Публикации с тегом доверие (6)

Помню, как стал изучать психологию и терапию. Одно из первых понятий, о котором я узнал - проекция - наделение своим опытом других. Или наделение тем, чего я в себе не принимаю, опять же других. 

 

На первой ступени обучения гештальт терапии я высокомерно напоминал всем, кто проецирует, что они проецируют. Не только я - другие тоже. Есть такая забава у начинающих гештальтистов - выучить что-то одно и начать замечать его везде и во всем. Не только замечать, но и озвучивать. Стыдить этим неосознающего проектанта? Пофиг - главное, что я распознал проекцию. У иных эта забава не заканчивается никогда. Не знаю, плохо это или хорошо. 

 

В связи с проекцией будущих терапевтов учат проверять, является ли верным то, что им кажется или видится. «Мне кажется, что...», «я фантазирую, что...», «я могу ошибаться, потому хочу у тебя уточнить...». Разные формулировки, чтобы прояснить, проекция ли то, что я вижу или... проекция, которая оказалась верной. Ведь мудрые учителя учили тому, что кроме проекции у человека ничего нет - так уж устроен человек: я все воспринимаю через призму своего опыта. И проверить, другой ли опыт у другого - значит сделать некоторое усилие над собой. Ну и иногда проекция оказывается верной. Навык проверять - замечательный навык. Помогает избежать большого количества внешних и внутренних конфликтов.  

 

Но вот как-то так получилось - и заметил я это не так давно - что в связи с приобретенным навыком прояснять с другими, я перестал полагаться на то, что вижу, и доверять тому, что чувствую. Стал доверять тому, как и что мне объясняют больше, чем феноменам, которые наблюдаю. Стал доверять другим больше, чем себе... Тут важно, конечно, обозначить, что в основном такими другими были очень значимые люди - думаю, это повлияло на такой дисбаланс доверия-недоверия. Близкие люди... Ну ведь правда - близкий вряд ли будет врать близкому?... А с чего это ты так решил, Дима?... Что за штамп из детства и романтического кинематографа? “Everybody Lies”, как говорит реалистично-неромантический Доктор Хаус. А он рубит тему. 

 

Так вот... Вспомнил историю. Я встречался с девушкой. Ну вроде как встречался... Но вроде как слышал, что я не один такой у нее... Но вроде как то, что происходило между нами - говорило мне, что я особенный... И она говорила... Но вроде как и не единственный... Говорили другие... И вот мне что-то казалось, что-то я даже пытался проверять, что-то даже мне отвечали более или менее логическое... Интуитивно проверял проекции. Получал ответы. И верил. Ей. Не себе. Пока не увидел, как она перед свиданием со мной, буквально в 100 метрах от меня, целует другого парня. Что интересно, она мне попыталась сказать буквально следующее: «Это не то, что тебе кажется. Просто дружба». Вроде как: «то, что ты видел - это не то, что ты видел». Мы расстались сразу же. Я расстался. Мне было больно. Но от висящей на ушах лапши было более больно. Больнее больного... Тогда я был еще подростком...

 

Такие ситуации не особо повторялись. Потом через много лет я стал изучать психологию и терапию - узнал о проекциях - см. выше. 

 

И вот в последний год я осознал опять, что доверяю словам, объяснениям больше, чем феноменам и фактам. Доверяю другому больше, чем себе. Мне очень важно было верить человеку. Ну с близкими так у меня.  Человеку тоже похоже было важно, чтобы я верил. И я очень верил. Пока не увидел... 

 

- Она что, считает, что я не достаточно умный?

- Нет. Она тебя вообще не считает...

 

Так что, дорогие мои адепты гештальта. И просто обычные добрые люди. В который раз слово «баланс» возникает в моей жизни. Отсутствие баланса - зло. Присутствие баланса - добро. Хорошо бы, выучив, что такое проекция, проверяя ее с другими, не утратить способность видеть своими глазами: доверять своим чувствам, доверять тому, что я вижу, доверять себе. Чтобы не выплеснуть с водой ребенка. 

 

Дмитрий Чабан

Киев. Декабрь 2018

 

Когда я слышу эти слова, я обнаруживаю внутри себя неловкую тишину, как будто вдруг наступает штиль. Подозрительно тихо.

