Публикации с тегом гештальт-терапевт (10)

Я уже писал ранее о нарциссическом расстройстве личности, и в этой статье мне кажется важным отразить идею, что мы можем рассматривать собственный невроз контртрансфера, как мостик к пониманию невроза клиента.

 

Напомню, что Нэнси Мак-Вильямс описывает личность с нарциссическим расстройством как «организованную вокруг поддержания самоуважения путём получения подтверждения со стороны», уточняя, что речь идёт о людях, для которых эта задача затмевает все остальные, а не о просто чувствительных к критике или похвалам.

 

«Озабоченные тем, как они воспринимаются другими, нарциссические люди испытывают глубинное чувство, что они обмануты и нелюбимы».

 

Также важно обратить внимание на то, что нарциссическая патология — это не сохранившееся до взрослого возраста нормальное детское чувство собственной грандиозности, а скорее компенсация ранних, и потому глобальных разочарований во взаимоотношениях.

 

Теперь перейдем непосредственно к идее контрпереноса, но при этом придется уделить несколько слов переносу в "клиент -терапевтических" отношениях.

 

В отличии от психоанализа, где работа с переносом является"визитной карточкой", многие гештальтисты считают что его надо избегать, и зачастую "дефлексируют" этот феномен в отношениях с клиентами.

 

При этом, в настоящее время, многие аналитики придерживаются мнения, что при переносе аналитическая ситуация становится сценой, на которой может быть представлен внутренний мир анализанта, в «здесь и теперь», и в аналитической ситуации может разыгрываться и проживаться прошлый опыт. Ничего не напоминает?

 

Совершенно очевидно что это прямая речь из гештальт-терапии.

 

Однако, Фриц Перлз считал, что специальное преобразование спонтанного переноса клиента в «невроз трансфера» (то есть переноса), и искусственное взращивание его аналитиком, бесполезным и даже опасным маневром, поскольку невроз трансфера может способствовать развитию и поддержанию существования проективных механизмов, которые Перлз рассматривает у клиента как способ сопротивления социальной реальности и уклонения от ответственности.

 

При этом, явления переноса, как таковые, не отбрасываются, а просто рассматриваются по мере их возникновения, и при этом сам перенос не служит основным двигателем терапии.

 

Здесь я полностью соглашаюсь с Фрицем - при "контролируемом участии" вполне возможно учитывать что опыт, (реальный и фантазируемый) проживаемый клиентом в ситуации диалога с терапевтом возможно рассматривать как нечто большее чем "простую" проекцию.

 

Для терапевта важно не избегать, а осознавать этот процесс, и помочь клиенту выразить это в действии, в ситуации эксперимента в "здесь и сейчас".

 

А теперь настало время поговорить о контрпереносе.

 

Контрперенос в концепции психоаналитика Мелани Кляйн – это "экстернализация внутренних объектных отношений, использующей примитивные защитные механизмы". Здесь я полностью с ней согласен - потому что это доказывает моя собственная многолетняя практика, но об этом чуть позже.

 

Сам термин «экстернализация» ввела Карен Хорни (в свое время Фриц Перлз проходил у неё психоанализ), для описания тенденции ухода человека от реального Я, и возложения ответственности за собственные трудности на внешние факторы и обстоятельства жизни.

 

У некоторых тренеров по гештальт-терапии можно встретить вульгарную трактовку невроза контртрансфера: предполагается, что терапевт "видит" в клиенте значимое для него лицо - мать, отца и.т.д., не важно позитивно или негативно относившегося к нему, и начинает тоже относится к нему соответственно, теряя фигуру клиента.

 

Однако, если я, как терапевт начинаю видеть в клиенте "знакомые" черты, то очень важно понимать, что я вижу Себя, объективизируя какую-то свою сторону - это может быть идеальный образ Себя, или наоборот, отвергаемый, или то, что Мне не хватало в моих родителях, и о чем Я фантазировал/а.

 

Или то, что Я не смог/ла принять в них и Я этого избегал/а. Всё это - именно Мои непринятые или неосуществленные потребности быть кем-то.

 

Таким образом мы видим, что проецируя на клиента "знакомые" черты, мы отдаляемся от себя, избегая и отдавая "кому-то" свои неосознаваемые стороны личности и незаконченные отношения.

 

Суть невроза контртрансфера - "Я-реальное (Ego - функция self разворачивающаяся в действии) взаимодействует с Я-идеальным (в данном процессе эту роль играет функция Personality) вместо того, чтобы взаимодействовать со средой.

