Для начала немного статистики: установлено, что в любом обществе, в любой стране мира больных шизофренией — 1% от населения, начало болезни - в среднем от 18 до 30 лет. То есть существует биологически значимый смысл этого расстройства, а именно поиск новизны, или проще сказать — человеческое любопытство во всех его проявления (шизофренический процесс как крайнее проявление этого механизма). Важно отметить, что у женщин шизофрения начинается позже, и они лучше реагируют на лечение. В психиатрических клиниках находятся около 50% пациентов именно с этим диагнозом.

Классическое определение шизофрении — это эндогенное (вызванное внутренними факторами) психическое расстройство, сопровождающееся нарушениями эмоциональной сферы и мышления, расщеплением мышления.

 

Шизофрения начинается или очень внезапно - иногда мы замечаем изменения в поведении человека: странности, возбуждения, страх, даже попытки суицида, ощущение, что рвется мысль, бредовое настроение (до момента кристализации бреда — пока не появилась идея как объяснить — высока тревога и ощущение катастрофы). Или болезнь начинается постепенно, тогда человек внешне не меняет свой способ организации контакта, а скорее изменения в нем замечает окружение (специфическая мимика — верх и низ лица, пантомимика (координация движений), странная речь и т.д.

Основные проявления шизофрении в социуме иногда выглядят пугающе, даже мистически: больной уходит в мир своих галлюцинаций и фантазий или слышит голоса, которые побуждают его нередко к опасному поведению.

 

Э. Блейлер еще в начале XX века ввел и описал термин шизофрения, определив пять основных симптомов этого расстройства.

(Пример из практики: «я обычный человек и одновременно уникальная жертва, которую знают все»).

 

Важно отметить, что понимание шизофрении как набора симптомов на сегодня утрачивает свой смысл — это континуум расстройств психотического спектра, группа болезней с похожим началом, а шизофрения — крайняя точка этого континуума (основной критерий шизофренического процесса - это аутизм). Сегодня существует мнение, что шизофрения обеднять множество самых болезненных состояний. Мы живем во время пост-шизофрении, Япония, например, переименовала шизофрению в интегративное расстройство психики.

 

Теперь поговорим о генетике и биологии мозга больных шизофренией. Причины изменений мозговой активности существует множество, перечислим наиболее популярные гипотезы:

нарушения обмена веществ в нейронах мозга (повышенный гормон дофамин продуцирует галлюцинации);

 

Любые из перечисленных особенностей способны вызывать бредовые идеи, автоматизмы, вербальные галлюцинации — так называемые позитивные симптомы при шизофрении. Они называются так не потому что мы видим в этом что-то положительное, но потому что они являются как бы дополнением к психической жизни в норме и «плюсуются» как психическая активность во время нашего разговора с больным. Важно понимать, что все позитивные симптомы компенсаторный по своей сути: галлюцинации как пример компенсации аутизма.

 

Важно понимать, что появление позитивных симптомов делает жизнь больного эмоционально насыщенной. Бредовая идея упорядочивает и упрощает жизнь (существуют исследования, что при позитивных симптомах снижаются психосоматические расстройства).

С появлением нейролептиков лечение шизофрении стало качественно другим. Но устранения галлюцинаций и бреда на сегодня нельзя назвать качественным лечением.

Нейролептики блокируют повышенную активность нейромедиаторов, подавляют активное поисковое поведение, которое провоцируется позитивными симптомами, поэтому нарастают негативные симптомы при шизофрении (уплощение эмоций, социальная изоляция, отсутствие отношений, ангедония, абулия) — они характеризуют то, чего не хватает человеку для полноценной жизни: эмоциональность, гармоничность телесного поведения (странное, на первый взгляд, поведение больного отражает чувство одиночества и тревоги), целостность «Я» и целостность картины мира.

Можно сказать, что после перенесенной болезни у человека теряется навык присутствия себя в жизни. Внешне это проявляться как лень и скука, но это попытка личности в обострении болезни аннулировать внешние объектные отношения и жить отстранено.

Именно в этой фазе лечения и появляется четкая потребность в психотерапии и психологическом сопровождении больного.