Наверное, мне нужно что-то сказать, но что? Что это звучит агрессивно к самой себе? Что, может быть, моя реакция полного штиля – это попытка не попасть под раздачу? Что это впечатляющая своей грандиозностью стратегия – терпеть дискомфорт в надежде на то, что воздастся, и окружающие поймут, как ошибаются, и станут наконец-то такими, как мне надо, чтобы они были.

 

Обнаруживаю, что у меня рождаются две метафоры. Одна – про красивую комнату, в которой порядок, потому что весь мусор растаскан по углам и шуфлядкам.

 

Вторая – про аборт. Желание чему-то не дать родиться. Такое самоцензурирование. Есть достойное быть и правильное, а есть негативное и плохое, чего во мне быть не должно. Поэтому от этого нужно избавиться, уничтожить, не дать этому ни в коем случае развиться. Не думать, не медлить, не рассматривать, иначе это будет расти, набираться сил.

 

Когда человек абортирует свои психические процессы, он абортирует свою психику. И зачастую пожинает последствия кустарных абортов – сложности с желанной беременностью. Ничего хорошего такая психика тоже не может родить. Жизнь превращается в отбывание, в зависание, в какое-то промежуточное состояние «между».

 

Выход выглядит пугающим - рискнуть очутиться в своей жизненной истории целиком. Всеми своими чувствами, ощущениями, мыслями. Рискнуть остановиться и осмотреться. Перестать бороться с тем, что есть. Понять, что-то, что есть – как-то связано с тем, кто я такой. Что это ужасная ситуация - в то же время портал по встраиванию в себя своих теневых сторон.

 

Это было одним из самых ярких моих открытий на семейной специализации - понимание, что какие-то истории не обойти. Как ни старайся. Потому что в них слишком много «твоего». Что единственное, что можно сделать – не сопротивляться проживать эту историю и не закрывать глаза на то, что ты проживаешь. Мочь называть все своими именами. Только это помогает пережить историю с наименьшими потерями. Только это дает возможность ассимилировать полученный опыт так, чтобы потом на него опираться.

 

Но выбор всегда за человеком, когда переставать бороться с собой. Или, если это невозможно сделать, когда стоит признать, что я заложник такого способа быть.

Если кажется, что проблем слишком много, их не разгрести, то можно прибегнуть к классификации. Она поможет сориентироваться в себе, разложить проблемы по полочкам и понять, что с ними возможно сделать. 

 

Я думаю, что психологические  проблемы можно условно разделить на избыток чего-то и дефицит чего-то. 

Феномен избытка - можно понять так: если это уменьшить в моей жизни - мне станет лучше? Например, тревожность может быть избыточной, может быть избыточным контроль, может быть избыточной самокритика, могут быть избыточными отношения, в которых вам плохо...

 

Феномен дефицита - если мне это добавить в жизнь, то мне станет лучше? Например, добавить жизненных сил, ощущения безопасности, добавить хороших отношений, где я чувствую себя принятым/принятой...

 

И с проблемами «избытка» может быть проще разобраться. Убрать из жизни избыток возбуждения, страха, контроля. Научиться останавливать себя, когда что-то начинает раскручиваться моховик избыточного психического возбуждения. Для этого можно осваивать техники "заземления", заботы о себе. Можно попробовать оценить - а зачем мне в жизни ... вот это избыточное? Что оно мне даёт? Могу ли я жить более экологичным и приятным для себя образом?

 

С дефицитом сложнее. В дефиците обычно находятся витальные силы, ощущение безопасности, возможность доверять и достаточно хорошие привязанности. Восполнение дефицитов длительная и кропотливая работа. Это своего рода взращивание, которое идёт в своём темпе и которое нельзя ускорить. Но! Можно организовать себе систему поддержки, заботы о себе. Можно делать для себя хоть немногое, постепенно, там где были дефициты будет «расти» что-то новое. И со временем заботится о себе и организовывать систему поддержки будет проще, от чего восполнение дефицитов может идти быстрее. 

 

Конечно, в человеке все связано, избыточность и дефицитарность связаны тоже. От этого в чем-то становится сложнее, может казаться, что проблемы слишком велики. Но начинать можно с малого. И шаг за шагом идти дальше, работать для себя. 

