зависимостью снова. Лицом об стену. Резко и внезапно. Поэтому эта статья рождалась долго, как место особенной боли. То, откуда я так долго и тяжело уходила – догнало меня снова, но с другой стороны. Как говорится «оттуда, откуда совсем неждали».

    Зависимость, в моём понимании – неистребима. От неё невозможно избавиться. Никогда. И это, как ни странно – хорошо и полезно, ок, по крайней мере: однозначно и ясно. Я утверждаю то, что зависимость – это страсть, азарт, сила. Вот только направление для её реализации не всегда полезное, а в общепринятом понимании – разрушительное. Наркоманы, игроманы, алкоголики, поедатели еды – яркие представители тех, кто выбирает путь разрушения. И, даже, не столько себя, сколько связи с окружающим миром. Себя-то они как раз выбирают. Им там, в зависимости, хорошо. Но недолго. Выпила – стала «шальной императрицей» - протрезвела – всё болит, окружающие все кружат вокруг (или не кружат, если отказываются быть созависимыми). Наркоман ушёл другие миры – отлетел в мир иной, где нет проблем, есть интересное, яркое – вернулся в мир серый, скучный, предсказуемый. Игроман зарядил НН-ую сумму в игру, адреналин и мнимое всевластие и участие «Незримого Высшего Промысла» получил – деньги закончились – упал снова в реальность с её конкуренцией и необходимостью брать ответственность за себя и свою жизнь в полной мере. Именно игроманы – наиболее сложные в терапии. Всё это сны о желаемом.

    Страсть к жизни, желание быть в мире встречается с тем, что не хватает сил, ресурсов, что бы в нем жить, конкурировать, побеждать, быть замеченным, значимым, важным, нужным. Возможность выпрямлять плечи от веры в себя, гордиться своей уникальностью, блокируется страхом, которую подпитывает безразличие важных людей, отсутствием признания на работе, в окружении или невозможность принять это признание (как в бездонную дыру – что бы не говорили, как бы не хватили – это не принимается, не слышится тем, кому об этом говорят). Не брать = не принимать ответственность. Если брать, то придётся действовать, а это предполагает ответственность, в том числе за ошибки, провалы, промахи.

Травмирующие истории (хроническое насилие, изнасилования, утрата, покинутость и т.п.) так же являются тем, что человека разочаровывает в этом мире и увлекает его в мир другой, - там, где ему хорошо и там, где ему хотя бы временно безопасно.

    Возвращаясь в точку, где я пишу о том, что зависимость не лечится: более того, все человеки зависимы. Каждый зависит от наличия или отсутствия воздуха, еды, воды, тепла и т.п. Кто-то в больше мере, кто-то в меньшей – от связи с другими человеками. Зависимость есть у всех от разного и в разной степени. Совершенно. Абсолютно. Даже у йога, питающегося праной. Зависимость определяется как деструктивная, разрушительная тогда, когда конечный её итог вредит здоровью и ухудшает жизнь в общем и целом, когда вытесняется то, что полезно. Так же, как и с перверзиями в сексуальной жизни – нет никакого иного варианта для получения желаемого, кроме как только таким способом. Только бухло, наркотики, еда и т.п. То есть здесь я хочу поставить акцент: моя идея состоит в том, что зависимы все, азарт к жизни имеют все, но зависимые не знают или не выбирают иного пути для получения желаемого, как только один! Узкий, тёмный коридор и возможность открывать двери из него только для «посмотреть что там за ней», надев на себя алкоголь, наркотики, игры, еду, секс и т.п..

     У тех, у кого потребность в больших количествах знакомств, общения, коммуникации отсутствует (либо «задушен»), кто более аскетичен, вопрос с выживанием в этом мире встаёт особенно остро. Как жить среди тех, с кем сложно говорить, жить, конкурировать, кому говорить о чувствах, желаниях, страстях? «Кто эти страшные чудовища, которым нельзя доверять» или «кто я, ничтожество, среди этих прекрасных Людей со своими ущербными желаниями?» Верно и обратное: огромное количество знакомств, постоянный шабаш – это может быть от невозможности построить близкие отношения с двумя-тремя людьми (чаще – это определённые лица). Зависимые – это всегда люди, пережившие утрату. Той части себя, которая верит и любит себя. Нарциссическая часть, тёплая и нежная сторона, обращённая к себе. Достойная. Равная среди раЗных.

