Публикации с тегом #устойчивость (7)

За последние несколько лет произошло и продолжает происходить немало глобальных событий, которые ввергают многих людей в состояние стресса и кризиса. Пребывающее в стрессовом состоянии общество регрессирует и раскалывается на противоборствующие части. В такой атмосфере трудно не заряжаться общественными настроениями и воздерживаться от того, чтобы примкнуть к какому-то лагерю или референтной группе единомышленников, которая разделяет ценности, проблемы и взгляды индивида. Некоторых изменения касаются косвенно, кого-то другого они затрагивают лично. И немало статей уже написано о преодолении стресса, о выживании в кризис, о сохранении психологической устойчивости в быстро меняющейся жизни. Данная же статья будет посвящена ресурсам и возможностям, которые открывает нам эпоха перемен. 

 

Итак, с одной стороны, жизнь в эпоху перемен нелегка. Всё очень быстро меняется, трудно планировать завтрашний день. Общество поддаётся панике, и трудно не откликаться на эти настроения. С другой стороны, переживая состояние стресса уже не первый раз, мы закаляемся и учимся справляться с ним. Благодаря тому, что стресс становится частью нашей повседневности, мы вырабатываем новые способы его преодоления, учимся выживать и жить в том мире, в котором можно ожидать чего угодно, т.е. обретаем новые навыки, растём и развиваемся.

 

Невозможность строить долгосрочные планы ставит перед нами важные экзистенциальные выборы. В условиях быстро меняющейся реальности мы можем опираться на самих себя и на свои ценности, а, значит, больше ценить настоящий момент и близких людей, принимать ключевые жизненные решения из подлинных-себя и выбирать именно то, что ценно для нас здесь и сейчас с учётом того, что завтра реальность уже может стать другой.

 

Жить в мире быстрых перемен стрессово, но очень интересно. Интересно наблюдать за тем, как меняются события, интересно прогнозировать и попадать в точку или ошибаться, интересно обмениваться мыслями и мнениями с другими людьми, искать единомышленников, вместе о чем-то горевать или чему-то радоваться. Эпоха перемен позволяет людям раскрыться с новых сторон, благодаря чему мы лучше понимаем не только самих себя, свои потребности и подлинные стремления, но и других людей. Кризисное время высвечивает, с какими людьми мы, действительно, являемся близкими по духу, а с какими пришло время пойти разными путями.

 

В кризисные времена многие люди что-то или кого-то теряют, но, с другой стороны, открываются и возможности впустить в свою жизнь что-то новое - новую работу, новое окружение, новый стиль жизни и новые смыслы. Лишая нас чего-то одного, кризис приводит к тому, что в результате мы обретаем что-то другое. И даже потери, в конечном итоге, несмотря на всю их горечь, позволяют человеку переоценить свои ценности и личностно вырасти, обрести внутреннюю зрелость и мудрость.

 

Жизнь в эпоху перемен нелегка, но именно благодаря ей мы соприкасаемся со своими глубинными смыслами, с настоящим внутри нас, вытачиваем свой внутренний стержень и прокладываем свой уникальный путь. 

Провокативная психотерапия - тот метод, который вызывает неоднозначное отношение в кругу коллег-психологов. Некоторые увлекаются этим методом и считают его очень эффективным, другие подчёркивают, что предпочитают работать мягко и бережно, принципиально избегая любых провокативных методов и техник. В чём же специфика провокативной психотерапии и в каких случаях она полезна и вредна?

 

Провокативные психологи делают акцент на том, что человек часто не берёт на себя ответственность за изменения. Нередко, обращаясь к психологу, человек думает, что, раз он заплатил деньги за сеанс, ему больше ничего не нужно делать - психолог сделает всё сам. Так он перекладывает на психолога свою ответственность. Как правило, такая модель поведения касается не только терапии, и, если человек склонен к ней, в повседневной жизни он делает то же самое. Например, устроиться на работу ему мешает ворчливая мама или жена, достичь успехов - злые коллеги на работе, которые его подсиживают, бросить курить - друзья, которые постоянно зовут его в курилку поболтать. Отказ от ответственности за собственную жизнь часто сопровождается тем, что человек берёт на себя чужую ответственность. Он может активно вовлекаться в решение чужих проблем, запуская свои. Или пытаться давать советы людям, которым они не нужны, вместо того, чтобы заняться своей жизнью. 