 

Работая с одним, мы неизбежно касаемся и другого. И присвоение себе навыка остановки избыточного психического возбуждения и тревоги - добавляет ощущение безопасности. А также наоборот, при восполнении дефицитов у психики снижается потребность в производстве избыточного возбуждения.

 

 Когда я была молодая, Я была жадна к чтению Зигмунда Фрейда. Но я потеряла интерес к психоанализу, когда я начала работать с пациентами. Я обнаружила, что концепции и теории, которым я противостояла еще во время моего психоаналитического обучения были приглашением обвинять людей самих себя за их страдания(дистресс). Эти теории были фактически созданы для « ремонта» или «коррекции поведения». В этом подходе я нашла элементы гибельного и сильно оскорбительного идеала обучения и воспитания, знакомый в Германии как schwarze Pädagogik «отравленная педагогика».

 

Что заинтересовало меня, так это как эти страдания( дистресс) случились, какие факторы из детства могут объяснить страдания этих взрослых, и способ при котором можно освободиться от тяжелых последствий жестокости родителей. Но ни одна из теорий, которые я встречала, не выглядели искренно желающей принять участие в детской реальности, и это ставит их полностью в ряд с отношением в обществе в целом.

Это были мои пациенты, которые дали мне косвенные ответы на мои вопросы. Их рассказы, через что они прошли в детстве, раскрыло факты тяжелейшей жестокости их собственных родителей, и с этими фактами мне было тяжело разобраться с помощью моего психоаналитического обучения.

 

В тоже время,  я осознала, что мои пациенты имеют глубоко укоренившееся сопротивление помнить эти болезненные события: с одной стороны они чрезвычайно  сильно чувствуют трагические ситуации, через которые они проходили в детстве; с другой стороны отказываются воспринимать их серьезно. Некоторые из них описывают акты чудовищной жестокости с полным отсутствием эмоций, как будто это что- то, что они ожидали. Они верят, что родители любили их и, будучи ребенком, они вполне основательно заслужили суровое наказание, потому - что они были невыносимы. Регулярность, с которой правдивые чувства были отвержены или отделены, дало мне понимание,  что почти все мы минимизируем боль, от ран, от которых мы страдали в детстве. Мы делаем это, потому что мы все еще боимся наказания из рук наших родителей, которые не могли принять нас такими, какими мы есть. Эти детские страхи живут во взрослых. Если они остаются бессознательными, и не осознаются, тогда они сохраняют свою ядовитость до конца нашей жизни. К сожалению, эти страхи живут также в тех, кто улучшает теории, которые маскируют детскую реальность и концентрируют наше внимание на теориях,  вместо понимания нашего психического устройства. Этот подход начался с Фрейда и был позже взят Юнгом и другими. Как и в настоящий день «спиритуалистские» интерпретации, этих теорий имеет одну цель для терапевтов, это уменьшить страхи детей с которыми дурно обращались.

 

Почти каждый на этой планете получал порку, когда он был маленьким и делает все что может, чтобы уменьшить страх наказания от рук родителей и эту бессознательную динамику сложно сделать видимой. После всего этого, никто не хочет говорить о страдании, с которым он встречался, чтоб уменьшить тот страх, который длится десятилетиями, кто - то в этом процессе жертвует своим здоровьем. После того как я слушаю трагические истории моих пациентов в течении  20 лет, без попытки быть смущенной теорией Фрейда и других, Я написала книгу «Драма одаренного ребенка» где я указала на факты, что почти все знают, но сильно отрицают. Впоследствии я опубликовала книгу « В начале было воспитание», отсылающее к трем биографиям, где я показала социальные последствия родительской жестокости. Одну из особенностей,  которую книга открывает, это как полное отсутствие и абсолютное искоренение эмпатии с ранних лет, постоянное преследование отцом, превращает ребенка Адольфа Гитлера в массового убийцу с кровью на руках миллионов людей. В моих поздних книгах Я постоянно демонстрировала, что корни политических карьер таких массовых убийц как Сталин, Хуссейн, Милошевич и других находятся в их отрицании унижений нанесенных им в детстве.

