Публикации с тегом Близость, отношения, зрелые отношения (9)

Многие из нас воспитаны в парадигме поощрения альтруизма и осуждения эгоизма. В такой картине мира хорошо делать что-то для других и плохо или стыдно - для себя. И, с одной стороны, альтруизм, действительно, является делом благородным и общественно полезным, но с другой - он приводит к дисбалансу, дисгармонии, бесконечному самообману, размыванию границ и созависимости, если он является болезненным, вынужденным, неосознанным и компенсаторным. 

 

Тонкую грань между сознательным и невротическим альтруизмом определяет то, сформировано ли у человека зрелое эго и способен ли он к свободному выбору. Тот, кто жертвует собой ради других вынужденно, следуя чужим предписаниям и жизненным сценариям, как правило, не может свободно отказаться от подобных моделей поведения. При попытке сделать что-то для себя он испытывает вину и стыд. Попытка обозначить свои потребности и границы терпит крах, поскольку такому человеку кажется, что этим он нарушает границы чужие. 

 

В случае сознательного альтруизма мы также можем встретиться с высказываниями по типу "я не мог поступить иначе", "мне важно было оставаться человеком в этой ситуации", "я следовал своим ценностям", но во всех этих случаях, как правило, фигурирует "я", наличие которого очень важно, чтобы принять сознательное решение об ограничениях этого "я". В случаях альтруизма вынужденного, напротив, мы сталкиваемся с тем, что своё "я" у человека развито слабо и не до конца сформировано, а потому ему трудно отличить чужие желания от своих собственных.

 

Сознательный альтруизм - личное дело и свободный выбор каждого и, делая такой выбор, человек обычно понимает, что столкнётся с рядом ограничений, знает, на что идёт, и отдаёт себе отчёт в том, что он делает. При альтруизме вынужденном выбор делается неосознанно, либо из деструктивных чувств страха, стыда и вины, а потому такой выбор подспудно содержит в себе много подавленного возмущения и агрессии. Так, делая что-то для других, человек подспудно ждёт вознаграждения или ответных жертв. А, не получая этого, проявляет пассивную агрессию или срывается. 

 

Вынужденно жертвующий чем-то своим ради других человек делает это не из волевого решения, а против своей воли, которую он не может до конца осознать или принять. Так, работающий на волонтёрских началах человек может ждать не денежного, а какого-то иного вознаграждения за свой труд вместо денег - любви, благодарности, подтверждения пользы и т.д. Или родитель, который отдаёт всего себя воспитанию ребёнка, может жертвовать своим личным временем и обделять себя своими же ресурсами, но при этом ждать, что ребёнок будет полностью соответствовать его ожиданиям. Т.е., в конечном итоге, за жизнью для других часто скрывается корыстный, глубоко эгоистичный мотив, который не признаётся самим человеком до тех пор, пока его фрустрация не достигнет предела.

 

Жизнь для других также может использоваться в качестве оправдания собственных эгоистичных действий, когда человеку стыдно признаться в том, что он может хотеть или делать что-то для себя, либо с манипулятивными целями. Гораздо проще внушить другому чувство вины, если мы скажем ему, что ради него же и старались, а он не оценил. Аналогично некоторым людям бывает проще замаскировать свою потребность под заботу о других и сделать для них нечто, что хотелось бы, но непозволительно сделать для самого себя. Именно так появляются непрошеные советы и навязчивое спасательство, которое часто приносит вред вместо пользы.

 

Жизнь для других в ущерб себе характерна для тех людей, которые плохо распознают собственные потребности и отказывают себе в праве на них. Для таких людей слияние оказывается спасительным, поскольку в нём можно забыть о себе, не теребить свои раны, не тратить время и силы на рефлексию и самосознание. Жизнь для других позволяет справиться с душевной пустотой и создать себе иллюзию смысла. Особенно привлекательной жизнь для других становится для людей, которые ищут любви и одобрения.

 

Однако при дисгармоничном перекосе в сторону жизни для других могут появляться не только симптомы эмоционального выгорания, но и проблемы в отношениях с другими людьми, в частности, с теми, для которых человек живёт свою жизнь в ущерб самому себе. И речь идёт не только о вскармливании паразитов и формировании выученной беспомощности у "подопечных", но и о нарушении баланса в отношениях, из-за которого принимающая слишком много сторона чувствует себя в вечном долгу и не в состоянии вернуть этот долг. "Дающая" же сторона в это время копит претензии, что неминуемо ведёт к конфликту, а то и к разрыву отношений. 

 

Заботясь о других в ущерб себе, мы теряем себя, и эта потеря страшна тем, что, по сути, такая забота становится безличной, ведь в ней не остаётся места для той личности, которая заботится. Живущий для других и игнорирующий себя человек низводит себя до функции, что чревато серьёзными психологическими проблемами и обеднением отношений. В отличие от сознательного альтруиста, который жертвует собой исходя из своего "я", а, значит, сохраняет это "я" даже в жертве, альтруист вынужденный не знает и не ведает о том, что такое это самое "я", а, значит, заранее обрекает себя на неблагодарную жертву, поскольку в ней некого благодарить. 

Встречи и расставания - естественные процессы в жизни человека. С каждым, с кем мы по-настоящему встречаемся, у нас складываются какие-то отношения. Иногда это близкие отношения, в других случаях - отношения на расстоянии. Иногда это приятные и наполняющие отношения, иногда - неприятные и забирающие нашу энергию. Бывают и противоречивые отношения, в которых, с одной стороны, мы получаем что-то ценное, с другой - слишком многим за это приходится платить. 

 

Отношения завершаются тогда, когда у одного или обоих людей иссякает потребность в них. Если это взаимный процесс, и в нём не осталось ничего невыясненного и недосказанного, люди спокойно расстаются, и каждый идёт своим путём дальше. Но бывает, что расстаться тяжело из-за того, что в прямом контакте невозможно выразить свои чувства и быть услышанным. Или из-за того, что одна из сторон чувствует большую необходимость в этом контакте, чем другая.