 

И одной из задач провокативной психотерапии является возвращение клиенту его ответственности за себя, свои поступки и свою жизнь. В случаях, когда клиент регулярно опаздывает на сеансы, провокативный психолог может сделать то же самое, но не для того, чтобы отомстить клиенту или выразить свою агрессию, а для того, чтобы отзеркалить клиенту его собственное поведение. От контрпереносного отреагирования этот подход отличается тем, что психолог пользуется им сознательно и в терапевтических целях, в рамках терапевтического сеттинга. 

 

Другим приёмом провокативной терапии является акцентирование болезненных тем и терапевтические провокации клиента на негативные переживания. В провокативном подходе считается, что клиенту могут мешать измениться многочисленные защитные построения. У него есть запрос, но он бережёт свою зону комфорта, избегает негативных эмоций, а потому дело практически не сдвигается с места. Но, если спровоцировать негативные эмоции и дать им выход, расчищается пространство для новых моделей поведения. Так, провокативный психолог может допустить в своей работе острую шутку или прямое и резкое высказывание для того, чтобы запустить процесс шокового осознания. В провокативном подходе считается, что негативные эмоции работают гораздо более эффективно, чем позитивные, поскольку психика откликается на них быстрее, и именно эти эмоции хорошо задействовать для изменений. 

 

Провокативная психотерапия довольно жёстко обходится с манипулятивными стратегиями. Если клиент привык жить в манипулятивных взаимодействиях, часто этим он разрушает и себя, например, ссылаясь на какие-то потерявшие актуальность события прошлого, чтобы находить предлог не делать чего-то важного для него в настоящем. В этих случаях провокативный психолог также обращает внимание на такие моменты и возвращает клиенту его манипулятивный способ обращения с собой и с другими людьми, чтобы клиент мог увидеть себя без прикрас, посмотреться в зеркало и осознать, что именно он делает и каким образом он мешает себе достигать успеха и строить отношения. Так, например, если клиент жалуется, что он не может построить личную жизнь, потому что все девушки вокруг такие распущенные, терапевт акцентирует внимание на том, каков он сам, каковы его недостатки и почему он выбирает исключительно "распущенных" женщин, либо каким образом они оказываются в его окружении. 

 

Приёмы провокативной терапии полезны для тех людей, которые предпочитают краткосрочную психотерапию, готовы к жёстким методам и быстрым изменениям. В идеале психика клиента провокативного психолога должна быть достаточно устойчивой, чтобы выдержать связанный с этим подходом дискомфорт, не сломаться от резкого слома защит и болезненных переживаний. Провокативная терапия отлично работает для людей, которые страдают от собственной лени, неорганизованности, прокрастинации, но хотят поставить себе цели и начать стремиться к ним.

 

Ограничения в применении провокативного подхода касаются людей с психическими расстройствами, шаткой и неустойчивой психикой, а также работы с травмой. Провокативные психологи также с осторожностью относятся к клиентам, страдающим от хронических, и, в особенности, психосоматических заболеваний, поскольку метод провоцирует острые эмоциональные переживания, и его применение может не быть безопасным, если человек находится в кризисной ситуации и страдает от недостатка ресурсов.

 

Кроме того, провокативная терапия обычно не используется в течение длительного времени, поскольку этот подход является довольно травматичным. Если сравнивать этот подход с более мягкой и бережной долгосрочной терапией, он действует гораздо острее и отсекает препятствия, поэтому он идеально подойдёт нетерпеливым клиентам, которые ждут результата как можно быстрее. Однако цена этого результата - сложные, тяжёлые и болезненные переживания, которые важно уметь выдержать.

Манипуляция - это непрямая форма коммуникации, используя которую, манипулятор хочет извлечь из другого человека некую выгоду для себя. Понимая, что прямой посыл не приведёт к желаемому результату, манипулятор предпочитает действовать обходными путями. И речь может идти не только о материальных, но и об эмоциональных выгодах. Например, некоторые манипуляторы хотят, чтобы их пожалели, другие - чтобы их не бросали, третьи - причинить человеку дискомфорт, вызвав у него чувства вины или агрессии, четвёртые - заставить другого человека испытать свои чувства. 