 

Я получила лучшую похвалу от моих исследований, но еще никто не следовал за мной. Почему? Предположительно потому - что почти все мы являемся жертвами большей или меньшей жестокости, но это что - то, что даже мы не можем допустить, пока мы, наконец, не посмотрим фактам в лицо.

Конечно я не могу доказать эти гипотезы, потому что я не расследовала жизни всех людей в мире. Но письма, адресованные мне в последние годы, обнаруживает такую реальность, как жестокое обращение с детьми, что это тяжело отрицать. Авторы этих писем решили сломать их бессознательную клятву молчания, несмотря на их осознаваемый страх. Поддерживаемые моими книгами и статьями они попытались  извлечь воспоминания своих ранних детский лет, чтобы принять их правдивые чувства, и почувствовать серьезное негодование,  злость,  ярость по отношению к поведению их родителей. Они были изумлены, что вместо того чтобы быть наказанными за это, они приобрели большую свободу возвращая эти воспоминания. Внезапно, они стали способны понять направления их собственных жизней гораздо лучше, и ожила их потерянная эмпатия к ребенку которым они были. В этом направлении они выучили то, что они не имели никакой возможности выучить, будучи ребенком это воспринять свою боль, и другие чувства серьезно. Один читатель написал мне недавно «Когда я был маленьким, однажды я упал об стену. И взрослый проходя мимо, спросил меня, возможно, я ударился. Я никогда не забуду это, потому что это было первый раз в моем детстве, что кто-то, когда - то спросил меня этот вопрос. Для моих родителей моя боль и мои печали просто никогда не существовали, что ж я их стер также».

 

Мужчина использовал этот пример, чтоб показать полную атмосферу его детства, то, что мы и должны открыть, чтобы сделать себя свободными от этого, не боясь последствий. Это идет хорошо в работе с индивидуальными травмами, что на сегодняшний день травма терапия пытается решить. Это открытие многих лет беспрестанного плена, осознание такого достижения, как финального обладания нашими чувствами. Этот плен был временем  равнодушия, недостатка понимания, отказа от контакта, жестокости, садизма, обмана, лжи, и очень частых искажений.

 

Смысл этих писем не является необычным. Миллионы людей имеют такую же судьбу, но этот факт очень далек из-за их тишины, из-за их невозможности или сопротивления перевести страдания в слова. Писатели этих писем являются первооткрывателями. Они исключительны, потому что они имели смелость преодолеть страх их родителей, они имели смелость признать их собственную правду. Я могу больше не спрашивать их разрешения опубликовать эти письма в книгу, но эти письма можно найти на моем вебсайте. Мои ответы показывают, как я пыталась сопровождать этих людей в их собственный поиск самих себя.

 

Жестокое отношение к детям, тяжело узнаваемое как таковое. Обычно, это рассматривается как часть достаточно нормального воспитания. Крайняя степень – это тотальное отрицание боли от которой мы страдали не только в сторону опознавания боли, но и неправильности это делать с нами. Самое главное, это отрицание, злости маленького ребенка, которая  должна быть подавлена в его теле из-за страха наказания. Родители гордятся страхом, взрослые дети ждут целую жизнь для их инсайтов и любви, что напоминает ловушку в форме длительной привязанности в страхе быть брошенным. Последствия привязанности, которая формируется при отсутствии правдивых чувств - это психологические и физиологические нарушения, подавления и отказ от удовлетворения жизнью и счастья.

 

Мои читатели показали, в своих ответах на мои вопросы , как они пытались найти путь к их собственной правде. Вначале, они признали пожизненное отрицание их реальности и чувств, и впервые едва сдерживаемый,  хотя и праведный гнев на угрозы которым они были подвержены – порке, унижению, обману, непринятию, запутыванию, пренебрежению, и эксплуатации. Но если они имеют возможность почувствовать злость и горевание за то, что они пропустили в жизни, почти все они снова открывают живость пытливого ребенка, у которого никогда не было даже малейшего шанса быть принятыми, уважаемым и выслушанным своими родителями. Только тогда взрослый дает это уважение своему внутреннему ребенку, потому - что он/она знают правдивую историю, и могут таким образом учиться понимать и любить своего внутреннего ребенка.