 

 

Когда я впервые пошёл к психологу и начал брать в руки, рассматривать и пробовать на зуб то, что происходит у меня внутри, я находил много тяжёлого, уродливого и невкусного. Естественным моим желанием было от этой гадости избавиться - либо запрятать обратно и больше никогда о ней не думать, либо вырвать из себя и забросить куда подальше. Я понимал, что запихнуть обратно - не будет полезно, я же всё-таки собрался в кучу, набрался решимости и пришёл к психологу, чтобы что-то изменить, правильно? Правильно, значит остаётся только один вариант, давай, психолог, доставай свой психо-скальпель, давай мне психо-наркоз и вырезай там все, что мне мешает жить. С верой, что мне просто нужно избавиться от "неправильных", "вредных" мыслей я прожил первые полгода терапии. Я все ждал, когда же я избавлюсь от низкой самооценки, от страха публичных выступлений, от постоянной усталости и нежелания жить и что-либо делать. И я буквально пытался мысленно это все от себя оторвать. Много злился и не понимал, почему психолог мне в этом не помогает.

А потом мы стали говорить о непринятии себя. Я стал учиться любить и принимать себя. Хвалить за то, что утром открыл глаза, потому что вообще-то не хотелось. За то, что не опоздал на пары и досидел их до конца, потому что вообще-то это тяжело. "Я умничка, потому что нашёл в себе силы прочитать пару страниц методички", "Я молодец, потому что нашёл время позавтракать". Так я начал себя любить, ценить свои усилия и заботиться о себе, вместо того чтобы считать себя недостаточно умным/ответственным/успешным. Дал себе заботу, похвалу и поддержку, в которых так долго и остро нуждался. Прекратил отрывать от себя неугодные куски. Как-то стало вдруг больше сил и веры в себя. И куски эти, будь они неладны, стали меньше мешать. Тогда фраза моего психолога "ты состоишь не из кусков" дала мне понять, что мои попытки избавиться от неудобных мыслей - это агрессия против себя, и ноги у неё растут из того же непринятия. И я стал пытаться принять эти симптомы, этот "внутренний мусор" и признать, что это моё, и это есть я. Получилось не сразу, до сих пор не всегда получается и вряд ли когда-то получится на 100 процентов. Зато пришло осознание, что у меня нет внутри "врагов" и там мне не с кем воевать. Я свой лучший друг, моя психика любит меня и бережёт. С тех пор конфликты внутри меня не вооружённые, а экономические и направлены не на истребление, а на достижение благополучия. Не воюйте с собой.

На сессиях с клиентами периодически поднимается тема страха. Люди делятся своими страхами и мы пытаемся разобраться, от чего они бывают, как зарождаются, как человек переживает это чувство, потому что у каждого, оказывается, это может происходить по-разному.

 

Логично объяснить себе страх, который появляется в момент опасности. Вполне объяснимо, что мы боимся реальной угрозы. Но есть страхи необъяснимые, возникающие, казалось бы, на ровном месте. Чувство страха, на мой взгляд, никогда не бывает необоснованным. Даже если в данный  момент человеку бояться нечего и ему ничто не угрожает, вероятно когда-то у него был повод по-настоящему испугаться и в памяти сохранится такой опыт, который останется с человеком на всю жизнь. Трудно назвать рациональным страх перехода через дорогу, но когда-то давно человек был свидетелем ДТП, когда на переходе сбило людей. Страх и ужас от увиденного оставили в его памяти сигнал об опасности. DANGER. Наша память проворачивает с нами такие штуки для того, чтобы мы оставались в сохранности. Запомнили, что так может быть и надо поберечь себя. Это инстинкт самосохранения и формируется он в раннем детстве. Маленькие детки еще не понимают, что является для них опасным. Они пробуют, проверяют и исследуют этот мир. И задача родителей оградить и защитить своего ребенка. Объяснять, что можно, а что нельзя.

 

По сути, мы боимся того, что может причинить боль или привести к смерти. А какие события заставляют испытывать боль – это уже надо разбираться и копать глубже. Травмироваться ведь можно не только физически, но и морально. Страшно разорвать отношения? Возможно, был негативный опыт расставаний, когда человек испытал сильную боль и не хочет, чтобы с ним такое повторилось. Никто не захочет снова испытать те чувства, которые привели к страху, были до того, как человек начал боятся.