 

Завершая отношения на внешнем уровне, мы не всегда завершаем их внутренне. Например, мы можем расстаться с некоторыми людьми и долго думать о них, вести внутренние диалоги с ними. Тогда, несмотря на расставание, внутренняя связь сохраняется. Сохраняется образ бывшего партнёра или подруги, к которому всегда можно вернуться. 

 

Гармоничное завершение отношений происходит тогда, когда мы принимаем чёткое решение двигаться дальше. В этом процессе мы проводим  границу между тем, что готовы от этих отношений взять себе, как воспоминание и их светлый внутренний образ, а что - нет, и тогда мы оставляем это в прошлом. Но бывают ситуации, когда, несмотря на факт расставания, человек остался во внутреннем конфликте, т.е. так и не решил для себя, уйти ему или остаться, несмотря на то, что уже воплотил это решение в жизнь.

Амбивалентные чувства к тому, с кем мы расстаёмся, мешают нам отпустить его до конца. Потому что мы не можем уложить в своей голове то хорошее и плохое, что было в нашем контакте. И не понимаем, как так - вроде бы всё было хорошо, но, с другой стороны, было непонимание, была нехватка контакта, были разногласия и ссоры. Подобные противоречия часто заставляют людей цепляться за прошлое и пытаться их разрешить в настоящем, ответить себе на вопрос - почему контакт сложился именно так?

 

Неспособность отпустить прошлые отношения может выражаться не только в том, что человек не до конца отгоревал потерю кого-то, но и в том, что у него остались к кому-то другому вопросы, какие-то чувства или непонимание. Или он жалеет о том, что завершил отношения, но уже ничего не может поделать. В этих случаях, как правило, часть чувств остаётся подавленной. Например, подавлена может быть обида или злость. Или, напротив, подавлено сожаление, потому что расстаться через злость было проще. 

 

Чтобы отпустить прошлое, важно дать этим чувствам место в своей душе, прожить их. Для этого в психологии используются разные техники. Можно написать письмо в прошлое, или вспомнить самый яркий момент из прошлого и посмотреть, что именно в нём так сильно держит внимание. И, работая с этим опытом, скорее всего, мы обнаружим, что такие переживания связаны именно с прошлым, а не с настоящим. Они были актуальны тогда, но сейчас уже совсем другая ситуация. Изменились её участники, изменился формат, сменились декорации, а потому в прошлом остался не только этот момент и не только тот человек, с которым мы попрощались, но и та часть нас, которая присутствовала в этом прошлом и что-то переживала - горечь, обиду, сожаление, злость или что-то ещё.

 

Проведение различий между собой-прошлым и собой-настоящим часто позволяет приблизиться к тому, чтобы поставить в прошлых отношениях точку. А для этого важно признать, что в прошлом я был другим. Например, более наивным и открытым, чего-то не умел, не знал, не мог предугадать. И именно благодаря тем отношениям, которые были в прошлом, я стал другим, смог измениться. 

 

Нередко в прошлых отношениях нас держат нереализованные ожидания. В некоторых случаях мы ждём, что другие люди что-то поймут и изменятся. Иногда нам свойственно ошибаться в людях и хотеть от них чего-то такого, чего они не могут дать. Или проецировать на них нечто, чего в них нет. В таких ситуациях к другому человеку нас привязывает именно то, чего мы до сих пор от него ждём, но уже никогда не получим. Например, после расставания мы можем бесконечно долго ждать, когда наш бывший друг или партнёр одумается или поймёт свои ошибки. Но этого не происходит, и, вместо того, чтобы продолжить жить своей жизнью дальше, мы застываем в своей развёрнутости к прошлому. Потому что от этого прошлого ещё чего-то хотим и надеемся получить. 

 

Отпустить прошлые отношения позволяет сознание факта, что в них уже случилось всё, что могло. Завершение этих отношений само по себе подводит итоги. Если мы не смогли договориться с кем-то, не поняли друг друга, обнаружили, что наши потребности и ценности слишком разные, значит, иначе тогда и быть не могло. И тогда расставание - естественный исход таких отношений. Вне зависимости от того, какие ожидания вкладывались в них обеими сторонами. И, если в этих отношениях больше нет реального места для проекций и ожиданий, поскольку нет перспективы, важно вернуть свои ожидания и проекции себе, как ту часть себя, которую мы в них потеряли. 

Слияние в отношениях естественно на первом их этапе - когда партнёры только знакомятся друг с другом, испытывают друг к другу сильные чувства и начинают отношения. На этапе слияния больше замечаются сходства, чем различия, и партнёры могут переживать ощущение единения, как будто они являются одним целым, во всём самом главном согласны друг с другом и не хотят расставаться даже на короткое время. 

Своими корнями переживание слияния и то, насколько человеку комфортно в нём, уходит в ранние детские отношения с мамой, в возраст младенчества, для которого как раз был характерен этап слияния. И, если на этом этапе человек не смог насытиться чувством безопасности или впоследствии отделиться от мамы, в дальнейшем он будет стараться продлить чувство слияния, что негативно скажется на построении отношений. 

 

Помимо первого этапа, отношения проходят и дальнейшие этапы развития, на которых снимаются проекции и обнаруживаются различия между партнёрами. Это могут быть бытовые разногласия или разница во взглядах. Партнёры обнаруживают, что, на самом деле, являются совершенно разными людьми, и у каждого из них есть свои потребности, желания, мысли, мнения, которые не всегда совпадают с таковыми у другого. В момент таких осознаний между ними могут возникать конфликты, ссоры, и основная цель этапа сепарации в том, чтобы осознать, что они разные, но могут быть вместе, поскольку между ними есть точки соприкосновения, они могут договариваться и уживаться друг с другом. Либо, наоборот, партнёры понимают, что первичная влюблённость и этап слияния были целиком порождены проекциями, а при столкновении с реальностью их ожидания от отношений не могут реализоваться, и тогда они расстаются.

