Публикации с тегом достижения, результат, дофамин, гормон достижений (5)

Мы живём в нарциссической культуре, в которой превыше всего ценятся достижения - уровень и количество образований, престижная работа, хорошая зарплата, успех. Идея успеха пронизывает всю жизнь многих из нас, охватывая собой в том числе и личную сферу. Окружающий социум оценивает, насколько мы удачно женились или вышли замуж, смогли ли зачать и воспитать успешных детей. 

С одной стороны, нарциссическая культура достигаторства побуждает человека работать над собой и развиваться. В ситуации конкуренции многим бывает гораздо проще мобилизовать свои ресурсы и достичь успехов, чем наедине с собой. Однако, с другой стороны, культура достигаторства отдаляет нас от самих себя - от контакта с собой и с нашей душой. На уровне межличностных связей достигаторство отдаляет людей друг от друга, ведь вместо того, чтобы видеть друг в друге соратников и друзей, она побуждает нас видеть в других людях соперников и конкурентов.

 

Культура достигаторства провоцирует человека чувствовать вечную неудовлетворённость собой и зависть. Поскольку достижений никогда не бывает слишком много, и всегда есть люди, у которых их больше, достигатор лишь на короткий срок удовлетворяется своими успехами. Дальше он начинает оглядываться вокруг - у кого из друзей престижнее работа и выше заработок? Кто посещает более дорогостоящий фитнес? У кого машина с квартирой получше?

 

Культ достигаторства не сводится исключительно к материальным успехам и приобретениям. Он предполагает восприятие человеком всей жизни как беговой дорожки, где нужно бежать быстрее и лучше, кого-то обгонять. "Быстрее, выше, сильнее!", - кричит нам современное общество, и мы подстёгиваем себя из последних сил, чтобы взять очередную планку успеха, - нередко ценой нашего физического и психического здоровья...

 

Достигаторство сводит человека лишь к тем результатам, которых он может достичь, и пользе, которую он может принести, игнорируя уникальность и многообразие его личности. Соответственно, достигаторство формирует инструментальное отношение человека к самому себе, в котором он себе не принадлежит. "Достичь результата любой ценой!", - говорит себе достигатор и предпочитает выйти на работу больным вместо лечения, пропустить отпуск, отказаться от времяпрепровождения с друзьями и семьёй... 

Опасность достигаторства в том, что, становясь зависимостью, оно выжигает все те сферы жизни человека, которые приносят ему удовольствие и радость, и оставляет лишь те, от которых есть польза. А это чревато потерей смыслов и счастья, состоянием вечной неудовлетворённости, когда вроде бы всё есть, всё хорошо, но на пятки наступает серьёзный экзистенциальный кризис.

 

На консультации к психологам нередко попадают выгоревшие, либо разочарованные достигаторы, состояние здоровья которых уже не позволяет брать прежние высоты, либо те, которые уже достигли всего, что могли, и разочаровались, - вопреки обещаниям родителей и современного общества эти успехи не принесли им желаемого счастья.

 

В работе с фанатичным достигаторством юнгианский психолог, прежде всего, обращает на одностороннюю установку сознания. Если человек сосредоточен на пользе, результате, экономии времени, продуктивности и кпд, то что именно он игнорирует, вытесняет, чему не даёт места в своей жизни? Есть ли в его жизни место и время для отдыха, покоя, созерцания и тех занятий, смысл которых не в пользе, а в радости? Второе, на что важно обратить внимание, - как именно и почему сформировалась такая установка на достигаторство. Возможно, родители в детстве "любили" и хвалили исключительно за успехи. Или, напротив, в детстве имели место болезненные переживания чувств стыда, вины и эпизодов травли, после чего человек пытается компенсировать ту беспомощность раздутыми успехами и достижениями? Если это так, важно вернуться в прошлое и завершить незавершённые ситуации. И критически проанализировать, насколько текущий образ жизни человека по-настоящему помогает ему компенсировать что-то из прошлого. Так ли жалеют о плохом обращении с ним недоброжелатели из прошлого, когда видят его настоящие успехи, или им всё равно? Старается ли он для них или для себя?