 

К их огромному сюрпризу, симптомы  которые мучили всю их жизнь постепенно исчезают. Потому, что эти симптомы были ценой, которую они должны были платить за отрицание страха к своим родителям.

Полное повиновение родителям и прародителям, не взирая на то, что они сделали , есть необходимо, не только в некоторых религиях, но ДЛЯ всех них, без исключения, хотя взрослые дети часто должны платить за это самоотрицание тяжелыми болезненными симптомами. Причина почему это не сложно идентифицировать, даже редко берется в расчет. Детей принуждают игнорировать их потребности для уважения и им не разрешено показывать их , таким образом они позже смотрят на их собственных детей потворствуя этой потребности. Это есть оригинальная 4 из 4 заповедь(«уважай твоих отца и детей»).

 

Эта внутренняя динамика заметна во всех религиях. Религии были явно придуманы людьми которых не уважали в детстве, но были взрослыми которые изголодались за уважением с детства и которые выросли в беспрекословном повиновении родителям. Они научились жить с принудительным самообманом  к которому вынудили их в самые ранние годы. Много впечатляющих ритуалов были придуманы, чтобы заставить ребенка игнорировать его правдивые чувства и принимать жестокость своих родителей, без возражения. Они были заставлены подавить их злость, их ПРАВДИВЫЕ чувства и должны были уважать родителей, тех кто не заслужил такого благоговейного отношения, иначе они были бы обречены на нестерпимые чувства вины всю их жизнь. К счастью, есть личности кто начал прекращать такого рода самоуничтожение и противиться попытке исподволь внушению чувства вины в них. Эти люди стоят против практики, что предлагает всегда рассматривать этику. На самом деле, это есть глубоко не этично, потому что это продуцирует заболевания и препятствует выздоровлению. И это противоречит законам жизни.

 

Для ребенка одно из самых тяжелых состояний — остаться с проблемой один на один. Часто он не может самостоятельно найти адекватное решение и усугубляет проблему, попадая в ещё больший стресс. То, как закручивается эта спираль, ярче всего видно на подростках, которые, неправильно оценив обстановку, или не сумев дать отпор, попадают в сомнительные компании, зависимости, группы риска или просто плохие истории. Очень многие беды с детьми происходят от того, что они не могут обсудить свои переживания со значимым взрослым, к родителям обращаясь в последнюю очередь.

 

А КУДА ОБРАЩАЮТСЯ?

В интернет. Например, забивают вопрос в поисковике. В лучшем случае, ответом им будет сайт психологической поддержки или телефон доверия, в худшем — вредоносное сообщество в социальной сети, а чаще всего — форум или паблик детей его возраста или старше, где они обсуждают свои проблемы и дают друг другу советы, исходя из своего юного мировоззрения, а иногда и из не самых благих побуждений.

К друзьям. История почти та же, что с сообществами. С разницей, что друзья бывают более безопасны в плане «вредных советов». Однако, часто они такие же неопытные, как и ваш ребенок, и советы дают необдуманные.

Ни к кому. Находясь наедине со своей проблемой, ребенок часто запутывается: накручивая себя и ситуацию, совершает поступки (в силу отсутствия жизненного опыта или ошибочного расчета последствий), которые не приводят к разрешению, а усугубляют её.

Наконец, к родителям. Правда странно, что этот вариант последний в списке? Часто уже к 10-12 годам родители полностью теряют контакт со своими детьми, из-за чего те и обращаются за советом не к ним.

 

РАЗРЫВ КОНТАКТА

Как и все большие проблемы, такой разрыв возникает не внезапно. Отсутствие контакта — это, в первую очередь, отсутствие теплых и доверительных отношений между родителем и ребенком, которые не появляются по самому факту родства, к ним не принудишь и их не построишь за один «разговор по душам». Часто родители считают, что если будут периодически повторять фразу «ты можешь обо всем мне рассказать» — этого достаточно, чтобы ребенок чувствовал доверие. Родители являются самой главной и самой близкой фигурой для ребёнка и имеют максимальный лимит доверия до тех пор, пока сами не исчерпают его негативной реакцией на открытость.

 

НА ШАГ НАЗАД

Хотите, чтобы ребенок доверял вам и многое о себе рассказывал — научитесь с самого раннего детства правильно реагировать на его маленькие и большие проступки.

