В психоаналитической традиции принята оплата клиентом пропущенных сеансов, и наиболее мягким форматом этой практики является правило предупреждения об отмене не позднее, чем за 24 часа до сеанса как со стороны клиента, так и со стороны психолога. В случае более позднего предупреждения или отсутствия предупреждения клиент оплачивает пропущенный или перенесённый на другое время сеанс. Если же сеанс отменяет психолог при аналогичных обстоятельствах, следующий сеанс в качестве компенсации он проводит бесплатно.

 

У людей, далёких от психотерапии по своему роду деятельности, такая практика на первых этапах может вызывать много недоумений, которые связаны с вопросами: а вдруг случилось что-то по-настоящему срочное? Зачем платить за «пустой» сеанс? Давайте разберём, почему это полезно и важно.

 

1. Во-первых, работа психолога неизбежно вызывает у нас сопротивление. Психика привыкает к инертным механизмам и способам реагирования, а в моменты, когда приходится ставить привычные шаблоны мышления и модели поведения под вопрос и задумываться над их смыслом, нередко мы бессознательно пытаемся сохранить энергию, из-за чего возникает сопротивление изменениям, поскольку все новое - страшно, неизвестно, к чему оно приведёт, меняться тяжело и долго. Инертные и привычные, старые шаблоны являются очень «тяжёлыми», их трудно как-либо сдвинуть с места. С другой стороны, психотерапевтический процесс невозможен без изменений, и именно за ними приходят клиенты. Поэтому можно сказать, что в процессе психотерапии в клиенте борются две части его "я": одна хочет оставить все так, как было, другая стремится к чему-то иному и новому. Сопротивление может принимать самые разные, порой даже причудливые формы. Оно может проявиться в форме бессознательно организованного себе форс-мажора вместо сеанса, забывчивости, болезни… К сопротивлению клиента психолог относится с большим уважением, однако, сложно далеко продвинуться в процессе изменений, если оно начинает принимать за клиента решения. Оплата пропущенных сеансов позволяет клиенту вернуться к реальности и сделать видимым своё сопротивление, осмыслить его. Сопротивление, которое не замечается, гораздо сильнее тормозит работу, чем сопротивление, за которое приходится платить. Именно в этот момент и проявляется другая мотивация - к росту и развитию, к преодолению того, что мешает процессу. Оплата также позволяет клиенту вывести на осознание внутренний конфликт и определиться - действительно ли он готов к работе или обманывает себя, находясь одной ногой в кабинете психолога, а другой - вне его? Проходит ли он терапию ради себя или ради кого-то другого, "просто потому что так надо"?

2. Во-вторых, в психологической работе очень важны ответственность, активность и зрелая позиция обеих сторон. Эти условия задаются терапевтическим контрактом, предполагающим, что обе стороны сотрудничают и партнерствуют друг с другом на равных условиях, уважая друг друга как автономных и независимых личностей. Если одна сторона причиняет другой ущерб (в форме несоблюдения договорённости, нарушения графика, убытков на оплату аренды, которая входит в стоимость сеанса, невозможности записать на это же время другого клиента и т.д.), она готова компенсировать и проговорить это, восстановить равновесие. В противном случае, терапевтические отношения могут превратиться в арену отыгрывания, когда клиент пассивно выражает свою агрессию через пропуски, а терапевт копит недовольство, что причиняет большой вред работе. Кроме того, в психотерапевтическом процессе формируется ответственность человека за собственную жизнь. И либо он готов принять ее и сделать шаг в сторону изменений, либо он перекладывает ответственность на внешние обстоятельства, а результат - только на терапевта, отрицая свое участие и превращая себя в пассивный объект, который не действует сам, а постоянно что-то претерпевает, и тогда ему нечего противопоставить этому изменчивому и угрожающему миру, а отвечает за него всегда кто-то другой - родители, партнёры, обстоятельства, терапевт… Конечно, далеко не всегда мы можем сказать, что являемся прямой и непосредственной причиной происходящих с нами событий. Но мы, и никто другой, отвечаем за то, как мы реагируем на эти события, как обходимся с их последствиями и как сами формируем будущее на базе прошлого и настоящего. Если вашу шляпу сдул ураган, ураган не сможет купить вам новую, а другие люди не обязаны отвечать за последствия того, что вам не повезло попасть в эту ситуацию. Точно так же и если вами был нарушен контракт, ответветственность за последствия (а не вина за причины!) остается на вас, другая сторона не может расплачиваться своим ущербом и убытками за то, что вы его нарушили, какими бы ни были причины. И смысл терапии именно в том, чтобы вернуть человеку свободу и контроль над собственной жизнью, а подкрепление сценария беспомощности противоречило бы самой цели процесса.