 

Почему же, несмотря на явно выраженную у манипулятора потребность от коммуникации, он не выскажет свои пожелания и недовольства прямо? Причин здесь может быть очень много - некоторые манипуляторы считают прямой посыл абсурдным (было бы абсурдом признаться подруге в собственной зависти и желании испортить ей настроение), постыдным, неуместным или боятся открытой и честной реакции со стороны собеседника. Так, в романтических отношениях порой трудно признаться даже себе в ревности к друзьям своего партнёра, поскольку это может выглядеть абсурдно, и партнёр вполне может ответить, что он - свободный человек и вовсе не обязан замыкаться на отношениях и ограничивать себя в общении с друзьями. Или мама может сказать сыну, что он уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно купить себе телефон, а потому не нуждается в её помощи.

 

Предчувствуя отказ, манипулятор прибегает к хитрым уловкам, чтобы всё-таки добиться желаемого. Например, он может психосоматически включиться в ситуацию и внезапно "заболеть", просидеть весь вечер с кислым лицом, на ровном месте бросить обидную фразу. Иногда манипуляторы прибегают и к более сложным, изощрённым формам поведения в ответ на действия близких людей, которые им не нравятся. Так, они могут поощрять удобное и желаемое для себя поведение и наказывать нежелаемое. Например, всякий раз, когда у сына появляется девушка, запоздавшая в сепарации мама может внезапно от него отдаляться, проявлять холод и осыпать его упреками. Стоит ему расстаться, и она расцветает в тепле и принятии.

 

Манипуляции наблюдаются не только в семейных, но и в деловых отношениях. Повышающий голос начальник, угрозы, игнорирование, негласное лишение бонусов или попытка держать людей в страхе лишений - это тоже формы манипуляций. Манипуляции не обязательно агрессивны - по форме они могут выглядеть доброжелательно, но по факту после манипулятивных высказываний человек остаётся с двойственным чувством сомнительной коммуникации, когда, с одной стороны, вроде бы ему говорят что-то хорошее, с другой - он ощущает фальшивый посыл и двойное дно этих слов.

 

В повседневной жизни, как правило, в ответ на манипуляцию мы наблюдаем не менее манипулятивную контратаку, в результате которой отношения между людьми становятся крайне запутанными и напряжёнными. Однако контрманипуляция является не лучшим способом противостоять манипуляциям, поскольку благодаря ей манипулятивное общение не прекращается, а, наоборот, затягивается, значительно истощая обе стороны и отдаляя их друг от друга. Запутавшись в манипуляциях, люди уже перестают помнить и чувствовать то, с чего всё началось, тот самый первичный посыл, который они хотели бы донести. Иногда манипулятивное взаимодействие перерастает в постоянную вражду, когда неприятные друг другу люди вынуждены долгое время находиться в одном и том же месте или скреплены общими обязанностями. И, в конечном итоге, манипулятивное общение оказывается вредным для обеих сторон, ведь, усиливая манипуляции, человек рискует дойти до самых крайних форм деструктивного поведения. 

 

Таким образом, чтобы противостоять манипуляциям, недостаточно просто распознавать их и манипулировать в ответ. Нужно изменить саму стратегию взаимодействия с манипулятором, не откликаясь на его двойственные послания, а, значит, сохраняя эмоциональную устойчивость к тому, что он говорит и делает. Именно эта устойчивость и проводит границу между успешной и неуспешной манипуляцией, т.к., если манипулятор не смог вывести другого человека из себя или внушить ему чувство вины, план провалился, манипуляция не сработала. 

 

Провести такую границу лучше всего помогают слова из молитвы гештальтиста: "Ты - это ты, а я - это я". Это значит, что, если тебе плохо, потому что я делаю или не делаю чего-то, чего ты от меня хочешь, это твоя, а не моя проблема. Твоё ожидание от меня - это твоя проблема. Как и твоя реакция на то, что ему не суждено было сбыться, какой бы она ни была. Твоя зависть, твоя обида, твоя потребность - это то, за что можешь нести ответственность только ты сам, но не я. Я могу быть или не быть рядом, откликаться на твою проблему или нет, но я не отвечаю за твои мысли, чувства и самочувствие. И, если ты чувствуешь себя плохо от того, каким образом я выбираю быть для себя, тебе как-то быть с этим, не мне. 