 

Психологическая работа с зависимостью от достигаторства предполагает постепенное возвращение человека к гармонии с собой и с миром. Если таким образом он пытается разрешить проблему смысла жизни, психолог может предложить ему поискать альтернативные варианты. Если стремится доказать другим, что он хороший и чего-то стоит, возможно, он окружил себя не теми людьми? Ведь те, которые по-настоящему любят и ценят другого человека, вовсе не нуждаются в его дополнительных достижениях. Они смогут как порадоваться его успехам, так и поддержать в неудаче. И, напротив, те люди, которые больше всего восхищаются нашими успехами, - так ли они искренни с нами? Или мы представляем собой их нарциссическое расширение, за счёт которого они получают возможность приобщиться к чужим успехам, когда не хватает своих? На все эти вопросы нам предстоит ответить, если мы хотим подойти к вопросу успехов и достижений так, чтобы они приносили нам гармонию и радость, а не истощение и разочарование. 

На современном рынке психологических услуг представлен широкий арсенал разных подходов и методов, одни из которых предлагают более быструю, другие - более медленную работу. При этом, конечно же, многим хотелось бы быстрого эффекта от терапии, поскольку, во-первых, он позволяет сразу же оценить результативность работы, во-вторых, сэкономить средства, даже если более "быстрые" методы стоят дороже. Однако в "быстрых" подходах и методах есть свои подводные камни.

 

Как правило, "быстрый" эффект от терапии связан либо с тем, что затронута недостаточно глубокая по степени травматизации для клиента тема, в которой клиент испытывает определённые трудности, но в ней возможна динамика. Во-вторых, "быстрая" работа часто подразумевает довольно экстремальные методы. Это могут быть методы суггестии, жёсткие интервенции, элементы провокативного подхода, необходимость внесения в жизнь и поведение резких изменений. В-третьих, "быстрая" работа связана с тем, что за короткий срок прорабатывается очень большой объём психологического материала.

 

Таким образом, "быстрые" методы часто сопряжены с высоким уровнем стресса и, если человек соглашается на эти методы, важно, чтобы он был способен их выдержать. Помимо стресса, от "быстрых" методов могут быть побочные эффекты, поскольку, конечно, возможно резко сдвинуть целый пласт привычных для человека психических процессов, но это не пройдёт бесследно для других пластов, а к изменениям потребуется адаптация, которая может быть осложнённой, если процесс идёт слишком быстро и в обход психологических защит. Поэтому наиболее "быстрые" методы, как правило, в то же время экстремальны и сопряжены с риском. 

 

Кроме того, желаемый "быстрый" эффект иногда может пугать клиента. Например, клиент пришёл в терапию с острой неприязнью к своей работе, но в процессе терапии внезапно для себя обнаружил, что полюбил эту работу. В буквальном смысле, обнаружил себя вовлечённым во внезапно ставший увлекательным рабочий процесс, что может вызвать целую бурю чувств - "что психолог сделал такого со мной, что я внезапно почувствовал это изменение?", "а что ещё психолог способен сделать со мной?", "насколько я сейчас сохраняю контроль над ситуацией?". В таких случаях, с одной стороны, достигается эффект, но, с другой - за этот эффект платится слишком высокая цена непонимания происходящего, переживания собственной пассивной позиции в процессе и проекции на психолога фигуры волшебника, который может что-то сделать с клиентом такое, чтобы клиент резко изменился.

