В этом тексте я буду часто упоминать слово феномен или феноменология, поэтому начать думаю с него же. Интересный феномен, что текст, который представляет для меня особую важность, я пишу очень медленно, хотя и думал, что будет наоборот. Вот так, в этом коротком фрагменте жизни отображается одна из основных идей феноменологического подхода, нелинейности логики человеческой жизни. Лично для меня оказывается, что чем важнее текст или какое-то событие, тем медленнее я к нему приближаюсь.

 

Как говорят иногда в сериалах, напомню коротко содержание «предыдущих серий». В этом тексте под названием «Этюды о психотерапии», я пытаюсь ответить на вопрос, «Чем я занимаюсь, когда говорю, что занимаюсь психотерапией?». Ибо, психотерапия у каждого немного своя, как у психотерапевта, так и у его клиентов. Каждый терапевт и каждый клиент, вкладывает в это понятие, какой-то свой смысл. При таком многообразии мнений, важно иметь персональные методологические ориентиры, которые могут быть поддержкой в большом количестве неопределённости профессии. Таким образом, разделив этот текст на части, я стараюсь обратиться, к методологическим, философским корням психотерапии.

 

Данную часть хочу посвятить таким понятиям, как человеческая энергия и феноменология, как философской основы психотерапии в целом и гештальт-терапии в частности.

 

Одним из важных фокусов моего внимания в жизни и терапии является человеческая энергия. Это неведомое явление, которое невозможно измерить. Точно не понятно, откуда она берется и куда девается. Наша энергия поддерживает в нас жизнь, заставляет работать все наши органы. Когда исчезает энергия, исчезает и жизнь внутри нас. Благодаря энергии, мы удовлетворяем наши потребности, справляемся с экзистенциальными данностями, поддерживаем контакт с окружающей средой. Энергия – это одна из данностей жизни. Наша энергия не логична, иррациональна, мы только со временем можем с ней знакомится, узнавать, распознавать, беречь, увеличивать, преобразовывать и т.д.

 

Психотерапия для меня – это как раз пространство исследования, осознания клиентами своей персональной энергии. Обнаружение того, как каждый клиент с ней обходится, во что преобразовывает, во что вкладывает, является одной из ключевых задач для меня. Говоря о своих проблемах, запросах, клиент для меня говорит о том, что не может преобразовать свою энергию таким образом, чтобы этот процесс делал его счастливым.

 

Таким образом, жизнь для меня во многом – это непрерывная череда форм преобразования энергии. Эти преобразования можно назвать одним словом – феномен. Феномены проявляются в «здесь и сейчас» контакта в целом и диалога в частности. Каждое слово, молчание, жест, поза тела, дыхание, темп речи, интонация, рассуждение, предложение, чувство, просьба, ее отсутствие, создание иллюзий и многое другое. Все это складывается в единое целое. И это единое целое становится макро-феноменом под названием – человеческая жизнь.

 

Осознание форм реализации энергии несёт за собой узнавание и распознавание своей истинной природы. Как говорил Арнольд Бейсер, только познав свою истинную природу можно куда развиваться [3]. Важно осознать и распознать себя, свою жизненную ситуацию. Звучит это всё довольно красиво, часто в рекламе психологических услуг это можно услышать или прочитать. Часто под этим имеют осознание своих потребностей, осознание своих чувств, телесных импульсов и т.д. Вместе с тем, в осознании себя, порой, приходится замечать не совсем приятную часть себя, а именно то, что потребности свои распознать в какой-то степени и не хочется, поскольку это может повлечь необходимость прилагать определенные усилия для их удовлетворения, а делать этого особо не хочется. Также, можно начать замечать, к примеру, что склонен к нарушению или размыванию границ, нарушаешь договоренности, эмоционально холоден, порой даже жесток, можно начать замечать страхи или печаль, которые долго блокировал и т.д.

 

Со всем этим «добром» приходится встречаться терапевту и аккуратно показывать реальность собственного бытия клиенту, чтобы он мог заметить самого себя, этим впечатлиться, а не пристыдиться или ужаснуться и как-то со своими особенностями мог дальше обходиться. Поэтому, нам, психотерапевтам, неизбежно приходится обнаруживать, порой не самые приятные способы обхождения с жизнью, это одна из причин, которая делает процесс терапии таким сложным и высокооплачиваемым. Таким образом, для обеспечения  процесса познания клиентом самого себя, нужен соответствующий метод. На мой взгляд, одним из наиболее подходящих методов для этого стала феноменология.

 

Феноменология, это философский метод познания реальности, а также философская и методологическая основа гештальт-терапии. Феноменология, не является некоторым отстраненным знанием, это философия познания, в которой необходим личный опыт, личное участие. Это философия уникальности, философия свободы или независимости [10]. Феноменология это широкое философское движение. Это «наука об истинных началах», об истоках. Ее метод, феноменологическое постижение сущности, освобождение от догматизма и всезнания. Этому методу нужно учиться, и практиковать, а не заучивать [2]. Феноменология – наука, которая рассматривает конкретное явление и пытается описать его по возможности с минимальными искажениями или толкованиями [1].

 

Феноменология, на мой взгляд, явилась одним из ключевых, переломных методов познания реальности, которая изменила ход не только философского мировоззрения, но и психологии, психиатрии, психотерапии и культуры в целом. Она одна из первых предложила не искать единую правду или истину о жизни, в результате которой происходили сильные споры, вплоть до войн, а пробовала обнаруживать множественность истин и правд, не стараясь сделать чью-то истину более истинной.

 

Если очень кратко определить, что такое феноменология – это описание опыта, который мы получаем в течение жизни, и выделение некоторой его структуры, чтобы затем понять, какой она имеет смысл [11]. Эдмунд Гуссерель (основоположник метода) обращал внимание на некую нелогичность жизни, что жизнь не поддается часто некой линейной логике, к примеру, наличие какой-то определенной вещи в жизни человека, может вызвать у разных людей разные переживания. В феноменологии важно описать процесс, а не конечный итог или предмет [10].

 

Речь о феноменологии идет тогда, когда происходит доскональное описание чего бы то ни было, в частности клиента. В центре внимания феноменолога: переживание, данное ему в непосредственном опыте, беспредпосылочное рассмотрение, открытие новых смыслов. Я знаю клиента только на основе слов, которые он мне говорит, все остальное, что я о нем думаю это мои иллюзии. Все, что дано нам, нужно воспринимать и описывать таким, каким оно дает описать себя, и только в тех рамках, каких оно дает себя [2].