Есть простое правило — если вы ругаете ребенка, когда он пришел и рассказал, что «набедокурил» — очень быстро он перестанет вам об этом рассказывать. Кому охота получать по шее? То есть, вы понимаете, что «бедокурить» (пробовать, ошибаться, неверно просчитывать последствия своих действий) не перестанет, а рассказывать перестанет.

Научитесь в первую очередь выслушивать своего ребенка, а не ругать. Несет сломанную машинку — пожалейте ребенка, а не игрушку. Рассказал, что разбил сахарницу — покажите, как убрать последствия. Ошибочно думать, что если отчитать ребенка — впредь он будет внимательнее и аккуратнее. Как будто аккуратные взрослые никогда посуду не разбивают? Разбивают, но потом собирают осколки в совок, выкидывают, делают выводы. Научите и детей этому механизму, разбирайте с ним каждую ситуацию: проговаривайте, как устранить последствия, если они наступили, и какие выводы надо сделать.

Как правило, даже после «спланированного» проступка у ребенка у самого появляется чувство вины. Если он сделал что-то нечаянно или не рассчитал последствия — стресс и чувство вины. Если родитель ещё добавит свой выговор — чувство вины у ребенка усиливается многократно. Но это совершенно не приносит никакой пользы, кроме того, что очень тяготит психику ребенка, давит его, он чувствует, что остался совсем один. Даже самые близкие — родители — не приняли его. Чувство покинутости у маленького человечка вырастает до размеров космоса. Тут полезно вспомнить себя в детстве. Ребенок испытывает очень большой эмоциональный стресс, но выводы самостоятельно сделать не может. И даже если вслед за порцией ругани родители проговорят ситуацию, стресс будет настолько большим, что перекроет возможности рационального восприятия.

 

ЧТО ДЕЛАТЬ?

Есть очень разумный педагогический подход, согласно которому детей в семье ругают только за ложь. Ребенок понимает, что может прийти к родителям с любым вопросом и любой проблемой и получить поддержку и совет. Если мне не нужно скрывать ничего от родителя, и он принимает меня любым — я научусь сам себя принимать. Как многим из нас этого не хватает, верно? Наши родители не могли научить нас этому, так как сами не имели ни знаний, ни ресурсов. Но мы можем дать это своим детям. Безусловное принятие — это и есть та самая база и фундамент доверительных отношений между родителем и ребенком.

Будучи надёжной опорой для своих детей, мы снижаем риск попадания их под нежелательное влияний компаний или интернет-сообществ, сами чувствуем себя более спокойно, зная, что если ребенок столкнется с трудностями, первые, к кому он обратится, будем мы.

Написано для портала ya-roditel

Иногда человек приходит к психологу, когда обнаруживает, что не знает, не понимает себя. Или обращается с чем-то другим, а на каком-то этапе работы это вдруг становится очевидным: что он для себя самого terra incognita. И помимо тревоги, растерянности, ощущения отсутствия опор и других переживаний, здесь может быть много недоверия себе.
Вы помните, Сталкер Тарковского не спешит зайти в комнату, чтобы исполнилось его заветное желание. Кто знает, чего на самом деле жаждет его душа? Он сам, похоже, не уверен в своих ответах.

Бывает, кажется, что если начнешь наконец «быть собой» и хотя бы иногда «делать, что хочется», если вдруг заметишь и покажешь другим свой настоящий размер, то в посудной лавке случится катастрофа. Или, например, признаешься — себе для начала, что ужасно устал, или что тебе совсем не нравится то, чем ты занимаешься последние -надцать лет, то это перечеркнет и твое прошлое, и твое будущее.

Хорошо, когда есть опыт доверия себе. Хорошо знать, что даже если в эту минуту что-то «поплыло» и ты не совсем понимаешь себя или совсем не понимаешь, все равно у тебя остаешься ты, который знает, чего хочет и куда идет. Нужно дать себе время. А начинается все с малого — с вопроса: «Что я чувствую прямо сейчас?». И с доверия собственным ответам.