 

Таким образом и нарушается регуляция "организм - среда". В своей практике я убедился, что в этом смысле, контрперенос является маркером моих собственных незаконченных отношений с самим собой.

 

И это не всегда приятный, но, безусловно очень полезный опыт - потому что завершение этих гештальтов на супервизии и терапии, помогает заметить и поработать с нарциссической травмой, которая безусловно может проявляться у любого терапевта.

 

Что же касается "обычного" нарцисса, с фиксированной характерологической динамикой - то мы видим, похожий процесс проецирования, однако усиленный, и который мы называем "нарциссической проекцией".

 

Мы можем заметить, что нарцисс не может долго удерживаться в отношениях - партнёрских, любовных, дружеских, коллегиальных, клиент-терапевтических, и так далее. Этому мешает такое проявление характера, как преувеличенное чувство собственной важности - отсюда ожидание постоянного восхищения, озабоченность постоянным поиском "идеального партнёра", идеального терапевта, то есть требование безоговорочного соответствия его ожиданиям/проекциям.

 

Нарцисс всегда озабочен фантазиями об успехе, власти, и при этом, завидуя другим, постоянно думает что другие завидуют ему. Он как бы находится в непрерывном движении между полюсами "Я великий" и "Я ничтожный" - а "полюс Ничтожности" приносит очень много боли, и чтобы находиться в нем как можно меньше времени, нарцисс либо "раздувает" свой "полюс Значимости", либо проецирует на другого свое ощущение ничтожности.

 

Поэтому, пытаясь возвысить себя в своих собственных глазах, нарцисс склонен принижать и даже очернять других, хотя и не по­лучает от этого удовольствия, поскольку переживает свое выдуманное "превосходство" как обязанность: "- Я лучший, но мне это дорого стоит!"

 

При приближении к "полюсу ничтожности", часто возникает чувство стыда, поэтому имеет смысл остановиться на этом подробнее.

 

Стыд является очень "горячим" ощущением: он буквально размораживает организм, который замирает при ситуации, которая потенциально может нести опасность. Таким образом, чувство стыда возникает на границе ID и Ego функций SELF , и предостерегает нас от действий, которые могут разрушить значимые отношения с окружением, однако если по какой-то причине он не прожит, и/или не был воплощен в действия (извинение, и т.п.), то возможна фиксация стыда и деградация в токсическую вину, которая в функции Personality может выражаться как непреходящее ощущение " Я виноват/а".

Этот процесс может быть в случае, если стыд является настолько сильным, что просто не может быть прожит и выражен через действия (либо функция Ego недостаточно сформирована) - например, родители или другое значимое окружение постоянно на протяжении долгого времени стыдят ребёнка, опираясь на свои интроекты.

 

Также возможно, если в истории присутствует кратковременный травматический эпизод (возможно сексуальное насилие или харрасмент).

 

Важно помнить, что сам стыд является здоровым ощущением, и если он осознаётся и выражается в Ego- функции через действия, то в функции Personality стыд трансформируется в опыт, который удерживает индивидуума от действий, которые могут нанести вред ему и окружению.

 

С точки зрения гештальт-терапии, я бы сказал, что возможно и аутоагрессивное проживание стыда, например через нанесение себе повреждений, в случае, если в Ego - функции присутствуют ретрофлексивные процессы, т.е. срыв (прерывание контакта) проживания/выражения его в среду.

 

Таким образом, стыд "компенсируется" через самонаказание и человек может считать что он "искупил" и больше не чувствует себя виноватым, однако опыт, который он получает в этом случае также является травмирующим в прямом смысле. Поскольку мы рассматриваем процессы SELF как взаимодействие "Организм - Среда", то можно заметить, что, например, если прерывание/срыв проживания стыда происходит через дефлексивный процесс, то, с точки зрения стороннего наблюдателя, мы получим постоянно и "эффективно" (с точки зрения, конечно, самого индивидуума) оправдывающегося человека, в функции Personality имеющего опыт реализации диады "стыд-оправдание".

 

Классический психоанализ признал лечение нарциссизма невозможным, однако, в гештальт-терапии мы можем посмотреть на эту проблему более оптимистично - поскольку нарциссические проекции и интроекции имеют низкий уровень энергии, сам приход нарцисса в терапию (а это уже энергичный шаг!), является той точкой, с которой мы можем начать, чтобы "перенаправить" энергию клиента от фантазий на осознавание реальности.

