Позиция общества и отдельных ее членов по отношению к
конфликтам является расщепленной. Действительно, все, что мы видим
в средствах массовой информации, а так же в отношении и манере
реагирования большинства людей, показывает нам стремление к
гуманизму, терпимости и согласию. Но на поверку оказывается, что
это лишь первый слой, пена, плавающая на поверхности круто
сваренного бульона, где домашнее насилие и братоубийственные войны
как будто бы повторяют друг друга, давая возможность реализац...
Позиция общества и отдельных ее членов по отношению к
конфликтам является расщепленной. Действительно, все, что мы видим
в средствах массовой информации, а так же в отношении и манере
реагирования большинства людей, показывает нам стремление к
гуманизму, терпимости и согласию. Но на поверку оказывается, что
это лишь первый слой, пена, плавающая на поверхности круто
сваренного бульона, где домашнее насилие и братоубийственные войны
как будто бы повторяют друг друга, давая возможность реализации для
любого, кто хочет испить чужой крови. Разумеется, шанс должен быть
у каждого. И у политика, и у домохозяйки.
В области конфликтов существуют две тенденции, которые создают
их структуру, и они являются продолжением магнетических свойств -
притяжения и отталкивания, которые, в свою очередь создают
психические феномены цепляния и отвержения.
Они выражаются в избыточной направленности, однообразии или
зацикленности коммуникативных приемов между людьми. Например, это
отвержение конфликта и дальнейшая неспособность проникнуть вглубь
предмета, утвердиться в своих желаниях, либо защититься. Вторая
тенденция - цепляние за конфликт и дальнейшая "ослепленность
яростью", подавление другого человека и в конечном итоге - то же
нарушение контакта, которое мы видим в первом примере. Расстановка
сил не меняется, из конфликта не рождается ничего нового, каждый
остается при своем...
Благодаря этим двум краеугольным камням создаются ролевые модели хищника и жертвы, коими пользуется масса людей для эффективного увеселения себя и других.
Благодаря этим двум краеугольным камням создаются ролевые модели хищника и жертвы, коими пользуется масса людей для эффективного увеселения себя и других.
Я предлагаю взглянуть на конфликт не с точки зрения
общественной нормы, а с точки зрения импульса, движущего выражением
индивидуальности каждого человека. Склонность к конфликту в этой
семантике, это, прежде всего сильный интерес и возбуждение готовые
выйти за рамки и соприкоснуться с предметом. Понять его истинные
свойства, а затем сделать своим, либо же отторгнуть.
Возбуждение, которое маркирует конфликт, это та самая боль,
которая обращает внимание на проблему и привносит энергию для ее
решения.
В действительности же, конфликт это попытка творческого
приспособления к среде, которому противостоит внешняя норма или
чей-то личный интерес. Мы постоянно стремимся к комфорту, хотя
по-настоящему нуждаемся лишь в том, чтобы неудовлетворенность,
связанная с препятствиями возникающими на пути наших желаний, была
преодолена.
Мы боимся и избегаем конфликтов главным образом потому, что в
такие моменты нам просто необходимо быть честными и возможно
потерять красивое лицо, ради выражения своего интереса.
Кроме того мы очень часто привыкаем к роли жертвы, которая
дает гарантированные дивиденды. Это возможность бесконечно
испытывать подавленность, и раз за разом прокручивать картины
праведной мести. Ощущения комка в горле и бессильной ярости,
заставляющей нас впиваться ногтями в ладони, так сильны! При этом
сами прекрасно чувствуем, что умалчивая или сглаживая углы, мы
выражаем солидарность с чужими интересами. Ибо до того как нас
начали подавлять, мы уже подавили сами себя.
Но желание ощущений - стимульный голод, или самоподавление,
далеко не все подводные камни которые мы встречаем на пути. Мне
часто случается работать с женщинами не испытывающими проблем с
самоутверждением, обнаружившими измену супруга. С одной стороны они
испытывают обиду и злость, но с другой, противоположные чувства к
нему - отцу своих детей, избранному мужчине и кормильцу. В этот
момент психика расщепляется на разные отношения и отождествляется с
ними. Происходит множественная идентификация, в результате чего
сознание расщепляется на самостоятельно действующие образования.
Они создают стимулы для актов поведения, которые противоречат
друг-другу. В подобной ситуации женщина не может утвердить свои
условия или выйти из отношений. Она зацикливается то цепляясь за
партнера, то отвергая его. Энергия предназначенная для контакта и
разрешения ситуации не только разделяется, но и приходит в
противоречие.