 

Более медленные подходы более безопасны, поскольку подразумевают постепенное формирование доверия между психологом и клиентом, медленный анализ проблемы, поэтапное погружение в процесс, подготовку к изменениям. За это время клиент успевает привыкнуть к психологу, почувствовать себя безопасно в процессе анализа, ощутить собственную субъектность и способность влиять на процесс, а психолог - параллельно объяснить клиенту, в какой момент, что и зачем он делает, какой это имеет терапевтический смысл. Медленный процесс преобразований обычно сопряжён с постепенным ростом самосознания клиента, его осознанности, внимания к самому себе и параллельным образовательным процессом (например, в рамках терапии психолог может рекомендовать клиенту читать литературу по теме его проблемы, выполнять домашние задания, дополнительно о чем-то думать, объяснять, как что устроено и почему некий механизм или паттерн срабатывает сейчас).

 

Сам запрос на более быстрые или медленные изменения тоже нуждается в анализе. Бывает, что запрос на быстрые изменения вполне сознательный, и, например, он обусловлен темпераментом или характером клиента, который предпочитает высокую динамику процессов, чувствует себя в ней комфортно и готов идти на риск. Или, напротив, запрос на медленную терапию может исходить от более аналитичного и осторожного по своему складу ума и характера клиента, которому важно детально разобраться в происходящем и сначала понять, как что устроено, а затем решиться или нет на какие-то изменения.

 

Но, бывает, что запрос на срочные изменения обусловлен отчаянием или нетерпением, когда человек только недавно осознал некую давнюю проблему, либо уже потерял надежду справиться с ней более бережными методами, поэтому хочет поскорее расправиться с ней. В этих случаях предпочтение более быстрых методов может быть опасным, поскольку сам факт нетерпения уже говорит о том, что вокруг проблемы скопилось очень много напряжения и, если резко прорвать защитные механизмы, вся эта энергия может столь же резко выйти на поверхность в форме внезапной болезни, нервного срыва или даже психоза. И чем более экстремальный выбирается метод, тем выше риски. 

 

В терапии также бывают неожиданно быстрые или медленные эффекты, которые могут быть обусловлены и спецификой проблемы, и терапевтическим альянсом, и готовностью или отсутствием готовности клиента к её решению. В этих случаях при общем медленном темпе терапии одни проблемы могут разрешаться очень легко и быстро, и в этих темах наблюдается активная динамика, другие же темы могут "подвисать". И тогда те темы, в которых заметно быстрое продвижение, становятся для человека опорой, и в дальнейшем он может использовать этот опыт успеха для продвижения в более сложных темах. Точно так же возможны ситуации, когда даже самые экстремальные методы не дают ожидаемого результата, либо этот результат не держится долго. В таких случаях важно уделить внимание тому, что именно в психике клиента сопротивляется процессу, и, скорее всего, окажется, что за сопротивлением стоит нечто важное, и тогда нужно замедлиться, накопить ресурсы и проявить терпение. 

В работе "Анатомия человеческой деструктивности" Э. Фромм рассмотрел разные аспекты, формы и степени проявления агрессии в жизни человека и общества. С его точки зрения, агрессия может быть как конструктивной, так и деструктивной.

 

Конструктивная агрессия выражается в стремлении человека к полезной ему и окружающим цели, в желании утвердить себя, раскрыть свой потенциал, преодолеть препятствия. Например, если человек хочет стать врачом, поскольку чувствует в себе к этому призвание и способности, а среда сопротивляется ему (родители хотели бы видеть его юристом), но он преодолевает давление среды и реализует себя, это конструктивная агрессия. 

 

Деструктивная агрессия, с точки зрения Фромма, проявляется в разрушительных для человека и общества тенденциях - насилии и некрофилии. Эти тенденции не служат жизни и развитию, а, напротив, направлены на то, чтобы опустошить всё живое. Такая агрессия подразумевает слепое разрушение ради самого разрушения, а не для того, чтобы построить нечто новое. 

 

Конструктивную и деструктивную агрессию можно разделить по средствам и цели. Реализуя конструктивную агрессию, человек может конкурировать с другими, быть неудобным кому-то, иногда идти против устоявшихся социальных правил, кому-то не нравиться и вызывать страдания у своих конкурентов или завистников, но он не совершает насилия, и им движет благая цель - он хочет расти, развиваться, приносить пользу себе и обществу.  