 

Не стоит избегать этого чувства. Его невозможно себе запретить испытывать. Игнорировать можно, но это ни к чему хорошему не приведет. Страх – это маркер того, что сейчас небезопасно, нечто несет угрозу спокойствию и стабильности. И не плохо бы разобраться, реальная ли это угроза или на самом деле ничего не угрожает, а бессознательное «считало» это как опасность, т.к. ситуация схожа с той, которая была в действительности.

 

«Человек, который перестает чувствовать страх и опасность смерти, сам становится социально опасным» (Андрей Лоргус). Он непредсказуем для общества и для самого себя. Есть определенное количество людей на земле, которые вследствие генетического заболевания не испытывают чувства страха. К ним приставлены сиделки, их имена не разглашаются и это исключения. Остальным людям свойственно испытывать это чувство.

 

 

Кто-то говорит, что страх – это тормоз развития. Да, если он мешает двигаться дальше и проявлять себя. Если это иррациональный страх, когда на самом деле бояться нечего. Именно поэтому страх важно обнаружить и выяснить причину его возникновения. Да, страху надо смотреть в глаза. Но не для того, чтобы бояться еще больше и в состоянии аффекта «переть» напролом. Возможно, кому-то это и помогает, как в поговорке «клин клином вышибают». Но в таких случаях надо понимать, что придется отвечать за последствия. Страх важно обнаружить и признать, чтобы понять, от чего он сейчас защищает. Помните – инстинкт самосохранения. Страх перед выступлениями? Возможно, был опыт неудачного выступления перед аудиторией, из-за чего стало неловко или, еще хуже, стыдно. Испытывать стыд крайне неприятно и впоследствии рождается страх того, что это еще раз повторится. Еще раз придется испытать стыд, раниться об восприятие себя каким-то не таким, неумелым, неловким или даже глупым. Обнаружить чувства, которые приводят к страху, исследовать их пласт за пластом, признать их в себе, говорить о них, пережить заново – это путь к изменениям и возможности пробовать себя в новых условиях. Замороженные, непрожитые чувства всегда будут давать о себе знать, проявляться нелегально, влиять на нашу жизнь. Их обнаружение и легализация делают человека свободней. Человек, который выявил причины страха, осознал чувства, с ними связанные, пережил их заново в условиях безопасной среды (например, в кабинете у психотерапевта), может пробовать проявлять себя, быть самому себе поддержкой. Он уже более устойчив, не замирает от страха и может двигаться дальше.

Недавно с одним клиентом мы обсуждали, как присваивать свою взрослость, и я рассказал, как мне в этом помог дятел. Поделюсь этой историей и здесь. Вдруг еще кому интересно, как, будучи взрослым внешне, стать взрослым внутренне.

 

 

Я долго мучился этим вопросом. Все пытался понять, что мне мешает ощутить себя таким, как другие мужчины моего возраста: опытным, уверенным, с чувством достоинства. В сравнении с ними я был маленьким и неопытным. Хоть мне и было тогда 39 и весил я около 120. Но этих цифр мне не хватало, чтобы поверить в свою взрослость. Я недостаточно зарабатывал, недостаточно имел, недостаточно знал и умел - всего было недостаточно. А мужчины, на которых я равнялся, достигли всего нужного и даже больше. Я бы расслабился, будь мне лет 17 - все было бы у меня впереди. Но я четко знал, что мне уже 39 и ждать больше нечего. Напряжение между знанием и самоощущением нарастало, пока не заставило отправиться на Вижн Квест.

 

Это обряд перехода, в котором участник ответы на свои вопросы ищет у природы. Для этого он на четыре дня уходит от человеческого мира, не ест, не читает, не общается - ничего не делает такого, что привычно отвлекает в обычной жизни. Вместо этого участник обращается вниманием к природе и прислушивается к себе. Так он надеется получить подсказки для внутренних изменений, для осуществления намерения. И обычно получает.

 

Свое намерение я сформулировал как “Я - взрослый ответственный за свою жизнь мужчина”. Это было перед самим отправлением на Соло, как называются эти четыре дня с природой.