 

Человек состоит из множества условных и безусловных рефлексов, которые проживаются на уровне автоматизма, формировались они во многом без учета наших пожеланий и воли, поэтому важно иметь возможность заметить их, заметить, как человек обращается со своей энергией жизни, во что ее воплощает. Мало кто обращает внимание, на то какие у него реакции появились, к примеру, в результате агрессии в детстве, на уровне тела. Как человек, допустим, зажимает живот или у него слегка приподымаются спина и плечи, не обращает внимание на свое напряжение или расслабление. Мало кто обращает внимание на то, как он переживает чувство страха, злости, печали, неопределенности, одиночества, стыда и т.д. Еще меньше обращают внимание на то, как это влияет на его жизнь, как много он в это энергии вкладывает, как это влияет на его отношения.

 

Выше я упоминал о философском движении, которое благодаря феноменологии, было если не изменено, то хотя бы дополнено. Вместе с этим я упоминал, что произошло дополнение культуры. Какую культуру мы сейчас пытаемся дополнить, говоря о феноменологии? На мой взгляд, педагогическую, медицинскую и корпоративную. Поясню, что имею в виду в данном случае. Вспомните, когда вы учились в школе, спрашивал ли вас когда-нибудь, кто-нибудь (допустим учитель), «что ты сейчас чувствуешь?». Причем задал вопрос не с целью пристыжения и его вопрос не звучал таким образом, «как же тебе не стыдно?» а, спрашивал для того чтобы действительно попробовать понять, что вы чувствуете, как вы чувствуете, как вы живете в целом. Я думаю вряд ли. Педагогика, скорее базируется на принципе задач, действий и оценок. Если кто-то из вас имел дело с врачами, задавал ли эти же вопросы ваш врач, когда у вас что-то болело? Они их задают чуть чаще, но глубокого исследования жизни не происходит. Скорее преследуется цель избавить от симптома, а не понять причины его появления. Такой же принцип идет в корпоративной, профессиональной среде, в которой ставятся планы, цели, стратегии, корпоративная мораль и т.д. Я сейчас эти примеры привожу не для того, чтобы обесценить педагогику, медицину и профессиональные организации, а для того, чтобы обратить внимание, на то, что они недостаточны для индивидуального комфортного бытия. Не достаточно убрать симптом, важно понять, как он организовался, а организовался он часто по причине соответствующей жизни и контакта со средой. Психотерапия как раз пришла в период обнаружения этого дефицита. Дефицита внимательного контакта и прислушивания к своей психической или душевной сфере, а также жизни в целом.

 

В феноменологии каждое действие в определенной степени представляет какую-то важность и ее важно назвать и обозначить, чтобы начать иметь с этим дело, а не избегать.

Благодаря феноменологии реализуется одна из базовых экзстенциальных потребностей описанных Эрихом Фроммом – потребность в идентичности [12], то есть в обнаружении того кто Я, какой Я, как Я проживаю свою жизнь. Это процессы обнаружения индивидуации в контакте. Думаю, для осознания своей идентичности, осознания самого себя, прекрасно подходят процедуры феноменологии.

 

Процедуры феноменологии:

 

 

1. Феноменологическая редукция производится благодаря следующим процессам:

 

 

 

 

Отдельное упоминание хотел бы уделить терминам, которые ввели феноменологи, которые внесли вклад в развитие психотерапии:

 

 

Процедуры и понятия феноменологии помогают лучше понять процессы психотерапии, целью которой является улучшение качества жизни клиента. Прежде чем, что-то улучшать, важно понять, кто хочет улучшать, какими феноменами наполнен он и его окружающая среда, какая у этих феноменов структура и смыслы. Как человек обходится со своей энергией, останавливает ли ее (если да, то для чего), либо наоборот слишком сильно расходует (если да, то для чего). Куда направлена его мысль. Зона сложности, часто оказывается зоной личного роста, которую не нужно убирать. Оказывается, к примеру, не стоит разводиться, стоит сначала прояснить отношения, чуть шире описать ситуацию сложившуюся; не стоит кого-то обвинять, стоит пока понять другого, что в нем не принимается и почему и т.д.

 

Одной из задач супервизии гештальт-терапевтов, я вижу в том, чтобы замечать, как, почему и для чего терапевт теряет феноменологическую позицию и занимает скорее экспертную, начиная интерпретировать, советовать, поучать, лечить и т.д. Во имя чего это произошло? Был ли в таком случае клиентом обнаружена его личная уникальность и авторство жизни? Было ли в этом развитие клиента? Какое усилие приложил клиент, чтобы процесс организовался именно таким?

 

Американский гештальт-терапевт, Гари Йонтеф еще в начале 80х говорил, «сейчас термин феноменология используется в смысле близком к слову “переживание”, что делает его, на мой взгляд, бесполезным. Воспринимаемый как отдельное направление, феноменологический подход в психотерапии означает такое участие терапевта, в котором он вовлечен в происходящее, впечатлен им, и очевидным образом, использует интерпретации очень редко и только для того, чтобы прояснить переживаемое сейчас. Это требует умения «выносить за скобки», оставлять убеждения о реальности и ее принципах и смотреть свежим взглядом каждый раз во время работы» [7]. За окном 2019й год, а размышления Гари, на мой взгляд, по сей день, очень актуальны. Хочется надеется, что этот текст внес чуть большее понимание, в то, что же такое феноменология и на сколько она прекрасна и важна для работы психотерапевта. Спасибо за внимание. Продолжение следует…

 

Список используемой литературы и интернет источников:

 

лонгрид
******

Когда молодые, здоровые, переполненные сил и нежности мужчины уходят на войну, их маленькие дети от ужаса, ярости, отчаяния и безысходности бегают по всему миру, 
надеясь найти своих Отцов.

 

Они бегают так долго, пока не падают на сырую землю, переполненные безмолвной, немой болью, потоками застывших, закаменелых слёз и детской, 
на всё маленькое детское сердце, 
любви и надежды. 

 

Они лежат так долго, не замечая, что замёрзли, что ночь, что никого рядом нет, они лежат, прислонив ухо к земле, слушая её гул, её потоки, её зов. 

Они напрягают всю свою душу, пробуя расслышать звуки, которые идут из самых её недр, чтобы определить - нет ли среди них родных, нет ли среди них знакомых. 

 

Они интуитивно приходят к одним и тем же местам, припадают к этой своей Большой Матери, спрашивая её, не съела ли она их Больших земных Отцов 
в своём неистовстве. Они радуются, не услышав ответа, 
но одновременно отчаиваются, что снова нет конца поиску. 

 

Каждый день они, вымотанные до самого края, бредут своими маленькими детскими ножками к тёплому дому. Без сил падают и спят некрепко, блуждая между небом и землёй.

Им снится, что где-то на самом краю пропасти живёт большой великан. Этот большой страшный великан на самом деле прячет внутри себя маленькое, очень хрупкое сердце. Он никогда никому его не показывает. 