 

В противостоянии манипуляциям очень важно не сливаться с манипулятором, а разделять зоны ответственности. Если манипулятор чего-то хочет от нас, мы не обязаны это делать. Если он давит на некие социально-нормативные ценности, мы также не обязаны вписываться в них, ведь никто не может предписать нам, что именно мы должны чувствовать. Поэтому, вырываясь из цепких лап манипулятора, первым делом необходимо восстановить контакт с собой и со своими чувствами в противовес тому, что от нас требуется или должно. И, если мы чувствуем злость, обиду или неприязнь в ответ на манипуляции, это совершенно естественно и нормально. Тогда следующим шагом становится внесение наших подлинных чувств в манипулятивную коммуникацию, которая неизбежно прерывается, когда кто-либо из её участников выходит на подлинный диалог с другим. 

Психотерапия - процесс длительный и многоэтапный, в связи с чем при оценке её эффективности необходимо опираться на разные критерии. Эффективность психотерапии зависит от многих факторов. В любом случае, ответственность за эффективность совместна, поскольку психотерапия - взаимный процесс, совместная работа психолога и клиента. Клиент в этом процессе выступает в роли активного субъекта, а не объекта. Он формулирует запрос, свои пожелания и ожидания от терапии. Психолог, в свою очередь, помогает сформулировать реалистичный запрос и создаёт условия для изменений. 

 

Проблема эффективности психотерапии появляется тогда, когда клиент либо не чувствует эффекта, либо не удовлетворён им, либо хотел бы двигаться в ином темпе. И тогда нужны чёткие критерии эффективности, которые можно было бы сопоставить с реалистичными сроками достижения цели. Например, трудно ожидать от первого сеанса, что после него жизнь клиента кардинально изменится. На первом сеансе происходит знакомство, установление контакта, выяснение пожеланий клиента. И максимум, что можно сделать на первом сеансе - разложить проблему по полочкам, вынести на обсуждение связанные с проблемой внутренние конфликты и наметить стратегии дальнейшей работы.

 

При оценке эффективности важно также учитывать регулярность и длительность психотерапевтического процесса. На короткий срок возможно поставить лишь простые и ясные задачи, и тогда терапевтический процесс будет фокусироваться именно на них - на выработке конкретного навыка или работе с конкретным симптомом. В течение длительного срока возможны более глубинные изменения - сценариев жизни клиента, его личных комплексов, установок, убеждений, отношения к себе и к происходящему.

 

Эффективность психотерапии иногда носит отсроченный характер. В этих случаях психотерапия оказывает воздействие на клиента и его жизнь, но не сразу. Например, в тех случаях, когда человеку нужно время, чтобы что-то обдумать и принять решение. Или нужно время, чтобы заметить, что с ним произошли некоторые изменения. Психоаналитические подходы активизируют бессознательное клиента, и иногда оно "просыпается" и вступает в силу не сразу. Старые защитные механизмы ещё действуют, психика сохраняет свою инертность. И тогда при оценке эффективности важно обращать внимание не только на то, что происходит здесь и сейчас, но и на то, что происходит через некоторое время после терапии, например, через несколько месяцев или год.

 

 

1. Актуальное состояние и самочувствие клиента. Поскольку психотерапия направлена на то, чтобы помочь клиенту справиться с его трудностями, после неё ему обычно становится легче. В кабинете психолога клиент свободно выражает свои чувства, структурирует переживания, понимает, что и почему с ним происходит, завершает ситуации из прошлого. Поэтому, как правило, состояние клиента в результате терапии улучшается. На некоторых сеансах он переживает инсайты, на других ощущает прилив вдохновения и сил. Но этот критерий не является единственным и исчерпывающим, поскольку иногда, поднимая болезненный и тяжёлый для себя психический материал, клиент может испытывать и временное ухудшение. И тогда важно, в принципе, что клиент реагирует на процесс и на психолога. Любые сильные эмоциональные реакции говорят о том, что процесс идёт. В том числе об активно идущем процессе говорит появление у клиента ярких снов или иррациональных чувств. Может быть, сознание ещё не созрело для реакции, но важно, что бессознательное уже включилось, а, значит, процесс пошёл.