 

Однако увлечённость переживанием слияния мешает этапу сепарации, когда вместо того, чтобы осознавать различия и более реалистично воспринимать друг друга, оба партнёра или кто-то из них продолжает длить этап слияния вопреки тому, что уже пришло время для сепарации. Это происходит из-за ранних детских травм, комплекса брошенного, страха покинутости и одиночества, несформированной идентичности и страха перед тем, чтобы быть собой. И тогда в отношениях нарастают конфликты из-за того, что партнёры пытаются совместить несовместимое, либо один из них хочет переделать другого так, чтобы тот полностью вписался в его проекцию или был таким же, как он, не имея права быть другим человеком. В итоге получается, что слияние уже невозможно удержать, но и сепарации не происходит, и такая ситуация порождает зависимые отношения.

 

В отличие от естественного первого этапа слияния, который даёт обоим партнёрам ресурс приятных моментов и воспоминаний, чтобы затем им было легче вместе проходить через кризисы, неестественное, искусственно удерживаемое слияние в зависимых отношениях заставляет кого-то из партнёров или обоих жертвовать собой и своими интересами для поддержания зависимости. И вместо ресурсного состояния слияние превращается в удушье и пытку - в отношениях наступает застой, партнёры не могут отделиться друг от друга, чтобы получать новый опыт и обмениваться им, они начинают бурно ссориться и столь же бурно мириться, и в итоге отношения истощают обоих вместо того, чтобы наполнять силой и радостью.

С точки зрения юнгианской психологии, которая рассматривает любые психологические феномены сквозь призму архетипов, состояние слияния в любви отражено архетипом андрогина, представленном в платоновском мифе. В диалоге "Пир" Платон изложил миф о целостных первосуществах, которые были разделены Зевсом за их гордыню, и на первом этапе разделения они страдали от невозможности воссоединения, а затем Зевс сжалился над ними и дал им возможность воссоединяться в любви. В результате разделения они утратили первоначальную целостность, но обрели способность любить друг друга и создавать пары, что было бы невозможно, если бы они не были разделены, ведь тогда целостное мужеженское, женско-женское или муже-мужское существо вынуждено было бы любить самого себя.

Из этого мифа можно извлечь очень ценные смыслы для понимания того, как устроены отношения. А именно - для любви нужно, чтобы имели место быть двое, а не только один. Т.е. необходимы не только встречи, но и расставания, не только контакт и согласие в нём, но и отдых от контакта. Не только сходства, но и различия. Чтобы любовь была возможной, нужна встреча двух разных людей, которые могут в чём-то сойтись и дополнить друг друга. И тогда стремление к абсолютному слиянию оказывается нереалистичным, ведь на свете нет двух абсолютно идентичных друг другу людей, а, если бы и были, им было бы слишком скучно друг с другом, ведь они бы ничем не смогли обменяться.

 

Тоска по вечному слиянию не всегда приводит к зависимым отношениям. Иногда она побуждает человека проходить лишь первый этап отношений, напитываться энергией и соскакивать со второго этапа, когда начинается осознание различий, поскольку этот этап становится для человека невыносимым. Таким образом, избегание этого этапа может вести и к контрзависимости, и к неспособности строить длительные отношения и находиться в партнёрстве, а не в монаде. Но эта трудность решаема в психотерапии и, чтобы решить её, важно проработать как тему собственного "я", своей идентичности и способности быть в гармонии наедине с собой, так и тему Другого - кто он для человека, каков его образ, чем он притягивает и пугает и почему так важно слияние, в котором ему нет места.

В обыденной речи мы часто смешиваем понятия "эгоизм" и "эгоцентризм", что порождает разные непонимания. Обвиняя другого человека в эгоизме, мы, как правило, подразумеваем, что он делает что-то во благо себе, игнорируя потребности других людей, недостаточно чуток и внимателен к другим, ставит свои желания и цели выше чужих. И тогда рядом с таким человеком другим людям не хватает пространства, чтобы быть, чувствовать себя свободно и безопасно. Или они вынуждены жертвовать ради него своими интересами, что также их не устраивает.

 

С психологической точки зрения, описанное выше поведение, скорее, относится к феномену эгоцентризма. Эгоцентризм является естественным этапом развития ребёнка, когда он ещё не научился учитывать в своей картине мира других людей и ставить себя на место другого. По мере взросления в норме человек обретает этот социальный навык, учится понимать, что другие люди могут быть не похожи на него, и, чтобы жить в согласии с ними, с их мнениями тоже важно считаться. Если по каким-то причинам формирование этого навыка было нарушено, человек так и не научается выходить за пределы собственного "я" в своём мировосприятии, последствиями чего являются не только сложности в построении отношений с другими людьми, но и личные страдания самого такого человека, поскольку часто он и сам не понимает, что думают, чувствуют и чего хотят другие люди, а, значит, не может прогнозировать их реакции.

 

В отличие от эгоцентризма, эгоизм - это зрелая мировоззренческая позиция заботы о себе, которая вовсе не отрицает, что при этом можно заботиться и о других. У каждого из нас есть свои потребности, желания, мечты, стремления, цели, личные границы и ожидания. Каждый из нас нуждается в том, чтобы окружающие люди проявляли к нему вежливость и уважение, учитывали его присутствие и его потребности. У всех нас есть потребность в личном пространстве и комфорте. И здоровый эгоизм заключается в том, что человек берёт на себя ответственность за свои потребности и желания, за реализацию своих целей, за заботу о своём комфорте. При этом он понимает, что, помимо него, вокруг есть другие люди, и их потребности тоже важно слышать, понимать и учитывать. Но иногда потребности людей приходят в конфликт, и тогда можно договариваться, искать компромиссы, точки соприкосновения, либо расходиться. 