Преждевременное погашение конфликта или избегание его ради
перемирия создает ситуацию при которой индвид перенаправляет
агрессию. Вместо того, чтобы воздействовать ей на внешнюю среду и в
результате двигаться из прошлого в будущее, получая новую картинку
себя, он вынужден обращать агрессию на себя, чтобы подавить
первоначальный импульс. Люди, отвергающие конфликты скорее склонны
к думанию, чем к деланию и потому энергия и сопутствующее ей
возбуждение "остаются внутри их тела".
Восприятие компромисса как наилучшей ситуации ошибочно, и, на
мой взгляд, порождено все той же безжизненной моралью. В
компромиссе нет силы, т.к. каждый лишь теряет. Чем больше
противоречий возникает в процессе конфликта, тем более ярким
является результат. Разумеется, в том случае если стороны вообще
готовы поддерживать диалог.
Борьба возникающая в данном случае, это процесс активной
перестройки гештальта, которая возможно дойдя до некоего пика и
обострения выразится в новой фигуре - решении содержащей самое
яркое из каждой позиции.
Как бы не была желанна безопасность, к которой так стремится
человек, она, прежде всего является цеплянием за безжизненный
комфорт - лишенный энергии и грациозной чувственности. Она
притупляет активность и осознание силы, которые могут быть
построены лишь на осознании предыдущего опыта, в котором индивид
позволил себе вышагнуть за рамки привычного комфорта. Она
безрезультатна.
В действительности, безопасность это потенциальный риск, т.к.
в каждый отдельный момент содержит возможность чего-то, что
неожиданно изменив фон, разрушит тепло и негу в которых прибывал
индивид.
В этой семантике конфликт является единственной возможностью
заявить о своих истинных желаниях. Что касается избегания
конфликта, то во многих случаях оно является избеганием интереса,
возможности изменения ситуации, либо же простым подавлением чувств,
в итоге вызывающим еще более разрушительные взрывы.
Думаю, что постоянные читатели помнят мой пост
про личность и сущность
.
В этих рамках я вижу конфликт как столкновение личностного и
сущностного.
Каждая из сторон в течении конфликта испытывает это
столкновение внутри себя и исходя из его результатов коммуницирует
с другой. Излишняя ригидность личности должна быть пересмотрена в
пользу сущности. Возможно именно сущность, как нечто "предпрошитое
в человека" и является тем, что призвано объединить стороны в
конфликте, довести их как общность до творческого решения и
взаимного оргазма в согласии. В этом свете конфликт предстает перед
нами не как разница, а как показатель общего стержня.
В противоположном случае, личность, представляющая нечто
социально-родительское, пользуется энергией, которую она забирает у
сущности - внутреннего ребенка, заставляя сжиматься челюсти,
спазмируя мускулатуру и сфинктер. Это создает обидчивость,
настороженность и отсутствие интереса, т.к. желаемое решение под
запретом.
Корпоративная культура и подчиненность вызывают вторичную
подавленность, суммируясь со стереотипами навязанными обществом.
Далее идет семья с ее набором индивидуальных требований к поведению
индивида. Именно в этот момент мы используем разнообразные опасные
и нетрадиционные увлечения, вроде экстремальных сексуальных игр или
занятий создающих угрозу для жизни, ведь возможность выплеснуть
возбуждение должна быть непременно найдена.
В случае, когда истинные интересы подавляются, то, что должно
заменить их, неизбежно гипертрофируется, как например, для утоления
жажды при неимении простого стакана воды требуется несколько
стаканов компота, и все равно они не являются тем, что актуально в
данном случае.
Истинные причины гнева подавлены общими рамками и тогда должны
найти выход в наиболее комфортных условиях - склоках с теми, кого
мы "любим" или в отношении тех, кто сам занимает подчиненное
положение. В этой ситуации конфликт просто обязан возникнуть. Рядом
с нами должен оказаться хоть кто-то, кто укажет на наши истинные
границы. Ведь самое большое зло, как правило, свершается при
молчаливом согласии окружающих.
Социальная гигиена превратно трактуется - мы говорим о том,
что остаемся в рамках приличия, на самом же деле эти рамки
продиктованы голосами мам, пап, дедушек и бабушек, просравших свою
жизнь, исходя из единственного стремления - остаться чистенькими.
Эти рамки во многих случаях - безжизненные артефакты призванные
сохранить в целостности устаревшие нормы, безусловно
являющиеся
слабым гештальтом
.