 

На рассвете мы собрали вещи, ведущий провел обряд проводов на Соло, и каждый пошел на свое место. Я отправился в лес, где хребет горы выступал ровными каменными островами, и обосновался на самой верхнем выступе. На одной площадке я поставил палатку, на другой сделал Круг Силы, под третьей определил Обитель Смерти. Первый день - самый драйвовый, это сплошная игра в индейцев.

 

Но уже к полдню драйв иссяк, заняться было нечем, я подошел к краю выступа, оперся на палку и стал смотреть вниз на лес. Впереди было три с половиной дня и четыре ночи. И не факт, что я что-то полезное из этого получу. Чем себя занять?

 

Пока я там два дня угрюмо пялюсь на деревья, прощаюсь с прежней жизнью в Обители Смерти, стою на краю выступа, сижу в Круге Силы, смотрю на листья, слушаю птиц, стою в Круге Силы, слежу как солнце стоит на месте, наблюдаю жучков, прячусь от мелкого дождя в палатке, лежу в Круге Силы и думаю, когда же это мучительное Соло закончится, поделюсь размышлениями, почему люди, в частности мужчины, не взрослеют и психически остаются детьми.

 

 

Проблема в том, что самоощущение “я - взрослый” не приходит само по себе. Для него нужен переход от самоощущения “я - невзрослый”. Именно самоощущение “кто я” определяет то, как человек будет обращаться с собой и окружающей средой. Но если оно не соответствует реальности, человек страдает.

А оно часто не соответствует. Если реальность меняется постоянно, самоощущение “кто я” - очень редко. Для этого человеку нужно заметить изменения, признать их и принять, чтобы потом привести с ними в соответствие самоощущение “кто я”. Так, увлеченный делами человек может месяцами не замечать, что теряет волосы, пока не посмотрит внимательно в зеркало. Тогда он поменяет самоощущение с “я - обладатель шикарной шевелюры” на “я - тот, кто лысеет”. И только тогда сможет адекватнее обходится с прической.

 

Но с фактическими признаками проще - они всегда видны и всегда напоминают, поддерживают самоощущение “кто я”. А что делать с фактами, которые глазу незаметны? Которые зависят от того, какой человек им придает смысл? Ведь “я - тот, у кого растет борода” далеко не всегда означает, скажем, “я - тот, кто сам распоряжается своей жизнью”. Тем более “я - тот, кому сколько-то там лет” вообще может не означать ничего, кроме “я - тот, кому сколько-то там лет”.

 

Для этого человечество придумало обряды перехода. В них участник проживал какое-то действо и так присваивал изменения. Ведь просто факт для психики ничего не означает, пока она что-то не проживет физически и эмоционально.

 

 

Так появились, например, обряды мужской инициации - когда парень проходил ритуалы, выполнял какие-то условия, и тем самым для племени становился взрослым. Физически это был тот самый человек, ведь прошел день, два, неделя - за это время тело почти не меняется. Но психически это была другая личность. Она вела себя иначе, отныне она переживала себя иначе - ее самоощущение “я - невзрослый” сменилось на “я - взрослый” с соответствующей трактовкой: “я - тот, кто может жениться”, “я - тот, кто может охотиться наравне с другими”, “я - тот, кто может участвовать в обсуждениях” и так далее. Хотя некоторые меняют себя и телесно - наносят шрамы, тату - и это тоже помогает укорениться в новой идентичности.

 

Вообще обряды появились не ради развлечения - это был способ выжить. Чтобы племя не вымерло, в нем должны были быть люди, готовые служить не только себе, но и всему племени. И если нужно - ради этого племени отдать жизнь. Взрослый - тот, кто живет не для себя, а чего-то большего: семьи, общества, человечества. Поэтому общества создавали обряды перехода и всячески поддерживали их - так они помогали безвольным детям стать мужественными воинами. Такая модель оттачивалась десятками тысячелетий, она позволила племенам выжить в жесткой конкуренции с другими. Общества, где не было обрядов перехода, исчезли очень рано - племя робких инфантилов просто не могло прожить больше одного поколения, если рядом жило племя готовых погибнуть ради лучшего будущего своих детей.

