Можно интуитивно предположить, что, в соответствии со своей
склонностью к уходу, шизоидные люди будут избегать такого интимного
вмешательства как психотерапия и психоанализ. На самом же деле,
если к ним подходить с пониманием и уважением , они оказываются в
процессе психотерапии достаточно понимающими и сотрудничающими
пациентами . Дисциплина психотерапевта, в смысле следования
"повестке дня " самого пациента, и безопасная дистанция,
создаваемая присущими психотерапии границами (ограничение времени,
свободные ассоциации, этические запреты против социальных или
сексуальных отношений с клиентом и т.д. ), по - видимому,
снижают страх шизоидного пациента быть поглощенным.

Для шизоидных пациентов на ранних фазах психотерапии и
психоанализа довольно характерно косноязычие и ощущение пустоты и
растерянности. Приходится выносить долгие периоды молчания, пока
пациент не интернализует безопасность рамок психоанализа. Однако со
временем, если только пациент не оказывается мучительно
"невербализующим " или беспорядочно психотическим, многие
психотерапевты - психоаналитики получают удовольствие от работы с
пациентами с шизоидной структурой характера . Они часто бывают
очень чувствительны к своим внутренним реакциям и бывают благодарны
за возможность находиться там, где выражение их собственной
личности не вызывает тревоги, пренебрежения и не
высмеивается.
Первичная трансферно - контртрансферная трудность для
психотерапевта при работе с шизоидным пациентом состоит в том,
чтобы находить путь ко внутреннему миру пациента , не вызывая
слишком большой тревоги из - за вторжения . Поскольку
шизоидные люди предпочитают разобщенный и затемненный стиль
взаимоотношений, можно легко впасть в ответное разобщение и
рассматривать своих пациентов скорее как интересный экземпляр, чем
человеческое существо . Их естественный трансферный " тест "(в
терминах теории контроля - овладения) включает в себя усилия ,
направленные на выяснение обстоятельства , достаточно ли терапевт
заинтересован в них , чтобы выносить сложные запутанные послания и
сохранять намерение понимать и помогать своим пациентам.
Естественно, они боятся, что психотерапевт (так же как и другие
люди) эмоционально отдалится от них и отнесет их в категорию
безнадежных отшельников или забавных чудаков .

Характерологически шизоидные люди без опасности психотического
срыва ( большинство шизоидных людей ) очевидно провоцируют гораздо
меньшее непонимание и защитное отстранение у своих терапевтов , чем
госпитализированные шизофреники , которым посвящено большинство
серьезных психоаналитических описаний патологического ухода . Но те
же самые терапевтические рекомендации применимы и к менее серьезным
случаям. К этим пациентам нужно подходить таким образом , как если
бы их внутренние переживания, даже чуждые окружающим , имели
потенциально распознаваемое значение и могли составить основание
для неугрожающей интимности с другим индивидом . Психотерапевт
должен иметь в виду, что отстраненность шизоидного пациента
представляет собой распознаваемую защиту, а не непреодолимый барьер
для отношений . Если психолог может избежать отреагирования
искушений контртрансфера , подталкивания пациента к
преждевременному закрытию, если он в состоянии не прибегать к
возражениям или дистанцированию от него , формируется прочный
рабочий альянс.
Как только образуются терапевтические отношения , за ними
могут последовать дополнительные эмоциональные сложности .
Субъективная хрупкость шизоидных личностей отражается в чувстве
слабости и беспомощности психотерапевта . Образы и фантазии
деструктивного , пожирающего внешнего мира захватывают обоих
участников терапевтического процесса . Появляются также
противоположные образы всемогущества и разделенного превосходства
(" Мы вдвоем образуем Вселенную "). Накопленные восприятия пациента
как исключительного , уникального , непонятого гения или
недостижимого мудреца могут присутствовать во внутреннем ответе
психотерапевта , возможно , параллельно с отношением
сверхвовлеченного родителя , воображающего собственное величие при
помощи своего особенного ребенка .