«— …Ну вот, я опять все придумала, — клиентка О. обратилась с другим запросом, но в сессиях часто сталкиваемся с ее недоверием собственным чувствам.
— Что ты придумала?
— Свои чувства.
— Ты не можешь придумать свои чувства. Это как раз то, на что ты можешь опираться: что чувствуешь именно ты. И только ты это знаешь.
— А я начинаю сомневаться, если кто-то мне говорит, что я чувствую.
— Ты допускаешь, что кто-то знает это лучше тебя?
— Да.
— Я могу предполагать, что ты чувствуешь в тот или иной момент. У тебя достаточно говорящие интонации, мимика — часто можно догадываться. Но все равно никто не скажет это наверняка, кроме тебя.
— А я сомневаюсь
— Тебе сейчас удобно сидеть?
— Вот ты спросила, и я задумалась… не знаю.
— Хорошо, можешь сказать, что сейчас ощущаешь: например, где что давит, напряжено?
— Чувствую, что всем весом давлю на пуфик. Стесняюсь своих ног…
— Ты стесняешься сейчас?
— Да.
— А если я скажу, что не стесняешься? 
— Я тебе поверю.
— О., ты не стесняешься сейчас… (молчим). Что ты чувствуешь, когда я это говорю?
— Думаю, что ты лучше знаешь. Может, это я не стесняюсь, а комплекс какой-то — и ты мне можешь это объяснить.
…
— Тебе холодно сейчас?
— Нет. Не холодно.
— О., тебе холодно… (молчим, смотрим друг на друга). Что с тобой происходит?
— Я начинаю прислушиваться и понимаю, что в ноги мне не холодно, но в плечах да, чувствую холод.
— Ищешь доказательства того, что я права?
— Да.
— О., тебе в ноги холодно.
— Нет (смеется).
— А я говорю, что холодно… 
— Я хочу тебе верить…
— Видишь, что происходит? Похоже, с твоими чувствами то же самое. Когда-то так сложилось: возможно то, что ты чувствуешь, не принималось во внимание. Или тебе приходилось верить чужому восприятию. Но твои чувства реальны.
— Я привыкла так жить…»

Честно говоря, я тоже привыкла. И мне понадобилось немало времени, чтобы «отвыкать» и учиться доверять своим ощущениям, чувствам и желаниям. И психотерапевтическое пространство — формат индивидуальной работы с психологом или в группе — становится в этом деле хорошим подспорьем. Это неспешная работа по распознаванию своих чувств и желаний и опыт доверия себе — возможности действовать, опираясь на них.

От автора: Постоянный представитель США при ООН Никки Хейли призвала «никогда не доверять России», а угрозу, исходящую от Москвы, «воспринимать всерьез». Мне захотелось поразмышлять о том, что это значит с точки зрения психоанализа.

С точки зрения психоанализа заявление госпожи Никки Хейли журналистам телеканала NBC News означает, что она, видимо, имеет много страхов и фобий, в том числе и бессознательных, врожденных, которые передаются из поколения в поколение. Уместно будет внешний момент ситуации отделить от общечеловеческого. Как политик Хейли как бы озвучила «курс партии» - то же самое могли бы сказать многие политики США о своем отношении к России. К человеческим контактам это, конечно же, отношения не имеет. Американцы восхищаются Толстым, Достоевским, русским балетом. Мы восхищаемся их технологическими изобретениями. И Хейли – не только политик, она женщина, жена, мать своих детей, дочь своих родителей. И тот человек, который сформировался во времена «холодной войны», когда страх витал в воздухе, достаточно вспомнить Карибский кризис, противостояние двух империй – США и Советского Союза, когда американцев учили прятаться в бомбоубежище, а мир реально стоял на пороге войны. Вот эти ситуативные страхи, которые накладывались на архаичные, то есть на страхи предков, сформировали поколение, которое мыслит категориями «свой-чужой». Чужой – это всегда опасность, тревога.
 