 

Различать эгоизм и эгоцентризм особенно важно в конфликтных ситуациях и в ситуациях манипуляций. Ведь любого человека можно обвинить в том, что он заботится о себе вместо того, чтобы позаботиться о ком-то другом. Или сказать ему: "Если ты не согласен соответствовать моим ожиданиям и делать то, чего я от тебя хочу, ты эгоист". Но такая постановка вопроса возможна только из позиции эгоцентризма, а не эгоизма, поскольку именно эгоцентричная личность полагает, что мир вертится вокруг неё одной, и другие люди существуют лишь для удовлетворения её потребностей. Эгоизм же не требует принесения себя в жертву чужим интересам, отказа от себя и необходимости себя ломать. И в том, чтобы быть эгоистом, не соответствовать чужим ожиданиям (например, кому-то не нравиться, говорить другим "нет", иногда фрустрировать их) нет ничего страшного. Позиция эгоиста честна в том смысле, что он открыт к тому, чтобы встретиться с другим, но в то же время готов и к тому, что эта встреча может не состояться, поскольку другой - отдельная личность, и он тоже может сказать "нет", не согласиться или даже выйти из коммуникации. Т.е. другой тоже имеет свои права и, если мы договариваемся о чём-то, мы распределяем обязанности, а, если нет, можно договориться с кем-то другим.

 

Эгоцентричный человек не может уважать чужой отказ, поскольку не способен поставить себя на место другого. Ему трудно понять, что в момент его просьбы или требования другой человек является другим, т.к. эгоцентризм способствует мысленному и эмоциональному присоединению к себе других людей. Эгоцентричный человек не рассматривает их в качестве других, а видит в них своё продолжение, например, как свою правую руку, которая всегда готова помочь. Поэтому в случае внезапного отказа "руки" служить его потребностям он изумляется и возмущается - в его картине мира такого быть не должно, ведь другие люди для него - не личности, а функции. Эгоист же способен открыто заявить, что сейчас он заботится о собственных интересах, но при этом готов проявить уважение к чужим, поскольку они - такие же люди, как он. 

 

Разделяя эгоизм и эгоцентризм, важно понимать, что эгоцентризм не является диагнозом, а варианты эгоизма тоже могут быть разными. При желании с эгоцентризмом можно работать как в кабинете психолога, так и самостоятельно или в личных отношениях. Для этого важно тренировать умение поставить себя на место другого, и в психотерапии этому помогает техника пустого стула, либо мысленное представление себя в теле другого человека, либо задание психолога для партнёров поменяться местами и ролями и попробовать высказаться от лица партнёра. В этом же направлении отлично работают расстановочные методы, ведь в них человек тоже вынужден занять позицию другого и рассказать о том, что он чувствует из этой позиции. Эгоизм же в большей степени относится к мировоззрению, чем к психологическим навыкам, поэтому работать с ним гораздо сложнее, и в общении с другими каждый сам выбирает, какой уровень эгоизма он допускает для себя и какой готов принимать в других. 

В жизни бывают моменты, когда нам хочется откуда-то уйти, попрощаться и расстаться с кем-то. Например, сменить работу или круг общения, прекратить общаться с конкретным человеком. Такое желание возникает, когда старая деятельность исчерпала себя или когда человек больше не чувствует точек соприкосновения с кем-то. Нередко стремление завершить отношения сопровождается внутренним конфликтом, тревогами и страхами. С одной стороны, хочется уйти мирно и без последствий, не портить отношения. С другой стороны, хочется расставить все точки над "i". Как же быть в подобных ситуациях?

Во-первых, важно осознать, что стоит за этим желанием уйти. Хорошо ли оно обдумано или это просто минутный порыв? Какие веские причины свидетельствуют в пользу ухода, от чего именно и куда хочется уйти? Что хочется завершить и навсегда оставить в прошлом? Ведь связь с конкретным человеком или группой людей наполнена какими-то воспоминаниями, переживаниями, мыслями, чувствами. Может быть, эти люди не уважали Вас или не считались с Вашими потребностями? Или у Вас с ними разошлись интересы?

 

Во-вторых, стоит завершить эти отношения, прежде всего, на внутреннем уровне. Если на внешнем уровне связь завершиться не может, значит, человека ещё что-то держит в ней. Возможно, несбыточные надежды на то, что другой изменится, оправдает прошлые ожидания. Мысли о том, что другого можно изменить, что-то ему объяснить. Или открытые вопросы о том, почему в каких-то ситуациях человек вёл себя именно так, а не иначе, что стояло за его позицией, какими ценностями он руководствовался, что привело к тем поступкам, которые он совершил. Лучше всего попробовать выяснить для себя эти вопросы в живом контакте, поскольку личные домыслы, в любом случае, будут проекциями. Но при отсутствии такой возможности можно пофантазировать. Попытаться ответить себе на все эти вопросы самостоятельно. Заполнить пробелы в коммуникации своими гипотезами. Объяснить себе, почему всё сложилось именно так, а не иначе, чтобы на когнитивном уровне завершить ситуацию.

 

В-третьих, стоит обратить внимание на свои чувства. В них тоже обычно много незавершённого материала. Поэтому важно ответить себе на вопросы: какие чувства сейчас вызывает у меня этот человек? Что в нём раздражает, злит, возмущает, вызывает непонимание? Что, напротив, может в нём восхищать? Какие эмоции я переживаю в связи с завершением отношений с ним? Как это для меня - больно, грустно или жаль? С чем именно мне жаль прощаться, что я теряю с потерей этого контакта? За что я могу поблагодарить этого человека и этот контакт, чему он смог меня научить?

 

Когда на внутреннем плане решение принято, остаётся лишь воплотить его в жизнь. Как именно - зависит от конкретной ситуации. Иногда достаточно завершить контакт внутренне и больше не вовлекаться в него. В других случаях необходимо прямо сказать о том, что пришло время прощаться. Чтобы сделать это экологично, важно отметить всё хорошее, что дал Вам этот контакт. Сказать о том, что пришло время что-то менять, идти по другому пути, с которым, увы, Ваш контакт вряд ли может быть совместим. Наметить какую-то приемлемую для Вас форму контакта. Обозначить, с какими вопросами, по каким поводам человек может к Вам обращаться. Например, в случае, если нужна какая-то помощь. Или, наоборот, отметить, что Вам тяжело было бы дальше общаться по каким-то личным причинам. В момент прощания важно быть искренним, в контакте с собой, и нужные слова придут сами собой. Важно позволить быть искренним и собеседнику. Проговорить все чувства, что связаны у него с Вами и с ситуацией расставания. Прояснить то, что не было ясно. Дать ему возможность отреагировать на эту ситуацию и как-то к ней отнестись. 