3. В-третьих, сами границы пространства психотерапии являются терапевтичными. Кабинет психолога - это модель отношений клиента с миром, собой, своим временем и другими людьми, своего рода тренировочная площадка для клиента, где он может в безопасных условиях доброжелательности и поддержки получить обратную связь и научиться лучше чувствовать свои границы и границы других людей. Оплата пропущенного сеанса - это, в некотором смысле, обратимость времени для того, чтобы можно было вернуться и переосмыслить момент нарушения границ, исправить то, что было нарушено. Вне терапевтических отношений, со своим окружением клиент может и не получить такого шанса, не понять, что чужая граница была нарушена и почему какой-то человек перестал с ним общаться или доверять его обещаниям. В терапии же возможно экспериментировать, пробовать разные модели поведения и наблюдать за тем, каково в них находиться, что нравится и не нравится, какие модели более успешны, какие - менее. Безопасность терапевтического процесса, в котором нет повторяемости и регулярности, крайне сомнительна, а повторяемость задают именно границы, от которых зависит предсказуемость процесса ("если я пропустил сеанс, меня не будут винить или ругать, я просто оплачу его, поскольку только я сам отвечаю за свои действия, и это мой выбор - проходить терапию, справляться с сопротивлением, учиться брать на себя ответственность и двигаться в сторону зрелости").

4. В-четвёртых, при неожиданном пропуске оплачивается вовсе не «пустой» сеанс. Время, которое было выделено клиенту, психолог тратит на то, чтобы быть с ним, даже при его физическом отсутствии. В это время психолог может обдумывать происходящее на прошлых сеансах, планировать стратегии дальнейшей работы. Если клиент обещал прийти, но его нет, психолог, в любом случае, думает о нем, остаётся в процессе. И пространство-время, которые были выделены клиенту, в этот момент заняты им же. Аналогично и клиент, с наибольшей вероятностью, обдумывает эту ситуацию, несмотря на то, что его нет на сеансе. У него могут возникать разные мысли и чувства по поводу терапевтического процесса и своего отсутствия, которые можно обсудить на следующем сеансе. Работа идёт, и процесс продолжается, несмотря на то, что физически клиента нет в кабинете. Клиент знает, что это пространство выделено для него, его там ждут, и он может туда вернуться, но по каким-то причинам именно сейчас не готов. Это ваше время, и вы вольны распоряжаться им так, как считаете нужным (опоздать, пропустить, потратить на обсуждение чего-то важного для вас или не очень), но за свой счет. Таким образом, непрерывность процесса и его безопасная атмосфера сохраняются именно за счёт оплаты пропущенного сеанса. Символический огонь трансформации, костёр изменений горит, но нужно поддерживать этот огонь, бросать в него дрова, вкладывать свою энергию, чтобы он не погас. А деньги - это символ энергии, ответственности и участия клиента в процессе. В противном случае, работу продолжает один психолог и делает это бесплатно, что, безусловно, чревато обесцениванием процесса, несправедливо по отношению к психологу и неэффективно в отношении клиента.