 

Но каждый вечер, после долгой изматывающей работы у пропасти - он сбрасывает туда одних людей и вытаскивает оттуда других - он приходит домой, закрывает за собой большую деревянную дверь своего большого деревянного дома, тихонечко, трогая пол лишь краешками своих больших волосатых великаньих пальцев - оглядываясь опасливо, не проник ли в его дом кто-то следом за ним из смертных - 
идёт к себе в комнату и день за днём тысячу лет он делает один и тот же ритуал - он медленно отрезает себе кусочек кожи на левой груди, нежно трогает и дрожащими руками вытаскивает своё маленькое великанье сердце и моет его своими слезами. Моет до тех пор, пока с него не сойдёт вся гарь, весь дым, соль, боль, пока оно снова не станет ровным и розовым, гладким и крепким, пока оно снова не наполнится слезами- силами, чтобы биться дальше....

~~~~~~~~

Билли в тот вечер, как обычно после работы, заглянул в бар. 
Там сидела всё та же компания, что и почти каждый день - Бобби, Митч, Брэд и его сводный брат Томми. Парни уже какое-то время выпивали, их голоса текли легко и непринуждённо, алкоголь на всех здесь действовал расслабляюще.

 

Билли какое-то время поколебался, где бы он хотел сесть. 
Присоединиться к ним или всё-таки сесть за отдельный столик и побыть одному. 

Он огляделся по сторонам, возле окна был хороший спокойный столик и он направился туда. 
Сегодня была смена Марты, молоденькой открытой девчушки, 
одной из тех, которые только и ждут 18, чтобы сбежать из дома. 
Марта была не то чтобы красивой, она притягивала не этим. 
Марта манила своей свободной молодой женской энергией, от которой шёл очень соблазнительный запах. Он был уже не детский, но и ещё не женский, большие голубые нараспашку глаза, маленькие упругие груди и ещё она очень умело делала вид, что ей интересно слушать все эти мужские пьяные речи ни о чём и о всём на свете одновременно. В общем, хорошо, что на свете была эта Марта.

 

Билли заказал, как обычно, рюмку яблочного кальвадоса и провалился в свои мысли.

Денег снова нет. Он третий год живёт в этом, чёрт возьми, городе, 
работает почти бесконечно и еле сводит концы с концами. 

Он менял когда-то своё затвердевшее в каждой клетке говно на эту новую жизнь не для того, чтобы она снова плавно превратилась в говно, только, может быть, другой консистенции.

Он приехал сюда тогда, решив однажды начать свою жизнь если не сначала, то с другого конца.

Он оставил в прошлом свой маленький промышленный городок в горах, 
приняв решение завязать с наркотиками, с Лесси - женщиной, от которой у него рос сын, но с которой ему больше нельзя было оставаться, потому что она плавно и быстро шла на дно, утаскивая за собой всех, кроме Шона - их сына. 

 

Она могла бы запросто тащить и его, этому ничего не мешало,
но его психическое развитие позволяло ему оставаться рядом с ней, но и далеко одновременно. 

Никто никогда его не показывал врачам, но каждый, кто какое-то время стоял рядом с ним или пробовал говорить с ним - 
ему в голову приходило слово, что-то типа шизофрении или какой-то другой необъяснимой с ходу штуки, заканчивающейся на «ии».

 

Шон был чудесный в своём безмятежном отношении к миру, 
он мог ровными, холодными глазами очень долго смотреть собеседнику прямо в душу, 

при этом с жаром рассказывать историю как убийцы клана Галибарди убивают драконов, как течёт густая драконья кровь, вываливаются, выкатываются глазные яблоки, а на их месте образуются громадные чёрные пропасти...

Но последний дракон всегда выживал. В историях Шона - последний, каким бы побитым драконом он ни был - он всегда выживал.

 

Он мог выжить без глаза, почти без тела, с изрешечённой душой и грудной клеткой, но он выживал. 

Он потом долго мучился от одиночества, без конца задавался вопросом, зачем ему эта жизнь, но продолжал жить дальше.
Бывали дни, когда Шон в своём милосердии позволял этому последнему дракону обзавестись собачим или свинячим потомством. 

Шон обычно делал затяжную паузу, видимо, чтобы подготовить собеседника к необычному, неожиданному. 

И дальше изменившимся голосом рассказывал ,как одноглазый или без яичек дракон решался усыновить собачьих или свинячих детей. 

Его самого это всегда трогало так, что он даже немного задыхался...

 

Билли любил Шона. Он никогда ему об этом не говорил и до сих пор ему самому непонятно, почему его рот и язык в нём так сложно поворачиваются, вернее никогда так и не повернулись,
чтобы сказать этому маленькому отцу Драконов, что он его любит. 

Чтобы Шон наверняка знал, что его отец его любит. 

Билли почувствовал приступ отвращения. Его рюмка была пустой, он даже не успел хорошенечко впустить в себя это яблочное пойло нормандцев. 

Волны отвращения нахлынули на него, и он медленно тонул в них, пробуя держаться за воспоминания.

В памяти, сквозь почти рвоту, появился его собственный отец, ещё молодой, но уже полковник в отставке. 

 

Билли вспомнил, как отец приходил уставшим с работы, 
которой подходил конец - отец ждал отставки -  и физически, ногой, грубо отшвыривал маленького Билли от себя, стальным, но надломленным голосом произнося - «Отстань, сучёнок». Билли плакал и лез снова и снова. Не выдержав, отец, который успевал уже опрокинуть несколько рюмок, мог схватить его за шиворот и отнести в его комнату, закрыв на ключ, 
а потом сесть с той, другой, своей стороны, прислонившись к двери и начать плакать. 

 

Это были пьяные и одновременно горькие слёзы мужских потерь, неизбежности, отчаяния и ярости на самого себя за несостоятельность, за пустоту, за неполноценность, за неуважение.

Билли ждал этого момента. Он подползал к двери с той стороны и прислонившись к ней, чувствовал отцовское дыхание, как хрипит его грудь, как бьется его сердце. 

Это была самая настоящая, не придуманная, хоть и такая, но одна на двоих, принадлежащая только им близость. 

 

Это были одни из любимых минут жизни Билли - когда они с отцом могли вот так, хоть и каждый со своей стороны, сидеть рядом, прислонившись к разным сторонам двери, но через неё друг к другу. 
Билли тоже в эти моменты плакал. 
Он делал это тихо, в себе, чтобы не разозлить отца. Он любил. 
Он плакал, потому что чувствовал любовь. Он верил в эти минуты, что отец его любит тоже.
Двое заплаканных мужчин могли так просидеть долго, почти до утра. 

Могли уснуть так, уставшие от самих себя и от этой жизни. 