 

Прощание является экологичным, когда обе стороны контакта принимают зрелое решение о том, что дальше им вместе не по пути, и эту ситуацию нельзя исправить. Поэтому, чтобы прощание было экологичным для обеих сторон, важно быть максимально честными друг с другом. Не удерживать того, кто цепляется. Не стараться его спасать. Не вставать в позицию преследователя с жесткой и обидной критикой. И не выпадать в роль жертвы, которая вынуждена, а не хочет уйти по собственному желанию.  

Этика психоаналитических подходов к терапии строго запрещает психологу вступать в двойные отношения со своими клиентами, т.е. сотрудничать с ними в каком-либо еще деловом контексте, дружить, вступать в романтические и интимные отношения, а также консультировать уже знакомых людей - коллег, друзей, партнёров и родственников. Для многих людей это правило кажется странным: почему, обладая нужными знаниями и навыками, психолог не может помочь своим близким? Ведь стоматологи иногда могут лечить своих родных, парикмахеры - стричь, компьютерные мастера - помогать с починкой техники. Чем же психологическая помощь отличается от этих услуг? Неужели друг-психолог просто вредничает, ленится, имеет корыстные цели и игнорирует человеческую взаимовыручку? В данной статье я попробую ответить на вопрос о том, какие проблемы влечёт за собой ситуация двойных отношений, на примере дружбы.

 

1. Проблема неравенства. Для прояснения этой проблемы важно понимать, как устроена психологическая помощь изнутри. В терапии клиент видит лишь ее внешнюю сторону, но со стороны аналитика она представляет собой сложный и многокомпонентный процесс. Например, выбирая методы и техники терапии, психолог обращает внимание на тип личности клиента и уровень её организации, специфику переноса и динамику терапии. Профессиональный взгляд направлен гораздо глубже, чем это позволяет сделать повседневный человеческий контакт, поскольку он выявляет скрытые за запросом проблемы. Такой взгляд подобен рентгеновскому и, если подвергнуть этому взгляду друзей или близких, психолог получит о них ту информацию, которую не получил бы в ситуации дружеского контакта, что не может не сказаться на отношениях. Владение этой приватной информацией ставит психолога и клиента в неравные позиции по отношению друг к другу. Клиент приходит к психологу с неким дефицитом - информации, знаний, навыков. С запросом и вопросами. Из позиции того, кто нуждается в помощи, к тому, что способен её оказать. Если эта ситуация накладывается на дружеские отношения, она разрушает их, изымая из них равенство и спонтанность.

 

2. Проблема переноса. В психоаналитической терапии одним из самых важных инструментов работы является перенос. Клиент проецирует на аналитика материнскую или отцовскую фигуру, что задаёт структуру терапевтического процесса. Аналитик выдерживает и контейнирует перенос клиента. Перенос обеспечивает динамику терапии. Например, яркие чувства по отношению к аналитику позволяют клиенту повторно пережить тот опыт, который имел место быть в детско-родительских отношениях. Чем меньше клиент знает об аналитике, тем более "чистым" и однозначным будет такой перенос, поскольку нехватка информации открывает пространство для проекций. В ходе терапии перенос постепенно подвергается изменениям. Клиент осознаёт, откуда у него возникают те или иные реакции, как они связаны с его прошлым опытом, и возвращает эти проекции себе. В ситуации дружеских отношений весь этот процесс изначально будет дисфункциональным, поскольку обмен личной информацией препятствует "чистоте" переноса и возвращению проекций. Если человек знает о своём друге, что друг, действительно, бывает таким-то и таким-то, трудно разделить, где заканчиваются личностные характеристики друга и начинаются собственные детско-родительские проекции. Ситуация дружеских отношений делает невозможным один из столпов терапии - работу с истоками проблем.

 

3. Проблема границ. Другим столпом терапии, без которого невозможна работа, являются чёткие границы сеттинга. К ним относятся день, время, место, длительность и формат встреч. Как правило, этот формат подразумевает одну-две встречи в неделю, 50-60 минут сеанса (в зависимости от подхода) и взаимодействие, в центре которого находится клиент с его запросом и выносимым на сеанс материалом. После сеанса следует перерыв, в течение которого клиент обдумывает то, что произошло на сеансе, выполняет домашние задания, переваривает полученный в терапии опыт и интегрирует интерпретации. За это время у клиента могут возникать связанные с его запросом сны, инсайты, новые переживания и жизненные события. На следующем сеансе этот материал вновь подвергается анализу. В дружеских отношениях организация подобной цикличности означала бы потерю дружбы, поскольку границы дружбы куда более гибкие. Друзья вступают в контакт тогда, когда им удобно, друг может быть в настроении или нет, пошутить, похлопать по плечу, обидеться или устроить сюрприз. С другом можно поссориться и помириться, сделать долгий перерыв в общении и возобновить его. Все эти проявления дружбы невозможны в анализе. По отношению к клиенту аналитик, как правило, ведёт себя сдержанно, чтобы дать развернуться психическому материалу клиента. Он задаёт терапевтические вопросы и выдвигает рабочие гипотезы. Интерпретирует, но не оценивает. Регламент терапии переводит чувства клиента в аналитически-символическое пространство. Дружба же предполагает их свободное выражение, что в терапевтическом контексте стало бы отреагированием, а значит, невозможностью выйти из тех моделей поведения и сценариев, которые клиент хотел бы изменить.