 

2. Повышение внутренней устойчивости. Благодаря психотерапии клиент становится более устойчивым к тем внешним событиям, которые раньше могли вызвать у него страх, панику, депрессивное состояние или как-либо ещё расстроить его повседневную адаптацию. В результате работы с психологом клиент простраивает границы, выходит из слияния с другими людьми, начинает критиковать чужие установки, убеждения и паттерны поведения, проникшие в его психику. В результате он обретает более глубокий и тесный контакт с самим собой, благодаря чему его негативные реакции становятся менее интенсивными и продолжительными, возвращение к себе - более простым, потеря себя - более редкой. В итоге в ситуациях стресса он уже всё меньше теряет устойчивость и обнаруживает, что может справиться с большим, чем предполагал раньше. 

 

3. Улучшение адаптации и качества жизни. Благодаря терапии клиент начинает более чётко осознавать свои актуальные возможности и ресурсы, которыми он раньше не пользовался. До терапии он мог ставить себе размытые и в малой степени реалистичные цели, стремиться не к тому, чего по-настоящему хочет, тратить слишком много энергии на то, чтобы просто справиться с происходящим. Освобождая внутренние ресурсы, терапия способствует и улучшению адаптации. Если человек испытывал трудности с контактами, в процессе терапии, как правило, идут изменения, и у него появляются новые контакты, он открывается им и чувствует большую свободу в них. Если у него были трудности с поиском работы или партнёра, в этой теме также наблюдаются изменения. Но то, какие именно изменения будут наблюдаться, зависит и от реалистичности запроса клиента, и от его готовности что-то менять, и от соотношения глубины проблемы и длительности необходимого времени работы с ней. Однако первые результаты - уже результаты, и, поскольку каждый движется в том темпе, в котором может и в котором ему комфортно, первые даже самые малейшие изменения важно поддержать, а не обесценивать. 

 

Приведённые выше критерии эффективности психотерапии не являются исчерпывающими, но могут помочь человеку сориентироваться в том, идёт ли процесс или всё же стоит на месте, а, если стоит на месте, какой именно динамики ему не хватает, и вынести эту проблему на обсуждение с психологом. 

 "Я живу не своей жизнью", - частый запрос на психологическую помощь. И в большинстве случаев под этой самой "не своей жизнью" человек понимает форму существования, которая не является для него достаточно подлинной, не позволяет ему в полной мере раскрыть свои способности и таланты и/или в которой он постоянно делает то, чего, на самом деле, не хочет, - получает образование, которое ему не нужно, работает на нелюбимой работе, исполняет чуждую ему роль.

 

Чтобы разобраться с этим запросом, во-первых, важно понять причины и истоки этого чувства не своей жизни, как давно и откуда оно появилось, в какие моменты обостряется, чья всё-таки жизнь сейчас проживается - мамина, папина, кого-то иного из родственников или из рода, либо некая абстрактная жизнь "нормального, успешного, хорошего человека". 

 

Во-вторых, необходимо понять, что такое "своя" жизнь, что клиент понимает под "своим", где и в чём он находит себя и как нынешние условия жизни мешают ему раскрыть себя, что препятствует переживанию подлинности, согласованности с собой и с миром, аутентичности. И, как правило, своя жизнь в случае такого запроса окажется чем-то противоположным "чужой". Например, работая на рутинной работе, человек хотел бы заниматься чем-то более полезным или творческим. Или, будучи слишком "правильным", он хотел бы быть более свободным в выражении чувств.

 

В третьих, психолог обращает внимание на то, каким образом возник разрыв между своим и чужим, когда он произошёл, что этому разрыву способствовало и препятствовало. И, скорее всего, сам факт разрыва, наличия внутреннего конфликта выполняет некую важную функцию в жизни клиента, если конфликт до сих пор ещё не решён. А за "чужой жизнью", если копнуть глубже, скрывается и нечто "своё", т.е. некая значимая для клиента потребность, которую он пытается удовлетворить, проживая чужую жизнь. Это может быть потребность в одобрении, признании, восхищении, принятии, либо стремление доказать себе или другим что-то, либо потребность в стабильности, безопасности, комфорте. Отрицание и обесценивание этой потребности не приводит к её исчезновению, но препятствует тому, чтобы пробраться к разрешению конфликта путём совмещения этой потребности и "своей" жизни. 