5. В-пятых, соблюдение контракта предполагает уважение со стороны клиента и психолога ко времени друг друга. Если одна из сторон не уважает другую, либо одна из сторон вынуждена занять позицию родителя или взрослого рядом с маленьким ребёнком, хотя по факту в процесс вовлечены два взрослых человека, которые добровольно договорились об условиях, процесс становится деструктивным. Не менее деструктивным он становится и в случае, когда у психолога появляется «особенный» или «любимый клиент», которому разрешено нарушать границы больше, чем другим. Такие переносные и контрпереносные процессы могут порождать множество дополнительных ожиданий друг от друга, которые не проговариваются, находятся в тени и создают риск внезапного и нежелательного эмоционального отреагирования или усиления сопротивления. Поэтому для всех клиентов и в случае любых обстоятельств условия терапии остаются равными, что не отменяет сочувствия психолога к форсмажорным ситуациям, проблемам со здоровьем клиента, семейным, рабочим или иным трудностям, из-за которых клиент не смог заранее предупредить об отмене сеанса. Но чувства психолога (содержательная часть терапии) не должны влиять на то, как он строит границы (формальную часть), поскольку границы являются несущей структурой и одним из самых важных инструментов терапевтической работы.

Аутизм — углубление в свой внутренний мир и игнорирование реальности, вплоть до отрицания. Становится невозможным убедить, что реальный мир важнее, чем свой внутренний.

Ассоциативное разрыхление мышления — нарушения логики и ассоциаций психики.

Амбивалентность — это и белое, и черное одновременно, окружающий мир переживается больным как парадоксальный.

Аффективное уплощение — отсутствие эмоциональной составляющей в общении (аффективная стена, которая фрустрирует терапевта и вызывает агрессию у окружающих).

Деперсонализация — человек воспринимает себя измененным, не таким, как раньше (пример из практики: «Я себе не принадлежу»).

VI хромосома (при излишней экспрессии белков — близкие к шизофреническим нарушения, при нормальной экспертиз белков — выраженная интеллигентность);

ослабление функций правого полушария (где формируется наш Я-образ);

левое полушарие начинает компенсаторно замещать правое (в результате негативного средового влияния), а так как оно связанно со сферой формальной логики, тем самым все дальше отдаляться от реальности, и в результате формируется бредовая идея.

«А что, папа мне все делает! Где я найду такого, как он?!»

«Папа мне рассказал, какого мужа надо искать, что б не хуже, чем он сам!»

«А какие ж это, нормальные?» - спрашиваю я.

«А такие… Как мой папа! У него ничего-то и просить не надо!» - совершенно честно и искренне отвечала мне Эстер.

Какая я женщина для мужчины?! Сексуальная ли я женщина?! (Этот вопрос следует после того, как мы разобрались с тем, что я все-таки женщина)

«О, господи!!! Ты что, в монастырь решила податься?!! Прикрываешь юбками все грешки свои! Кто ж тебя замуж-то такую возьмет?!»

Как же мне чего-то хотеть?! Что вообще мне можно хотеть рядом с мужчиной?!

«Хм, платье она еще одно хочет, а что еще тебе купить?!»

«Поумерь свой пыл, ишь какая, принцесса нашлась!»

«Другие дети голодают вообще-то, а ты на кружки всякие ходишь!»

«Не заслужила ты, чтобы хотеть!»

Признать, что папа у Вас один, и другого Вы не найдете (как бы сильно Вы не искали).

Хорошенечко поразговаривать с папой на предмет своих детских обид.

Осознать, что детство прошло, и даже если какой-то мужчина отвергнет Вас, Ваши желания, то Вы от этого не рассыплетесь и не умрете.

Перестать «быть хорошей» (ничего не просить, не говорить о своих нуждах, желаниях, молчать о ситуациях, которые не устраивают, и т.д.) для мужчин в реальной жизни.

Начать «быть плохой» (открыто говорить о себе, мол, хочу цветы, открытку и духи, и т.д., говорить о том, как нельзя или нужно вести себя с Вами) для мужчин в реальной жизни.

Заметить, а что же реально папа имел в виду, когда говорил те или иные слова. Что он выражал? Что хотел сделать?

Начать брать ответственность на себя за свою жизнь. Записаться на прием к психотерапевту и  «разрешить» себе делать все вышеперечисленное.