Никто не спешил ложиться в кровать по правильному, как во многих домах. Им было всё равно, они жили как умели, их всё равно никто не видел и никому не было до них дела. 
Женщин в этом доме давно не было. 
Мать Билли давно ушла к другому мужчине, уехала с ним на другой континент, к коалам.

 

Если бы кто-то зашёл в этот дом и увидел их тела, спящие и лежащие у двери, по разные её стороны, может быть, он бы и удивился, но через секунду мог бы обнаружить самого себя плачущим бесконечно. 

Удивительно - такой пустой большой дом, и столько маленькой, 
непривычной,  не на своём месте, любви.

 

(с)Алёна Швец
фото- из интернета

Депрессивный характер - это еще один вид нарушения связанности. Но это - приспособление, которое позволяет жить и взаимодействовать с обществом. Более того, обществу это приспособление бывает очень выгодным - человек с депрессивным характером очень удобный.

 

Как сформировать его? Достаточно всего-то игнорировать ребенка: его потребности во внимании, отношении, поддержке - чтобы тот почувствовал: его импульсы, направленные на этот мир, безнадежны и обречены на игнор. А если и обращать на них внимание, то делать это с тяжелым вздохом - чтобы ребенок запомнил навсегда: его попытки что-то получить от мира заставляют того невыносимо страдать. Это хорошо показывает ролик по ссылке: https://www.youtube.com/watch?v=jTkdbk_QohU .

 

Но поскольку выживать нужно, ребенок творчески приспосабливается - лучше ничего не хотеть и не проявлять чувств. Хотеть можно лишь то, чего от него хочет родитель - быть тихим и удобным, делать, что нужно и как нужно родителю. Да и чувствовать можно лишь то, что понравится родителю. Это срабатывает раз, другой, приспособление подтверждает эффективность, и за несколько лет становится чуть ли не единственной стратегией выживания. Так формируется характер, и способ взаимодействия из творческого становится ригидным. Он повторяется всю жизнь, принося страдания там, где остальные наслаждаются.

 

Представьте, что вы слышите разговор родителей, в котором они жалуются друг другу, мол, от вас одни проблемы и страдания: ради вас нужно больше работать, не спать, отказываться от карьеры или элементарных удовольствий. И что именно из-за вас папа уходит к другой женщине, а мама отказывается от каких-либо отношений и устраивается на еще одну работу. А поскольку вы не понимаете слов - вы вообще еще не умеете понимать, - вы это просто знаете. Потом, когда вы каждый раз что-то просите у мамы, она тяжело вздыхает, это знание подтверждается - от вас одни лишь страдания.

 

В сценке, которую мы на учебе воспроизводили, условные родители так себя вели, и протагнонист признавался - жить ему не хотелось. Его как бы сжимало и засасывало в воронку безнадеги. Помню, когда я был протагонистом, то переживал то же и тотальную вину за то, что я вообще существую. Я ничего не хотел, только всячески быть удобным и полезным.

 

И действительно - в детстве я мало что просил у мамы. Даже когда мы выбирали мой первый портфель, я попросил не тот, что понравился - яркий, с разными карманами - а тот, что подешевле, простой и блеклый. Я даже избегал драк, поскольку мог порвать рубашку или джинсы, а это означало лишний раз напрячь маму. Я старался сидеть дома тихо. Лучше всего было читать книги.

 

Стремление быть удобным приводит к зависимостям и созависимостям. Девушки потом находят парней, ради которых готовы терпеть все. Парни потом находят девушек, ради которых отказываются от своих принципов и ценностей. Все лишь бы быть принятым, лишь бы не быть оставленным. Поэтому и те, и другие находят вещества, которые принимают и любят безусловно: сладкое, алкоголь, наркотики, азартные игры.

 

Переживание, что мир из-за меня страдает, приводит к глубоким убеждениям, что я - неправильный, и тем самым виноват. А раз так, то, чтобы заслужить право жить в этом мире, нужно искупить перед ним вину. Поэтому люди с депрессивным характером любят приносить пользу. Они чаще всего вызываются безвозмедно помогать: больным, животным, просто нуждающимся. Они чаще всего выбирают профессии, в которых нужно служить, причем малооплачиваемые: МЧСники, медсестры, учителя.

 

Депрессивнохарактерные мало на себя тратят, но с большой радостью делают подарки и легко отзываются на просьбу помочь. О других они заботятся больше, чем о себе. Обществу это выгодно, и оно это с удовольствием принимает такие жертвы.

 

Все бы ничего, да только депрессивные не переживают радость. Она и не может появиться, ибо как, если человек озадачен одним только принятием? Есть только страх, что и самого принятия можно лишиться. А еще злость на себя, на мир, окружающих - за то, что не услышан и не понят. Причем, когда клиенты выражают злость, то часто так, что действительно наносят вред окружающим. Это еще больше утверждает их в том, что они неправильны и виноваты.

 

С психотерапевтом такие клиенты тоже очень удобны. И психотерапевту это удобно - с одной стороны. Такие клиенты очень стараются, пытаются угадать, чего от них хотят, а потому быстро начинают достигать успехов - осознавать свои потребности, отстаивать границы и вообще поступать “правильно”. Но с другой стороны - клиент это делает опять не для себя. И это ловушка, в которую может попасться психотерапевт.

 

Такие клиенты не протестуют - против отмены или переноса встречи, против повышения цены, против слишком яркого света или открытого окна, против того, что терапевт долго говорит не о том. Они тяжко вздыхают, терпят и соглашаются ждать. Поскольку недовольство они выразить не могут, то заворачивают его на себя.

 

Задача психотерапевта - заметить это, помочь развернуть агрессию и привнести ее в контакт. Причем, в той мере и тем способом, который поможет клиенту удовлетворить его потребность быть замеченным и потребность в отношениях. Тогда клиент получает шанс обнаружить: его импульсы имеют право быть. И что он может чего-то хотеть, может пытаться получить это прямо, а не винясь, терпя и заслуживая - того же внимания к себе и отношения. И если он не получает желаемого, то имеет право быть недовольным: злиться или грустить. Но и в этом он может быть замечен.

 

Зато если раньше он в этом полностью зависел от других, то сейчас это может организовать сам. При этом, если в адекватной форме никто его за это не обвинит, а наоборот - поддержит. А значит, испытывать вину не за что. Можно быть неудобным, но при этом все равно быть принятым.