Профессия психолога является сравнительно молодой (начало её развития приходится на 19 век), поэтому в современном обществе ещё не созрело понимание специфики этой нелёгкой работы. Увы, каждому практикующему специалисту приходится многократно сталкиваться с искажённым восприятием его профессии, которое наиболее доходчиво отражено в мифе о «тыжпсихологе». Так кто же такой этот знаменитый «тыжпсихолог»?

1. Тыжпсихолог – это сверхчеловек, умеющий читать мысли по взгляду, а личность – по почерку. Достаточно кому-нибудь просто попасть в поле его внимания, и тыжпсихолог мгновенно считывает детские травмы, тайные помыслы, скрытые комплексы, истинные мотивы… Конечно, в реальной жизни это не так, и психологическая диагностика является сложнейшей научной дисциплиной, которая опирается не на догадки и предположения, а на анализ конкретного материала (тестовые, проективные методики), проверенного обширными и трудоёмкими исследованиями. И то даже самые продвинутые диагностические методы лишь приблизительно могут отразить довольно изменчивые и условные особенности личности человека.

2. Тыжпсихолог – это тот, кто призван служить людям и раздавать направо и налево мудрые советы. Порой людям свойственно вцепляться в первого же попавшегося им на пути психолога с настойчивым требованием «что-нибудь о них рассказать» или поплакаться ему в жилетку в надежде на молниеносное снятие всех их проблем. Но психология – это не мистика, а серьёзная профессия, и для достижения результата работа психолога требует определённых условий. 70% успеха терапии зависит именно от того, как организовано рабочее пространство, как простроены границы, и если вычеркнуть эти условия, методы просто перестанут работать.

3. Тыжпсихолог – это тот, кто избавился от всех своих проблем и излучает вечное счастье и благополучие. К сожалению, это тоже миф, поскольку психолог – не только профессионал, но и человек. А человек не может жить исключительно одной профессией, и процесс личностного психологического развития – это путь, который длится всю жизнь. Поэтому, как и любой другой человек, психолог переживает кризисы, попадает в неприятные ситуации, может ссориться с близкими и подвергаться психологической травматизации. Конечно, профессия помогает переживать эти кризисы более осознанно, но это не значит, что у психолога не может быть своих проблем.

4. Тыжпсихолог – это тот, кто никогда не устаёт и всегда готов примчаться на помощь. Именно такой миф часто заставляет родственников и друзей психолога вести себя бесчеловечно по отношению к нему. И нередко психологам приходится отбиваться от множества людей, которые пытаются сесть им на шею, пользуясь хорошим отношением и близким контактом. На деле такая «помощь» не несёт никакой эффективности, но значительно истощает как того, кто её оказывает, так и того, кто её принимает. Советы от близких людей не воспринимаются всерьёз, сам факт советов инфантилизирует личность того, кому они даются, пустое вываливание своих проблем без простроенной структуры сеанса превращается в отыгрывание сценария «спасателя-жертвы»… В итоге подобное общение обретает характер деструктивных созависимых отношений, которые лишь усугубляют ситуацию.

5. Тыжпсихолог – это тот, кто знает о человеке всё и может ответить на любые вопросы касаемо психики и психологии человека. Одной из самых популярных тем, с которой любят подёргать психолога, является психиатрия. У далёких от этой специальности людей складывается впечатление, будто бы психолог и врач – это одно и то же, в связи с чем возникает соблазн спросить «а насколько я нормален?», «какой диагноз вы можете мне поставить?». На самом же деле, в отличие от психиатра, психолог не занимается оценкой психического здоровья клиента и не имеет права на постановку диагнозов. Кроме того, у каждого психолога есть своя специализация, и если вы обращаетесь к НЛП-специалисту с вопросами о Юнге или восстановлении психики после инсульта, скорее всего, вы делаете запрос не по адресу.

Профессия психолога отнюдь не наделяет её обладателя ни сверхчеловеческими качествами, ни божественными способностями. Она лишь даёт возможность обрести сознательность и понять, как устроены основные процессы психики человека, благодаря чему психолог может оказывать квалифицированную помощь. Но эта помощь является эффективной лишь тогда, когда клиент проявляет уважение к профессии психолога, что подразумевает готовность к зрелому и конструктивному контакту двух взрослых людей с равноценным вкладом, оговоренными условиями и временными рамками работы.