 

Сейчас таких ритуалов нет. Еще недавно его выполняла служба в армии - пока такой смысл поддерживало общество. Но и он сошел на нет. Общество перестало взрослить юношей, соответственно в нем все больше недовзрослых. То есть, тех, кто фактически и физически взрослые - у них большие сильные тела, карьеры, даже свои дети есть, - но психически они все еще в ранней юности. Они живут ради себя: своих удовольствий, амбиций, концепций.

 

 

Кто-то этим наслаждается - пока не нужно самому встречаться с угрозами, пока законы оберегают от насилия, пока можно отвлечься и увлечься, когда мир является все той же песочницей, просто независимость и возможности дают больший выбор игрушек.

 

Но тот, кто хочет жить для чего-то большего, чем просто игра, страдает. Он хочет быть взрослым, но не может. Он не присваивает себе качества, которые есть у взрослых: силу, смелость, устойчивость, чувство достоинства и так далее. Но то, что он не присваивает себе, его восприятие видит в окружающих - значит, все вокруг будут сильные, смелые, устойчивые и достойные уважения. И чем большей силой он наделяет окружающих, тем слабее становится сам.

 

У многих роль ритуала выполняет его заменитель - некий определитель взрослости. Он намного слабее прописывает идентичность, чем действо, но все же как-то срабатывает. У кого-то это дети - раз у меня есть ребенок, значит, я взрослый. У кого-то это первый секс, а у кого-то - это миллион долларов. Или свой бизнес. Или построенный дом. Но другая проблема в том, что у многих этим определителем взрослости является неопределенная и потому недостижимая абстракция вроде “много денег”, “успех”, “признание”. У меня это было “ощущение, что я взрослый”.

 

Стоит ли говорить, что тем самым я обрекал себя на то, что никогда не присвою взрослость? Ведь я обесценивал все, что у меня было: это не то, это не так, этого недостаточно, это не считается. Я жил далекими от реальности критериями, ждал их, ориентировался на них. И все, что им не соответствовало, я не просто не замечал. А если и замечал, то не придавал никакого значения. Три высших образования? Лучше бы бизнес свой сделал. Сделал бизнес? Ну, он был таким мелким, что не считается. Зарабатываешь на жизнь сам, будучи независимым от компаний, предпочтя риск стабильности? Ой, сколько там зарабатываю, я себя умоляю - каждый раз ссусь, когда вспомню, что завтрашняя жизнь не обеспечена. Разработал свою методику обучения писательскому мастерству, многие стали лучше писать? Это что - лучше бы дом построил.

 

В сравнении с тем, чего я от себя ожидал, все это было ничто. Пока есть с чем грандиозным сравнивать - я все имеющееся обесценивал. Обесценивание - главный враг взросления. К тому же я попал в ловушку: “чтобы стать взрослым, нужно построить дом” - “чтобы построить дом, нужно хорошо зарабатывать” - “хорошо зарабатывают взрослые” - “чтобы стать взрослым, нужно построить дом”.

 

Следующей проблемой, почему человек не взрослеет, является то, что такой переход от одного самоощущения к другому - это все же кризис. А значит, нужно прощаться с прежней идентичностью. Но в ней много выгод и в ней все знакомо и понятно. Ведь впереди сплошная неопределенность и угрозы. Чтобы решиться на такие изменения, нужно набраться многих ресурсов: веры в себя и в то, что мир поддержит.

 

Опыт такой поддержки мы получаем от мамы. Когда кто-то большой и всемогущий транслировал три послания: я с тобой; я тебя люблю; все будет хорошо. Например, когда нужно было проходить первые испытания в виде процедур в больнице. Или еще раньше, скажем, когда меняли кроватку, и нужно было привыкать к новой окружающей среде. У кого нет такого опыта, тот будет рефлекторно хвататься за старое и знакомое, тот будет всячески отказываться что-то в жизни менять. Потому что ну очень страшно.

Итак, у меня не было ритуала, которой провело бы со мною общество, у меня не было опыта поддержки в кризисе, и я панически цеплялся за старую идентичность, у меня не было четкого определителя. Все, что у меня было - это обесценивание опыта, которым я лишал себя даже тех ресурсов, что были. Так перейти на новый уровень невозможно.