 

Деструктивная агрессия в основе своей бессмысленна, поскольку не имеет цели за пределами мести и разрушения. За ней могут стоять глубокие психологические травмы, детские обиды, отчаяние, экзистенциальные кризисы, подавленная депрессия, чувство бессмысленности жизни, любых стремлений и усилий. По сути, деструктивная агрессия является пустым отреагированием, выжигающим окружающее пространство, а конструктивную можно сравнить с пропалыванием почвы, чтобы посадить то, что могло бы расти.

 

В повседневной жизни мы постоянно сталкиваемся как с конструктивной, так и с деструктивной агрессией, и не всегда эти формы легко отличить друг от друга, поскольку в нашей культуре на агрессию существует запрет, само слово "агрессия" негативно окрашено, а конструктивные формы не ассоциируются с агрессией, хотя в их основе лежит заряд положительной, продуктивной агрессивности. Например, в психотерапевтической среде считается, что границы - это благо, но здоровые границы немыслимы без умения человека обращаться с собственной агрессией. Обозначая себя и ограничивая другого, человек проявляет агрессию.

 

Точно так же благом считается целеустремлённость и настойчивость в достижении успеха в сфере карьеры, но эти качества не могут быть отделены от агрессии, ведь, чтобы стремиться к цели и преодолевать препятствия, человеку нужна агрессия. Если он слишком добрый и мягкий, ему будет не хватать концентрации и сил, и, в любом случае, его мягкость будет причинять кому-то неудобства, поскольку всем вокруг нельзя угодить. Агрессия нужна и для того, чтобы защитить себя и своих близких. И, если человек не в контакте с собственной агрессией, у него могут быть трудности в том, чтобы постоять за себя, причиняющие вред как ему самому, так и окружающим. Без агрессии невозможен и выбор, ведь, чтобы сделать его, чему-то нужно сказать "да", а чему-то другому - "нет". 

 

С другой стороны, деструктивные формы агрессии не всегда осознаются самим человеком, могут рационализироваться им или сознательно и лицемерно прикрываться благими целями. Так, человек, который стремится к власти ради самой власти, нередко утверждает, что хотел бы достичь блага для общества. Или отец, не желающий, чтобы его ребёнок реализовал своё желание стать врачом, может утверждать, что, на самом деле, хотел бы, чтобы его ребёнок был счастливым, а счастье он видит в том, чтобы зарабатывать как можно больше денег, и ребёнок просто пока не осознаёт, какое это благо, а, значит, надо направить его на путь истинный. Но в итоге может оказаться, что отец просто хотел бы, чтобы ребёнок обеспечивал его в старости или прожил ту часть жизни, которая не была прожита им самим. 

 

Границы между конструктивной и деструктивной агрессией иногда оказываются слишком тонкими. Например, условия психотерапевтического сеттинга могут причинять острую боль человеку, отвергающему любые ограничения, но без них сам процесс работы невозможен, и тогда, несмотря на боль, сеттинг оказывается полезнее его отсутствия, а отсутствие границ, несмотря на комфорт, могло бы стать разрушительным. Или в случае необходимости медицинского вмешательства человек вынужден пойти на риск и боль, иногда - на побочные эффекты лечения, но это необходимо для его выздоровления, что, в конечном итоге делает агрессию конструктивной, превращая её в решимость. Точно так же утверждение самого себя порой может не нравиться окружающим. Например, родителям может не нравиться партнёр их ребёнка, его профессия, его стремление к сепарации. Но у него нет иного выхода, если он хочет жить полноценной жизнью, ведь принесение себя в жертву не принесёт счастья ни ему, ни родителям, поскольку деструктивная агрессия, за которой скрываются их личные комплексы, ненасытна и не может быть удовлетворена. 