 

4. Проблема обмена и безопасности. В отличие от бескорыстной дружбы, построенной на принципе взаимности, ситуация терапии предполагает применение профессиональных знаний и навыков, а значит, неизбежную затрату на работу больших ресурсов. В эти ресурсы входят: аренда помещения, супервизии, интервизии, повышение квалификации. Чтобы иметь возможность вести сеанс, психологу важно настроиться на рабочий лад и поддерживать своё рабочее состояние в тонусе. Дружба, напротив, предполагает приятное времяпрепровождение и расслабление, она не является работой. Терапевт не может приходить или не приходить на сеансы по настроению или рассуждать в стиле "мне не нравится этот человек - не буду его терапевтировать". Свои реакции в контакте он отслеживает исключительно с профессиональной точки зрения и, если они являются чрезвычайно сильными и мешают работе, он посещает супервизии, интервизии и личную терапию, чтобы разобраться в проблеме. Терапия предполагает вовлеченность аналитика, которая должна быть подвержена регуляции, чтобы выполнять функции рабочего инструмента. Дружеские отношения, напротив, построены на личной симпатии. Это не рабочий контакт, направленный на заданную им цель, а личный выбор человека. Как правило, люди дружат с близкими по духу людьми, к которым испытывают личную симпатию. Эта личная симпатия ничем не регламентирована, она либо есть, либо её нет. Если она есть, отношения складываются сами собой, если её нет - люди расходятся. В терапии аналитик ведёт процесс не только потому что ему это нравится. Он делает это не ради любопытства, не ради собственного развлечения и удовольствия, а выполняет свою работу, предполагающую договор, обязательства и ответственность. И отдача в этих отношениях также четко регламентирована. Клиент оплачивает затрачиваемые терапевтом ресурсы деньгами, терапевт обеспечивает безопасность и экологичность процесса. Если перенести этот регламент в дружеские отношения, дружеский компонент снова будет из них изъят. Отношения станут сухими и излишне формальными. Если, напротив, внести в терапевтический контекст дружеский, это размоет границы и сделает невозможным применение инструментов работы. Пространство перестанет быть безопасным. 

 

4. Проблема близости. В терапевтических и в дружеских отношения складываются совершенно разные формы близости, которые не могут быть совместимы между собой. В отношениях с другом оба человека открыты друг другу в той степени, в какой они выбирают открытость. С другом можно обсудить какие-то интимные вещи и взаимно поделиться личным опытом. Вместе поплакать или посмеяться над чем-то. В терапевтических отношениях близость односторонняя. Их целью является помощь клиенту, поэтому они сфокусированы на клиенте. Аналитик не делится с клиентом подробностями своей личной жизни или личных глубинных переживаний. Открытость психолога имеет место лишь в рамках границ подхода и этики. Со стороны клиента, напротив, в терапии открытость является максимальной. В кабинет психолога клиент идёт со своими травмами и болезненными переживаниями, что делает его предельно уязвимым. Такой формат задаёт особую глубину этих отношений. Правило конфиденциальности позволяет клиенту не бояться вынести тот материал, который он не всегда решился бы обсудить с кем-то из близких. В том числе это может быть обида на близкого человека или трудности в отношениях. При внесении этого материала в дружеские отношения нет гарантий, что он не будет раскрыт кому-то еще, и нет профессиональной работы с ним. Именно поэтому поддержка друзей даёт лишь частичное облегчение, но не решение проблемы. При пересечении дружеских отношений с терапевтическими невозможно было бы организовать такое пространство доверия. Дружеские отношения могут начинаться и заканчиваться, а терапевт всегда остаётся для клиента его терапевтом, даже после окончания терапии. На внутреннем плане психики это всегда архетипическая фигура "целителя", с которой невозможно построить свободные от связанных с ней проекций и ожиданий человеческие отношения.

 

Помимо обозначенных проблем, существуют и другие проблемы, которые делают невозможным пересечение дружеских и терапевтических отношений. Например, наличие у друзей общего круга общения и контекста жизни, взаимная заряженность дружбы эмоциональным опытом, который препятствует непредвзятой позиции профессиональной отстраненности и личной незаинтересованности, спутанность ролей при совмещении разных форм взаимодействия. Этих причин можно выделить много, но суть вопроса сводится к тому, что отношения терапии и отношения дружбы являются принципиально разными ситуациями, построенными на разных архетипических моделях, наложение которых друг на друга травмирует обе стороны контакта, разрушая и дружбу, и терапию. В отношениях психолога и клиента задействованы архетипы целителя и исцеляемого, дружеские отношения подразумевают равную "сиблинговую" связь. То же самое разграничение распространяется на любые другие формы близких отношений (романтические, родственные), в которых человек не анализирует, а живёт. Попытки внести в них анализ в режиме реального времени приводят к тому, что они иссушаются и теряют спонтанность. Аналитические отношения, напротив, функциональны по сути, поскольку они предполагают мета-позицию, которая позволяет посмотреть на проживаемый клиентом опыт со стороны. Их смысл в том, чтобы подготовить арену для изменений в жизни клиента, но не стать ей. 

Одиночество - одна из самых распространённых проблем современности, глобальные причины которой связаны с изменениями структуры общества и культуры. В психологии же тему одиночества можно рассматривать весьма ограниченно, поскольку работа ведётся с конкретным запросом. У психолога нет инструментов влияния на глобальные процессы и окружающих клиента людей, он не выступает в роли сводника, не организует знакомства, не может магическим образом притянуть в чью-то жизнь партнёра и не даёт гарантий, что после работы с ним партнёр будет найден. Однако психолог может помочь клиенту лучше осознать причины своего одиночества и проработать их, либо научиться его выносить. В данной статье я разберу основные причины, по которым человек может быть одинок. 

 

1. Проблема ожиданий. При работе с темой одиночества в терапии психолог, как правило, задаёт клиенту стандартные вопросы на прояснение ситуации - "как давно вы одиноки?", "какого партнёра вам хотелось бы найти?", "чего вы ждёте от отношений?". Чтобы решить проблему, важно понимать, к чему человек стремится и от чего отталкивается. И часто корень проблемы кроется именно в ожиданиях. Ожидания могут быть противоречивыми или трудно достижимыми в реальной жизни. Например, с одной стороны, хочется, чтобы партнёр опекал, помогал, защищал и выполнял другие родительские функции. С другой стороны, хочется, чтобы в отношениях была свобода, спонтанность, возможность проявить своё "я". Или, бывает, что портрет желаемого партнера обретает сказочный, далёкий от реальности образ. Например, ищется идеальное совпадение и согласие с партнёром во всех взглядах, интересах и ценностях, чего практически не бывает в реальности, а, если и бывает, такие отношения чреваты отдельным типом проблем. Или ищутся бесконфликтные и беспроблемные отношения, что фактически означает отсутствие в них жизни, а значит, и самих отношений. В таких случаях психолог обращает внимание на противоречия в ожиданиях и на то, как можно их скорректировать, чтобы повысить шансы найти партнёра. 