 

Неосознанно я все делал, чтобы не взрослеть. Я был обречен постоянно воспроизводить свой опыт, который крепко утверждает, что я не справлюсь, а мир не поддержит. И благодаря особенностям восприятия я постоянно в этом убеждался. Я даже провоцировал окружающих относиться ко мне как к невзрослому. И они так и относились. Если же вдруг кто-то относился ко мне как к взрослому, я это не замечал, а если и замечал, то сильно удивлялся. Так я опять утверждался в своем опыте.

 

Обряд перехода Вижн Квест помогает разорвать этот круг и увидеть себя заново. Он позволяет с помощью природы взглянуть на себя иначе, увидеть ранее незамеченные ресурсы и возможности. И прожить это. И тем самым на физическом уровне присвоить. Грубо говоря, “отформатировать внутренний диск”. Эту практику создали американцы, которые изучали обряды перехода индейцев Северной Америки. Подсмотрели, приспособили для белых людей и назвали Vision Quest, то есть, “Поиск Видения” - того, что должно указать выход из старого заезженного психикой круга и способ синхронизироваться с реальностью.

 

 

Но вернусь на Соло - на уже третий день. Опершись на посох, я стоял тогда на краю каменного выступа и сердился на себя: “Разве я пришел сюда пялиться на деревья? Я пришел осуществить свое намерение. Пора что-то с этим делать!”. Что именно делать, я не знал. Я продолжал рассматривать деревья.

 

Одни росли, тянулись кронами к небу, а другие лежали. Они были мертвы, их было много. “Вот деревья, что растут - они же знают, что умрут. Но это не останавливает их - они все равно становятся большими и крепкими, несмотря на то, что потом их ожидает смерть”, - угрюмо размышлял я. И продолжил мыслью, которая меня и осенила, и испугала: “А я не взрослею, потому что боюсь умереть. Ведь за взрослостью следует старость, а там и смерть, и я на это никак не согласен. Я не хочу умирать”.

 

Мне стало грустно. Не оттого, что есть смерть и что моя жизнь закончится. А оттого, что это мешает мне наслаждаться той жизнью, что у меня есть. Так я грустил какое-то время, пока смог принять важный для меня факт, от которого в миру постоянно отмахивался. Тут я смог его, наконец, прожить.

 

Тем временем я заметил на скале маленькое деревцо - полтора метра от силы. Оно было немолодым, но по какой-то причине не выросло в большое. Может, потому что все его силы ушли на то, чтобы цепляться корнями за камни, а может, потому что не получало достаточно влаги для роста. Но я тогда придал другой смысл - это дерево, так же, как я, отказывалось взрослеть. И я понял: оно все равно ведь умрет, только карликовым. Боясь смерти, оно никогда не станет крепким, не воплотиться в максимального себя, не достигнет вершины своих возможностей, не насладится своей мощью. Оно тоже умрет, но хилым и проживет хило.

 

Боясь смерти и отказываясь приближаться к ней, на то же самое обрекаю и я себя. Я все равно ведь умру. Но только слабым и робким. А перед смертью буду ныть, что жизнь прошла мимо. Я буду вредным обозлившимся на мир старичком. Этого я хочу? Мысли метались в голове, за ними спешили шок, отвращение, паника.

 

Полдня я думал об этом и переживал. Я понял, что не хочу умирать вредным и злым стариком. Что хочу пожить как можно больше, хочу осуществиться максимально. Заодно я увидел, что взрослеть мне еще мешал страх смерти. И чтобы не приближаться к этой теме, я обманывал себя иллюзией, что могу надолго задержаться в юности. Тут я эту иллюзию осознал.

 

Я понял: взрослеть - это не приближаться к смерти, а наоборот - давать ей достойный ответ. Максимальное воплощение и есть жизнь, а значит тем самым я, как ни парадоксально, избегаю смерти.

