Публикации с тегом Чуткость, понимание, отношение к другим (3)

Проблема понимания в психотерапии является одной из самых острых и обсуждаемых, поскольку понимание является основой психотерапевтического процесса. Но, к сожалению, нередко именно в этом аспекте возникают трудности. Часто в обсуждении работы психологов на форумах или в социальных сетях можно встретить жалобы - "психолог не слышит и не понимает меня". Как же так получается, где коренятся истоки этой проблемы и что можно сделать для её решения? Чтобы ответить на эти вопросы, в первую очередь, важно осмыслить, что такое понимание, из каких компонентов оно складывается и какие факторы на него влияют.

 

И первым фактором, с которым связана проблема понимания, является перенос. В позитивном переносе клиенту кажется, что аналитик идеально понимает его и принимает таким, какой он есть. При этом не факт, что действительное понимание имеет место быть, но есть самое главное - чувство понимания. В позитивном переносе аналитик может казаться клиенту добрым, сочувствующим и разделяющим его ключевые жизненные взгляды, что является проекцией "хорошей" и ресурсной родительской фигуры. В негативном переносе переживаются обратные чувства. У клиента может возникать чувство, что его не слышат, игнорируют, не так интерпретируют, искажают его слова и т.д. Эти чувства отражают проекцию "негативного" или дефицитарного родителя, который не в ресурсе и не в состоянии быть достаточно чутким. 

 

Вторым фактором выступает личность аналитика, которая неизбежно задаёт терапевтическому процессу ограничения. Личность в данном случае понимается в широком смысле - как вся совокупность и единый сплав индивидуальных и ценностных особенностей, присущих конкретному психологу. Несмотря на распространённую в психотерапевтической культуре модель "чистого листа", в которой аналитик придерживается закрытой позиции, всё же личность психолога не может быть полностью устранена из процесса. Психолог - это не только профессионал, но и человек с определённым темпераментом, типом реагирования, стилем работы и взглядами на жизнь. При столкновении в работе диаметрально разных темпераментов или жизненных ценностей проблема понимания может обостриться, поскольку эта ситуация провоцирует внутренний конфликт и фрустрирует часть потребностей клиента. Например, клиенту может хотеться, чтобы его аналитик был более быстрым или медленным, более интеллектуальным или эмоциональным, более лёгким или глубоким, в зависимости от личности и потребностей клиента. Но не всегда у психолога есть возможность выйти за свои ограничения, и, несмотря на недовольство клиента, он не станет другим человеком, не изменит свой базовый тип реагирования и не откажется от своих жизненных ценностей. 

 

Таким образом, проблема понимания в психотерапии связана либо с переносными процессами, фрустрацией клиента в ранних родительских отношениях и проекцией пережитых им травм на фигуру аналитика, либо с межличностными различиями. Оба этих фактора, так или иначе, присутствуют в любом аналитическом процессе, и с любым психологом клиент, в некоторой степени, будет переживать проблему неокончательного, частичного понимания. Например, аналитик может понимать и разделять его политические взгляды, но не разбираться в его увлечениях или наоборот. Вопрос лишь в степени того, насколько это непонимание приемлемо для клиента, насколько клиент готов выдерживать его и разбираться с ним, параллельно осознавая более широкую проблему различий между людьми и непонимание в других отношениях - с родителями, друзьями, партнёрами...

Отвечая на вопрос "как быть с непониманием в анализе", в первую очередь, необходимо отметить важность проговаривания этого непонимания в процессе, поскольку накопление чувства непонимания, в конечном итоге, чревато взрывной реакцией и резким разрывом аналитических отношений. Во-вторых, важно разобраться в причинах. Является ли непонимание действительной или проективной частью процесса, не говорят ли психолог и клиент разными словами об одном и том же, не является ли переживание непонимания частью сопротивления. Если нет, и непонимание касается личностных различий, в анализе можно попробовать научиться быть с этими различиями и с чувством, что далеко не все люди могут разделить какой-то опыт, но они всё равно могут попытаться услышать друг друга и сделать шаги навстречу друг другу. 

 

В случае острого непонимания также важны желание и готовность клиента погружаться в него и работать с этой проблемой. Например, разбирать, что именно так ранит в процессе непонимания, почему это важно, какие ещё люди не понимали клиента, к каким последствиям это приводило. Кроме того, сильное переживание непонимания в анализе идёт рука об руку с негативным переносом, требующим определённых ресурсов для проработки, без которых есть риск обрыва клиентом процесса анализа на первом же разногласии. Но при продуктивной работе с темой непонимания могут вскрыться совершенно неожиданные и ценные для развития клиента вещи. Например, что аналитик готов его понять, но по каким-то причинам он не готов раскрыться, а потому вынужден защищаться и уходить от подлинного контакта в конфликт. 