 

2. Проблема внутренних страхов и блоков. В терапии психолог также обращает внимание на то, был ли у клиента какой-то опыт отношений в прошлом, насколько удачным его считает клиент, нет ли в прошлом чего-то незавершенного, что мешает двигаться дальше. Например, если клиент не может отпустить кого-то из прошлого, ему будет трудно найти партнёра, поскольку символически место партнёра уже занято, он не открыт новому. Или, если в прошлом была какая-то боль, измена или предательство, клиент может бояться повторения этого опыта и бессознательно избегать отношений. При работе с темой одиночества важно убедиться, что поиску партнёра ничего не мешает. А, если мешает, проработать и завершить неудачный опыт.

 

3. Проблема семейных сценариев. Для прояснения темы одиночества полезно обратиться к тому, какие отношения приняты в семье клиента, какие отношения были и есть у его родителей между собой. Если родители в разводе, есть ли у мамы и папы партнёр, насколько это прочные и длительные отношения. Специфика отношений внутри семьи накладывает отпечаток на всю жизнь человека, поскольку именно в семье он строит свои первые близкие отношения с людьми, невольно перенимая семейные модели. Например, если в семье отстранённый папа и гиперактивная мама, клиент может взять на себя одну из этих ролей. Закрепляясь в этой роли, он обрекает себя на повторение семейной дисфункции и лишает себя возможности выйти из семейного сценария.

 

4. Проблема потребностей. Важно понять и то, зачем человеку нужны отношения, какие потребности стоят за его запросом. Например, за запросом на отношения может стоять потребность в постоянной поддержке и внимании, в повышении самооценки, чувства собственной важности и нужности. И тогда партнёр нужен в качестве ресурса, а не самоценности, из чего становится ясно, почему люди не соглашаются на эту роль. Нести на себе роль родителя взрослого человека тяжело и энергозатратно. Мало кому хотелось бы восполнять собой чужие внутренние дефициты, что совершенно естественно. Тем более, что вокруг много людей с аналогичными дефицитами. В этом случае психотерапия ведётся в направлении поиска ресурсов в самом клиенте, чтобы партнер искался им не из дефицита, а из чувства внутренней полноты.

 

5. Проблема обмена. Если человек обращается с запросом на поиск отношений и чего-то хочет от них, важно понять, что он готов предложить взамен и как он это предлагает. Отношения не могут быть односторонними, это всегда обмен, исходя из чего полезно подумать, как можно было бы заинтересовать потенциального партнёра, что человек готов отдавать в отношениях. При прояснении этой проблемы может вскрыться, что, например, человеку есть, что предложить, он мог бы обогатить жизнь другого, но не умеет сигнализировать об этом так, чтобы быть понятым. В итоге люди не понимают, что именно и на каких условиях он предлагает. Или человек недооценивает себя и думает, что ему нечего предложить, хотя на самом деле это не так. Или предлагает то, что не нужно другим. 

 

6. Проблема поиска и коммуникаций. Очень часто проблема невозможности найти партнёра кроется в нехватке коммуникативных навыков. Например, человек ищет чего-то там, где слишком мала вероятность найти. Исходя из внутренних убеждений, он может думать, что нужно искать именно в таком-то кругу, среди таких-то людей и не обращает внимание на другие возможности. Другой стороной проблемы является неумение завязывать и поддерживать знакомства, из-за чего контакты трудно установить, либо они быстро теряются. В этом случае психолог обращает внимание на то, что клиент мог бы делать иначе в ситуации знакомства или при попытке сохранить контакт. Возможно, он делает слишком поспешные выводы о людях, оценивает их по какой-то сетке критериев, не давая другому времени и шанса раскрыться. Или по каким-то причинам обращает внимание только на отвергающих персонажей, игнорируя тех, кто питает к нему интерес.

 

Прояснение причин одиночества в психотерапии превращает эту проблему из обречённости в свободный выбор клиента. Зная о том, что он одинок по таким-то причинам, клиент может самостоятельно выбирать, что для него важнее - сохранить свою мечту о неземном идеале или найти реального человека, оставить семейный сценарий неизменным или рискнуть попробовать новые модели, проработать свои детские травмы или продолжить пытаться приложить к ним партнёра в качестве пластыря. В этом смысле, терапия не принуждает и не обещает чудес, но указывает на то, как эффективнее использовать уже имеющиеся возможности. 

В повседневной жизни опыт неразделённой любви переживают практически все, и, наверное, вряд ли можно найти человека, который никогда бы не сталкивался с подобным. Невзаимными часто оказываются первые романтические чувства в подростковом возрасте. Невзаимными могут стать любые другие чувства, поскольку влюблённость - это всегда открытость и риск. Она предполагает ответную открытость другого человека, к которой тот вполне может оказаться не готов по разным причинам. Однако безответная любовь становится проблемой, когда человек хронически выбирает людей, которым он не нравится, т.е. когда отказы становятся системой, а выбор отвергающих объектов - закреплённым сценарием. В данной статье я попробую разобрать причины такой ситуации и обозначить, какие ресурсы для исцеления содержатся в ней.  

 

Хронический выбор недоступного объекта делается человеком тогда, когда на психологическом уровне что-то препятствует подлинной и взаимной близости. Наиболее распространённым из таких препятствий является детский опыт. Если у ребёнка в детстве была холодная мать или отвергающий отец, ему приходилось символически "завоёвывать" внимание этой родительской фигуры, поскольку от контакта с ней напрямую зависело его выживание. Во взрослом возрасте такой человек продолжает отыгрывать эту усвоенную в детстве модель, пытаясь достучаться до недоступных объектов. Другой пример - ситуация застревания на эдипальной стадии развития, при прохождении которой ребёнок мог не чувствовать тёплого и участливого внимания к себе со стороны родителя противоположного пола, из-за чего конфликт Эдипа не смог разрешиться. Вырастая, этот человек будет хронически попадать в любовные треугольники и безуспешно пытаться "увести" недоступный объект, чтобы разрешить пережитую им ситуацию травмы.