 

Я вернулся в Круг Силы и продолжал грустить-размышлять. Стайка резвых птичек уселась на ветку, они весело о чем-то перещебечивались и улетели дальше. “Хорошо им, они беспечные, а я тут грущу”, - мрачно подумал я. Я тоже хотел быть беспечным. Наслаждаться похуизмом и не париться про какую-то ответственность. Но взрослость это не подразумевала.

 

 

Быть взрослым - это быть ответственным. Это тянуть свой крест. Это не знать отдыха и радости. Это жить не для себя, а для своего долга. Так живет моя мама. Она постоянно работает и отказывает себе в развлечениях. Так жил мой дедушка. Он постоянно вкалывал и страдал от усталости и болезней. Это грозит и мне. Если я приму свою взрослость со всеми ее тяготами, я фактически перестану жить. Какой смысл тогда избегать смерти?

 

Мне стало еще мрачнее. Я пошел сюда за ответами, а взамен получил безысходность. Ничего себе Вижн Квест! Вся логика подсказывала, что нужно готовиться к худшему. В душе было темно, сыро и холодно, как в сельском подвале. Я медленно прощался с возможностью радоваться. Мне грозило либо умереть недовзрослевшим, как вон то карликовое дерево, либо остаток жизни тянуть лямку, как это делали мои родные. Я опустил плечи и мысленно скулил.

 

И тут прилетел дятел. Он сел на ствол дерева, что росло передо мной, сразу возле Круга Силы - то есть, в метре от меня, и задорно стал его долбить. В одном месте постучал, резво перепрыгнул на другое место и там постучал, попрыгал - постучал, попрыгал - постучал. И упорхнул дальше. Как-то ему это в кайф было, весело. Он работал, но не страдал от этого - он наслаждался. И то, что он делал это передо мной, я понял: это послание мне.

 

Я воспринял его как то, что можно быть взрослым, не сдыхая от труда. Работой и прочей взятой на себя ответственностью можно наслаждаться. Если мои мама и дедушка выбирали терпеть долг - как они представляли взрослую жизнь, я могу выбрать свое представление взрослости. И в ней может быть и радость, и наслаждение. Так мне веселый дятел помог отсоединиться от семейных установок и позволить самостоятельно выбрать, как мне быть со взрослой жизнью.

 

И так я понял: взрослеть мешают чужие представления о взрослости. Мы их подхватываем у старших, присваиваем как свои, а потом их же и боимся. Повезло тем, кому родители своим же опытом транслировали: быть взрослым - это наслаждаться возможностями. Но кто видел обратное, тому гораздо сложнее. И хорошо бы вовремя отсоединить чужое от своего.

 

У меня это получилось. Мрачность и угрюмость как рукой сняло. Я распрямил плечи и задышал на полную. Я радовался. Я ликовал. С этого момента взрослость не страшила меня, а, наоборот - вдохновляла. Однажды я действительно умру, но я еще что-то смогу, и это мощно воодушевляло.

 

Я получил тогда видение, и оно позволило мне приблизиться к взрослости. Хотя впереди еще было много работы: я все еще цеплялся за старый опыт и больше доверял привычному восприятию, мне еще предстояло присвоить себе силы и познакомиться с мужским миром, обнаружить свое “я” и научиться его защищать. На это ушло три года, и только недавно, гребя с мужиками по речке, я ощутил себя взрослым мужчиной. Пусть я еще не соответствую моим прежним критериям - все равно их все достичь невозможно - то самое заветное “ощущение, что я взрослый” пришло. Но все началось благодаря дятлу, который три года назад сел на дерево передо мной и помог мне избавиться от страха, который я даже не осознавал.

Наверное, вас посещали такие мысль: «Сколько времени, лет прошло, а все те же проблемы». Тогда, возможно, начинаете сомневаться в эффективности терапии, или в том, что с вами что-то не так.  Давайте разберемся, почему так происходит.

 

Первой на терапию реагируют эмоции. Облегчение и надежду вы можете ощутить уже после первой встречи. Дальше реагирует ваш ум. Могут измениться убеждения и представления о чем-то. Затем, когда вы пробуете новые способы мыслить и действовать, понемногу меняется поведение. Дольше всего меняются нейронные связи в мозге. Физиологическая реакция самая медленная. Поэтому глубокие стойкие результаты достигаются от полугода до двух лет (и более).