     Итак, ключевая точка – это удержание по разным причинам азарта, жизни, страсти, заворачивание этой силы внутрь себя. Именно эта огромная энергия начинает разрушать жизнь человека изнутри, приводя к печальным последствиям, поддерживая идею о неуместности себя в мире людей, неполезности, ненужности, неважности и т.д..

     И вот тут, конечно, 12-ти шаговая программа помогает тем, кто может эту энергию повернуть наружу хотя бы в веру. Неважно – в какую. Подавляющее большинство «бывших» зависимых – очень верующие в Бога, Кришну, йогу, медитации, голодания и т.д. Туда, где есть готовые ответы, свод инструкций, «провинился – покайся». Жертва остаётся жертвой на более «гуманных» основаниях, а при условиях исполнения сводов правил он – точно хороший человек.

    Куда сложнее принять ответственности на себя всецело. Например, пойти туда, где больно осознавать то, чего действительно хочется от мира и почему сам человек это не берёт или если берёт – то каким способом. Встреча со своим страхом, ужасом, неидеальностью, болью, одиночеством лицом к лицу приводит в место пустоты, растерянности, новой потери. Мало сказать «я зависимый», много сказать «я зависим от того, что хочу получить то, что не могу взять». Вот только из этого места начинается настоящий труд. Конечно, он начинается с действий. Тех самых, которые самые сложные. Движение к новым попыткам получить искать способы и получать желаемое новым способом или смирением с тем, что этого нет и быть не может. Снова и снова падая в невозможность получить. Но снова и снова ища новые пути.

Те, кто горят жизнью изнутри имеют все шансы начать зажигать мир снаружи. Ярко. Очень ярко. Если игрок хочет адреналин и контроль – он должен начать рисковать искать и совершать те действия, которые он боялся делать ранее. Выходить в мир и изучать и работать там, где его нога не ступала. Рисовать, петь, танцевать, изучать IT, учить детей, заняться спортом, соревноваться. Искать то, от чего прёт, от чего страшно-азартно и ужасно для показа и сравнения с другими. То, что внутри себя формирует не контроль над процессом или результатом, а контроль над собственной страстью. Был никем – стал всем (при этом у      всех на виду, по настоящему, а не в фантомном мире). Взять оригинал, не довольствуясь подделкой.

Недавно вышедший сериал «Гамбит Королевы» - неплохой вариант реализации хотя бы частично той страсти, которая живёт внутри человека. К зависимостям всегда выдаётся опция особой одарённости. Одарённость – тот узкий вход в зависимость с другой стороны. Трудоголизм – та же зависимость, только более поощряемая социумом. Иногда она же и становится тем, что создаёт человеку мучительную жизнь «не такого как все». Иначе говоря: зависимы все, только разница в том, какой дорогой ходить, какую из зависимостей полезнее брать.

Я, как практикующий психолог, на сегодняшний день вижу общепринятое лечение зависимостей (именно психотерапевтическую часть) – как некое декоративное действие, направленное на прикрывание истинной
причины её появления. Я верю в подлинность, в настоящесть: если найти точку желания, чем она задушена, то построить оттуда новые варианты дорог, по которым можно пойти – вот что полезно! Да! Я за
то, что бы заменить одну зависимость на другую! Поменять сон в коридоре на реальное поле. Поле на море. Море на космос. А там, глядишь, и до второго Илона Маска недалеко (это попытка шутки). Но для этого нужно желание самого зависимого и много, много сил: признать, принять и делать. И начинать терапию я всегда буду с такими людьми со слов «все люди зависимы и это – навсегда. От чего зависеть – выбираешь ты сам. А я выбираю где быть мне в моей жизни, когда ты делаешь свой выбор о своей жизни»

 

P.S.: И, да, с сегодняшнего дня я работаю с зависимыми. Приглашаю в терапию. Я попробую. Я готова ошибаться. А Вы готовы?