 

За попыткой завоевать недоступный объект, как правило, скрывается конструктивное стремление выйти из дурной бесконечности травмы, разорвать этот замкнутый круг. Например, в случае "отсутствующей" матери всё-таки добиться ответной любви у какой-нибудь холодной и отвергающей женщины, у которой и вовсе может не быть интереса к романтике. Она притягивает внимание и вызывает острый интерес своим холодом. Холод действует как раздражитель, на который хочется реагировать - растопить её ледяное сердце, разрушить преграды, доказать ей искренность своих чувств. Если не получается с одной, человек не отчаивается и находит вторую. И так до тех пор, пока не осознает, что ситуации повторяются вместе с их печальным исходом. 

 

При попытках изменить такой сценарий в терапии обычно возникает сопротивление. Затянутый в травматическую воронку человек не может обратить внимание на более доступных и открытых ему людей, на реальные, а не воображаемые отношения, поскольку его травма не разрешена. Она болит и даёт знать о себе, когда в поле появляется тот, кто отвергнет. Другие типажи не вызывают такого интереса, и человек цепляется за людей с конкретным набором личностных характеристик в надежде однажды всё-таки достичь невозможного. 

 

Частичную проработку такого сценария в терапии дает попытка обратить внимание человека на признаки отвергающих типажей и сформировать иные навыки знакомства и поддержания контактов, однако такой путь, скорее, устраняет следствие, а не причину проблемы. Выход на ситуацию травмы аналогично может помочь лишь отчасти, поскольку недостаточно просто её осознать, важно найти в этой ситуации какой-то ресурс.

 

А поиск ресурса неразрывно связан с тем, чтобы развернуть символическое измерение сценария невозможной любви, который, по сути, направлен на то, чтобы пережить некий опыт по ту сторону настоящего, за пределами возможного. В реальной жизни этот сценарий не может быть разрешён. Любые попытки воплотить его в жизнь терпят крах, поскольку упираются во внешние ограничения. Но в более свободном для экспериментов символическом пространстве можно попробовать довести его до логического завершения. Для этого важно понять, что все фигуры этого сценария являются внутренними, а их воссоединение представляет собой творческий процесс интеграции, который в итоге должен привести к принципиально иному опыту. Например, при работе с человеком, регулярно выбирающим холодных женщин, можно попробовать разыграть кульминацию этого сценария - что должно произойти после того, как он найдёт и завоюет такую фигуру, как это обогатит его внутренний мир. Эта встреча может быть разыграна с помощью арт-терапии, сказкотерапии, расстановочных техник и других творческих методов.

 

Перенесение темы невозможной любви в символическую ситуацию, где всё возможно, позволяет открыть стоящие за ней смыслы, благодаря чему они перестают выноситься вовне и проецироваться на недоступный объект, поскольку становятся внутренним достоянием. Разыгрывая и исчерпывая эту внутреннюю драму, человек обретает то недостижимое сокровище, к которому он долго и безуспешно стремился в реальной жизни, осознавая, что, на самом деле, оно принадлежит пространству его психики, а не кому-то извне, а значит, нет смысла охотиться за ним в других, ведь оно всегда неизменно присутствует внутри. 

Сегодня я хочу написать о близости. 

 О том, что увидеть в контакте другого с его ценностями, переживаниями, противоположным опытом и мировоззрением, это о зрелости, об уважении к другому, а значит в первую очередь к себе. Ведь отношения, это пространство, которое создают оба и что-то между нами в этом пространстве происходит. 

 

Насколько я слышу тебя, настолько ты слышишь меня, насколько я принимаю тебя в твоем, настолько и я получаю принятие. 

 

Отношения подразумевают близость, а близость подразумевает уязвимость.

 

Готова ли я сейчас приблизить и открыться в своих ранах, готова ли я довериться тебе в этом, быть с тобой искренней и присутствовать полностью. 

 

Для истинной близости нужно время, нужны этапы приближения, это зрело. 

 

Отношения — это процесс, он непрерывный, отношения постоянно изменяются, потому что я и ты в наших отношениях меняемся.

Если я меняюсь, а ты застрял, закостенел или наоборот развиваешься слишком быстро, отношения начинают трещать по швам.

Тогда важно обсуждать это и приходить к знаменателю и дальнейшему развитию нас в этом пространстве, чтобы не было перекосов. В отношениях важен баланс, баланс тебя и меня. Каждый из нас вносит поровну и забирает поровну, это гармония. 

 

В близости важно уважение, безмерное, человеческое уважение, ко мне как личности, ко всем моим потребностям и тому, как я проявляюсь в этом мире. 

 

В близости важна поддержка, пусть даже мой путь не созвучен тебе, и ты искренне говоришь мне об этом, но ты поддержишь меня в моем пути, а я тебя в твоем. 

 

В близких отношениях важно доверие, я доверяю тебе свой мир, свою уязвимость и ранимость, я доверяю тому, что ты не будешь использовать мои раны в целях причинить мне боль. 

 

В близости, наши отличия являются ценностью. Я не пытаюсь тебя изменить, чтобы не встречаться с чем-то непереносимым и непринятым в себе. Я принимаю себя и поэтому могу принять тебя таким, каким ты присутствуешь в этом пространстве. Я вижу ценность твоих рассуждений, мыслей, чувств и переживаний, я стараюсь быть очень осторожной и порой ювелирно дотрагиваюсь до этого, чтобы не ранить тебя. Но порой я могу ранить тебя непреднамеренно и тогда мне важно, чтобы ты сказал, что это причиняет тебе боль. Я остановлюсь и извинюсь за это. 

 

В близости я говорю о своих потребностях, а ты о своих, мы слышим друг друга. Мы договариваемся об выполнении потребностей каждого. 

 

В близости есть выбор, у каждого и свобода этого выбора и его проявления. 

 

В близости есть уединенность и вполне может быть одиночество. Я могу комфортно и гармонично жить и без тебя, но с тобой мне теплее, приятнее, поэтому я выбираю быть с тобой. 

 

Картина Анна Козырева