Одного инсайта, понимания недостаточно. Важно применять новые знания на практике. Обучение новому происходит только через опыт и его осмысление.

 

Вспомните себя в начале терапии. Возможно, что тема, с которой вы работаете сейчас, звучит похоже. Например, «отношения с мамой» или «как выключить внутреннего критика». Есть ли разница в переживаниях, в том, как вы справлялись со своей трудностью и что она для вас значила, в начале терапии и теперь? Есть ли разница между тем, кем вы были и кем стали? Вероятно, проблемная ситуация вас так не захватывает эмоционально, как раньше. Вы реагируете более спокойно. И случаются эти ситуации реже. Возможно, что изменилось ваше поведение, действия стали другими.

 

Долгой, трудной и спорной в терапии является работа с характером. Основа характера сформирована уже к 4 годам. Характер – это закостенелость нашей психики, это то, какие мы есть. Стивен М. Джонс пишет, что «ведущие черты характера и, как их результат, психопатология — есть производная личностных стереотипных ответов на естественную органическую реакцию на фрустрацию инстинктивных потребностей человека, вызванную окружением». Таким образом, в значительной степени то, что представляет собой характер, рассматривается в категориях сложной реакции личностей на фрустрацию, вызванную средой. Конфликт носит межличностный характер, но основывается на том, что в человеке врожденное.

 

Время прихода перемен зависит от характера человека, глубины проблемы и реальности ожиданий.

    Давайте разберемся. Многие врачи-психиатры, сфокусированные исключительно на медикаментозном воздействии и имеющие предубеждения по поводу психотерапии, настаивают на том, что в первую очередь – таблетки, во вторую – таблетки, и в третью, конечно же, тоже  таблетки. А если таблетки не помогают, то электросудорожная терапия. Точно так же многие психологи и психотерапевты, являющиеся фанатично преданными своей парадигме устройства мира, верят в то, что таблетки не лечат, а калечат, и что психотерапия является главным и единственным методом помощи.

 

     На сегодняшний день специалисты во всем мире сходятся во мнении, что оба метода - и медикаментозный, и психотерапевтический - являются одинаково важными, а вот степень их влияния и первоочередность использования зависят от типа и тяжести депрессивного расстройства. Это значит, что без психотерапии успешно справиться с депрессивным эпизодом очень мало шансов. На таблетках, конечно, вполне можно выскочить, особенно если это тяжелая депрессия, потому как зачастую тяжесть расстройства прямо пропорциональна эффективности лечения антидепрессантами.

 

       Но важно помнить, что первый депрессивный эпизод запускает множество «неправильных» процессов, как на уровне нейрохимии, так и в сфере мышления и восприятия. И если эти процессы остаются без должной коррекции, то в дальнейшем болезнь может запускаться уже гораздо более слабыми факторами и приобретать хроническое течение.

 

     И вот здесь пути медикаментов и психотерапии пересекаются. Как именно? Антидепрессанты способствуют восстановлению нервных клеток и формированию новых нейронных связей, но для того, чтобы эти новые связи формировались, нужен материал для их формирования – новый опыт, новые паттерны мышления и поведения. А вот это как раз задача психотерапии – помочь человеку увидеть то, чего он раньше не видел, придать иной смысл некоторым вещам и ситуациям и, как следствие, начать реагировать и действовать по-новому.

 

    Если этого не происходит, то мы можем медикаментозно приглушить симптоматику депрессии на время, но новая стрессовая ситуация запустит этот процесс с еще большей силой.

 

      Поэтому дискуссии на тему, какой метод вкуснее и полезнее, не имеют смысла – важны оба. И в международных клинических протоколах также указываются оба. А состояние пациента, причины депрессии и еще некоторые сопутствующие факторы уже будут определять, в каком соотношении и очередности эти методы будут использоваться. При этом важно уточнить, что часть депрессивных расстройств, преимущественно легкой или средней степени тяжести, с четко прослеживающейся зависимостью от психогенных факторов, вполне поддаются коррекции при помощи только лишь психотерапии. При условии, что врач не видит оснований для назначения медикаментозной поддержки, которая в таких ситуациях часто бывает очень малоэффективной.