Если спросить любого российского политика: «Доверяете ли вы американским политикам?», наверное, они тоже скажут, что не доверяют, потому что те не раз нарушали свои обещания. Президент США Рональд Рейган любил повторять нашу русскую пословицу: «Доверяй, но проверяй». Доверие – это хрупкое состояние, которое годами формируется, но очень легко разрушается. Доверяет ли ребенок матери, сотрудник - руководителю, гражданин - президенту? На всех уровнях доверие – очень хрупкая «субстанция». События последних лет говорят о том, что доверие на политическом уровне сведено к нулю, это признают и наши политики, дипломаты, и американские. Но по-человечески каждый из нас жаждет доверия. Нам хочется открыться, поговорить. Это единственная возможность избавиться от страха. В данном случае я бы пожелал госпоже Хейли, которая как образованный человек наверняка является поклонницей русской литературы, балета, как можно скорее познакомиться с российским министром иностранных дел господином Лавровым, он ее очарует и все будет хорошо - мы перестанем быть для нее страшными и чужими. По крайней мере, уйдут ее личные страхи перед Россией.

Вообще, сегодняшняя ситуация в мире открывает все потаённые страхи пред врагом, перед войной, перед атомной бомбой. Страх смерти – это глубинный страх, как и страх потери близких, собственного саморазрушения. Они существуют на генном уровне, от предков мы получаем не только конституциональные особенности и характер, но и бессознательное – это доказано наукой. То есть, все бессознательные страхи наших бабушек и дедушек присутствуют и в нас. И как только появляется внешний раздражитель, спусковой крючок, так это страх открывается. И мы даже не понимаем, почему мы боимся. Ситуация нагнетается через средства массовой информации, в том числе и через необъективные, через заявления политиков. Очень важный нюанс. Госпожа Хейли сказала, что России нельзя никогда доверять. Никогда – это категорично и страшно. Это слово несет много коннотаций и все они деструктивные, усиливающие чувство страха. Конечно же, это все манипулятивно. Ведь США нужно утвердиться – вот какие мы сильные! То есть, применяется подход из криминализированного общества, где прав только сильный и с ним нужно считаться. Но история уже не раз показывала, что не стоит приходить в Россию, чтобы показать свою силу. Те, кто пытается это делать, терпят сокрушительное поражение. И в США это осознают. Загадкой для них остается другое – почему трудности нас объединяют, почему мы всегда идем от обратного. Например, нас обвиняют в хакерстве. У нас же в ответ на это… растет самооценка – вот какие мы крутые! На самом деле эти методы получения информации практикуют все разведки мира. И сила наша вовсе не в этом. Россия пережила столько страданий, трагедий и войн, что с точки зрения сформированных глубинных структур, менталитета, силы духа, другой такой страны в мире не найти.

При этом мы не стоим на месте – Россия развивается. Возьмем свежий фильм СNN «Самый могущественный человек на земле – Владимир Путин». Возможно, он вызывает у зарубежных зрителей архаичные страхи, о которых я уже говорил, ведь на экране реально существующий человек, который не просто говорит – он делает, он побеждает. То есть – это та сила, с которой нужно считаться. И американцы, если мы говорим о психологии, начинают комплексовать, что теперь их не будут признавать, не будут с ними считаться. Ведь каждому из нас, даже в рядовой жизни, хочется быть весомыми, чтобы с нами считались – коллеги, партнеры, дети, родители. Если мы получаем это признание, становимся уверенными. Иногда мы хотим заставить других, чтобы нас признали, настаиваем на этом. Может быть, это немного инфантильно и по-детски, но в случае с заявлением госпожи Хейли мы наблюдаем как раз такую ситуацию.

Конечно, думающие люди видят и слышат больше, чем им показываю средства информации. Многие сегодня хотят выйти из совместного зомбированного состояния, получить собственную аутентичность, иметь свое мнение, иммунитет против «зомбирования». Американцам этого добиться сложнее, чем россиянам. Ведь у них за последнее время ничего не изменилось. А мы пережили перестройку, пост-перестройку, рынок 90-х и многое другое. Мы ломали шаблоны, стереотипы, парадигмы, установки, причем, идеологические - в первую очередь. С болью, кровью, ударами по самым болевым местам, но мы сделали этого и стали сильнее. И вместе. И по отдельности.

В завершении, я бы хотел обратиться к госпоже Хейли со словами любви и уважения и пригласить к нам в гости на чашку чая. За чаем вприкуску, уверен, мы найдем общий язык и начнем строить доверие между нами. Доверие никогда не поздно вернуть!

 

Источник: Центр стратегического коучинга и психотерапии Дамиана Синайского