На ранних фазах психотерапии следует избегать интерпретаций ,
т . к . пациент испытывает страх подвергнуться вторжению .
Комментарии и случайные реакции могут быть благодарно приняты , но
попытки добиться от шизоидного пациента больше того , что он
выражает , приведут его в замешательство , вызовут противодействие
и усилят тенденцию к уходу . Психолог - психоаналитик С. Дэри
подчеркивала важность того обстоятельства , что терапевтические
замечания должны делаться с использованием слов и образов самого
пациента , чтобы укреплять его чувство реальности и внутренней
целостности . Хаммер , кроме того , предостерегает против
исследования , проверочных вопросов или обращения с пациентом таким
образом , который бы заставлял его чувствовать себя " случаем из
практики ".
Важной частью эффективной психотерапии с шизоидными людьми
является нормализация . Эта рекомендация оказалась бы полезной для
шизоидных пациентов любой степени нарушенности , так как им бывает
трудно поверить в то , что их сверхострые реакции будут поняты и
приняты . Даже если они представляются функционирующими на высоком
уровне , большинство шизоидных людей беспокоятся , что являются
фундаментально отличающимися , недоступными пониманию других . Они
хотят , чтобы люди , которые им небезразличны , узнали их как можно
полнее , но боятся , что если их внутренняя жизнь будет совершенно
открыта , они предстанут чудаками или даже уродами .
Даже тем шизоидным личностям , которые уверены в надежности
своего восприятия , небезразлично то , какой эффект они оказывают
на отдаляющихся людей . Ведя себя таким образом , чтобы шизоидной
личности стало ясно , что ее внутренний мир доступен пониманию ,
терапевт помогает ей интернализовать опыт принятия без подчинения
требованиям другого человека . Со временем накапливается
достаточное самоуважение , чтобы пациент смог ощутить : трудности ,
возможно , заключаются не в нелепости его собственной
эмоциональности - они отражают ограничения других . Переопределение
психотерапевтом богатства воображения как таланта , а не как
патологии , глубоко живительно для шизоидного человека , чьи
эмоциональные реакции в течение всей его жизни оставались
неподтвержденными или преуменьшались менее сензитивными
комментаторами .
Одним из способов дать шизоидному пациенту подтверждение и при
этом не оказаться воспринятым в качестве поглощающей или
преуменьшающей личности является использование художественных и
литературных образов , чтобы сообщить о своем понимании проблем
пациента . Психолог - психоаналитик
Роббинс , в почтенной и теперь чаще игнорируемой фрейдистской
традиции рассмотрения самого себя в контексте обсуждения той или
иной психической динамики , описывает ранний период своего
собственного психоанализа следующим образом :
" Когда происходили длительные паузы , во время которых я не
знал , что сказать или как сообщить о своих чувствах , испытываемых
относительно истории моей жизни , мой терапевт , к счастью , не
покидал меня . Иногда он предлагал мне " сказку на ночь "( когда
Роббинс был ребенком , ему никогда не читали ) в форме цитирования
пьес , литературных произведений и фильмов , которые имели
отношение к направлениям и образам , представленным мною в ходе
лечения . Мое любопытство при этом усиливалось , и я взял себе за
правило записывать материал . В частности , Ибсен , Достоевский и
Кафка стали важными источниками символического материала , чем
- то вроде зеркала , и проясняли мои внутренние переживания .
Литература , а позднее живопись , давали символическую форму тому ,
что я пытался выразить . Самое главное , что этот материал давал
возможность важнейшего эмоционального сопереживания с моим
психоаналитиком ".
Роббинс и его коллеги сделали огромный вклад в терапию
творчеством иарт- психотерапию и в разработку эстетического
измерения психоаналитической работы с клиентами , то есть в аспекты
психотерапии , особенно многообещающие при работе с шизоидными
людьми .
Возможно , наиболее общим препятствием к терапевтическому
прогрессу с шизоидными пациентами - при условии , что имеют место
крепкие терапевтические отношения и продолжается работа " по
пониманию ", - является общая для психотерапевта и пациента
тенденция образовывать своего рода эмоциональный кокон , где они
прекрасно понимают друг друга и ожидают терапевтических сессий как
передышки от требовательного внешнего мира . У шизоидных людей
наблюдается тенденция , которую эмпатический терапевт невольно
может принять . Он попытается сделать терапевтические отношения
скорее заменой , чем поддержкой их жизни за пределами
терапевтического кабинета . Может пройти значительный промежуток
времени , прежде чем психотерапевт заметит , что , хотя пациент и
развивает множество инсайтов почти на каждой сессии , он и не
переходит к социальной функции , не вступает в брак , у него не
улучшаются сексуальные отношения или он не разрабатывает никаких
творческих проектов .

Роббинс подчеркивал важное для шизоидного пациента значение
готовности психотерапевта действовать и выглядеть как " настоящий
человек ", а не просто как трансферентный объект . В последние годы
роль " реальных " взаимоотношений , сосуществующих с трансферными
реакциями , вновь обнаружена и подчеркивается многими динамически
ориентированными практикующими психотерапевтами . Это особенно
относится к шизоидным пациентам , которые и так имеют в избытке "
как бы " отношения и чувствуют потребность в активном участии
психотерапевта как человеческого существа , поддерживающего
определенный риск в отношениях , способного к игре и юмору (
отсутствовавшим в истории клиента ) и отвечающего пациенту с учетом
его тенденции прятаться или избегать образования эмоциональной
привязанности с другими . Можно считать , что при работе с
шизоидными людьми более откликающийся , отзывчивый терапевтический
стиль не только не затемняет трансферных реакций пациента , но даже
может сделать их более доступными для интерпретации .