В реалиях современной России культура психотерапии пока находится в стадии становления, поэтому далеко не все люди имеют чёткое представление о том, кто такой психолог, чем он занимается и зачем к нему ходить. Давайте попробуем рассмотреть самые распространённые из мифов о психотерапии, которые могут мешать как обращению к специалисту, так и продуктивной работе с ним.

Миф 1: У психолога есть советы на все случаи жизни.
К помощи психолога часто прибегают люди, которые настроены не на совместный вклад в работу, а на получение готовых инструкций о том, как правильно жить и что делать. Они хотят обрести волшебную таблетку, которая быстро и безболезненно избавит их от проблем без какого-либо участия с их стороны. Но, к сожалению, так не бывает. Чтобы психотерапия была эффективной, клиенту необходимо активно участвовать в этом процессе и принимать на себя ответственность за свои решения. Психолог может лишь сопровождать клиента на этом пути и открывать в нём ресурсы для изменений.

Миф 2: К психологам ходят только люди с психическими нарушениями.
В нашей культуре за обращением к психологу часто стоят чувства стыда и страха, поскольку многие не понимают различий между психологом и психиатром. Но психологическая помощь – это не лечение, а практика, дающая человеку возможность взглянуть на себя и мир под другим углом и овладеть инструментами самопомощи. В кризисные периоды жизни психологическая помощь полезна каждому, поскольку она позволяет справиться с ними гораздо легче и быстрее, чем в одиночку.

Миф 3: Все психологи – шарлатаны.
Истоки такого мифа уходят в непонимание того, как работает психотерапия и чем она отличается от эзотерических и духовных практик. Порой эта грань действительно тонка, но главное различие в том, что деятельность психолога требует официально подтверждённой квалификации и качественного образования. Чтобы провести чёткую грань, при обращении можно прямо спрашивать у специалистов о том, где они учились и с какими методами работают. Большинство психологов указывают эту информацию на своих профессиональных страницах.

Миф 4: Сильный человек в состоянии помочь себе сам.
Таким мифом часто руководствуются люди, не привыкшие принимать чью-либо поддержку и помощь. Но психотерапия – это не помощь сильного слабому, а равные и партнёрские отношения, в которых клиент может обрести новое видение себя и своих проблем благодаря обратной связи психолога. Само обращение к психологу уже требует огромного внутреннего мужества, поскольку именно в этом шаге отражается готовность человека меняться.

Миф 5: Психолог будет меня осуждать и принуждать к изменениям.
Этот миф может быть связан с негативным опытом обращения за помощью. Грамотные специалисты не склонны навязывать клиентам свои мнения и взгляды. Усилия психолога направлены на то, чтобы расширить клиентское видение ситуации и открыть клиенту новые грани его личности, а не на то, чтобы заставить его жить по-другому. Если вы чувствуете давление со стороны психолога, стоит задуматься о смене специалиста, поскольку это является прямым нарушением профессиональной этики психолога.

Миф 6: Достаточно одного сеанса, чтобы получить помощь.
Качественная и глубинная работа требует длительности, поэтому при обращении к психологу важно реалистично соотнести свои цели со сроками их достижения. Если вам нужно просто прояснить ситуацию, достаточно одного сеанса. Если же вы хотели бы в корне изменить модель того, как вы строите отношения, для этого потребуется длительная и кропотливая работа, результат которой будет зависеть от того, насколько быстро человек сможет принять и усвоить то, что даёт ему терапия.

Миф 7: Психотерапия – это слишком больно.
В психологической работе действительно могут возникать болезненные моменты, но именно для того и нужен психолог, чтобы суметь смягчить их, эмоционально поддержать клиента и обеспечить условия безопасного проживания кризисов и травм. В психотерапии клиент проживает свою боль не один, с ним рядом находится человек, который, как и он, искренне заинтересован в его росте и развитии. И если в процессе терапии возникает дискомфорт, стоит говорить об этом психологу и включаться в регуляцию происходящего, отмечая свою готовность или неготовность работать с той или иной темой и комфортную для себя интенсивность работы.

Море — это мой ресурс. Несколько лет назад мне посчастливилось заняться дайвингом. После погружения, два понятия — морской и эмоциональный дайвинг, тесно связались и переплелись у меня в голове и сердце. Я поняла, как много схожих черт в этих двух занятиях и как важна роль «проводника» в них.

 

Море бывает разное: грозное, бушующее или теплое и ласковое. Оно может тебя качать как в детстве руки мамы. А может больно бить волнами или швырять об камни. Море никогда не бывает одинаковым: его настроение и состояния постоянно меняются. И когда оно бушует — со стороны кажется абсолютной глупостью лезть внутрь.