 

Точно так же и за "своей" жизнью, которая ощущается в качестве подлинной, но не проживается клиентом в полной мере, может стоять нечто чужое и чуждое, что пугает, вызывает отторжение, неприязнь, нежелание с этим сталкиваться. Например, полагая, что истинно "своя" жизнь начнётся только тогда, когда человек сможет позволить себе нечто (уехать от родителей, сменить работу, найти пару, переехать в другую страну, заняться неким важным делом), он может идеализировать эти изменения и не замечать, почему он не движется в эту сторону или движется слишком медленно. И, как правило, если такой мотив не реализуется, за ним стоит что-то, чего клиент, на самом деле, не очень бы хотел и что потребовало бы от него слишком больших жертв, к которым он не готов.

 

Само представление о том, что является своим, нередко выполняет компенсаторные функции по отношению к настоящему, которое не устраивает человека, но со временем это представление может меняться, т.к. человек находится в постоянном развитии, каждый день узнаёт о себе и о мире нечто новое, и, в этом смысле, процесс поиска своего является динамичным, он никогда не заканчивается. Каждое новое начинание или новая встреча в чём-то приближает его к "своему", а в чём-то ином - отдаляет, когда он понимает, что то, что он раньше считал своим, тоже не идеально, и этим он тоже весь не исчерпывается.

 

Проживание чужой жизни часто переживается изнутри как некий автоматический, механический и принудительный процесс, подобно проигрыванию какого-то довлеющего сценария без желания и воли самого человека. Чтобы вернуть клиенту чувство свободы, психолог обращает внимание на то, каким образом клиент активно участвует в этом процессе, как и почему он выбирает проживать не свою жизнь снова и снова. Если он пытается при этом кому-то угодить, кому и зачем, насколько это удаётся на практике, как он себя при этом чувствует и что будет, если он перестанет это делать. Если он боится ответственности за иной путь, что страшного в том, чтобы ошибаться, какая крайняя форма ответственности может в итоге его настичь и почему спасение ищется в чужом пути, как чужой путь страхует от ответственности, ведь его тоже приходится выбирать.

 

Осознание того, что человек живёт не своей жизнью, уже является первым шагом к успеху, ведь оно говорит о том, что он уже провёл границу между своим и чужим, понял, что что-то сейчас происходит не так и не устраивает его. Но, чтобы размокнуть замкнутый круг, важно не только найти своё и отвергнуть чужое, но и соединить эти конфликтующие противоположности, найти промежуточное звено между ними - чужое в своём и своё в чужом, а также каким образом своё и чужое могут сочетаться и дополнять друг друга, где в жизни можно найти место и для того, и для другого, поскольку, живя среди других людей, мы не можем быть полностью отгорожены от чужого, но можем позволить ему сосуществовать и вступать в диалог со своим. 

Психотерапевтическая устойчивость является важной частью аналитического процесса, поскольку клиенты приходят в терапию в состоянии кризиса, внутренних конфликтов, эмоционального раздрая. В процессе терапии также нередко актуализируются острые для клиента вопросы, тяжёлые травмы, сильные эмоциональные реакции. И, в конечном итоге, клиент хотел бы обрести внутреннюю устойчивость, укрепить своё эго и границы, научиться более конструктивно реагировать на то, что с ним происходит, превратить кризис в ресурс и гармонизировать собственную жизнь.

 

Для терапевта важно в этом процессе выдерживать всё, что происходит с клиентом, как бы сложно это ни было, и сохранять свою терапевтическую позицию - не идти на поводу у переноса и проекций, не подкреплять деструктивные паттерны, не вовлекаться в непродуктивные модели отношений. Именно устойчивость аналитика является опорой для клиента в тяжёлом кризисе, позволяющей ему зацепиться за что-то стабильное, чтобы не быть смытым сильным потоком эмоций. 

 

Устойчивость аналитика в терапии может выражаться как на внешнем, так и на внутреннем уровне. На внешнем уровне речь, прежде всего, идёт о сеттинге, а на внутреннем - об устойчивости эмоциональных реакций и отношения к клиенту. Такая устойчивость не является ригидной и не отменяет гибкости - какие-то компоненты процесса могут обсуждаться, психолог слышит клиента и готов идти на компромиссы (например, если клиенту необходимо на постоянной основе перенести время из-за внешних обстоятельств или ему категорически не откликается какая-то парадигма интерпретаций), но в других аспектах он остаётся устойчивым и неизменным - например, в вопросах формы, структуры и организации процесса.