 

Таким образом, главными критериями, позволяющими отличить конструктивную агрессию от деструктивной, являются: 1) глубинные мотивы человека (стремится ли он сейчас к росту и развитию или действует из побуждений обиды, злости и разочарования); 2) конечные цели (несёт ли проявление агрессии некий положительный результат или просто разрушает нечто, оставляя за собой пустое пространство); 3) преобладание пользы над вредом (в случаях, когда обретение пользы подразумевает риск); 4) уважение к себе и окружающим (равная конкуренция, готовность не только выставлять свои границы, но и считаться с чужими). 

Психотерапия - процесс длительный и многоэтапный, в связи с чем при оценке её эффективности необходимо опираться на разные критерии. Эффективность психотерапии зависит от многих факторов. В любом случае, ответственность за эффективность совместна, поскольку психотерапия - взаимный процесс, совместная работа психолога и клиента. Клиент в этом процессе выступает в роли активного субъекта, а не объекта. Он формулирует запрос, свои пожелания и ожидания от терапии. Психолог, в свою очередь, помогает сформулировать реалистичный запрос и создаёт условия для изменений. 

 

Проблема эффективности психотерапии появляется тогда, когда клиент либо не чувствует эффекта, либо не удовлетворён им, либо хотел бы двигаться в ином темпе. И тогда нужны чёткие критерии эффективности, которые можно было бы сопоставить с реалистичными сроками достижения цели. Например, трудно ожидать от первого сеанса, что после него жизнь клиента кардинально изменится. На первом сеансе происходит знакомство, установление контакта, выяснение пожеланий клиента. И максимум, что можно сделать на первом сеансе - разложить проблему по полочкам, вынести на обсуждение связанные с проблемой внутренние конфликты и наметить стратегии дальнейшей работы.

 

При оценке эффективности важно также учитывать регулярность и длительность психотерапевтического процесса. На короткий срок возможно поставить лишь простые и ясные задачи, и тогда терапевтический процесс будет фокусироваться именно на них - на выработке конкретного навыка или работе с конкретным симптомом. В течение длительного срока возможны более глубинные изменения - сценариев жизни клиента, его личных комплексов, установок, убеждений, отношения к себе и к происходящему.

 

Эффективность психотерапии иногда носит отсроченный характер. В этих случаях психотерапия оказывает воздействие на клиента и его жизнь, но не сразу. Например, в тех случаях, когда человеку нужно время, чтобы что-то обдумать и принять решение. Или нужно время, чтобы заметить, что с ним произошли некоторые изменения. Психоаналитические подходы активизируют бессознательное клиента, и иногда оно "просыпается" и вступает в силу не сразу. Старые защитные механизмы ещё действуют, психика сохраняет свою инертность. И тогда при оценке эффективности важно обращать внимание не только на то, что происходит здесь и сейчас, но и на то, что происходит через некоторое время после терапии, например, через несколько месяцев или год.

 

 

1. Актуальное состояние и самочувствие клиента. Поскольку психотерапия направлена на то, чтобы помочь клиенту справиться с его трудностями, после неё ему обычно становится легче. В кабинете психолога клиент свободно выражает свои чувства, структурирует переживания, понимает, что и почему с ним происходит, завершает ситуации из прошлого. Поэтому, как правило, состояние клиента в результате терапии улучшается. На некоторых сеансах он переживает инсайты, на других ощущает прилив вдохновения и сил. Но этот критерий не является единственным и исчерпывающим, поскольку иногда, поднимая болезненный и тяжёлый для себя психический материал, клиент может испытывать и временное ухудшение. И тогда важно, в принципе, что клиент реагирует на процесс и на психолога. Любые сильные эмоциональные реакции говорят о том, что процесс идёт. В том числе об активно идущем процессе говорит появление у клиента ярких снов или иррациональных чувств. Может быть, сознание ещё не созрело для реакции, но важно, что бессознательное уже включилось, а, значит, процесс пошёл.