Достаточно свободный мужчина, 

который живёт во мне, 

иногда представляет себя

одной, но одновременно очень разными женщинами -

 

немного охотницей, 

немного художницей, 

иногда отстранённой от мира, 

включённой в себя,

а иногда каждой клеткой включённой в то, 

где энергия жизни и любви 

течёт свободным потоком.

 

Эта его женщина не вчера появилась на свет -

её прошлое

наполняет её свободой,

и в то же время

ограничивает её в том, 

как она видит мир, как она видит себя.

 

Эти ограничения иногда довольно широкие,  как море, 

края которого не видно, 

а иногда упираются в самое горло.

 

Эта его женщина не в красных туфлях 

и не с красной помадой, 

но с покатыми бёдрами, 

небрежно прикрытыми смесью шёлка и кашемира.

 

Эта его женщина с красивой грудью,

которая то наполнена от прикосновений -

иногда  мужских,  

иногда детских,

то пустая от того, что сейчас не нужно никого кормить, не нужно никого держать рядом.

 

Он пробует воспитывать эту женщину как строгая викторианская мать,

запрещая ей смотреть в сторону других мужчин, 

но одновременно любит и бережёт 

эту её легкость обращения с миром, 

эту её свободу.

 

Он любит её за эту лёгкость 

той любовью, 

которой свободная женщина любит другую, позволяющую быть свободной, 

женщину, 

за то, что прямо сейчас каждая из них не одинока в своей свободе. 

 

Их двое - а это почти стая, 

они свободны - а это всегда значит, что прямо сейчас этот мир принадлежит только им.

 

Он любит её, потому что видит в ней одновременно и свою маму, 

обычную земную женщину, со своим опытом, который ей указывает, куда, с кем и как идти.

 

Он любит её, потому что  видит в ней всех других своих женщин, которых он приглашал в свой дом на своём пути.

 

Все они были не случайными, каждая оставляла свой след в его женской душе, иногда рассчитывая на взаимность, 

а иногда просто дарила свою любовь, 

делая это для себя, не требуя ничего взамен.

 

Он любит её, потому что он ей и отец, 

и все мужчины в его жизни одновременно. Ему нужно немного времени, чтобы разогнать их плотный круг вокруг неё, 

перестать её заслонять своей заботой от самих же себя, своих желаний, своего возбуждения.

 

Он любит её, но одновременно боится её лютым страхом

от того, что она иногда говорит так, 

словно одной ногой приросла к земле, 

что ни одна молния, 

ни одна буря её никогда не возьмёт, 

а в это время другую ногу,

как ни в чём не бывало,

она держит 

над бушующим огнём и играет с ним.

 

Он чувствует себя рядом с ней, когда она такая - песчинкой, 

жаждущей превратиться в пустыню песка, 

вступить в сговор с ветром и 

засыпать её с головой, 

чтобы никогда больше не бояться её, никогда больше не видеть её. 

 

Но он любит её и слишком сильно дорожит ею, 

и собой. 

А ещё он давно не любит вступать в сговор с ветром. Который никогда не может определиться с кем он, всерьёз и надолго.

 

Он дорожит собой и какое-то время назад он решил, 

что он не погонщик, который знает куда гнать стадо, 

и он же не стадо, 

чтобы бездумно уничтожать то, что под его ногами и вокруг него. 

 

Он любит её, свою женщину, 

которая тоже он, 

потому что она часть его гармонии с собой, одно целое его связи с гармонией мира.

 

Мировая гармония не смогла бы называться этим играющим, вибрирующим словом, 

если б остановилась на всю жизнь у входа в одно, 

пусть даже самое красивое здание, 

и потребовала быть открытым только для половины мира.

 

Но всегда найдётся половина мира, 

даже не пытающаяся зайти в самые удивительные, самые уникальные здания, 

желающая сберечь и унести 

внутри себя, 

внутри своего напряжения

правильное представление о правильной мировой гармонии.

 

****

Мужчина внутри меня, немного уставший от своей женской сути,

предлагает мне вспомнить о существовании высокого статного брюнета, с глубокими, серо-зелёными глазами. 

 

Примеряю какое-то время его тело на себя, вживаюсь в него. 

Я крепкий, но не коренастый мужчина, с красивыми почти ровными ногами. 

 

Пробую идти ими, 

не привычно, но вполне выносимо, 

ступни только широкие, и я чувствую себя сильно тяжелее....

 

фото: календарь Пирелли.

*****
Достаточно свободные женщины, когда собираются в количестве больше двух, могут себе позволить очень разные разговоры. 

 

Даже одна свободная женщина может позволить себе сама с собой довольно свободный разговор о чём угодно. Даже не в воскресенье, а в тот же понедельник с утра.

 

Но о чём угодно пусть разговаривают женщины, которым всё равно, куда тратить свою свободу.

 

А те, которым не всё равно, выбирают отдавать её туда, где можно ещё больше её взять.

И одно из таких мест - это мужская сексуальность.

Я из таких женщин, которые выбирают одного и того же мужчину для жизни и для любви, но для глаз я люблю выбирать разных мужчин.

 

Это особая игра выбирать и видеть разных мужчин. 
Иногда  я смотрю на них и думаю, как по-разному они все устроены. Как по-разному вы, мужчины, устроены. 

 

Я замечаю, как к одним из вас меня тянет, а к другим даже импульс смотреть не рождается внутри.
 
Я не люблю показной мужской «как бы» сексуальности - когда идеальное тело, запах, деньги, но кроме всего этого - не понятно, откуда есть ощущение, что у этого мужчины шапка набекрень. 

 

Вот не могу это объяснить, но эта шапка появляется в моей голове и всё убивает. Этот комизм, даже некоторый фарс убивает саму возможность  виртуального секса на корню.

 

В этой же группе отталкивающей мужской сексуальности - откровенно демонстрирующие апатичность мужчины, которые как бы всем своим видом говорят, что секс это последнее, о чём они подумают в этой бренной жизни.

 

Пьющие мужчины тоже не привлекают, делю их на несколько групп:
спившиеся - отвратительны,

пьющие - отвратительны, но к ним есть импульс сказать - это точно всё, что ты умеешь  сделать в этой жизни и можешь делать с этой жизнью? 

любящие выпить - вызывают странное тревожное ощущение, как будто они всегда готовы убежать или ждут звонка; кажется, что их можно в любой момент потерять.

 

Из непривлекательных типов - мужчины, запустившие себя - большие пивные животы, неухоженные зубы, нестиранные джинсы, рубашки - это всё что-то из серии Анти-жизнь. 

 

Как будто бы я вижу, что прямо сейчас такой мужчина медленно идёт на дно, не убивает себя, но и не бережёт. 

 