 

Декабрь 2020

(с) Магистр психологии, гештальт-терапевт, семейный системный психолог, психолог-сексолог Брейтбург Мария.

Почему людям так сложно выходить из треугольника драмы (или треугольника Карпмана)?!

Во-первых, паттерн таких отношений формируется еще в родительской семье, в течение всей жизни, начиная с рождения. А такая мощная модель воспринимается человек как единственный возможный вариант отношений и, к тому же, безопасный. Безопасный - потому что понятный.
⠀
Во-вторых, от каждой роли человек получает свои бонусы:

А ещё считается, что такой треугольник запускает СПАСАТЕЛЬ?! Потому что попадает в свой привычный паттерн. И спасения на самом деле хочет именно он.

Желаю всем здоровых отношений, осознанности и заботы о себе!

 

Достаточно распространенная модель отношений под названием Треугольник Карпмана. Что это значит? По сути это нездоровая психологическая игра. Когда там, где отношения зарождаются, строятся, проясняются и крепнут между двумя, вдруг появляется третий, который лишний. И начинается деструктивная, нехорошая, изводящая всех участников игра, где есть Жертва-Спасатель-Преследователь.

 

Итак, примеры.
Самый известный : Он, она и родители. Неважно, чьи: его, ее. Включиться может любой. Муж выпивает. Так жизнь сложилась. Точнее, не сложилась. Он Жертва. Жена, которая постоянно его ругает за пьянки - Преследователь. Его/ее родители становятся Спасателями, выступая в защиту мужа: "Ну, деньги же домой приносит", "Хороший же, когда трезвый" и т.п. Ситуация меняется, "углы" не стоят на месте, роли не закрепляются за конкретными лицами. И вот, жена теперь плачет от бессилия, она устала безрезультатно бороться с пьянством мужа - теперь Жертва она. Муж в таком случае Тиран (Преследователь), родители - Спасатели, которые жалеют дочь/невестку. Знакомо? Идем дальше.

 

Он, она и мама. Неважно, чья. Может, свекровь, а может теща. Но свекрови встречаются чаще) Когда мама требует внимания, для сына она перестала быть единственной и лучшей женщиной, появилась ДРУГАЯ. Красивее, моложе, сильнее, возможно. И сыну, кажется, с ней намного интересней. И начинается: ты перестал звонить/писать/навещать. Посыл: я страдаю и ты в этом виноват. Это Жертва. Сын из чувства вины может стать Спасателем своей маме. А жене не по душе такое вмешательство в их союз и она начинает злиться на свекровь, как Преследователь. Роли, конечно же, в таких отношениях тоже не стоят на месте.

 

Мама, папа, ребенок/дети. Самый грустный треугольник, как по мне. Потому что втягивают детей, которые в отличие от взрослых больше поддаются влиянию и не способны брать ответственность за процесс. Подросший ребенок, к слову, тоже может быть Тираном (Преследователем), например, если родители в разводе, обвиняя в этом одного из них.

 

Чем характерна такая модель:
1.Роли не фиксированы. Треугольник всегда подвижен. Игра, на то она и игра, чтобы роли менялись, а правила оставались неизменными.
2.Чаще в него втягиваются те, кто склонен к зависимым/созависмым отношениям. 
3. Выйти из треугольника сложно. Люди играют в него годами. Особенно, если их связывает родство.
4. Основной прием участников - манипуляция. Каждый хочет удовлетворения некой своей потребности за счёт другого.
5. Заметить, что попали в такой треугольник, непросто. Очень захватывает эмоционально. А на эмоциях трудно трезво оценить ситуацию.

 

И такие треугольники могут создаваться в любых отношениях. Пара и их друзья, среди коллег, родственников/друзей/любимых и т.д. И лучше в них не втягиваться. Как только заметите, что втянуты в подобную игру, уходите. В прямом и переносном смысле. Замолкайте, отходите в сторону, занимайте позицию наблюдателя. Или просто уходите...ногами...за порог. Я серьезно.