Но еще в подростковом возрасте, прыгая на огромных волнах, я запомнила мудрый совет: «Если ты не можешь «оседлать» волну, прыгай внутрь — там всегда спокойно». Признаюсь, мне не так уж и легко было довериться этому совету, и я «дралась» и взбиралась на верх волны изо всех сил — и иногда море опрокидывало и сбивало с ног.

Так и с чувствами — мы пытаемся их перепрыгнуть, избежать, одолеть и оседлать, до чертиков боясь в них погрузиться. Нам кажется, что мы просто утонем и больше никогда не выплывем. Но это не так. Самую сильную боль приносят не чувства, а желание их избежать. Каждое чувство имеет свое начало и свой конец. Но только если дать себе право их чувствовать и проживать, а не застревать в них.

 

«Не буду грустить — пойду на дискотеку. Не буду злиться на неприятные слова — сделаю вид, что я не расслышала или не поняла. Не буду испытывать отвращение, когда просят сделать то, чего я не желаю — лучше потерплю, сделаю и забуду». Откуда в нас такие установки? Причина проста — нас учат таблице умножения, правилам правописания, информатике и прочим вещам. Но нас никто никогда не учил, как обращаться с собственными чувствами.

 

Когда я впервые собиралась нырнуть с аквалангом, на берегу оставалась моя пятилетняя дочь. В этот момент больше всего я боялась не справиться, и не вынырнуть, до дрожи в коленках боялась неизвестности. Вопрос был в том, что я никогда не спускалась вглубь: я не знала, чего мне там ждать. Честно говоря, я сомневалась, смогу ли я рискнуть и нырнуть. Но… все мои сомнения начали рассеиваться в тот момент, когда я встретилась с инструктором. Он был мне приятен и сразу вызвал доверие. Он обладал спокойствием и на все мои суетливые расспросы давал ясные, простые ответы: Говорил, о том, что я не первая, что волноваться — это нормально;  Он не будет вести меня на неоправданный риск, что мы будем спускаться на глубину в моем собственном ритме — он не будет форсировать; Он всегда будет рядом. Будет постоянно спрашивать, как я. И в случае необходимости покажет, что делать. Я поверила и рискнула. Мы провели на глубине час, и я была не очень рада тому, что время истекло. Вместо обещанной глубины в 7 метров мы спустились на 12. Мы видели скатов и ядовитых рыбок, но никто не нападал. Внутри моря все было спокойно, очень красиво и даже величественно. 

 

С нашими чувствами все так же. Когда-то в силу обстоятельств или детского опыта мы решили, что чувства — это запретно, опасно и их не стоит чувствовать и тем более проявлять — ничего хорошего они не сулят. Мы готовы бежать без оглядки от них.

Почему? В детстве родители, воспитатели, учителя не принимали наши чувства. Стыдили, винили, пугали. «Злиться не хорошо». «Фу, какой злюка». «Это не наш мальчик — наш не такой, добрый». Также и с другими чувствами: нельзя грустить, плакать, испытывать отвращение. Нас, настоящих и чувственных, ругали. Отвергали и игнорировали, потому что не могли выдержать. Это было не из ненависти или осознанного желания причинить нам боль. Просто родителей никто не учил тому, как обходиться с чувствами.

Вот мы и выросли с ощущением, что чувствовать — это страшно и к добру не ведет. Да и отношения портит. И многие из нас так и живут всю жизнь, так и не спускаясь вглубь себя: не углубляясь, не зная себя по-настоящему, не рискуя знакомиться со своими чувствами. А значит — не знакомясь со своими потребностями и желаниями. Ведь чувства — это индикатор того, удовлетворены ли наши потребности или нет. Без них бы мы не выжили, вымерли бы как мамонты.

Чувства важны и необходимы — без страха мы не могли бы оценить риски, без злости — не смогли бы ничего достичь, без отвращения — мы могли бы просто умереть, съев что-то испорченное, без грусти — не смогли бы оценить важность человека или предмета в нашей жизни.

Жаль, что многие не могут даже приблизиться к морю своих чувств, не то что заниматься снорлингом и уж тем более дайвингом. И для большинства невозможно познакомиться с собой и со своей глубиной без инструктора или психотерапевта.

 

Психотерапевт как инструктор по дайвингу — он знает, что такое море, то есть чувства не понаслышке.