Рядом с такими ощущение, что их либо нужно тащить наверх - отвести к психологу, диетологу, фитнес-тренеру, обстирать, отвести к стоматологу, рассказать о новинках в литературе, культуре. 

 

Но я как представлю, что этим всем надо заниматься с кем-то, кроме себя, то как-то совсем не до секса. В общем, не мой это тип и не моя жизнь.

 

Мой любимый тип мужской сексуальности - это даже не бруталы, 
хотя брутальные мужчины, знающие себе цену, 
не с раздутым, а реально подтверждёнными, подкреплёнными достижениями, «на своём месте» нарциссизмом - 
это очень сексуально, но и немного страшно, 
потому что с ними ощущение, что вряд ли получится, 
по крайней мере в первый год жизни, заниматься сексом не накрашенной, 
не надушенной хорошей французской или арабской нишей  
и без чулков от Wolford, которые рвутся также как обычные за 5 долларов, но уже только от одной своей стоимости  заряжены на эротику. 

 

Все заработанные деньги тратить на духи, чулки и косметику - это, конечно, не совсем то, к чему бы мне хотелось стремиться. 

 

К тому же дома есть свой, не прирученный, но с которым часть жизни пройдено, брутал, поэтому эта категория остаётся у меня для вдохновения. 
Не для возбуждения. 

 

Но они бесспорно красавцы - эти мужчины, у которых всё на своём месте, ничего раздутого. И обычно в паре с этим набором хороший интеллект.

 

Самый привлекательный уличный тип мужской сексуальности - это мужчины, как я их называю - с «открытой» сексуальностью -  это когда мужчина проходит рядом с тобой, и не обязательно, чтобы он был каким-то особенным внешне - нет, я могу совсем не помнить, как он выглядит - но ощущение, которое родилось от него, ещё какое-то время держит с ним рядом.

 

Я думала об этом феномене - что это - гормоны, феромоны, моё состояние- что? Всё и ещё чего-то немножко, наверное. 

 

Но однажды  я заметила, что у всех этих мужчин есть одно сходство - это обычно очень какой-то в себе мужчина, сконцентрирован на своей музыке, своём интересе, глубоко включён во что-то своё, а от этого очень отдалён от мира, никак не пытается себя регулировать или контролировать, 
он 
просто есть, не слишком заземлен, не слишком окрылён.

 

Его энергия либидо течёт невероятно свободно, и от этого аж дышать бывает сложно. Так много её выходит на поверхность.

 

Эта же открытая сексуальность бывает течёт и раскрывается в мужском голосе, в разных голосах, как в музыке - в тягучем, плавном, растянутом, покатистом. 

 

Да, наверное это и моё либидо + общая ситуация, где минимум контроля и максимум расслабления, высокая моя и чужая открытость с этим иметь дело + однозначно много чего-то ещё, чего мне никогда не узнать - 
но мужской голос, запах интеллекта, мужские руки и хорошие часы на них... это бывает очень открыто сексуально.

 

Закрытая сексуальность - есть и такая, в ней тоже что-то есть манящее, но не очень понятно, где у этого мужчины спрятана сексуальная энергия. 

Для неё как будто бы нужны определённые условия - чтобы правильно горел свет, было нужное время, не было завалов на работе, женщина была какой-то особенной или что-то интересное, возбуждающее делала. 

 

Сексуальная энергия этих мужчин как будто бы в бочке с хорошим вином, глубоко в винном погребе. 

И надо быть большим ценителем таких вин, чтобы спускаться в эти холодные тёмные винные погреба.

 

Иногда хочется просто божоле или даже крымской кислятины времён студенчества, типа Алиготе или Совиньйон, которое всегда может быть на столе и от которого радость легче, 
но отрезвление, правда, тяжелее...

 

(с) Алёна Швец
фото: мой любимый Буковски (единственное  исключение из всех пьющих мужчин)

На мой взгляд, психотерапевты, работающие в гештальт-подходе, отличаются от остальных психологов наличием прочного внутреннего стержня, непоколебимостью и уверенностью в своей Силе, а самое главное – осознанностью всех вышеперечисленных характеристик. Они точно знают, куда и зачем идут. Соответственно и клиентов по 40 лет за нос водить не будут.

Гештальт-терапия – это терапия чуда. Когда я наблюдаю сессию со стороны, извне, у меня возникает ощущение волшебности процесса: какие-то обычные, казалось бы, движения, действия и слова терапевта вдруг приводят клиента к таким глобальным осознаваниям и глубинному познанию самого себя всего за несколько минут встречи, что объяснить это можно только магией.

Когда я сажусь в кресло терапевта, сначала я как резонатор накопительного действия ловлю волну клиента и настраиваюсь на неё, чтобы разговаривать с ним на одном языке. Так я вступаю с клиентом в контакт. А потом я превращаюсь в настройщика с чутким слухом в ушах и камертоном в руках и начинаю обращать внимание человека на те места, где у него: «фонит», западает нотка – ...и тишина; или звучит, но не в лад; тройное звучание, плавающий звук или вообще звук пропал. Затем мы уже вместе работаем над восстановлением гармоничного лада.

Гештальт? Непереводимый немецкий фольклор
 

В переводе с немецкого - однозначного перевода этого слова с немецкого, в принципе, нет, но всё же - "гештальт" означает "структура", "целостность", "фигура". Отец-основатель гештальт-терапии Фридрих Пёрлз выбрал это странное, без однозначного перевода, название, именно из соображения, что незнакомое слово привлечёт внимание и обеспечит интерес обывателей.

В моём понимании гештальт - это завершённость. Завершённость любого когда бы то ни было начатого процесса. Возьмём для примера процесс чихания. Этот процесс известен каждому человеку с детства. Итак, Вы почувствовали желание чихнуть - оно, обычно, проявляется в виде лёгкой щекотки в носу. Казалось бы, что проще? Чихнул - и порядок. Но Вы на важном совещании или в театре, и Вам совсем не хочется привлекать к себе такое количество внимания, внезапно произведя такое количество шума. Тогда Вы - что делаете? Правильно, трёте пальцами переносицу, дышите как-то особенно, лишь бы подавить в себе желание чихнуть или отсрочить его до конца спектакля. Но при этом у Вас остаётся ощущение незавершённости, некоторый дискомфорт. А если бы Вы были дома? Захотел чихнуть? Закинул голову назад, набрал больше воздуха в лёгкие и каАААк! - "А-Апчхи!"

Гештальт завершён. Потребность организма в процессе чихания удовлетворена.

"Будьте здоровы!"

