Одна из самых печальных историй, с которыми приходится
встречаться на терапии – это история девочки, которая слишком рано
стала взрослой. Девочки, которой пришлось стать матерью для своей
инфантильной мамы, ведь у нее не было ни другого выбора, ни права
заявлять о своих желаниях. Девочки, у которой не было
детства.
Так бывает в семьях, где мать играет роль жертвы, которая
слишком нуждается в любви и поддержке – настолько сильно, что
забирает это право у своей дочери (вместо того, чтобы отдавать, она
лишь берет и требует). Это голод, который дочь никогда не может
удовлетворить, но все равно будет продолжать приносить себя в
жертву на алтаре страданий собственной матери… взваливая на свои
хрупкие детские плечики ответственность за чужое счастье. Становясь
для нее эмоциональной опорой, безусловной любовью, лучшей подругой
или психотерапевтом.
Дочь забывает о себе, подавляет собственные
потребности, необходимые для развития, чтобы учиться удовлетворять
потребности своей матери и контейнировать ее чувства, т.е.
заниматься тем, что, на самом деле, должна делать мама по отношению
к своему ребенку.
Такая дочь не получает подтверждения себя как отдельного
человека, как личности, она получает подтверждение и одобрение
только в результате выполнения какой-либо функции. Например,
облегчения боли, ведь мать ожидает от дочери, что та будет
выслушивать ее проблемы, избавлять от них, утешать, помогать
бороться с собственными страхами, ведь самостоятельно она
справиться с этим не в состоянии – она слишком слаба, ранима и не
приспособлена к жизни. Дочь ей верит. Берет на себя роль спасателя,
ведь это единственная возможность получить признание или одобрение.
Винит себя за собственные нужды. Выступает в качестве посредника
(между матерью и отцом, матерью и бабушкой, матерью и окружающим
миром).
Подобная перемена ролей тяжело травмирует девочку, оказывая
долговременное влияние на ее самооценку, уверенность в себе и
чувство собственной ценности. Она думает, что мама начнет о ней
заботиться только, если она будет очень хорошей, очень послушной,
очень сильной и ни в чем не будет нуждаться. Но всегда оказывается
недостаточно хороша для этого, унося во взрослую жизнь послание
«материнской любви на всех не хватит». Убеждаясь в том, что любовь,
принятие, одобрение и поддержка очень ограничены в этом мире… и
нужно очень тяжело трудиться, чтобы их заслужить. И то не факт, что
заслужишь. Создавая и привлекая ситуации, которые подтверждают это
убеждение.
В отношениях с противоположным полом она будет продолжать
брать всю ответственность на себя - за проблемы мужчины, его
чувства, здоровье... его жизнь. Она может продолжать выполнять
материнскую роль для инфантильного мужчины, решая его проблемы, не
позволяя себе расслабиться и стать ранимой. Не редко такой мужчина
будет лежать на диване или играть в "танчики", предоставляя
возможность обеспечивать семью дочери, которая слишком рано
повзрослела.
Как и в отношениях с матерью, она будет играть роль сильной.
Будет бояться, что его, как и мать, можно слишком легко расстроить,
поэтому скрывает свою правду, свои чувства и свою
усталость.
Она будет отрицать то, что отношения с матерью повлияли на ее
жизнь, ведь инфантильная мать часто обвиняла и стыдила ее, глубоко
вбивая установку: «не смей обвинять мать!», которая уже сейчас
заставляет терпеть и молчать о собственной боли. Боли, за
которую несет ответственность только лишь мать. Но девочка лучше
будет мучиться чувством стыда и ненависти к себе, чем признает
виновной свою мать и позволит себе на нее злиться. Потому что это
сохраняет для нее иллюзию хорошей матери (стыдя саму себя, она
считает, что получает материнскую заботу... хоть так).
В терапии материнской травмы очень важно признать вину своей
матери, ведь иначе дочке постоянно будет казаться, что с ней что-то
не так, что она плохая или какая-то ущербная.
Важно вернуть матери ответственность за свою боль и перестать
жертвовать собой в надежде заполнить ее бесконечную дыру. Дочь
заполнить ее не в силах - единственное, что может утолить
материнскую боль - это изменения, которые могут произойти
только с ней самой, по ее собственной инициативе.
Когда дочь возвращает матери ту боль, которую она просила
нести за нее, возвращая здоровую динамику, где взрослый — это мать,
а не ребенок, она, наконец-то, может взять на себя полную
ответственность за то, чтобы проработать эту травму, прожить
сильные чувства, признать, как все это повлияло на ее жизнь,
научиться отстаивать свои границы и сделать новый выбор,
соответствующий ее внутреннему устройству.
И тогда появятся силы легко и просто сказать матери, когда та
попытается привычно манипулировать: «Я твоя дочь, а ты – моя мама.
Я маленькая – а ты взрослая. Я очень тебя люблю, но не могу
исцелить твою рану». И почувствовать, как расправляются
плечи.