Отношение к мистическому опыту человека в психологии неоднозначное. В натуралистических подходах он может игнорироваться или даже сводиться к психическим расстройствам. В психотерапии не каждый аналитик способен выдержать столкновение с мистическим опытом клиента, из-за чего этот опыт нередко редуцируется к незрелости, бегству от реальности и защитным механизмам психики. Исключение мистического опыта из пространства терапии, с точки зрения юнгианского подхода, приводит к тому, что игнорируется самое ценное - образно-символическое пространство жизни человека. 

 

В психотерапии мистический опыт клиента проявляет себя в символически насыщенных или вещих снах, явлениях синхронии, религиозных переживаниях. В своих работах Юнг уделял таким явлениям особое внимание, поскольку полагал, что современное ему человечество живёт в период духовного кризиса, однако, несмотря на это, психика продолжает нуждаться в духовных опорах. В труде "О синхронистичности" он исследовал явления необъяснимого совпадения внутренних переживаний человека с событиями в реальном физическом мире. Например, человек внезапно вспомнил кого-то, о ком долго не вспоминал, и тут же получил от этого человека звонок. Или символ из сна стал внезапно часто встречаться ему в реальной жизни. Когда происходит нечто подобное, нельзя сказать, что психический опыт человека является причиной какого-то события в его реальной жизни. Т.е. что сон вызвал то событие, которое предвещал. Нельзя и сказать, что произошедшее впоследствии событие является причиной вещего сна. Вещий сон оказывается связанным с предвещаемым им событием мистически-иррациональным образом. В этой взаимосвязи внутреннее событие не является причиной внешнего, как и наоборот, а их общая причина покрыта вуалью тайны, именно поэтому подобные совпадения были названы Юнгом "акаузальными".

 

Но для чего аналитику нужно искать в них смысл? Почему такие явления столь важны для хода анализа? Ведь, казалось бы, это может быть простым совпадением, не имеющим никакого отношения к запросу клиента. С точки зрения Юнга, это не так. Через мистический опыт с человеком ведёт диалог сама Самость. Посредством анализа мистического опыта можно выделить, какие архетипы сейчас оказывают наибольшее влияние на жизнь человека. А, значит, прогнозировать, к чему может привести захваченность этими энергиями. Кроме того, мистический опыт может указывать на одностороннюю сознательную установку человека, когда какую-то часть себя или мира он упорно не замечает, следствием чего становится дисбаланс в его жизни. Например, на сознательном уровне человек может придерживаться исключительно рациональных взглядов, но его бессознательное иначе относится к миру, что создаёт конфликт и блокирует творческий потенциал человека.

 

Исследование мистического опыта приближает нас к глубинным пластам коллективного бессознательного. Погружение в эти глубины необходимо, чтобы найти в них истоки проблем и ресурсы для их решения. Игнорирование мистического опыта в анализе приводит к редукции человека к простому и одномерному существу. Его внимательное изучение, напротив, позволяет обогатить жизнь человека и открыть в ней новые смыслы.

Этот день останется в моей памяти на всю жизнь.

И не только в моей. Еще в памяти маленького мальчика, который уже вырос в двадцатилетнего юношу.

И, возможно, еще одного персонажа этой истории. Возможно.

В наш город приехало невиданное по тем временам зрелище.

Передвижной зоопарк.

Первое, что пришло мне в голову – мой малыш никогда не видел настоящих зверей! Так будет интересно ему показать разных хищников, всяких экзотических птиц и то, что видел на экране, пожалуйста – вот они, живые, рычащие и клокочущие на разные лады!

Пошли. Насмотрелись мы птиц разных, в роскошных заморских оперениях, поговорили с енотами и разными видами газелей, погладили верлооких ланей. Даже верблюда попытались угостить.

Все было, казалось, более-менее интересно, пока не подошли к клетке со львом.

Мы стояли напротив вольера, смотрели, лев лежал и смотрел на нас. Его огромная грива мне показалась седой, а взгляд таким уставшим.

- Брось, маманя, ты че, какой уставший! – попыталась я отогнать от себя охватившее странное беспокойство.

Я взглянула на своего трехлетнего мальчика, сидевшего у меня на руках. У него по щекам текли слезы!

- Что мой, сыночек? – распереживалась я совсем.

- Мама, лев говорит, что ему так грустно и плохо, - ребенок совсем разрыдался от горя.

Больше мы не ходили с сыном ни в цирк, ни в зоопарк.

И я точно знаю, мой сын разговаривал со львом в клетке, и тот ему именно так и сказал.

И вы хотите сказать, что люди не могут разговаривать на чужих языках?

Может, разучились?