Так же и с чувствами - те, которые Вы когда-то подавили (не высказали, спрятали, не поделились - мы часто делаем это по разным причинам) - остались в Вашем теле "невычихнутыми" и создают такой лёгкий дискомфорт, иногда едва заметный, порой и вовсе не ощутимый, но некоторые из них настолько сильно требуют справедливости, что мешают Вам спокойно заниматься делами и радоваться жизни.

В процессе гештальт-терапии Вы помогаете им выбраться наружу, покинуть Ваше тело и сразу же чувствуете прилив освободившейся энергии.

Чем гештальт-подход отличается  от других?

В гештальт-терапии, благодаря поддержке и пониманию психолога, атмосфере безопасности, доверия и принятия, которая царит на встречах с ним, человек учится выстраивать свои отношения с миром/жизнью, опираясь на полученный во время взаимодействия с терапевтом опыт, и постепенно перестраивает их с близкими и окружающими его людьми таким образом, чтобы общение дарило радость и ясность вместо раздражения и недовольства.

Гештальт-терапевт в отличие от психоаналитика учит клиента делить ответственность в отношениях пополам, а не тянуть все 100% груза на себе.

Обычно, психолог-консультант предлагает варианты решений и пути выхода из конкретной ситуации, заявленной клиентом. В гештальт-подходе клиент, благодаря взаимодействию с терапевтом, САМ осознаёт наилучший для него вариант решения проблемы, САМ делает выбор и САМ несёт ответственность за своё дальнейшее поведение в той ситуации и ей подобных.

С одной стороны это развивает самостоятельность, ответственность и осознанность, а с другой - лишает возможности по-привычке свалить вину за собственные ошибки на другого: "Ой, мне такой психолог плохой попался. Не ходите к нему - он дурацкие какие-то советы даёт."

Поэтому гештальт-терапия, в отличие от того же психоанализа, предполагает не вечное хождение к психологу, а лишь до тех пор, пока человек сам не научится стоять но ногах, без опоры на терапевта. Для кого-то достаточно одной-двух, кому-то может потребоваться больше года еженедельных встреч.

В гештальт-подходе осознания, инсайты появляются у клиента в процессе взаимодействия с терапевтом, при непосредственном участии обоих. Старика Фрейда я тоже люблю (он часто аплодирует мне стоя, когда в мою голову приходят чересчур свободные ассоциации), но в психоаналитическом подходе меня всегда смущало то, что трудится один аналитик, а клиент как будто, вообще, не при делах. Мне сейчас такая картинка нарисовалась: клиент возлежит на кушетке, весь такой в своих мыслях, и красиво жестикулирует руками, а психоаналитик, подобно бурлаку, с перекинутой через плечо лямкой, тащит этот ценный груз в светлое будущее.

В гештальт-терапии ответственность возлагается на обе стороны - поровну.

И в жизни мне больше нравится взаимность, партнёрские отношения в паре. В гештальт-подходе я вижу и ощущаю больше свободы во всех смыслах этого слова, поэтому я с распростёртыми объятиями поворачиваюсь лицом именно к этому методу работы.

Остались вопросы? Смело задавайте их в комментариях.
С удовольствием отвечу на каждый.

Я кое-что накопила для тебя. Почти уверена, что оно тебе не пригодится. В нашем роду женщины такие своевольные и своенравные, не помню, чтоб хотя бы одна читала писанину другой. Не помню, чтобы какая-то из всех нас внимательно кого-то слушала. Сильные стороны наших с тобой предшественниц - говорить, не слушать. Некоторые, правда, наговорились. А некоторым всё ещё, как видишь, есть что сказать))

Одиночество, знаешь, друг безмолвный. В нашей паре я говорю, а оно гудит и слушает. Поэтому я скорее для него пишу, оно слушает, а я потом ему откликаюсь...

Но вдруг ты когда-то по мне соскучишься, достанешь эти буквы и растрогаешься. Не то, чтобы прям вникнешь, просто вспомнишь обо мне.

 

Мне трогательно, когда я такое себе представляю, поэтому пишу для себя, но греюсь мыслью, что ты будешь растрогана когда-нибудь и мы побудем с тобой близко, хоть и на расстоянии.
*****
Никогда не бросайся на людей первая. Как бы плохо тебе не было, какими плохими бы люди тебе не казались. Дай себе время разобраться, что с тобой.

Знаешь, как понять, что тебя не уважают?
Когда берут твою вещь, не спрашивая. Люди, бывает, это делают не со зла, просто не понимают, что можно по-другому. Им не показывали, их вещи брали, не спрашивая - они думают, что в этом нет ничего страшного. 

Скажи им, что тебе не нравится. Объясни им как тебе подходит. 
Надеюсь вы сможете договориться.

Знаешь, как понять, что тебя не уважают прицельно, намерено?
Когда берут твою любимую вещь без твоего спроса, выносят на улицу, показывают людям и смеются - говорят смотрите, какое уродище, какое ничтожество. 

Береги тебя бог от таких людей, но если они сделали так с тобой, не прощай им, родная. 

Собери всю свою волю в кулак и дай им знать, что с тобой так нельзя. Они только этот язык понимают или кулак, или мат. Кулаком не женское дело, а матом можешь попробовать, но у меня после него такое эхо внутри, как будто бы орда прошлась. 

Не люблю орды, люблю оркестры, поэтому показываю людям, как со мной не надо, - музыкой. 
По крайней мере, если они не поймут, то хоть мне - творчество. 

 

Говори ясно, жёстко, на низких нотах, не пробуя сохранять отношения, сохраняй себя. 
Отдыхать будешь позже. Не позволяй этого, потому что на потерянное самоуважение приходится тратить большую часть жизни, а бывает и вовсе невозможно восстановить.

Относись к людям, как к себе, но и как к другим людям одновременно - не требуй большего, не ожидай многого. 

 

Будь честной. Если не знаешь, что сказать, или не хочешь говорить, не говори. Скажи, что не хочешь. Врать не надо. Это дорого обходится.

Не бойся интересоваться тем, как люди живут, если тебе интересно. Не бойся интересоваться. Если человек не захочет говорить, он всегда может отказаться. У него есть это право, как и у тебя.

 

Интересуясь, ты удивишься как по-разному люди живут и думают. Это позволит тебе увидеть, как по-разному устроен мир. Эти впечатления ни на что не похожи. Попробуй их описать, свои впечатления. У меня от этой практики и от самой жизни, переживаний с ней связанных, со временем появилось панорамное видение - иногда я отчётливо вижу изображение многомерной, многоголосой реальности.

 

Не спеши делать окончательные выводы о человеке, если тебе кажется, по твоим меркам человек ошибается. Лучше узнай о нём чуть больше, расспроси его, откуда он, чем занимается, что любит - и ты можешь удивиться, как это всё подходит, красиво смотрится с тем, что он говорит или делает.