 

2. Повышение внутренней устойчивости. Благодаря психотерапии клиент становится более устойчивым к тем внешним событиям, которые раньше могли вызвать у него страх, панику, депрессивное состояние или как-либо ещё расстроить его повседневную адаптацию. В результате работы с психологом клиент простраивает границы, выходит из слияния с другими людьми, начинает критиковать чужие установки, убеждения и паттерны поведения, проникшие в его психику. В результате он обретает более глубокий и тесный контакт с самим собой, благодаря чему его негативные реакции становятся менее интенсивными и продолжительными, возвращение к себе - более простым, потеря себя - более редкой. В итоге в ситуациях стресса он уже всё меньше теряет устойчивость и обнаруживает, что может справиться с большим, чем предполагал раньше. 

 

3. Улучшение адаптации и качества жизни. Благодаря терапии клиент начинает более чётко осознавать свои актуальные возможности и ресурсы, которыми он раньше не пользовался. До терапии он мог ставить себе размытые и в малой степени реалистичные цели, стремиться не к тому, чего по-настоящему хочет, тратить слишком много энергии на то, чтобы просто справиться с происходящим. Освобождая внутренние ресурсы, терапия способствует и улучшению адаптации. Если человек испытывал трудности с контактами, в процессе терапии, как правило, идут изменения, и у него появляются новые контакты, он открывается им и чувствует большую свободу в них. Если у него были трудности с поиском работы или партнёра, в этой теме также наблюдаются изменения. Но то, какие именно изменения будут наблюдаться, зависит и от реалистичности запроса клиента, и от его готовности что-то менять, и от соотношения глубины проблемы и длительности необходимого времени работы с ней. Однако первые результаты - уже результаты, и, поскольку каждый движется в том темпе, в котором может и в котором ему комфортно, первые даже самые малейшие изменения важно поддержать, а не обесценивать. 

 

Приведённые выше критерии эффективности психотерапии не являются исчерпывающими, но могут помочь человеку сориентироваться в том, идёт ли процесс или всё же стоит на месте, а, если стоит на месте, какой именно динамики ему не хватает, и вынести эту проблему на обсуждение с психологом. 

Он влияет на наше настроение. Он выделяется когда мы достигаем результатов и признаем их. Когда мы смотрим, используем, получаем что-то новое. Новые впечатления, знакомства, поездки, развлечения. Постоянная новизна. Что-то впечатляющее. Дофамин приносит удовольствие, энергию, хорошее настроение.

 

Но если что-то становится нам привычным дофамин снижается. Поэтому обыденность так сложно бывает переносить. И нас тянет к новым впечатлениям и новым людям. А кого-то к постоянным новым достижениям. Потому что достиг, привык, дофамин уменьшился и все, скучно.

 

Если вы дофамин получаете из одного источника, то вы становитесь зависимы от него. Чем сильнее стимулятор, тем сильнее зависимость. Чем меньше усилий, тем сильнее зависимость.

Наркотики дают легкий дофамин. Доза сильная, впечатления крутые, но это пустой дофамин. Там нет достижения за которое вас похвалили, вы присвоили результат и получили дозу дофамина.

 

Чужие деньги, легкие деньги (лотерея, выигрыши) – тот же легкий, но пустой дофамин.

Дофамин вырабатывается если вы способны заметить свои достижения и присвоить их себе. Для дофамина неважно большое это достижение или маленькое. Он выделиться по-любому. Но вот мы можем не замечать маленьких достижений, а ждать только крупных, сложно достижимы и поэтому оставаться голодными и неудовлетворенными.

 

Например, решила я написать статью. Открыла книгу. 1 раз, 2 раз, 3 раз. Только, когда открытие книги перестало вызывать у меня стресс я начинаю читать материал. 1 страница день и остановка. 1 страница второй день и остановка, пока не уйдет стресс не начинаю новое.

 

Удачи в дружбе с дофамином.