Из своего детства во взрослую жизнь через игольное ушко я
протащила очень много стыда.
Токсичного, отравляющего..
Его было очень много в моем детстве. Например, когда папа
говорил с соответствующими интонациями: «Позорище!». Или «Как не
стыдно». Или когда учитель говорит мне, восьмилетней, стоящей
посреди класса: «Я бы сквозь землю провалилась». Все эти фразы в
переводе с языка взрослого на язык ребенка означали одно — «Ты
плохой». И ребенок понимает:
я плохой, я вам не подхожу. И не просто не подхожу вам, — я не
подхожу этому миру.В таком стыде очень много одиночества, он почти непереносим.
Внутри этого состояния есть одно желание — исчезнуть, спрятаться,
провалиться, словно мир смотрит на тебя тысячью глаз, и тысячи
голов осуждающе качаются в такт.
Даже когда ребенок вырастает, он проносит вместе с собой во
взрослый мир свою стыдящую фигуру. Фигуру папы или мамы, которая
впиталась в плоть и кровь и грозит пальцем (уже изнутри). И
окружающий мир кажется враждебным. И со стыдом сталкиваться
непереносимо (внутри говорит весь этот травматичный детский опыт),
проще спрятаться, проще ничего не делать, ведь возможность любого
риска связана со страхом стыда. В терапии распутать клубок
токсичного стыда непросто, ведь для этого нужно найти стыдящую
фигуру, а она растворена и разбавлена, она впиталась в клетки и
кожу, в само мироощущение клиента.
Откуда это берется?
Конечно, корни нужно искать в раннем детстве. Изначально стыд
работает на удовольствие родителя. Чтобы не стыдиться самому,
родитель передает этот непростой жребий ребенку. Убегая от своих
мыслей «Мой ребенок ведет себя ужасно, значит я плохая
мать«, родитель транслирует: «Как тебе не стыдно! Позорище!».
Также в стыде заключена родительская потребность («Ай-ай, на папу
обижаться нельзя!»), и это — злоупотребление властью, которая есть
у родителя. Ведь тогда послание определенное: «Ты сам неважен,
важен только я. Ты никто, тебя нет». Вот только когда в контакте
кого-то нет, то и самого контакта нет. Есть только Родитель и его
Большая Расческа, которой он причесывает своё раздувшееся эго,
ошибочно принимая за него в том числе и своего ребенка.
Меж тем, есть и здоровый социальный стыд и он важен для
выживания в социуме, когда ребенок осваивает правила поведения.
Здоровый стыд — прекрасный регулятор, который призван отзеркаливать
действия ребенка и устанавливать границы. Ведь «реальность, чувство
безопасности и определение границ дозволенного являются важной
составной частью развивающегося сознания ребенка». Детство,
наводненное стихийным стыжением (границы неясны, а настроения
родителя непредсказуемы) лишено этой самой базовой безопасности.
Родители — главные проявления мира, и откуда взяться спокойствию,
когда мир так безумен.
Мне жаль, что мне не объяснили это в детстве. Я рада, что могу
опираться на это в воспитании своих детей.