Не спеши осуждать никого заочно. Если ты не знаешь человека, не была в ситуации, в которой он оказался, если ты не он, не спеши его судить. Судами занимаются судьи, ты занимайся тем, что тебе интересно. 

 

Старайся не тратить силы на борьбу, доказательство людям, которым важно сохранять свою правду. 

У человека с такой задачей нет задачи понять тебя. У тебя тоже есть право отстаивать свою правду. Если тебе важно это - делай, говори. Помни только, что любая правда недолговечна, ей на смену всегда приходит другая, и третья, и десятая. Пока ты борешься за первую, кто-то просто делает своё дело, развивает его, и ему так хорошо. Выбери, что тебе сейчас важнее.

 

Когда определишься, что тебе важно, вкладывайся в это. 
Не уходи, когда интерес будет менять скука, когда придёт не любовь, не спеши расстраиваться, расставаться. Это естественная динамика жизни, пусть тебя это не пугает, всё не может нравиться постоянно, с людьми и делами также. 

 

Но если это длится долго, любовь и интерес не возвращаются, поговори об этом с кем-то, кому ты доверяешь. Говори об этом, пробуй разобраться. Главное, не ври себе.

Не относись людям как к глупым. Если они здесь выжили, они точно не дураки. Но в нашей одной реальности столько разных точек, из которых можно смотреть на жизнь, и есть такие, которые так не похожи, что бывает нет смысла пробовать их сдвигать. Пробуй, если хочешь, если важно. Если устанешь, отдохни.

 

Если ты чувствуешь, что с чем-то переборщила, кому-то сказала по своим меркам лишнее, где-то что-то сделала по ощущениям не то, признавай это и говори, что ты сожалеешь. После этого обычно бывает легче, отношения плывут плавнее и камни не собираются за душой.

Мне может быть неприятно от того, что ты меня не поддерживаешь, но это не значит, что ты должна это делать. 

Самое главное - поддерживай то, что важно тебе, поддерживай себя.

Это то, что всегда у тебя останется. Я тоже не всегда могу и готова тебя поддерживать, мы разные люди, мне не всё нравится, и я верю, что со многим ты можешь справиться сама. 
Но я всегда готова прибежать к тебе - бросить всё - разбираться буду потом, если тебе больно, если ты в беде, если ты мне скажешь - мама, ты мне нужна сейчас, без тебя не справляюсь. Я всегда у тебя есть, но в этих случаях я всё сделаю, чтобы быть рядом, я не брошу тебя.

То, как я живу, не значит правильно. Я живу как умею, много делаю, чтобы всё, что мне важно, поддерживать. 

 

Мне столько всего важно и мне так сложно бывает отказываться, что я иногда очень устаю. Чувствую себя Атлантом, потом вспоминаю, что я - женщина, и иду в ванную. Вода меня всегда очень поддерживает. 
Устаю я больше не от работы, устаю от собственной энергии, направленной не туда, бывает ещё от непонимания. 

Со временем привыкла, что не понимать - нормально, раз его так много. Перестала расчитывать, меньше начала уставать. 

 

Здесь я даже не знаю, чему тебя обучить. 
Я когда смотрю на тебя, мне кажется, что всё, что тебе надо для жизни, ты и сама знаешь, знаешь, где его искать и где брать. Ты творческая, чувствительная, я уважаю твой вкус и доверяю тебе. 

 

А ты бы меня чему хотела научить? Ты бы хотела, чтобы я узнала что-то, что знаешь сама и тебе кажется это важным?

Давай просто попьём чаю, я обещаю, что перестану мудрствовать, и мы просто посидим, каждая в своём деле, недалёко друг от друга, но рядом. 

Хочу запомнить это наше время, тебя и себя такими.
(С) Алёна Швец

 

ВИТЯ, СКАЖИ МНЕ КАК ФОТОГРАФ ФОТОГРАФУ, ЧТО ТАКОЕ ИД?

- Вот смотри, Семён, мы стоим здесь на закате дня, длинные тени, мягкие цвета, света ещё достаточно,твои любимые облака. Как тебе всё это?
- О, я заинтересован, захвачен тем одиноко стоящим дерево на фоне облаков, мои руки прям тянутся к камере, я сгораю от нетерпения. 
- Вот, Сеня, всё что рождается в твоём теле в ответ на окружающий мир, и есть ид.
- Облака, дерево и заходящее солнце - это ид? 
- Нет, твоя заинтересованность, любование и желание взять камеру – это проявление ида. Мы его так распознаём, по телесному отклику.
-Ааааа, понял, Витя, спасибо! А вот тогда персонэлити - это чего такое?
- Смотри, Семён, ты уже опытный фотограф, у тебя выставки, у тебя альбомы. Правильно?
- Ну, да. А к чему ты?
- Вот сумма всех твоих фотографий, в которых особенности ракурса, твоя любовь к небу, фото пожилых людей, страсть к черно-белому… Всё это твоё прошлое вместе - это персонэлити, по которому твои работы узнают другие фотографы, выбирают для свадебных сессий, тот багаж, с которым ты пришёл вот сюда, на это место, и готовишься снимать этот пейзаж.
- Тааак, ну, про мою фотоидентичность понятно, а как к жизни это применить? 
- Смотри, ты же и живешь уже давно, и участвуешь в ситуациях, и делаешь в них выборы, и эти выборы приводят тебя куда-то – к разводу, к смене работы, к приходу в религию и так далее. Опираясь на эти выборы ты считаешь себя, допустим, последовательным, рассеяным, любящим отцом, хорошим фотографом, неудачным бизнесменом и прочее. Вот это вся история выборов, и выходящие из неё качества и идентичности, которые ты себе присваиваешь – это всё оно, персонэлити. 
- Ага, понял! Вот я хороший друг и это знаю, это часть моей персонэлити?
- Конечно.
-Так, Витя, тут понятно. И вот что такое эго?
-Это то, что происходит, когда делаешь выбор.
- Поясни на примере.
- Ты, Семён, имеющий за плечами пару тысяч фото, прямо здесь и сейчас готовишься к съёмке. И ты сделаешь фото, и это фото твой выбор, который есть наследник тысяч твоих снимков-выборов в прошлом, персонttлити, и твоего совершенно свежего и уникального настроения и возбуждения прямо сейчас, ида. На стыке этих двух процессов сейчас совершится выбор – это и есть эго.
- Ага. И как только я сделаю этот кадр, он станет частью моей персонэлити, типа, дело уйдет в архив?
- Да, Семён. Частью твоей персонэлити станет и то, что ты выбирал, основываясь на интересе, возбуждении и страсти, и тогда твоя идентичность художника окрепнет.
- Мудрёно это! Хотя мне приятно, что я художника тут укреплю)). А вот как узнать, что вот эта функция эго сработала хорошо, как это пойму я, люди? Что отличает хороший выбор от плохого, ведь так много разных точек зрения, жизненных обстоятельств, религиозных и политических мотивов. Кто-то похвалит, а другой точно осудит. Есть ли универсальный критерий?
- Знаешь, Семён, мой итальянский друг Джанни считает, что критерий есть и он внутри.
- Что это, Витя?
- Красота, Семён, красота…