 

Психолог также открыт диалогу, готов слушать, слышать, сочувствовать и сопереживать клиенту, быть рядом с ним в любых обстоятельствах и оказывать поддержку, но он не может тонуть и растворяться в переживаниях клиента, а также спасать его, ведь смысл анализа в том, чтобы предоставить клиенту благоприятные для изменений условия, но справиться со своим кризисом клиенту необходимо самому.

 

Поддержание терапевтической устойчивости требует от аналитика личностной зрелости, постоянной проработки собственных внутренних процессов, регулярных супервизий, интервизий и самообразования. Но, даже несмотря на соблюдение этих профилактических мер, не всегда просто сохранить эту устойчивость. Ведь в анализе могут быть и провокативные со стороны клиента действия, посредством которых он заставляет аналитика почувствовать себя так, как он чувствовал себя в детстве, - например, обиженным, никому не нужным и обесцененным, погружая его в пучину собственной боли.

 

Естественной частью процесса является то, что в какой-то момент клиент может начать обращаться с аналитиком так, как обращались с ним в прошлом, и, поскольку дело часто касается болезненных переживаний, их приходится испытывать и аналитику. Например, если в детстве родители обращались с клиентом жестоко, проявляли к нему чёрствость или заставляли чувствовать себя отсутствующим, по крайней мере, на бессознательном уровне такие проявления со стороны клиента найдут место в анализе, даже если он не хотел бы передавать свой опыт дальше, нести его другим. В некотором смысле, подобный процесс является автоматизмом, ведь под влиянием жестокого отношения в прошлом клиент переживал раскол своего "я", в нём актуализировались соответствующие этой ситуации защитные механизмы, формировались субличности, которые помогали ему обходиться с этим. В анализе все эти автоматизмы выходят на поверхность, и из психики могут подниматься давно забытые "призраки", которые тоже хотят быть услышанными, понятыми и интегрированными. 

 

Другой пример - клиент может провоцировать аналитика на повышенную заботу, проявляя забывчивость, рассеянность и беспомощность. Но задачей психолога в этот момент должно быть не взятие на себя материнской роли, а пребывание рядом в сопереживании, на равной позиции, в готовности понять и прочувствовать, каково клиенту чувствовать себя так и чего ему не хватает. 

 

В процессе проработки негативного опыта клиент может рассказывать аналитику о шокирующих и тяжело переносимых для чувствительного человека событиях - о насилии, издевательствах, экстремальных условиях. В этот момент аналитик может испытывать ужас, страх, переживать клиентское отчаяние и злость на ситуацию, на людей, которые вели себя бесчеловечно по отношению к клиенту, и он может аккуратно и вежливо проявлять свои чувства, прямо говорить, что это, действительно, страшные вещи. Но для успеха анализа важно не только отгоревать и завершить прошлое, но и опереться на здоровую часть клиента - как он выжил, как он справился, как ему удалось не сломаться и сохранить себя, несмотря на все пережитые им ужасы. 

 

Сохранять психотерапевтическую устойчивость важно и в сложных, порой запутанных переносных и контрпереносных процессах. Т.е. в те моменты, когда аналитик может казаться клиенту враждебным, угрожающим и вторгающимся. Или в те моменты, когда клиент переживает фрустрацию и ненавидит аналитика за то, что он - другой человек, за строгий сеттинг, за то, что аналитик никогда не станет его родителем и не восполнит ранние дефициты. 

 

На внешнем уровне устойчивость аналитика выражается в спокойной, принимающей, доброжелательной и открытой позиции по отношению к клиенту, из которой, в первую очередь, делается акцент на ресурсах и сильных сторонах клиента, на его здоровом "я". Видеть здоровое не означает отрицать больное, но означает не потворствовать деструктивному и не идти в сторону тупика, верить в клиента, разбираться и прояснять, что именно и почему сейчас происходит с ним, проявлять терпение и готовность ждать столько, сколько клиенту потребуется. На внутреннем уровне устойчивость аналитика связана с пониманием того, что все переживаемые клиентом острые реакции на процесс касаются именно клиента и его истории, а потому затрагивают психолога не лично, а опосредованно - через механизм проекции, отыгрывание и контрперенос.